КОМ-10 (Казачий Особый Механизированный, часть 10)

19. ИЗ ОГНЯ ДА В ПОЛЫМЯ

ЕГИПЕТСКИЕ ГУЛЯНЬЯ

Отгуляли мы в Египте положенные три дня. Что характерно, после поединка никто даже не заикнулся, что нам надо в срамные юбки с париками наряжаться. Так что батю с дирижбанделя мы тоже специальным золотым фараонским транспортом доставили, а на второй день внезапно чиновники из русского посольства подтянулись — с жёнами, помощниками и всякими референтами, целый паровоз!

— Обалдеть, господа и дамы! — выдал, завидев их, слегка весёлый уже Витгенштейн. — Не иначе, чудо животворящее произошло, что этакая толпа единым духом от лютых немочей исцелилась и практически со смертного одра поднялась! А ну-ка, я с ними поговорю!

— Да и у меня тоже к ним пара вопросиков есть, — согласился я.

— А уж я-то как поговорить хочу, — заявил Сокол, поднимаясь грозной тучей, — особенно вон с тем жирным. Это у нас кто?

— Судя по регалиям, сам посол, — Дашков, весь прошлый день пробывший нетипично для себя смирным, снова заёрзал: — Господа, а можно с вами?

— Не можно, а нужно! — Серго поучительно поднял палец. — Потому что товарищество и дружба — это, брат, почти такая же великая вещь, как любовь.

— За это надо выпить, — Сокол сел и пристукнул своим бокалом: — Наливай!

Потом закричали «горько!» — кажется, наши девчонки. И мы, конечно, сразу подхватили. Египтяне не очень понимали, что происходит, нерешительно переглядывались и хлопали в ладоши, пока папа-фараон не начал орать вместе с нами, тут уж за ним все потянулись — дворцовый этикет-с, против государя не попрёшь.

В общем, про русскую делегацию мы вспомнили где-то через полчаса, когда все начали разбредаться по красиво обставленному саду с колоннами, пальмами, журчащими фонтанчиками и павлинами. Понятно, что кроме красоты там тоже были наготовлены столы с угощениями и повсюду сновали слуги-разносчики, а для удобства гостей были расставлены мраморные скамьи, радующие своей прохладой. Вот на одной из таких скамей в компании некой особы, бойко лопочущей и эмоционально жестикулирующей (при этом в руке у неё мелькал полупустой бокал с шампанским), мы и нашли нашего посла. Подходя, я подумал, что кабы не дело, ни за что не рискнул бы с такой дамочкой рядом стоять. Окатит за здорово живёшь — и стой потом, обтекай, слушай пардоны!

— Евгений Юрьич, если не ошибаюсь? — добавив металла в голос, спросил Сокол, заставив жиробасика слегка подпрыгнуть на лавочке.

— Д-да… — закрутил он головой, оглядываясь. Узнал! Шея покраснела, посол вскочил: — Ваше высочество!.. И… Э-э-э… господа, не имею чести быть представленным.

— А это кто с вами? — прокурорским тоном спросил Петя.

— Это? — Евгений Юрьевич почему-то забегал глазками. — Это жена французского посла.

— К вам, дамочка, вопросов не имеем. — кивнул Петя. — Идите, идите…

Посол было дёрнулся тоже, но был припечатан Соколом:

— А вас, господин посол, я попрошу остаться!

Ох и высказали мы послу всё, что думаем и о нём, и о том, как у них тут работа поставлена! Тот и потел, и бледнел, и краснел… Кто ж мог знать, что именно в этот момент, когда мы преподносили Евгению Юрьевичу своё «фи», в посольстве работала неожиданная внеплановая инспекция. Поэтому, когда дело дошло до хватания за грудки́и трясения посла, аки груши, нас довольно сильно удивил голос из пустоты:

— Господа, я попрошу вас всё же воздержаться от причинения физических увечий господину Лешкову. Он нам ещё понадобится для дачи показаний.

