КОМ-5 (Казачий Особый Механизированный, часть 5)

02. ДОМО-О-О-ОЙ!

СОБИРАЕМСЯ

Мы сидели с Хагеном в ангаре и обсуждали новое предписание и наши перспективы.

— Теперь, возвращаясь к «Пантере». Мне тоже этот СБШ понравился. Но вот кто у нас третьим будет — вопрос. Князья уже намекнули, что Эмме в экипаж нам не отдадут.

— Это почему? — наклонил голову дойч.

— Дар у неё. Она не промахивается.

— Да ну? — выпучил глаза Хаген.

— Ну да. Вообще не промахивается. Если теоретически можно попасть — попадёт. А ты как думал? Она из всех — я тебе говорю, из всех выстрелов! — в бою ни разу не промазала. Вот — хотят исследовать. Это же какое-то новое направление в магии. Такое вот условно бытовое. Ежели это смогут повторить, ты представляешь, какой резонанс будет?

— Надо обязательно сестру её привезти и вылечить.

— Там сейчас такая очередь ей в помощники выстроилась…

— Вы обещали!

— Ты давай-ка меня не стыди! Я только заикнулся, как меня та-акие погоны резко осадили — «Государственная необходимость!». Я с Иваном и Петром переговорил — знаешь, что сказали? Что ежели успею первым сестрёнку забрать — хорошо, а так — извольте подвинуться. Это, говорят, дело уже на контроле государя… Такая вот петрушка…

Хаген помолчал.

— Мда. А чего ж Эмме в этих Нидерландах проморгали? Такой талант!

— А потому что баба она. Вот ежели б она не пошла на пилота шагоходов учиться — как бы у неё талант выявился? Картошкой в кастрюлю попадать? Письма, я не знаю, в почтовый ящик ловко забрасывать?

— Действительно.

— Вот и я о том же. Короче, щас прилетим в Карлук, там и узнаем, ежели не вывезли сеструху, то на ближайшем рейсе рванём. Мне, знаешь, тоже обещаниями разбрасываться нет желания.

Одна надежда на то, что государственные структуры, как всегда — махина жутко неповоротливая. Глядишь, и успеем.

Что же касается «Пантеры», то её мы всё-таки решили забрать. Нулёвая машинка, чисто игрушечка же! А бронепробитие! А рычагов как слушается! Хаген каждый раз, как всё это перечислял, впадал в лёгкий экстаз.

А третьего в экипаж — найдём! А может быть, даже и четвёртого. Полный экипаж у «Пантеры» — так-то, четверо. Поэтому сходил я к атаману и от продажи «Пантерки» трофейщикам отказался.

— А ежли, Евгений Спиридоныч, на грузовом транспортнике места под машину не найдётся, я и своим «Дельфином» её до дома утяну.

Атаман покряхтел, вызвал старшего по погрузке. Тот тоже покряхтел, почесал в затылке и выдал:

— Впихнём. Ток транспортник-то с Красноярска сразу на Новосибирск пойдёт, а вам в Иркутск-ить надо?

— Не-не! — обрадовался я. — Мне в Новосибирск даже лучше!

— Ну, значицца, считайте, что пристроили мы вашу цацу.

Вообще, транспортник в этот раз получался хорошо гружёный. Помимо нас на том же дирижабле улетали три весёлых князя со своим «Святогором», да и «Саранча» в разобранном виде тоже не пушинка. Но это ничего. По весовым допускам прошли — летим!

Компания у нас собралась хорошая. Эх, славно, когда с фронта с прибауточками летишь, а не как трёхпудовой гирей придавленный. Хватило нам времени и лясы поточить, и отоспаться — до Красноярска двое суток пилили. Там встали на разгрузку.

КРАСНОЯРСК

— Восемь часов, не менее, — сурово сказал старший пилот, и мы с лёгким сердцем, прихватив с собой Эмме — пусть на русский город посмотрит — всей развесёлой компанией отправились в город.

Погода в Красноярске стояла не в пример теплее, чем в окрестностях Ледового Моста. В самых уголках теней заборов и северных сторон зданий ещё лежал последний серенький снежок, а так — уже даже не весенняя грязь, а преизрядно всё подсохло. Солнышко днём палило вовсю. Мы, не сговариваясь, расстегнули свои бушлаты и шапки сдвинули на затылок.

