КОМ-9 (Казачий Особый Механизированный, часть 9)

15. С КОРАБЛЯ НА БАЛ

НАХ ФАТЕРЛЯНД!

Не думал, что вечно спокойный, как удав, Фридрих впадёт от моего предложения в столь сильную ажитацию. Германский принц беспрерывно подпрыгивал в кресле, рассказывал, какой у них в либер фатерлянд происходит замечательный фестиваль деревьев (да-да, тот, где «яблок в цвету»), оживлённо жестикулировал и даже пару раз смеялся. Дело дошло до того, что Фридрих попытался пересказать мне пару жизненных анекдотов с этих их весенних фестивалей, но в силу того, что он слабовато владел русским, а я — ещё хуже немецким, эффект получился столь чудовищным, что я волевым решением остановил сей поток восторгов:

— Ладно-ладно, вот приедем в Иркутск, Хаген поможет перевести все твои побасенки. А пока давай-ка, друг любезный, отдохнём, — и глаза закрыл, будто сплю. Иначе остановить его не получалось никак.

Фридрих посидел немного, потом аккуратно протиснулся мимо меня и пошёл якобы в туалет. Стальные планки впереди стоящего сиденья обеспечивали почти зеркальное отражение, в него-то я и наблюдал. Немногие пассажиры, вылетевшие одним с нами рейсом, уже придремали. Принц прошёл по проходу, но не нашёл никого, с кем бы поговорить. И тут из подсобного помещения высунулся матрос. Спросил:

— Не надо ли чего, ваше благородие? Может, водички? Чаю можем налить.

Фридрих тут же радостно вцепился в матроса и начал приседать ему на уши. Между тем появился и чай, даже с лимоном. И ещё два матроса, привлечённые разговором. К моему изумлению, все трое с интересом слушали Фридриховы байки и даже весело смеялись, когда наступала развязка. Этак они всех пассажиров перебудят!

Я поднялся и тоже подошёл к компании.

— А что, братцы, не найдётся ли в вашем буфете по стопочке коньячку ради хорошего случая?

— Как не найтись? Найдётся, ваш-высок-бродь!

Один из матросов нырнул в подсобку и выскочил уже с двумя рюмками на подносике. Фридрих хотел было и матросов привлечь к отмечанию, но те, покосившись на кабину пилотов, отказались наотрез:

— Звиняйте, ваш-бродь, не положено.

Мы с Фридрихом тяпнули по стопке, закусили какими-то конфетками.

— Ну всё, иди, мой друг, — отправил я его на место, — не мешай людям службу нести. Дисциплина страдает!

— О! Я-я! — Фридрих вытянулся, затыкал пальцем в потолок: — Орднунг унд дисциплин! Натюрлихь! — и прошествовал на своё место. А я спросил матросов:

— А вы, братцы, где так ловко выучились по-немецки шпрехать?

— Эва вы хватили, ваш-высок-бродь! — усмехнулся стюард. — Отродясь по-немецки не понимал!

Двое остальных согласно замотали головами:

— Чес-слово, ни бельмес!

— Так вы же смеялись⁈ — удивился я.

— Смеялись, — согласились они. — Так видать же, что человек радуется. Он смеётся — ну и мы посмеялись заодно.

Поразившись этакой житейской мудрости, я тоже прошёл на своё место и незаметно задремал.

ВОТ ЭТО НАГЛОСТЬ!

Дома без Ивана с Машей сразу стало как-то пустовато. Привыкли мы к ним. Да и Аркашка заскучал без своего младшего дружка.

Маман прижимала руки к щекам и всё вздыхала:

— Господи, хоть бы всё хорошо закончилось… Господи…

А Петя… Дождавшись, пока счастливый Фридрих всем объявит о скорой поездке в фатерлянд и помчится к Марте, чтобы ей тоже рассказать (а она уж потом чтоб мужу), Петя сделал серьёзный вид и позвал меня в выделенную ему под кабинет комнату:

— Пошли-ка, важный разговор есть, тебя касательный.

