КОМ-10 (Казачий Особый Механизированный, часть 10)

08. ЖЕЛЕЗНОГОРСК

СКРЫТОЕ

Была у всего произошедшего и обратная сторона. Тягостная. От которой нас наши жёнушки, как оказалось, по доброте душевной отгородили — дескать, и так нервов сколько, потом.

Но оно всё равно само вылезло, когда военным курьером на двор к Фридриху лично Попов свалился. Примчавшийся, оказывается, аж с самого Новосибирска, где держал доклад перед собственным начальством. Взмыленный прилетел, в общем. И немедля с Иваном в предполагаемый Фридрихов кабинет удалился.

Смотрю я, а Серго тоже эдак к дому правым ухом поворачивается, и ухо это у него как будто слегка вытягивается и даже шерстью обрастает… Ну-с, послушаем.

Поначалу у них там тихий разговор шёл, даже Зверю ничего разобрать не удавалось, только слышно было Иваново «бу-бу-бу» вначале, а потом совсем тихое «шу-шу-шу» Попова, и тут Иван как гаркнет:

— А вы, мать вашу, где были? Почему покушение на… на… — у него, похоже, от негодования все слова смешались, — на всех наших жён!!! опять! должны мы со товарищи разгребать⁈ Где ваши хвалёные кольца охраны? Остались в Иркутске и Карлуке? Почему не было сопровождения⁈

— Было, — гораздо громче чем прежде коротко ответил Попов. — Все погибли. Почти два десятка человек.

Я успел до пяти досчитать, пока Сокол тихо не спросил:

— Сколько точно?

— Восемнадцать боевых офицеров погибло и четверо ранено. Эти чудом выжить смогли, только благодаря тому, что княгиня Дашкова в усадьбе оказалась.

— Список завтра же мне на стол. Позаботьтесь, чтобы у погибших были указаны родственники и, если есть, иждивенцы и несовершеннолетние дети. Наградить из моего фонда!

— Слушаюсь, ваше высочество!

Мы с Серго переглянулись.

Мда. Получается, до дома добрались далеко не все твари. Или добрались далеко не в той силе, в какой могли бы. Страшно было бы представить, что могло… Нет, блин горелый! Я даже думать о подобном не хочу!

ВОПРОСЫ ПРАКТИЧЕСКОГО СВОЙСТВА

К вечеру телефонную связь таки восстановили, мы переговорили с Афоней, потом с родителями, с какими-то кураторами и, наоборот, подотчётными лицами (это уже Петя), успокоили всех (насчёт Пети не знаю, он мог и хвосты своим накрутить) и согласовали взаимные перемещения. В ночь «Пуля» ушла в Иркутск. И ушла, к сожалению, со скорбным грузом. Восемнадцать заполненных льдом гробов с растерзанными останками офицеров охраны.

На следущее утро тем же транспортом прилетели сестра Ивана и дойчевский профессор с сопровождением. Екатерина Кирилловна пребывала в некоторой растерянности, а охраны вокруг неё было как бы не половина дирижабля.

Так вот.

Сгрузили нашего профессора как раз в новый дом. Отстроен тот был просторно, с двумя длинными флигелями. Да и охрану удобнее организовывать, когда все в куче.

Марширующие… Ладно, не марширующие, но попадающиеся повсюду офицеры вызывали уже некоторое раздражение (а всегда так — как гром грянул, вот все службы креститься и побежали!), а их натренированные выражения лиц — этакие, знаете, скучающие, как будто они тут на моционе и совершенно случайно вам на глаза попались — тихую истерику. Вокруг тайга стеной! И чего вы тут, господа, гуляете — секрет Полишинеля.

Екатерина Кирилловна поближе к брату разместилась, а профессору с его громилами отдали весь правый флигель.

— Здесь совершенно пустой, и вы можейт размещать свой оборудование, как вам вздумайтся, — с хозяйским видом вёл Фридрих учёного гостя по пристрою.

— Но я бы не советовал капитально тут устраиваться, — заметил я.

— Почему? — напряжённо спросил профессор.

Он вообще немного нервничал, осознав, что его с его драгоценной водорослёй привезли не абы куда, а в Россию. Более того — в саму ужасную Сибирь! Так что по сторонам он смотрел тревожно. Маманиных капель ему надо выдать, что ли? Или нет, не выдать — прямо напоить, а то ведь подумает, что отрава, да выльет, дурашка.

Немного успокоился Кнопфель, когда дошло до дела. В тот же день после обеда все желающие из нашей честной компании уселись за карты, любезно предоставленные замечательным рудничным управляющим Владимиром Николаевичем, который тут же и присутствовал, как главный специалист по местности.

