КОМ-5 (Казачий Особый Механизированный, часть 5)

19. ДУЭЛЬ

НАЧАЛОСЬ

— Господа, вы согласны с изменением количества бойцов у противника? — ещё раз, в соответствии с дуэльным кодексом, уточнил Иван.

— Да, согласны, — за нас обоих ответил Михаил. Я подтверждающе кивнул.

— Отлично. По правилам я обязан спросить: не желаете примириться?

— Нет.

— Господа, а вы? — это уже противникам.

— Нет! — первым ответил Толстой, и вся их группа забурчала, мол — нет-нет.

Отлично!

Я улыбнулся.

Иван обернулся ко мне, мельком ободряюще подмигнул и быстрым шагом вышел за границу дуэльной площадки.

— К бою, господа.

Я рулю?

Ага!

Маги противников окутались щитами. Каждый своим. Патрик так вообще окружил себя подобием плетёного деревянного кокона. Гуриец принял форму огромного барса. А позади меня полыхнуло чудовищным жаром. Я невольно оглянулся. Позади и чуть слева от меня на месте молодого князя Дашкова стоял пятиметровый столб белого огня, в котором с трудом угадывалась человеческая фигура.

Мощно! Теперь я!

Зверь подпрыгнул и рухнул на песок уже своей трёхтонной тушей. Поверх шкуры я накинул защиту, заставив нас полыхать северным сиянием. Барс, увидев высшего белого медведя, взъерошился весь, превратившись в одну сплошную щётку. Я слегка развернулся в его сторону и позволил Зверю издать настоящий боевой рёв. Зубы вспыхнули синим огнём. Барс, не выдержав ментального давления, вылетел с круга арены. Минус один!

— Мой ход!

Шелестящий голос позади меня совершенно не походил на человеческий. Таким голосом «говорит» таёжный верховой пожар, когда идёт стена огня, и сосны вспыхивают, словно свечки — одна за другой.

Мимо моего плеча со свистом пролетел сгусток огня. И вовсе не изящный и стильный протуберанец, какие Михаил нам в обеденный перерыв показывал. Сейчас это был ослепительно-белый феникс*. И свист его действительно напоминал яростный орлиный клич. Очень крупного такого орла. По ушам резануло.

*Одно из огненных заклинаний высшего порядка.

Шамбурин и Тышздецкий на чистых рефлексах успели выставить щиты. Феникс ударил ровно в их стык. Вода и воздух — не лучшее средство остановить огонь такой силы. Раздался взрыв, и арену заволокло раскалённым паром.

А теперь мы!

Давай!

Сквозь завесу пара к нам шагнуло что-то громоздкое.

Ух ты! Мой размерчик!

Ветер чуть снёс пар в сторону, и я увидел громадного земляного голема. Нет, неправильно! Каменный доспех! Фирменное фамильное заклинание Толстых, которое позволяло магу совершенно спокойно, на равных драться в рукопашную с шагоходами. Только сейчас ему противостоял не шагоход! С привычным рыком Зверь выпустил полуметровые голубые серпы когтей и бросился на шагающую каменную фигуру. А я поймал себя на мысли, что находиться в теле дерущегося высшего медведя — это словно находиться на месте стрелка в шагоходе, которым управляет Хаген.

Я лучше!

Конечно! Но согласись — похоже?

Ага!

Пока Зверь, вися на каменном доспехе, с увлечением откалывал от него куски, попутно умудряясь отбивать удары здоровенных рук, я успевал поливать поляка и умника всеми вариантами льда, которые приходили мне в голову. Должен же был повториться кумулятивный эффект от столкновения заклинаний! Потому что с другой стороны их активно припекал Дашков.

В них летели и банальные снежные ядра, и ледяные копья. С обычными заклинаниями противники успешно справлялись, а ледяные копья поляк и вовсе отбивал непонятной полупрозрачной саблей. А вот с ледяным вихрем, наполненным снегом, им справиться не удалось. Вернее, остановить-то они его остановили. А вот воткнувшийся в него феникс Дашкова — не смогли. Хлопнул очередной взрыв, и ошпаренные маги вылетели с Арены.