— Неужто опять кто-то, мною посланный, пошёл по адресу и нашёл там своё счастие? — пошутил было я, идя следом за ним, но Петя был не весел:

— Хуже! На, ознакомься, — он предъявил мне целую папку бумаг.

— Так это прямо рассиживаться придётся, — усмехнулся я, ногой выдвигая стул из-под стола. Сел. Углубился в чтение. И через некоторое время мне стало совершенно не смешно: — Это что ж такое получается? Это целая банда, прикрываясь моим именем, с людей деньгу́стрясает?

— И немалую, — мрачно кивнул Петя. — Доказательств уже достаточно, чтобы взять их разом, тёпленьких. Боюсь я только, что у них последователи найдутся. Кусок жирный. Халявные деньги безо всяких усилий.

Я откинулся на спинку стула, с поднимающейся из груди яростью глядя на злосчастные бумажки.

— А девчонки наши где?

— В училище, где ж им быть?

Я побарабанил по столешнице:

— А давай-ка навестим этих предприимчивых господ?

Петя сразу повеселел:

— Серго берём?

— А он сдюжит? Стопы-то половины ещё нет.

— Если мы его не возьмём, он нам головы откусит! — воскликнул Петя, подумал и исправился: — Или ноги. Чтоб быть с нами в равных условиях.

— Значит, берём Серго. А он где?

— Ну где — тоже в училище. Вы так-то совсем немного разминулись.

— Тогда придётся и Хагена брать!

— А что тебя смущает? Отличный боец. Дерётся, стреляет…

— Смущает, что если кто-то шарахнет заклинанием по площадям, от Хагена только лепёшка станется!

— Ах-х-х, точно! Всё время забываю, что он не маг! — Петя сложил пальцы домиком. — А ничего! Я его прикрою. Берём!

— Ильюша! — в кабинет заглянула маман. — Что ж вы тут сидите, мальчики? Я там стол накрыла!

Мы переглянулись.

— Всё равно оба до обеда на уроках заняты, — вслух подумал я. — Смысл раньше времени туда тащиться да два часа за так сидеть?

— Зато голодные мы были бы злее, — усмехнулся Петя, разворачивая свои стопы к столовой.

— А так будем выносливее! — ответно аргументировал я. — Главное — не нажраться, как тузики.

И это оказалось труднее всего.

К обеденному перерыву мы с Петром (сытые и заряженные на серьёзный разговор) подкатили к училищу. Первым делом поднялись в кабинет к Ивану (точнее, к Хагену, который сейчас был на замене), в двух словах рассказали ему новости. Вскоре прозвенел звонок и спустя короткое время раздались звуки немного неровной походки Серго, лекционная аудитория которого находилась наискосок от начальственного кабинета.

— Тихо! — шикнул я. — Пока ничего ему не говорите!

Мне на самом деле хотелось посмотреть на реакцию нашего серого волчка, когда он заподозрит, что его оттирают от очередного приключения.

Багратион открыл дверь с вопросом:

— Ну что, на обед идём? — и увидел нас.

Хаген с Петром сразу выпрямились, как оглобли проглотили. Петя решил напустить туману и вроде как закончил начатую реплику:

— И представь себе, всё так и было! — и тут словно только что заметил Серго: — О, привет, дружище! Не ожидал тебя увидеть.

— Ну что, — с преувеличенной бодростью поднялся Хаген, — пойдём в столовую?

Хаген, ядрёна колупайка, врать вообще не умеет.

— А ну, стоять! — с подозрением припечатал их Серго и вошёл в кабинет, поплотнее прикрыв за собой дверь. — А ну, колитесь, что это вы тут бэз меня затеяли, э⁈

— Да вовсе ничего и не затеяли, что ты сразу? — с максимальной убедительностью вытаращил глаза Витгенштейн.

Серго подошёл ближе и едва не обнюхал Петра, потом Хагена. Обернулся ко мне.

— Что? — независимо спросил я.

— Сговорились? — горьким шёпотом возопил Багратион.