— Была поставлена задача определиться со списком подходящих озёр, чтоб недалеко от рудника, — докладывал он, — чтобы охраной не разбрасываться, значицца. Но тут у меня определённые сомнения имеются. Вот, обратите внимание, на карте ближний к руднику водоём. Он весьма удобен по расположению, но в нём уже организована промывка руды. По уверению господ-алхимиков дело это для живности безвредное, да только техника…

— Нет-нет-нет, погодите! — замахала ручками Екатерина Кирилловна. — Во-первых, озеро нам нужно маленькое. Не прямо о-о-озеро, а озерцо, понимаете? В идеале не больше двадцати метров в диаметре. Иначе возникнут сложности в вопросах климат-контроля, да и защитный купол до морозов построить над ним вы можете не успеть.

— А-а-а! — обрадовался Владимир Николаевич. — Так это и не озеро, получается, а навроде лужицы! Таких у нас по округе хоть ж… э-э-э… вагон и маленькая тележка, если можно так сказать. Вот, извольте, крупная карта. Хоть бы вот это.

— А-а-ха, — Катерина уставилась в предложенный лист. — И здесь мы сразу переходим ко второму фактору. Вот тут я вижу, из озера вытекает… Что это? Речка?

— Ручей, ваше высочество, — пояснил Владимир Николаевич.

— М-хм. Ручей. Ручей — уже не так критично, но всё равно нежелательно.

— И чем плох ручей? — удивился Иван. — Застаиваться не будет!

— А фильтровать утекающую воду во избежание потерь полезных микроорганизмов как будете? А если эта водоросль к местному климату внезапно адаптируется — да пойдёт по рекам — а люди напьются или дети купаться полезут?

Профессор, словно школяр, поднял руку, прося слово. Я кивнул.

— Проблему фильтрации можно решить, но это требует весьма затратных вложений. И не столько денежных, сколько временны́х — на изготовление специальных фильтров. И пока они не будут установлены, заселение озера нельзя будет начинать. А это значит, придётся продолжать поддерживать жизнеспособность водорослей в их временных ёмкостях — ежедневные процедуры, дважды в сутки. Вряд ли мы можем позволить себе такую роскошь как эксплуатацию талантов её высочества в подобном режиме. Возможно, позже мы сможем расширить наши производственные мощности, если сумеем решить проблему стабилизации температур. Благо ваша природа удивительно разнообразна…

Он бы ещё разливался, но княжна подняв ладонь вежливо его остановила.

— Всё это потом. Вначале — озеро…

Я смотрел на неё и удивлялся — от краснеющей девицы-литератора и следа не осталось. Сейчас с нами говорил сильный, уверенный в себе, маг-природник:

— Смотрите! Просто, как Владимир Николаевич их окрестил, «лужицы» для наших целей не подходят. Для нас предпочтительно, чтоб водоём подпитывался. Но не ручьём, а ключом. И чтоб ключ был маленьким, но стабильным.

— А маленький, чтоб не переполнялся? — блеснул логическим умозаключением Иван.

— Естественно!

И вновь уткнулись в карты. А я, внезапно почувствовав себя лишним на этом празднике жизни, решил прошвырнуться в управление карьера. Владелец я или погулять вышел?

А там в управлении Багратионова Дашка на весь свет с мастеровыми препирается:

— А я требую, чтобы вы выделили мне потребное количество людей для обнесения карьера необходимыми тремя кольцами колючей проволоки!

— Так нет же ещё проволоки-то! — пытались возражать мастера.

— Не перечить мне! Столбы вкопать! Защитную полосу вырубить! А колючка будет уже на следующей неделе! Или вы хотите опять с ломами да лопатами за грузовиками сидеть? Так отсидеться может и не получиться!

— Никак, ваше сиятельство, повторения надо ждать?

— Не знаю, — запнулась Дарья. — Скорее это на княжеские семьи охота была…

— На княжеских жен? На детей? — Заволновались горняки. — Так это мы завсегда. Потом планы рудничные догоним. Ежели так, то спроворим всем на зависть!

— Вот и отлично! — Тут она увидела меня. — Что-то хотели, Илья Алексеевич?

Все дружно подорвались и поклонились мне. Блин горелый, вот претит мне это. А стал светлостью, будь добр, соответствовать…

— Да я, собственно, хотел сказать, что за работу по защите рудника будет положена дополнительная оплата. Из моих фондов. В размере, скажем, в полтора раза от обычной. Но чтоб сделано было на совесть и в скорейшие сроки.