Минус два! И тут меня сдёрнуло с каменного доспеха. Гибкие шипастые плети, в которых уже с трудом угадывалось что-то растительное, обвили мою тушу и принялись сдавливать.

Неприятно.

Ага! Секунду! Я нарастил щит и добавил в него холода. Шипы принялись с неприятным скрежетом ломаться о доспех.

Ты глянь, не нравится ему холод! У нас на северах и не растёт толком ничего большого из-за этого! А если так?

Зверь дыхнул стылым холодом на ближайшую ветвь и с хрустом обломил её.

О! Лучше!

— Берегись! — Опять этот шелестящий голос.

Я успел поднять морду и отбил летящую в меня руку каменного доспеха Толстого. Точнее, Зверь её тупо откусил!

А что так можно было?

Можно. Но не всегда. Зубы жалко!

Эт ты прав.

Я отскочил и увидел висящего в огромной огненной ладони Патрика. Тот пытался прикрыться деревянными плетями, но получалось у него это их вон рук плохо — дерево огню не соперник вообще.

— Не убивать! — проревел я.

— Хорошо, — с некоторым сожалением прошелестел Дашков.

У-ух! Зверь увернулся от восстановившего доспех Толстого и запрыгнул ему на загривок.

Ты вообще медведь или кошка?

Зверь творил страшное. Он рвал каменную плоть всеми четырьмя лапами, умудряясь висеть на доспехе, словно на шатающемся дереве. Оно конечно, в своей броне Толстой весил — мама не горюй, но и я тоже не был пушинкой. А когда в толще камня показалось лицо Никиты, я увидел, что тот уже на грани. Уж не знаю — как, но прямо понятно было — сильнейшее магическое истощение.

— Сдавайся! — проревел я в его бешеные глаза, и доспех осыпался щебнем. А в куче камня полузасыпанный сидел Никита и судорожно глотал воздух.

— Сдаюсь, — прохрипел он.

— Долго ты… — недовольно протянул голос сзади. — Чего ты с ним возился?

— Так, я ж не хотел его убивать, вот если б в настоящем бою…

— А давай теперь мы с тобой? А? — Огненный столб качнулся и двинулся на меня. — Раз на раз?

— Князь, вам что — голову напекло? Мы — союзники!

— Союзники? Да? Ой, да-а… — столб схлопнулся внутрь, и Михаил покачнулся. — Вот вечно меня заносит… Простите, Илья, увлекаюсь. Огонь — он как наркотик… Ой, мама, чего-то мне нехорошо…

Он покачнулся и присел на одно колено.

Я оглядел дуэльный комплекс. М-да, неслабо повеселились. Во-первых, все зрители переливались таким количеством щитов, что аж в глазах рябило. Во-вторых, ровная в начале поединка боевая площадка была совершенно варварски перепахана. Собственно, стоящих на самой арене осталось двое — я (в звериной шкуре) и припавший на колено Михаил, всё ещё ошалевший от магического отката. Патрик лежал плашмя и очумело мотал головой, пытаясь откинуть в сторону обугленные куски древесного щита. Толстой медленно выкапывался из кучи камня.

— Господа, вы получили удовлетворение? — Сокол приник к барьеру. Судя по его округлившимся глазам, на него развернувшееся зрелище произвело более чем сильное впечатление.

— Вполне. — Я сбросил облик. — Мы там никого случайно не пришибли?

— Все будут жить! — Иван вошёл на дуэльное поле. — И за Патрика отдельное спасибо.

— Да ладно. Ты попросил, мы постарались…

— По-обедила ко-оманда Дашков-Коршунов! Ура-а! — Заорал Витгенштейн.