— Что «сговорились», ну что «сговорились»-то? — заёрзал Витгенштейн. — И вообще, у тебя нога…

— Может, тебе, Петечка, тоже ногу откусить, чтоб ты как я был?

— Меня нельзя кусать, — сразу возразил Витгенштейн, — я на Дальневосточных фронтах контуженный.

А я заржал:

— Я ж говорил, он нам ноги откусит, если мы его с собой не возьмём!

Серго сразу перестал подозревать и живо уселся на диван, уперев руки в колени:

— Куда идём?

Тут двери открылись вторично и появились Серафима с Сонечкой.

— Ой, Илюшка! — сразу запищала супруга и полезла обниматься.

— А чего это вы тут сидите такие загадочные? — подозрительно спросила Соня. — И Петя…

— Вы послушайте, какие новости! — куда более убедительно, чем в прошлый раз, воскликнул Витгенштейн. Явлен новый маг великой силы!

История о Бидарской аномалии вызвала множество охов и ахов.

— А ведь выходит, — задумчиво сказала Соня, — что пророчество касалось не столько нас, как таковых, а именно той из нас, которая станет Ваниной женой.

— Не стоит опускать вопрос совместимости, — деловито заметила Серафима. — Не факт, что если бы избранницей Ивана стала какая-то другая женщина, вообще другая, то их ребёнок смог бы воспринять энергию той первой Сирийской аномалии.

И так они деловито, как медички, обсуждали между собой этот вопрос, который у меня, честно говоря, вызывал некоторое смущение, что я только диву дался.

— Мальчики, мы с Симой собирались заехать к модистке, — всплеснула вдруг руками Соня, взглянув на свои часики, — вы не обидитесь, если мы вас оставим?

Мы хором заверили, что нет, и наши барышни упорхнули.

— Ну что, куда идём? — спросил Серго, убедившись, что дверь секретарской тоже стукнула, закрываясь.

На роль подставного жениха Багратион предложил кандидатуру Хагена.

— Сматры, — входя в раж жестикулировал Серго, — Илюха сразу не падходыт, так? Навэрняка его там как облуплэнного знают.

— Больше тебе скажу, — вставил Петя, — у них там везде его фотки развешаны.

— Вот! — Серго характерным жестом вздел к потолку палец. — Я тожэ слышком прымэтный. Остаётэсь ты и Пэтя.

— Я буду на двоих щит держать, так что мне желательно за стол не садиться, — очень серьёзно сказал Витгенштейн. — Мне бы так, чтоб ты у меня в поле зрения был.

— Хорошо, допустим, — кивнул фон Ярроу. — Но кольцо я снимать не намерен!

— Да зачэм кальцо снымать⁈ Пэрчатки парадные со склада возьмём, лайковые.

Хаген поджал губы, нахмурился:

— Я бы вообще предложил взять там шинели офицерские без знаков различия, чтоб не сильно светиться.

— А почему, собственно, без знаков различия? — в глазах у Пети зажглись азартные огоньки. — Давайте наскоро и погоны какие-нибудь пришьём? Корнета или подпоручика, а?

— А это допустимо по закону? — строго спросил Хаген.

— В рамках маскировки для обезвреживания банды мошенников — допустимо! — уверенно заявил Петя.

— Так чего сыдым? — Серго подскочил и первым устремился к двери.

СВАДЕБНЫЙ КОРШУН НАНОСИТ ОТВЕТНЫЙ УДАР

Или, например, «Свадебный Коршун и длань справедливости» и тому подобные пафосные наименования нашего предприятия проносились в моей голове. А всему виной что? Серафимушка опять книженцию купила. Там некий таинственный герой носится по городу под маской, причиняя кому попало справедливость направо-налево. И каждое его похождение снабжено эдаким заковыристым заголовком. Я, главное, думаю — чего это моя драгоценная читает и фыркает время от времени? Утянул у неё, тоже с парой эпизодов ознакомился — ну чушь же на постном масле! А заголовки вот привязались. Может быть, «Свадебный Коршун против мнимых сватов»?

