КОМ-5 (Казачий Особый Механизированный, часть 5)

16. ОПЯТЬ

НОВЫЙ НАБОР

И хорошо, что я пораньше уехал! Почти день в день за мной в университет прибыла новая партия тувинских мальчишек. В этом году удалось избежать некоторых перекосов первого набора, но всё равно были они все взъерошенные и очумевшие от непривычной обстановки и прочих перемен, происходящих с ними в жизни. Мы с Сергеевым, куратором теперь уже второго курса, произведённым недавно в штабс-капитаны и одновременно назначенным заведующим по учебной части всего проекта, сразу впряглись помогать новенькому куратору первачей. Честно говоря, с высоты прожитого года он казался нам совсем салагой — как не помочь? Дело-то одно делаем.

С новой группой прибыли трое толмачей — совсем молодых, чтоб их авторитет не забивал преподавательский.

— Но трое на весь курс — это катастрофически мало поначалу, — тёр подбородок Сергеев. — Помнишь, Илья Алексеевич, как первые недели-то зашивались?

— Как не помнить! Бой в Крыму, всё в дыму…

— А что делать? — сурово посмотрел на нас новенький воспитатель. — Будем прорываться.

— Мне, конечно, нравится ваш героический настрой, поручик… — начал Сергеев. И тут мне в голову пришла мысль.

— Слушай, Вадим Романович, а ты отправь к первачам второкурсников! Всё равно у них второй месяц каникулы, только и дел, что чтение по самоподготовке. Отбери самых толковых, ответственных. Да по паре человек к каждой пятёрке новеньких приставь. Пусть ходят за ними две недели, всё объясняют. Или дежурства организовать посменные, а? Вот тебе пожалуйста — сколько сразу толмачей!

— И можно, не дожидаясь учебного года, занятия с ними по русскому организовать, хоть приготовительные. А то помнишь, как пришлось в столовой изгаляться?

— А я считаю, что и сейчас не грех так начать. Зато сразу поймут, что всё серьёзно.

— И если что-то вдруг пойдёт не так, — Сергеев вручил поручику новенький классный журнал, — можете смело обращаться за помощью к коменданту общежития, господину Андрееву. Он вид имеет важный, усы седые, медалей целый ряд. Как является — сразу думают, что не менее, чем генерал пришёл. Или вот Илью Алексеича в помощь зовите.

Поручик уважительно глянул на мои наградные планки:

— Вижу, вы тоже ветеран?

— И не просто ветеран! — Сергеев поднял палец. — Илья Алексеевич у нас ещё и большой шаман-медведь!

Поручик неверяще посмотрел на нас по очереди:

— Господа, вы шутите?

— Нисколько! — заверил Сергеев. — Господин Коршунов — медведь-оборотень, очень крупный. И многие из учеников способны это видеть.

— Белый, — уточнил я.

— Белый медведь?

— Так точно.

— Поразительно!

— Тем не менее, это наш козырь, — довольно расплылся Сергеев, — и мы не стесняемся его использовать. Вот мы к вам зайдём с дежурными через полчасика, сами посмотрите.

Эффект, конечно, получился вполне ожидаемый. Новички меня испугались и в угрозу остаться без еды поверили сразу и настолько, что за ужином в столовой демонстрировали знания понятий не только «каша», «чай» и «хлеб», но и, например, «котлета». А когда официант бодро начинал уточнять — какая котлета (такая-сякая-третья…), сразу соглашались, повторяя первый же услышанный вариант. Некоторые умудрились заказать даже пирожные с кремом и таращились на этакое диво, не зная, как к нему подступиться. Ну да ничего, освоятся.

Так потихоньку подкатило первое сентября, и потянулись пока ещё не очень насыщенные будни. Преподавание, дом, кружок магонаучного сообщества, тренировки с «Пантерой». Спасибо, на учёбу мне нужно было только с ноября — вот там начнётся такой плотняк, не знаю, как дышать буду. Учитывая, что Серафима начала ощутимо круглеть, а значит, скоро ей придётся отставить в сторонку преподавание. Кто часы её возьмёт? У монголов контракт закончился, все уехали. Новых выписывать? Или попробовать парней со второго курса поспособнее к практическим занятиям в помощь приставлять? С августовскими неделями привыкания весьма неплохо получилось.

Такие вот крутились у меня в голове мысли.