ОТКАТ

Трибуны взорвались овациями. Однако далеко не все были рады такому исходу — вон, Юсупова почти убегает в университет. Ну не знаю. Парни за тебя бились, им чуть головы не поотрывали — а ты бежать? Хоть бы поддержала!

— Ой, как мне нехорошо-то… — бормотал Дашков.

Ничего, вон кавалерия из-за холмов летит. В смысле — медицина.

На удивление, Есения сперва бочком подошла ко мне:

— Сотник, вы в порядке?

Забавная, спрашивает меня, а сама всё косится на Михаила.

— Да, спасибо, со мной все хорошо. А вот у князя, кажется, магическое истощение. Вы уж проверьте, пожалуйста.

— Если вы просите…

И пошла походкой от бедра, у-ух! Держись князь!

Вокруг проигравших суетились ещё медики. Поляку и умнику, судя по всему, досталось больше всего. Когда феникс Дашкова врезался в моё морозное облако, их просто выкинуло взрывом с арены. Попутно обварив кипятком. Кожи-рожи-то им починят, а вот волосы… Завтра придут на занятия розовые, как младенцы.

А я пошёл выкапывать Толстого. Классно Николай дрался — мне понравилось!

Мне тоже!

Только что он так сдулся-то? Неужели доспех так ману жрёт?

— Давайте руку, граф, выдернем вас, а то ещё час будете выкапываться.

Ты смотри, несмотря на недовольное лицо, руку протянул, и я вытащил его из кучи обломков.

— Сотник, простите, но это же не белый медведь! Они не бывают такими аномально огромными!

— Николай, простите, но и камень тоже не может двигаться сам. Магия, милейший, это простое объяснение. А что вы так быстро сдулись? Я, честно говоря, ожидал большего.

Толстой отряхнулся. Вернее, попытался отряхнуть безнадёжно угвазданный в пыли костюм.

— А вот это как раз случай подтверждающий вред алкоголя. Есть такая птица — перепИ́л. Вот и я вчера… усугубил. Вы не представляете, как трудно поддерживать стабильное заклинание с бодуна. Спасибо что не нанесли нам фатальных повреждений. Поверьте, я этого не забуду.

— Это вы не меня, это вы жену мою благодарите. — На недоумённый взгляд Толстого пришлось пояснить: — Просила никого не убивать.

— Она настолько верит в вас?

— Видимо, — пожал плечами я.

— Тогда передавайте ей мои наилучшие пожелания и благодарность. — Никита смотрел на меня серьёзно, и чёрт меня дёрнул за язык:

— А что? А давайте совместно отметим удачное окончание дуэли. Вы же согласитесь — оно удачное? Никто не убит, фатальных повреждений нет. Всё хорошо… Вы согласны, О’Рурк? Приглашаю!

Друид всё еще не мог толком прийти в себя, но с согласием кивнул.

Вот только не все были с этим согласны. Когда я с этим же предложением подошёл с Шамбурину и Тышздецкому, поляк начал дёргаться на носилках и приглушённо орать:

— Это ещё не конец! Пся крев, не вечно ты будешь прятаться за Огненного князя! Это ещё не конец! Знай!

— В любое время и в любом месте! — процедил я и, развернувшись, ушёл.

Идиота самовлюблённого кусок! Я его и в одну каску с гарантией порву!

Правильно! Таких злобных нельзя оставлять за спиной. В следующий раз мы его убьём!

А он будет, следующий раз?

Этот идиот же прилюдно обещал. Тем более он опять тебя оскорбил.

Кстати — да! Подлечится, я его снова вызову!

И съедим!

Я подумаю.

Зверь поражённо замолчал. Это был первый раз, когда я его не одёрнул в вопросе съедения…

ПРИЯТНЫЙ ВЕЧЕР

По итогу до нашего дома я отправился в следующей компании: Иван, Пётр и Серго — это понятно. Потом Толстой, О’Рурк и Накашидзе. Последнего притащил в компанию Багратион, шёпотом сказав мне, что у гурийца сейчас чудовищный шок — его зверь впервые взял полную власть над телом и фактически убежал, испугавшись меня. И если сейчас барсу не дать понять, что этот медведь (то есть я) — не враг, а даже, скорее, друг — гуриец лишится возможности принимать облик.

