КОМ-9 (Казачий Особый Механизированный, часть 9)

11. НА ДУШЕВНОМ ПОДЪЕМЕ

КАК НА ПРАЗДНИК

Серафима собиралась на службу, деловитая такая! Щёку для поцелуя мне подставила и пальчиком в сторону зеркала показывает:

— Любимый, там тебе три записки. Сегодня рано утром вестовой принёс.

— Ага. Опять, поди, очередное приглашение на дочерей посмотреть, пожелать им чего хорошего… — я устало сел на пуфик, глядя на сложенные втрое листочки. Всё-таки ночные перелёты и спаньё в кресле — не лучший способ путешествия.

— Вот не надо брюзжать! — Серафима прижалась по мне со спины и щекотно прошептала в ухо: — Бог дал тебе великий дар, а ты ноешь! Фу таким быть!

— Так! Отставить мне тут сестёр Гуриели цитировать! Сговорились, понимаешь! Окружили, замышляют! — Я повернулся и обнял жену. — Дорогая, тут ведь в чём проблема-то. Я совершенно не знаю, как мой дар работает. Это же какая-то сумасшедшая рулетка! А так играть судьбами людей — это жутковато.

— Ты у меня сильный и добрый. Ты справишься. Я вообще не пойму, что тебя останавливает от того, чтобы всем просто говорить: всё сложится хорошо, идите с Богом…

Эта мысль так меня поразила, что я даже не нашёлся, что сказать. Мне всё это время почему-то казалось, что слово должно быть какое-то особенное, что иначе оно не сработает и я, вроде как, людей обману… А с другой стороны — отправил я того поручика (или точнее — послал) — и нашёл же он своё счастье? Может, зря я от всех этих страждущих бегаю? Серафима тем временем отстранилась, оперлась руками на мои руки и с улыбкой спросила:

— Так ты записки-то читать будешь?

— Буду, попозже. Дай в себя приду маленько. Мы ж с новостями! Сегодня отлёживаемся, а завтра выходим на службу. Зная Ивана, он до завтра не утерпит, нынче же к обеду помчится и меня за собой потащит.

— Да ты что⁈ Это весьма и весьма кстати! — жена хитро улыбнулась.

— Что?.. Ты?..

— Нет, — она слегка сморщила носик, — кажется, Маша. Но, может быть, и Соня. Они пока ничего не говорили, но я видела среди корреспонденции, которую им курьер доставил, журнал мод для беременных.

А это значит что? От силы пара месяцев — и кто-то из сестричек (или обе друг за другом, что тоже вероятно) перестанет выходить на службу, ибо это считается неприличным.

Очень мы вовремя к делу возвращаемся, иначе пришлось бы новых преподавателей искать.

Записки я посмотрел, когда супруга в училище отбыла. Две были приглашениями на небольшие домашние вечера, а третья, с вложенной нарядной карточкой — приглашение на большой, закрывающий зиму губернаторский бал.

Своё возвращение на должность начальника училища Сокол обставил с большой помпой. В дворянском собрании был заказан зал и устроен большой обед, на который (естественно) были приглашены все наши семейства и огромное количество народу. Также торжественный обед был организован в самом училище — для курсантов и преподавателей.

Великого князя не смущали даже защитные очки, которые ему всё ещё было предписано носить, дабы не шокировать окружающих видом светящихся глаз.

Я, признаться, тоже был рад возвращению к преподаванию — больно уж затянулся мой внезапный отпуск. И первым делом на преподавательской тренировке как следует извалял Ивана. А что? Он же жаждал? Мне для друга ничего не жалко!

В первую неделю мне казалось, что от идей, которыми начал фонтанировать наш великий князюшка, взвоют все — и курсанты, и преподаватели — но потом Серго с Петром зажали, фигурально выражаясь, начальство в кабинете и слегка встряхнули ему мозги.

— Идеи идеями, а меру тоже знать надо! — сердито возмущался Серго. — А то ишь! И смотр ему, и учения, и технические зачёты, и выставка рабочих макетов экспериментальной лаборатории! Жирно не будет?

— Да понял я, понял! — вяло отбивался Иван. — Перебор. Но в марте сделаем учения, так и знайте. Для тех, кто в Индии не был.