— Так это… Мы же вот прямо сейчас и пойдём…

— Идите, любезные.

Когда комната очистилась, Дашка, лукаво улыбаясь, спросила меня:

— А чего это ты деньгами швыряешься? А, Илья?

— Охрана ваша почти вся погибла. Ты в курсе? — она помрачнела и опустила глаза. — Иван из своих спонсирует вспомоществование семьям, а я вот хочу сделать так, чтоб подобное не повторилось.

— Я-асно! — протянула Дашка. — Ну тогда князья Багратион-Уральские тоже немного в этом поучаствуют. Тоже не бедствуем…

— Так я же не обвинял тебя ни в чём, ты чего, бриллиантовая ты наша?

— А получается — обвинил. Сокол ясный участвует, ты тоже, мишка наш белый. А мы что, хуже? — прищурилась на меня Даша. И руки эдак домиком сложила.

Но уж насколько я её знал — не серчает. Так, слегка нерву мне дёргает. Норов у неё такой. Не может без этого. Вот что забавно. С Волчком своим она была предупредительна и ласкова. А на остальных оттачивала свои коготки… Да мне-то, у меня шкура толстая, так что пускай.

Тут к Дарье очередной приказчик с проблемами прибежал, давай они их обсуждать — и меня заодно спрашивают — вроде как, основной хозяин. А я и не в зуб ногой! Ляпнул пару раз невпопад, да и откланялся восвояси. Без меня тут прекрасно справляются. Пойду, в объятьях любимой горести свои утешу.

Это я шуткую, если не понятно. Какие у меня горести?

МЕТАНЬЯ ПРИНЦА ПРУССКОГО

Совсем уж на ночь глядя на беседу меня вызвал Фридрих. Дело происходило в «библиотеке», от которой пока имелось одно название да пустые ряды стеллажей. Ну и два разделённых столиком кресла, в которых мы и устроились.

Фридрих скроил максимально суровую мину и драматически начал:

— Илья Алексеевич! После весь этот приключений и страсти я есть много думайт.

— Немудрено, — согласился я, — задумаешься тут. Полагаешь, доброжелатели из Германской империи тебя от лишних «якорей» избавить хотят?

— Я не подозревайт. Я есть уверен! Недаром мать сказайт… — он осёкся и замолчал, катая желваки. — С ваш позволений я не хотеть поднимать эта тема. Возможно, я ошибайтся. Даст Бог, — он покивал, хмурясь своим мыслям. — Герр Витгенштейн обещайт сообщать, когда пленный будет давать информация.

— Ещё бы. Мне тоже интересно послушать, откуда ноги у акции устрашения растут.

— Я. Но я вызывайт вас по другой причина, — он вздохнул и кивнул сам себе: Я думайт и снова думайт и приходить к решение.

— Та-а-ак?

— Я просийт вас позволение остаться на житьё в Карлук. Здесь я… — он покачал головой, — всё равно опасайтся. Я просийт ваш разрешений.

Тут я прямо руками развёл:

— Фридрих! Ты мой вассал, а не раб! Что за метания? Если хочешь, чтоб твои у нас жили — так вперёд и с песней! Удобно — так и продолжайте у родителей ваши комнаты занимать. Хотите простору больше — построим вам отдельный дом! Дворцов не обещаю, но хороший каменный дом в деревне — запросто! А около наших особняков в городе, рядом с училищем, можно и участок выкупить. Напротив Дашкова, а? Потихоньку и там отстроимся!

— А на какие деньги, я ещё столько не заработал…

— Фридрих, не парь мне мозх! О! Я твой сюзерен? — принц Прусский уверенно кивнул. Ну хоть в этом есть стабильность! — Значит, мне как сюзерену невместно, чтоб мой вассал жил в конуре! Ясно? Уж дом я тебе построю. И тем более, не только тебе, ты о жене и дитёнке подумал?

Он яростно кивнул.

— Не про их безопасность, это конечно важно, а про уют и прочее? Чтоб светлые комнаты, сад под окном? Цветочки всякие в саду? Во-от! Так что не напрягай меня, а спокойно планируй, что и как тебе… — я поправился: — вам нужно. И не стесняйся, в капиталах, чай, недостатка нету.

— В первую очередь…

— Фридрих! Не сейчас! Подготовь мне доклад, ну-у, к вечеру! И с Эльзой посоветуйся!

— Яволь!

И что характерно, совершенно счастливый убежал. Видимо, к Эльзе.