— Сухой паёк — безусловно, прекрасное изобретение, — благодушно высказался Витгенштейн, пока мы озирались в поисках наёмного экипажа, — но я, господа, не отказался бы от чуть более изысканной еды. К примеру, от хорошего куска мяса, приготовленного на гриле. С приправками. С соусиком…

— Мясо — это хорошо! — хором согласились мы с Серго.

— В таком случае, господа, — Иван махнул рукой проезжавшей коляске, и когда мы все загрузились, велел: — В «Метрополь»!

И, как вы, должно быть, догадались, из «Метрополя» нас едва не выперли. Едва мы, в наших пилотских бушлатах, успели ввалиться в просторный вестибюль, остеклённый по кругу, как витрина, навстречу блошкой выпрыгнул дядечка в чёрном смокинге и пышном кружевном галстуке по французской моде:

— Господа-господа! Я прошу прощения, но, к сожалению, вам нельзя! У нас свои правила, господа! Прошу прощения, но нельзя-нельзя…

Иван, всю дорогу травивший анекдоты и вообще пришедший в самое благостное расположение духа, услышав эту тираду, хрюкнул. Следом за ним начали ржать Витгенштейн с Багратионом. Три раздолбая, пень горелый. Хаген с Эмме, оба привыкшие к чёткому орднунгу, уже, я смотрю, нацелились на выход. Распорядитель на ржущих князей надулся этак, как снегирь в морозы, и тут мой внутренний Зверь обиженно сказал:

Он что — не хочет дать нам мяса поесть? — и этак слегка рыкнул.

Хаген с Эмме тревожно на меня уставились, князья перестали ржать, а распорядитель замер, широко раскрыв рот.

— Может быть, у вас всё-таки найдётся место для Великого князя Ивана Кирилловича с его друзьями? — Сокол похлопал распорядителя по плечу. — Мы согласны сесть в закрытом кабинете. Чтобы не портить вам вид, так сказать.

— А-а-а… — сипло разморозился распорядитель. — Одну минуту! Прошу обождать, господа! Одну минуту, и всё будет устроено.

И умчался.

— Илюша, ты так больше не делай, да, — очень убедительно попросил Серго.

— Как?

— Понимаешь ли, — Петя поправил верхнюю пуговицу кителя. — У тебя зубы светятся. Голубым. Страшновато.

Я едва не поперхнулся. Вот это побочные эффекты!

Я прошу прощения.

Ты давай аккуратней там…

Снова, как Петрушка из-за ширмочки, выскочил распорядитель, закланялся:

— Прошу за мной, господа, — и тут он увидел Эмме, — э-э-э… и дама! Прошу за мной! Всё готово.

Нас разместили в довольно помпезном кабинете, с поклонами приняли наши шапки-бушлаты и наконец предложили меню. Навыбирали мы — как с голодного мыса! После казённых-то харчей.

— И газет за последнюю неделю, будьте любезны, — попросил Петя, — какие есть.

Газеты поспели в первую очередь, вместе с закусками. Целая кипа! И местные, и даже центральные. Разобрали мы эту прессу и начали листать — интересно же, что в мире делается? И тут Серго как захохочет:

— Ты смотри! Ты смотри, что делает, вах!

— Чего там? — естественно, всем сразу стало любопытно.

— Мамой клянусь, это она! Смотрите! «НЕБЫВАЛАЯ ПРИРОДНАЯ АНОМАЛИЯ»! — заголовок шёл огромными буквами через всю страницу. — Она их заморозила!

Насчёт «она» вариантов было мало. Все сразу подумали про Белую Вьюгу. Поэтому хором спросили:

— Кого?

— Англов же! Смотрите: все порты Англии закованы льдом. Темза промёрзла на три метра вглубь. Ха!!! Наши послы уже выразили англам своё соболезнование.

— А почему Англия? — не поняла Эмме. — Нет, я рада, что не Нидерланды, но база всё-таки была…

— А Стальной Ветер чей? — хитро спросил её Витгенштейн. — Не было бы там интересов английской короны, не явился бы их защищать англский двадцаточник. Так что тут даже гадать не надо, чьи уши из-за вашей базы торчат.

— Полагаю, дядя разрешил ей выместить на нагличанах всё накопившееся раздражение, — хмыкнул Иван.

А судя по императорской выволочке, раздражения там должно было собраться… много, мягко скажем.

Начитавшись новостей и наевшись всякой вкуснятины, мы немного погуляли по центру города. Вернулись к дирижаблю — погрузка всё идёт. И тут меня осенило:

— Слушай, Иван! А позвонить мы отсюда сможем?