К слову, выглядел Накашидзе действительно — краше в гроб кладут. Бледный, от любого резкого звука дёргается.

— Ты присмотри за ним, Серго. Нам тут ещё психических срывов не хватало!

— Так за тем и позвал. Сейчас мяса съедите вместе — это обязательно! Потом вином заполируете, и его отпустит. Даже, может, рост во владении зверем получит — такой здоровенный зверь, как ты, у него в приятелях.

— Так я пока и не в приятелях.

— Барсу об этом знать не надо. Там, эти, разные тонкие материи.

— Тебе виднее.

— Заранее спасибо, — он хлопнул по плечу меня и ушёл опекать Накашидзе.

А на «Клопике» ехали князь Дашков и Есения Боброва. Последняя делала независимый вид и «Вообще, господа, клятва Гиппократа настоятельно требует от меня убедиться, что с вами после дуэли будет всё нормально, и не наступит никакой откат!» Но взгляды, что она периодически кидала на Михаила, лично мне яснее ясного давали понять, что едет наблюдать она за вот этим конкретным парнем. А другие её особо и не интересуют.

Ну и Бог с ними! Лишь бы на здоровье.

И что вы думаете? По прибытию обнаружилось, что столы уже практически накрыты, фон Ярроу стоит у мангала, а весь наш женский цветник изволит скромно попивать чаи. Только что платочком не машут, встречая.

— Колись, болезный, ты предупредил? — Я толкнул в бок Витгенштейна.

— Естественно. Ты что? Мне бы Соня сразу голову открутила. А она, знаешь, мне дорога, она у меня последняя!

— Целуй! — Сима требовательно протянула мне руку. Я, естественно, приложился. Что я — ненормальный, жену не поцеловать? Тем более такой повод! Муж живой и невредимый домой с дуэли явился!

Пока Сокол представлял всех пришедших, пока рассаживались, подоспели и кофе, и вино, и мясо. Наши противники (да и Дашков, кстати) сначала немного потерялись — не каждый день сидишь за одним столом с великим князем, его супругой и друзьями.

Дамы, конечно, потребовали всяческих подробностев, и конечно, Петя не подвёл. В его изложении это эпических размеров сражение совершенно затмевало и Куликовскую битву, и Ледовое побоище одновременно. А самое смешное, что проигравшие вставляли такие уточнения, что если бы это было правдой, богоспасаемой Российской империи совершенно не понадобилась бы армия. Мы с Михаилом на пару справились бы совершенно спокойно.

Мы самые!

Это, конечно, но не настолько же!

Это да, но жаль, а?

Ага!

— И тут я чувствую, что теряю равновесие, сверху громадный переливающийся синим медведь ревёт. Вот-вот голову открутит! Снизу камень в ноге плавиться начинает…

— Это что? Я как этого мишку увидал, мой зверь, меня сразу с арены унёс! Так вообще ничего и сделать не смог!..

— Ха, господа, а вас никогда заживо не жарили? Абсолютно новые для меня ощущения! А я, слава Богу, третий год в штурмовиках служу и думал, что всякое видел! Но чтоб одновременно — я подчёркиваю, одновременно! — меня льдом запредельной силы и огнём такой же силы… Это, я вам скажу…

Вспомнив просьбу Серго, я взял самый большой шампур с мясом, бокал с вином и подошёл к Накашидзе.

— Господа, позвольте поднять тост за всех здесь присутствующих! И пусть эта глупая дуэль послужит нам началом если не дружбы, то, как минимум, отличных взаимоотношений! В знак этого предлагаю разделить этот шампур на всех. Так сказать, мясо на брудершафт!

За спиной гурийца Багратион показал мне большой палец.

Ну и славно!