— В таком случае не смею вам препятствовать! — ответил нимало не смутившийся Сокол, и посла увели. По-моему, он больше был бы рад, чтобы Сокол его и дальше мордовал, потому что всё оглядывался и ноги у него тряслись.

— Не удивлюсь, — негромко сказал Петя, — если в деле выплывет как раз жена французского посла. Сдаётся мне, эта бабёнка ледащая приложила свою французскую ручонку к тому, чтобы на ситуацию, назревающую вокруг Джедефа и Мина, наше посольство совершенно закрыло глаза.

Глупо было бы спрашивать, имеют ли французы в Египте свой интерес. Раз сидят здесь — значит, имеют. Ну ничего, и этим лягушатникам лапки отдавим. Забыли уж Эйфелеву башню? Вспомнят.

В большой свадебной программе хватало, конечно, удивительных вещей. Взять хоть катание на огромных тростниковых лодках (исполненных под вид древних). Кто бы мог подумать, что эти дутые корзинки столько народу могут поднять! А посреди беседочка устроена, для гостей, значицца. Тоже из тростника! Белыми прозрачными занавесками убрана, вокруг золотые висюльки-колокольчики понавешены. Вот это меня, конечно, поражало: где золото — и где тростник?

Катались нарядно, слушали пение под непривычные звуки дивных музыкальных инструментов, глазели на кишащих в реке крокодилов… Пока невесть откуда не всплыл гигантский бегемот и всех крокодилов не распугал. Поглазел немного на строй лодок и обратно на глубину ушёл.

— Но не преминул обозначить, что он здесь! — усмехнулся Петя.

Может, это родной папаша Джедефа и есть? Или дедушка? Хрен их знает…

Потом впечатлила меня национальная фараонская традиция в дни особых торжеств… золото в толпу раскидывать! И не монетки, а натуральные украшения — браслетики, кольца и прочее такое. Обалдеть, ядрёна колупайка!

Потом на верблюда́х ещё по пустыне гоняли от переизбытка дури в организме. Признаться, мне не очень понравилось. Здоровый он, тот верблюд, как каланча, а идёт вовсе не как конь, к его шагу да к раскачке ещё приноровиться надо. Зато ежли добрый погонщик твоего верблюда в задницу палкой-погонялкой тыкнет — ух и летит, вся картинка вокруг с непривычки трясётся. Главное, чтоб он потом неожиданно не встал, а то ить можно прям через бошку его вперёд вылететь.

Это я вам, между прочим, на основании собственного опыта рассказываю! Хорошо, я на автомате, вылетевши, в медведя оборотился — кубарем по песку прокатился да как рявкну! Этот верблюд аж побелел, по-моему, слегонца — и дёру в другую сторону! Так чесанул, только пыль столбом. Так что, ежли те египетские погонщики надо мной посмеяться хотели, то весело им было того верблюда по пустыне ловить. Впрочем, ко мне никто с претензиями не приходил.

ЗАБОТЫ И ХЛОПОТЫ

В общем, три дня мы дурью маялись, а на четвёртый загрузились обратно в дипломатический дирижбандель и домой помчали — училище ведь у нас, его просто так не кинешь! Для экзаменов самая пора — а мы там в больших количествах заняты, да ещё перед экзаменами последние консультации, да практические зачёты, да ещё ведомости заполнить — в общем, служба сразу плотно взяла нас за горло, и погрузились мы туда с маковкой.

А ведь ещё нужно было время успевать выкраивать, чтоб одним глазом за сверхважным водорослевым проектом поглядывать. Да рудничные дела. Да закладка дома для Фридриха в Карлуке — опять без меня не обошлось. А ещё и особняк в Иркутске строился на улице Ипподромной — туда я вообще сил не находил заглядывать и всё отдал на откуп Серафиме. Распоряжайся, говорю, душа моя, как пожелаешь, я слова против не скажу.