— Думаю, проблем не будет.

Мы прошли в очень похожую по прошлому году будочку военной междугородной связи. Всё здесь было похоже на новосибирский узел, даже дежурный офицер. В пять минут он получил разрешение на установление сообщения с Иркутском, и я набрал Афоню. Время к вечеру уже, будем надеяться…

— Алло! — ответил незнакомый мужской голос. — Контора товарищества «Коршунов, Тарутин, Коршунов».

Я немного растерялся:

— Э-э-э… С кем имею честь?

— Секретарь товарищества «КТК», чем могу помочь?

— Ах, секретарь! Послушайте, милейший, это Илья Алексеевич Коршунов вас беспокоит. Мне нужно срочно переговорить с Афанасием Степановичем. Звонок из Красноярска, с военной станции, по оказии. Он в конторе?

— Одну минуту! — трубка стукнула о стол, послышались шаги и приглушённые голоса, потом бряканье, и взволнованный голос Афони истошно закричал: — Алло! Алло, Илья⁈

— Да не кричи уж, ухо глохнет!

— Илюха! Живой! Я, честно сказать, не знал, верить ли мамане или нет, до того рассказ у неё чудесный вышел!

— Афоня, погоди! Время поджимает. Дело у меня срочное.

— Ну, говори, братец, что случилось?

— Короче, мне кровь из носу надо в Амстердам.

Свояк на той стороне аж закашлялся:

— Ни хрена себе, у тебя запросы… Ну если кровь из носу… Твой «Дедьфин» всё равно после северов на профилактику встал, сегодня закончат — и вперёд. Пустой, да на форсаже… Послезавтра к полудню у тебя будет. Хорошо, я его в сетку полётов не включил ещё.

— Вот и славно!

Афоня усмехнулся:

— А чё эт ты — прям с севера да в Амстердам! В квартал красных фонарей захотелось? Ты смотри, Серафима тебе оторвёт всё, что мешается!

Я рассмеялся.

— Афоня, ты не представляешь, насколько ты прав. Именно в этот самый квартал. — На той стороне трубки поражённо замолчало, я прям живо представил себе вытаращенные Афонины глаза. — Только не затем, что ты подумал. Мне нужно оттуда человечка одного забрать да до Новосибирска довезти. К врачам. Я — обещал.

— Если обещал, надо исполнять.

— Так я о том же!

— Ладно! Я распоряжусь, встречайте. Грузовой порт. Стоянку забронирую короткую, давай без опозданий.

— Лады! — я вернул офицеру трубку.

Иван смотрел на меня со странным выражением.

— Ну чего? Ещё папане на меня пожалуйся.

— Вот ещё! — фыркнул он. — А знаешь что, я в этой гонке за тебя болеть буду. Надо их по носу хоть разок щёлкнуть! А то привыкли ни шатко ни валко…

«Они» — это, видимо, те, кто должен был обеспечивать привоз Эмминой сестрицы и тому подобные поручения.

Ну что ж, посоревнуемся. А письмецо именное я у Эмме для Лисси взял. И план подробный она мне нарисовала: куда идти, чего да как. Потому как в Новосибе только мы выгружались, а Эмме прямиком в Саратов летела, на свои спецкурсы.

К МЕСТУ ПРЕБЫВАНИЯ

Хорошо быть владельцем собственного шагохода! А ежели у вас свой дирижабль имеется, то вообще красота. Это я раз в шестой, наверное, подумал.

— И вслух сказал, — обернулся ко мне Хаген.

— Опа! Опять мысли вслух. Но всё-таки — хорошо!

В Новосибирск мы прибыли в ночь с воскресенья на понедельник. Небо — ясное, всё в звёздах. Холодрыга. Под нашу северную форму — самое то, даже расстёгиваться приходилось.

Как разгрузились — начались танцы с бубнами. «Саранча» — это ж почти двадцать тонн неудобного железа. Если бы она сама стояла-ехала, тут один коленкор, а в таком виде — на боку, недвижимой грудой — сплошные неприятности.

— Илюх, мы тебя ждём? — Иван оглянулся на остальных. — Машину придержим и за вами поедем.

А сами, все трое — вижу же — аж приплясывают от нетерпения. Дома жёны да невесты…

— Да ладно, мы нормально доберёмся. Вы только тихо там! По домам разбегитесь да носов не высовывайте. Симе не говорите, что я приехал.

— А если она утром к нам зайдёт? — озадачился Иван. — Спросит ведь. Как не сказать-то?