В октябре приехала маман, привезла нам с северов всяких гостинцев и даже несколько штук свежайшего гольца, при виде которого я чуть слюнями не захлебнулся и сразу побежал жаровню уличную кочегарить — запекать. На дивный запах, конечно же, незамедлительно явился Витгенштейн, а за ним и остальные весёлые князюшки. Посидели-угостились славно.

Матушка погостевала у нас две недели и отчалила домой — а то, говорит, дед-то, поди, совсем одичал в одиночестве.

Я, честно говоря, сомневался, что сеструхи дадут бате спокойно одичать, но возражать не стал. Потому что с понедельника снова начиналась моя учёба, будь она неладна.

СНОВА ЗА ПАРТУ

Я толкнул знакомую дверь.

— Сотник Коршунов для продолжения прохождения ускоренного обучения прибыл!

— Заходите-заходите, коллега, рад вас снова видеть, — светлейший князь Евгений Борисович словно бы и не изменился за прошедший год. Такой же толстенький, всклокоченный и воодушевлённый.

Зашёл, раз приглашают. Шучу, конечно. Столько бумаг пришлось подписать с этим переводом на следующий год, ужасть… Но, как строго сказали в бухгалтерии — денежки любят счёт. А за обучение на экстерне немалые деньги плачены. Вот и подписывайте, не кочевряжьтесь. Да, собственно, мне и не трудно. Только муторно.

Чего-то я отвлёкся. В этот раз я не стал совершать прошлых ошибок и в первый раз зашёл в свой новый класс не в походной форме, а в хорошей повседневке. Наградные планки, сапоги сверкают, да и сам китель из лучшего сукна. Про китель — это Серафима расстаралась. Оказывается, Петя Витгенштейн с Сонечкой свозили её в город и подсказали, что да где. А мерки-то мои у Марты уже давно были. Пошили мне парадку и повседневку такие, что прямо ах! И даже, как полагается, по тушке подогнали. Только не как обычно, самостоятельно — а в приличном салоне, куда деваться.

Тут ведь, видите как, казачья одежда — она ж не офицерская пехотная или какая ещё. Тут специально в крой заложена возможность внутрь складочку сделать. А то, мож, у казака на второй комплект денег не будет? Форму-то нам казна не выдаёт. Она нам вообще выдаёт только винтовку, пику и шашку, а всё прочее-остальное — изволь за свой счёт. Не за то ли потом и льготы нам всякие? Но эт я отвлёкся. Так вот, пошил казак форму (да трёх видов — походную, повседневную и парадную, да летний с зимним вариантом) — а ежли он потом потолстел иль похудел? Что — некрасивым ходить? А так — взял нитку с иголкой да за вечер-другой и подшил или наоборот — приотпустил…

Но, судя по всему, новому моему классу я, также как и старому, не понравился. В прошлый раз слишком бедно одет был, а теперь наоборот — слишком дорого. Снова эти шепотки ползучие тихонькие. А с моим звериным слухом вовсе и не тихонькие.

— И зачем он наградные планки нацепил?

— Как на приём вырядился!

— А вы слышали, его Борисыч коллегой назвал? Это как? Студент-преподаватель?

— А откуда у этого сотника от Демьяновых сукно? Деньги карман жгут? Что-то я не слышала, чтоб казакам так много платили!

— А говорят, он медведь! Высший!

— Враньё! Семью оборотней высших медведей обнаружили в Иркутске. Мой дядюшка доподлинно знает! Где Иркутск, а где мы?

— И кто оборотню вообще позволит учиться в университете? Они же все патологические убийцы!

— Что ты за чушь несёшь…

— А вот и не чушь!

— В прошлом году, говорят, какой-то казак полкурса не доучился — это не он?

— Стали бы его восстанавливать!

Забавно. Всё им не нравится, всё неймётся…

И это только малая часть того, что я услышал, пока шёл на «своё» место. Интересно, что, как и в прошлый раз, эта парта пустовала. Сел. Фуражку на край стола положил, из планшетки тетрадь достал да набор ручек. Тоже Симин подарок. Только собрался слушать лекцию, как в дверь заполошно влетел отчаянно-рыжий парень.

— Уф! Успел, слава Богу! Извините за опоздание, профессор, но эта гадина…

— Господин Дашков, мы с интересом выслушаем сагу о ваших похождениях и причину очередного опоздания как-нибудь в следующий раз. А сейчас — прошу присаживаться, урок начинается!