Две недели я чувствовал себя совершенной белкой в колесе с той разницей, что белки в колёсах скачут ради собственного удовольствия. И-и-и — наконец-то всё у всех принято (это в смысле экзаменов), училище переключается на летний режим, курсанты разъезжаются по домам до самого конца августа — об этом всём было объявлено на общем торжественном построении училища, лучшим вручены значки, похвальные листы, выпускникам присвоены новые звания. Общий праздничный обед — и я мечтал, как приеду вечером домой и в первый раз за две недели предамся блаженному ничегонеделанию. Может даже, на целых три часа. Впрочем, если меня будут теребить всякими дурацкими домашними поручениями, я просто соберу ребятишек, уйду на площадку на заднем дворе, обернусь — и пусть вокруг скачут. А я вроде как важным занят — за детьми присматриваю.

Так мне эта картинка понравилась — мне аж захотелось время к вечеру поторопить.

А вот чего не хотелось — так это созерцать физиономию Витгенштейна, ожидающего нашу компанию в начальственном кабинете. Потому что выражение её (физиономии) носило печать крайней тревожности и не предвещало ничего хорошего.

— Ну и что у нас на этот раз? — сразу озаботился Сокол.

— Ты только не нервничай, — Петя сложил брови домиком, и тут уж не только великий наш князюшко — все мы присутствующие разом занервничали — и я, и Хаген, и Серго.

— Петька, если ты сейчас нормально и быстро всё не расскажешь, — рыкнул Иван, — я тебя придушу!!!

Петя нервно вытер лоб и выпалил:

— Катерина пропала.

В кабинете повисла такая тишина, аж стало слышно, как тикает секундная стрелка в часах.

— Катерина Кирилловна? — тяжело переспросил Сокол. — Наша Катя?..

Серго начал ругаться по-своему, а Хаген решительно, со скрипом, подтянул к себе стул и сел. Этот звук словно выдернул меня из оцепенения. Возможно, именно этого Хаген и добивался, потому что твёрдо сказал:

— Пётр Петрович, эта новость тяжела для всех присутствующих. Но прошу вас, сосредоточьтесь и максимально чётко изложите имеющуюся у вас информацию, это очень важно.

— Да, — Петя судорожно кивнул, — прошу меня извинить. Итак…

Он привычно заходил по кабинету туда-сюда, немного успокаиваясь.

— Изначально предполагалось, что Катерина с Джедефом проведут свой медовый месяц в путешествии по Египту, посещая различные города и посёлки, чтобы подданные могли приобщиться к церемонии праздника.

Тут я молодожёнам сразу не позавидовал — это ж ужас! Канитель официальных мероприятий, растянутая на целый месяц! Свихнуться можно!

— Согласно первоначальному плану, их личный дирижабль «Ветер пустыни» с несколькими малыми дирижаблями поддержки направился из Мемфиса вверх по Нилу, посещая населённые пункты один за другим. Всё было штатно, включая публичные выступления, фоторепортажи, освещение в газетах и так далее. Никаких отклонений от графика.

— Пожалуйста ближе к делу, — напряжённо попросил Иван.

— Почти уже. Третьего дня они добрались до верховий и там остановились на суточную стоянку, которая объявлялась уединённой — отдых молодожёнов и прочее.

И не исключено, что наконец-то знакомство с кровной роднёй, ага.

— Далее они должны были отправиться обратным путём, миновать Мемфис без остановки и посетить дельту Нила, там очень много поселений, с завершением вояжа в Александрии… — Петя нахмурился и помотал головой. — Вчера они последний раз выходили на связь. Точнее, капитан «Ветра пустыни». Он сообщил, что молодые супруги решили немного отклониться от изначального маршрута и лично осмотреть часть пустынных территорий, на которых предполагалось по завершении медового месяца начать природно-восстановительные работы. С этого момента ни одна попытка установить связь с «Ветром пустыни» не увенчалась успехом. Молчат также и борты поддержки. Десятку курьеров, высланных в зону предполагаемого нахождения воздушного каравана, никаких следов пребывания или крушения обнаружить не удалось.