— Сегодня день какой? Понедельник. Значит, на уроки пойдёт. А к обеду мы причапаем. Незачем здесь сидеть, на луну подвывать. — Серго, задумчиво разглядывавший небо, приосанился и сделал серьёзное лицо. — Двигайте давайте.

Итак, мы грузились.

Одно хорошо, что в армии как — круглое носим, квадратное катаем. За мзду малую, чисто для внутренней смазки, старшина портовой пригнал нам трал военный. Как раз для эвакуации разбитой техники придуманный. И три трактора, уцепившись гуськом, затащили на него «Саранчу». А потом солдатики споро специальные крепления к «Пантере» прицепили. И пошагали мы, этот трал за собой волоча. Бурлак на Оби, блин горелый!

Как мы до университета плелись, ядрёна колупайка! Со стороны, наверное, похоже, как если бы великан на саночках ребятёнка везёт. И медленно. И аккуратно. Да ещё и в обход основного города. Кто ж нас на этой дуре здоровой в центр пустит? Все провода и вывески, какие можно, пообрываем и новомодный асфальт покорёжим. Даже если лапти резиновые одеть. Вес-то за пятьдесят полновесных тонн… А окраинами получилось. Да и то полицейские выделили нам двух урядников конных, чтоб значит спереди и позади сопровождать. Такое нам уважение было.

Зато как на нас смотрели бессменные стражи входа в Институт мажеский, прям бальзам на сердце. Отвисшие челюсти и всё такое. Я, когда мы до входа дотелепались, соскочил и в будочку к ним зашёл.

— А простите, это что? — проблеял мужичок.

— Новейший дойчевский шагоход «Пантера», по нашей классификации СБШ, хотя, может, и ТБШ… весу в ём много. Трофейный, — упреждая вопросы, произнёс я. — Вот документы.

— А-а-а?…

— Англский МЛШ «Саранча». Тоже как вы помните, трофей. В данный момент в неисправном состоянии. Вот документы.

Они, по моему, в бумажки даже не взглянули. Когда над твоей будочкой эдакая махина нависает, это, знаете, братцы, впечатление производит.

— Проходите, только побыстрее постарайтесь, чтоб контур надолго не отключать.

— Мы с пониманием!

Махнул Хагену, а сам за тралом присматривал, чтоб не своротить чего. Это ж легче лёгкого. Своротить, в смысле. Но обошлось. Венская школа пилотирования, не хухры-мухры тебе. Дойч аккуратно завёл «Пантеру» и трал в ворота, а там-то уже и полегче будет.

Но тоже пришлось бежать впереди него, чтоб дурачков, как в прошлый раз, из-под опор отпугивать. «Пантерка»-то сильно побольше «Саранчи» будет, и опоры у неё — мама моя. А еще и эти расширители северные не сняли, под такими-то лаптями и потеряться можно. Но повезло. В лесополосе нам никто не встретился, а как на поле вышли, там уже и служители местные помогли. Студентов разогнали. Однако определённый аншлаг, конечно, имелся. Не каждый день такое зрелище увидишь.

Но все проблемы рано или поздно заканчиваются. Вот уже и родной ангар маго-научного обчества. Хаген подтащил трал ко входу и заглушил машину.

— Щас гляну, чего это нас не встречают?

— А что, фрайгерр Коршунов, ковровой дорожки не хватает?

— Ага, и каравая с солонкой, для героических нас.

Проржались.

Но так-то правда, я думаю, в ангаре все уже почувствовали: СБШ подошёл. А никто и не выходит. Непорядок!

Зашёл в ангар, а там… разброд и шатания в механических войсках…

Швец Антон вместе с Сашей Пушкиным изволят водочку употреблять в немереных количествах. Или в неумеренных? Судя по бутылкам, выстроившимся около стола с саблей от «Святогора», как бы уже не по полуштофу на рыло. И почти без закуски. Потому как одинокая банка — с сайрой, судя по запаху? — при таком количестве алкоголя, за закусь не канает.

— И вот смотри! Если бы мы-ы-ы, вот в этот контур добавочное плетение внесли… то-о…

— И было бы дороже! И коофиицыы… коофициент этот всё равно…

Сидят, грязными пальцами в какой-то чертёж тыкают. Грустные-е-е…

— Господа, о чём спор?

Дорогие читатели!

Книга очень ждёт ваших сердечек. Это позволяет большему количеству читателей найти её среди моря других предложений.

Всех вас любим! Всем бобра!