Я представил себе перспективу выхода в поля в марте — ядрёна колупайка! Ночью зимний мороз, днём солнце жарит, ручьи бегут и слякоть непролазная, даром что мы на шагоходах… Кабины со всех сторон в сосулищах будут!

А с другой стороны — война не спрашивает, какой сезон на дворе. Надо уметь геройствовать в любое время года. Трудности закаляют и всё такое прочее. Будут учения. И Ивана я непременно на «Святогоре» в эту кашу вытащу. А то скучно ему!

МАСЛЕНИЦА

Между тем зима прикатилась к Масленице, на стадионе училища Маша с Соней возвели здоровенную снежную крепость, которую половине курсантов предстояло штурмовать, а половине — оборонять. Но действо это было отложено до воскресенья, а покуда на протяжении всей Масленичной недели всюду стоял вкуснейший блинный дух — на всех кухнях пеклось неимоверное количество блинов со всякими начинками и припёками, а Сэнго с Хотару снова валялись на крыше сеней, как колобки.

В Карлуке тоже возвели снежный городок — и крепость, и ледяные горы, и чучело Масленицы поставили здоровенное. Иван даже попросил Хагена «Саранчу» из тренировочной зоны училища на площадь перегнать, чтобы к ночи с неё фейерверки запускать, и даже какие-то специальные китайские заряды купил, обещаны были огненные цветы и птицы.

На последний день Масленицы — воскресенье — планов у нас собрался цельный вагон! С утра в церковь ходили. Потом — на гулянье. Спервоначалу снежный городок решили штурмовать тем, кто в магии не особо силён. Набралась приличная толпа молодых парней, разбились на две команды — и пошла потеха! Тут мы зрителями стояли. А вот когда они друг друга размесили и крепость ту развалили чуть не до основания, пошла наша очередь.

Девчонки-мороженницы в пять минут такую крепость воздвигли — чисто замок Снежной Королевы.

— А это для магического штурма повышенной мощности! — звонко объявила Маша. — Участвуют только маги, способные поставить личные щиты!

Обчество забурлило, мигом прекратились всякие катанья с гор, песни-пляски — все широким кругом возле крепости рассыпались — не кажный день этакое развлечение увидишь!

— Ну что? Как делиться будем? — спросил Иван, азартно прихлопывая рукавицами.

— А так! — засмеялись девчонки. — Мы крепость построили, мы и защищать будем! Девочки внутри, мальчики — снаружи!

И набились туда все — и Дарья, и Марья, и Соня, и, главное, все мои сеструхи-медведицы с маман во главе! Целый женский отряд!

Против них примерно столь же магов собралось — я, да три весёлых князя, да дядья мои-медведи.

— Так! По медведям магией не бить! — на правах самого дипломатичного из нас начал оговаривать условия Петя, стоя у ворот этой крепости, задрав голову. — Оборотни против оборотней. Боритесь, глыбами снежными кидайтесь. Мы ж не ради смертоубийства собрались, в самом деле. Заклинания против заклинаний.

— Пойдёт! — крикнула сверху маман.

— И каков будет критерий победы? — уточнил он.

— А вот у нас флажок есть! — крикнули ему сверху несколько голосов. — Захватите флаг — значит, победили!

По-любому заранее сговорились! И всё бы ничего, только вот в стихийной магии никто из нас, нападающих, не особо силён. Что делать будем? Тут хоть разорвись, а наши три мороженницы наращивать лёд умеют примерно раз в десять быстрее, чем мы его — ломать…

— Однако! — Серго почесал в затылке. — Как будем штурмовать, чтоб не опозориться?

И тут с неба на нас буквально свалился Миша Дашков.

— Ох ты! Приехали со свадебного путешествия? — обрадовались мы.

— Только прибыли — и сразу к вам! Еся сейчас на машине подъедет, а я так. Насиделся в дирижаблях, сил нет. А у вас что это?

— Так вот штурм! — махнул Иван в сторону крепости.

— Шту-у-урм⁈ Штурм — это я люблю!

И понеслось. Мы, конечно, здорово воодушевились столь мощному подкреплению. Дашков как давай кочегарить! Жар хлещет, всё шипит, пыхтит, пар огромными клубами вздымается.