— Чего ты там бормочешь? — спросил Петя, примеряя серую казённую шинель.

— Название для нашей операции придумываю.

— А чего там придумывать? «Всем по щам и никакого мошенства!» — Петя покрутился перед зеркалом. — По-моему, отлично.

— Ну раз отлычно, давай тогда погоны пришивай, — Серго, успокоившийся на предмет того, что его хотят оставить без приключения и почти победивший яростный акцент, вручил ему иголку с ниткой, — нэ задэрживай движение!

К моему удивлению, контора «Удачный брак» располагалась не где-нибудь на задворках, скрытно или в подвале, как тот притон, в котором юрта ещё была замаскирована. Совсем даже не так. Вход помещения выходил ни много ни мало на улицу Большую, напротив самого известного в Иркутске «Книжного магазина Макушина и Посохина».

Мы подъехали прямо к крыльцу «Удачного брака». Я со смешанным чувством заметил пару неприметных машин, ненавязчиво остановившихся вслед за нами — одна неподалёку на той же стороне улицы, другая на противоположной. Охрана, значицца, бдит. После некоторых событий они от нас прятаться совсем перестали. Спасибо, хоть под руку не лезут.

— Зато будет кому ловить побежавших! — бодро поправил шинель Петя и дёрнул шнурок дверного колокольчика.

— И чего они механический звонок не поставят? — ворчливо осведомился Хаген. — или артефактный?

— Ч-ш! — шикнул на него Серго. — Сделай трэвожное лицо!

— Почему тревожное? — удивился Хаген, и тут дверь распахнулась.

На пороге, чётко заслонив собой всю ширину дверного проёма, возвышался суровый придверник (он же, иначе говоря, швейцар):

— Вам назначено, господа офицеры?

— Так точно! — Петя сунул ему в кармашек рубль. — Или вот-вот будет назначено.

Я молчал, чтоб не сорваться раньше времени. Уж больно заметное раздражение вызывала у меня эта ушлая конторка.

— Обычно принимаем только по предварительной записи, — словно с сожалением и глубоким к нам сочувствием сказал придверник.

— Ты уж похлопочи за нас, любезный, — Петя сунул в тот же кармашек второй рубль.

Я подумал, что если эта громоздкая свинья-копилка и сейчас нас не пропустит, я уж войду без его дозволения. Не знаю, почувствовал ли этот дуболом что-то или наоборот — решил, что больше из поручиков да корнетов не выжмешь, но взял под козырёк своей форменной фуражки и шагнул в сторону с небольшим поклоном:

— Прошу, господа. Проходите, — тщательно запер за нами двери и показал рукой на правую дверь, — прошу сюда.

Зашли мы — а это гардероб! Вешалки да крючки. Серго сразу на Петю этак выразительно посмотрел: видишь, мол, как я был прав!

А Петя в училище выступал за то, что шинелей для маскировки будет довольно. Не угадал! Хорошо, что мы кителя тоже другие надели, с погонами младших офицерских чинов.

Чинно оставив в гардеробе шинели, мы последовали за швейцаром по небольшому коридору. Серго слегка толкнул меня в бок локтем и показал бровями на приличных размеров фотографии в рамках под стеклом. Я-то поначалу воспринял их просто как украшение интерьера. Глянул внимательнее — а на всех я! Вот тебе, пожалте, со свадьбы фото. Вот с вручения наград в Сирии. А вот — гимназическое где-то раскопали, в компании всего нашего класса!

Я от обалдения аж рот раззявил, а потом захлопнул так, что зубы клацнули. Ну я вам!

— Прошу, господа! — снова сказал швейцар и посторонился, распахнув дверь в самом конце коридора.

За дверью обнаружилась комната, обставленная вроде бы как контора, но с претензией на некоторую роскошь. И две барышни за столами — одна помоложе, лет восемнадцати, а вторая постарше, около тридцати и с пенсне на тоненьком носике. Молодая печатала что-то на машинке — впрочем, не очень уверенно, судя по медленному щёлканью клавиш.