Рыжий поднялся до моей парты. Недоумённо уставился на меня и протянул:

— Это моё место!

— В аудитории полно свободных мест. И как вы видите, эта парта не подписана!

Рыжий возмущенно заозирался и только набрал воздуха, чтоб что-то сказать, как с трибуны его срезал голос профессора:

— Господин Дашков! Будьте так любезны опустить вашу княжескую задницу на любое свободное место. Вы сбиваете меня с мысли!

Этот самый Дашков сверкнул глазами и плюхнулся за парту позади меня.

— Тема сегодняшней лекции, записываем!..

Всегда мне нравилась живая манера профессора подавать материал. А теперь я смотрел на него не только как студент, но и как преподаватель, примечая для себя полезные лекторские ухватки.

От мыслей меня отвлек болезненный щелчок по шее. Я протянул руку и нащупал… жёванный комочек бумаги! Это у кого, ядрёна колупайка, детство в жопе играет?

Это тот рыжий, что сзади.

А чего не предупредил?

А зачем? Мы его после уроков показательно убьём — и всё. Больше никто к нам лезть не посмеет.

И что? Теперь терпеть до конца уроков?

Не-е. Ты обернись — я на него посмотрю.

Я усмехнулся про себя. Хорошая идея! Коротко повернул голову, глянул через плечо, и сияющий во все тридцать два зуба Дашков мгновенно перестал улыбаться.

Молодец.

Мы — самые…

Ага. Осталось дождаться перемены.

ПЕРЕМЕНА

Но поскандалить на перемене не получилось. Как только прозвенел звонок, и Евгений Борисович отпустил нас, рыжий мгновенно вскочил, забежал вперёд меня и церемонно поклонился.

— Искренне прошу простить моё глупое и неуместное поведение. Был неправ и готов понести наказание.

Я немного опешил. Ни хрена себе эффекты от одного взгляда!

— Ладно. На первый раз прощаю. Но право же — детство. Как-то несерьёзно, ей-Богу!

Рыжий облегчённо выдохнул.

— Как говаривал папенька, от буйства сил детство в жопе играет. Простите.

— Что, Мишенька, нашел себе дружка под стать?

Мимо нас проплыли две дивы. Одеты — дорого-богато, но… на фоне Дашки, люстры бриллиантовой, вообще не котировались бы. Так что, если они пытались произвести впечатление, то увы и ах — «ваши не пляшут».

— Элеонорочка, дорогая, — мой собеседник картинно прижал руки к груди, — я безмерно счастлив, что вы снизошли со своего Олимпа к нам, нижайшим, в грязь… но так можно и сапожки замарать. Так что вы идите, идите…

— Фи, грубиян!

Обе задрали носы ещё выше, хотя, казалось бы — куда уж. И потащились в коридор. За девицами тянулся хвост из воздыхателей.

Рыжий живо обернулся ко мне:

— Это ничего, что я вас к себе причислил, к этим «нижайшим»? А? Илья Алексеевич?

— Однако! Не припомню, чтоб был представлен…

Рыжий плюхнулся на парту напротив моей:

— Дашков Михаил Иванович. Э-э… князь.

— Коршунов Илья Алексеевич. Сотник Иркутского казачьего войска, — я усмехнулся, — не князь!

— Позвольте пожать вашу руку! — воскликнул Дашков.

— С удовольствием.

Он тут же вскочил и принялся энергично трясти мою руку. Так же быстро отпустил, снова живо сел напротив и оглянулся, словно выискивая — нет ли ещё чего-нибудь вокруг интересного. Вообще, Дашков производил впечатление человечка на пружинках. Или сплошь из пружинок. Есть у Афони в мастерской мастер-умелец, из всяких кусочков-остатков такие делает да на подставочках крепит. Только тронь — так и задрыгается игрушка, заколыхается, как будто бежит или прыгает.

— Удивили вы меня, Михаил Иванович. Я понимаю, я рылом не вышел. А на вас-то чего бочку катят?

— О-о, это полная трагических перипетий история, если желаете, я вам её на обеде расскажу.

— Хорошо, если вас устроят мои соседи по столу.

— А они должны меня как-то смущать? Или, допустим, пугать? Вы меня заинтриговали!