Однако тройная ледяная мощь против Мишкиного огня всё равно передавливала. Крепость быстро потеряла изящный вид, зато обросла всякими устрашающими выростами. Да ещё и маман с сеструхами, поднатаскавшиеся в лисоболе, так ловко сверху заготовленные снежные глыбы кидали, нам с дядьями туго пришлось!

Откатился я в очередной раз, думал — всё. И тут Иван мне прямо в ухо орёт:

— На флаг! На флаг целься! Хватай!!!

Не успел я слова сказать — чего хватать? Куда? — как Сокол с Петей на пару защитную сферу на мне замкнули — и в стороны шарахнулись! А сзади что-то ка-а-ак даст!

Лечу! Как есть, лечу, братцы!!!

Хорошо, Зверь на голых рефлексах цапнул промелькнувший флажок. И тут снизу мне прилетело, да неслабо так!

Грохнулся я снаружи крепости, сижу, в руках — палка. В лапах, точнее.

А над крепостью гвалт!

Захватчики орут, что флаг сбили. Защитники — что обломанная верхушка с полотнищем у них остались, значит — несчитово! И тут как рявкнет, аж в ушах зазвенело:

— Прекратить базар! — Хаген в громкоговоритель «Саранчи» скомандовал!

В этот момент до меня дошло, кто ж это меня так ловко пинком в полёт отправил. Ну, спасибо, друзья мои!

Еле сговорились мы на том, что победила дружба. Может, девчонки бы ещё больше упирались, но всем уже пора бежать было. Нам (мужской компании) — в училище, для курсантов взятие снежного городка проводить, а прекрасной части нашего общества — наряжаться, губернаторский бал же сегодня! А это вам не хухры-мухры, тут часа три на красоту потратить надо — и это ещё самый минимум!

По сравнению с нашим безумным магическим штурмом битва за снежную крепость в училище прошла куда более предсказуемо. Всем курсантам бляхи магоблокираторов к форме прицепили, так что штурмовали на чистой физике, заодно отрабатывая вероятную сцену «последствия магостатической атаки». Очень было похоже на первый Карлукский штурм, только в несколько раз масштабнее. Дальше мы организованно сожгли чучело Масленицы, по странному стечению обстоятельств подозрительно напоминавшее усопшего Голкондского раджу, и предоставили курсантам возможность развлекаться в меру собственной фантазии. Надеюсь, они будут вести себя более сознательно, чем некоторые из здесь присутствующих преподавателей…

Далее был бал у губернатора, на котором буквально яблоку негде было упасть — и привычные местные лица, и не теряющие надежду получить от меня волшебное слово приезжие — все собрались. А у меня всё не шли из головы слова, которые мне недавно Серафима сказала. Про дар особый и вот это всё. И когда настал мой момент говорить тост, я встал и провозгласил:

— Господа! Я хочу поднять этот бокал за то, чтобы у всех присутствующих жизнь семейная была долгой и счастливой! Здоровья вам, благополучия, дом чтоб полной чашей и деток славных!

И такое, вы не поверите, со всех сторон полилось ликование — натуральное благорастворение воздухов!

После были танцы. И столько за время этих танцев ко мне подошло благодарных людей — мне совсем неловко стало — за что меня благодарить-то? А самое поразительное, что в тот же вечер несколько пар тут же объявили о помолвке. Говорят, что предложения и согласия на брак последовали чуть ли не сразу после моего тоста.

— Это ж надо, пень горелый… — удивлялся я, кружа супругу в танце. — А чего они раньше-то ждали?

— Вот уж не знаю, — она слегка пожала плечиком. — Боялись неудачи?

Странные люди. Ну да Бог с ними, пусть будут счастливы.

Потом все высыпали в парк и любовались на фейерверк над Ангарой. А после — ещё раз, по приезде домой — на огненные цветы и птицы, которыми стреляла наша «Саранча» для наших деревенских жителей.

В черноте ночи горело чучело Масленицы, и я надеялся, что вместе с ним сгорят и все досадные недоразумения прошлого года.

А в новом мы новые накопим. Потому что мы талантливые!