РАЗНОВЕКТОРНОЕ

Меж тем раздался звонок, и в аудиторию вновь стремительно вошёл профессор, который только что её покинул. Раздражённо шлёпнул папку с бумагами на кафедру и рявкнул:

— Вторая пара вновь будет теорией магии! Профессор Токмазова заболела! Заходим-заходим, барышни! Быстрее-е-е! Переставляем ноги, левой-правой! Дашков здесь? Отлич-ч-чно! Закрываем дверь! Тема сегодняшнего урока — внезапно! Магия и её разновидности. Пройдёмся по противоположностям. Кто мне ответит, какие пары противоположностей наиболее пригодны в использовании?

— Жизнь — смерть! — крикнули с задних парт.

— Хорошо-о! Стандартно немного, поскольку эту пару называют первым делом, но хорошо. Дальше?

— Земля — вода.

— А вот и не правильно. Противоположностью земли является воздух. Вернее, не противоположностью, но об этом позже! Дальше!

— Огонь — лёд.

— Отлично, на этом пока остановимся. Внимательно рассмотрим последнюю пару. — Профессор прошёлся перед доской и ткнул в аудиторию пальцем. — Главное отличие этой пары в чём?

— В воздействии на окружающий мир.

— М-х! До крайности неточное, дилетантское определение! Рассмотрим влияние огневика и морозника, или, как говорят наши недруги, фриз-мага и фаейр-мага на реальность. Итак.

Профессор повернулся к доске.

— Фундаментальным и единственным — я повторюсь: единственным! — отличием этой пары является разновекторность. В том и ином случае мы всего лишь движемся по чему-у-у?.. — он живо начертил линию, перечеркнув её отметкой «0» и поставив «+» и «–» по краям.

— По температурной шкале, — бодро ответили с первой парты.

— Верно! Там, где огненный маг аккумулирует ману, преобразуя её в энергию температуры в максимально доступной для себя точке… — профессор поставил на плюсовом направлении несколько условных чёрточек, — там же ледяной, снежный, или как угодно его назовём маг тратит собранную им ману как?.. — он обернулся к аудитории. — Ну же?

— На создание льда? — уже не так уверенно ответили с первой парты.

— Господа-господа! Этот примитивный вариант объяснения мы оставим для начальных классов гимназии! Ну же? Кто ещё?

Никаких теоретических объяснений я не знал. Но то, что профессор сказал про жар вполне совпадало с моими личными ощущениями. Значит, достаточно было осознать, что же происходит в момент формирования тех же ледяных стрел…

Я поднял руку.

— Прошу!

— Мы максимально отводим энергию из точки формирования заклинания. Рассеивая её по линии, обратной линии приложения импульса.

— Верно! — он аж пальцами прищёлкнул. — Создание максимально разреженной энергетической атмосферы автоматически, согласно всем известным нам природным свойствам, влечёт за собой резкое локальное снижение температуры.

Не всем понравилось моё замечание.

Они считают тебя выскочкой.

Да и похер мне. Слушай, это интересно!

— Минимальная коррекция формул помогает создавать так любимые боевыми магами артефакты различной формы — копья, шары, взвеси и так далее. Причём — заметьте! — вода здесь — не метод, а лишь подручное средство, благо воды обычно в воздухе предостаточно. А если её нет, маг может воспользоваться любым другим природным компонентом в качестве носителя. Желательно, достаточно пластичным. Во избежание дополнительных усилий.

Например, кровью.

Почему бы и нет?

Или плотью. Она достаточно пластичная?

Мёрзлые шары из кусков поверженных врагов? Бр-р-р.

Зато деморализующе.

Не поспоришь. А вот любопытно…

Я уже хотел снова поднять руку, но тут умник с первой парты спросил именно то, что меня интересовало:

— Уважаемый профессор, а если человек может оперировать обоими, э-э-э, направлениями векторов?

— Отличный вопрос! Это всего лишь значит, что его магический дар максимально внутренне сбалансирован. К сожалению, это так же значит, что он не достигнет высот ни в одной из сторон магии нам известной. Он останется крепким середнячком. Но! Могучий ледяной маг зачастую неспособен создать даже крохотного огонька! А адепт огня не сможет охладить себе даже стакан сока. Учитесь использовать то, что вам досталось Божьим соизволением по максимуму.

Что ж. Будем по максимуму использовать. В конце концов, грех мне жаловаться, особенно теперь.

Дальше мы перебирали все возможные пары магических даров. Конспектировали, строили схемы. Но, надо отметить, учиться у Евгения Борисовича было очень интересно.

А потом мы пошли на обед.