КОМ-10 (Казачий Особый Механизированный, часть 10)

24. ВЫГРЕБАЕМ

ЧУЖАЯ ТЕХНИКА

Только выбравшись в тыл наступающим от базы вражеским шагоходам, я понял, что дела-то наши — швах. Я имею в виду совместные войска египтян и русских. Разбили наших. Я огляделся и увидел отступающие ряды закопчённых шагоходов. Только и на поле боя остались груды пожжённого железа. Как там наши? Думать о том, что мои друзья сейчас догорают на этих долбанных песках…

— Они все живы! — проорал я в небо. Пророк я, ядрёна колупайка или где?

Без магических щитов вести бой дюже сложно. А мы с потерей Вьюги и помочь-то не сможем.

— Туда! — я махнул лапой вправо. Небольшой просвет в наступающей технике, ну и прикрытие виде нескольких чадящих остовов. Глядишь, не сразу и заметят. Я побежал, прикрывая своей тушей бегемота. Может, пронесёт?

Ага. Хрена там танцевало! Мы не успели отбежать от базы даже на двести метров, как вокруг взметнулись взрывы. Пока Айко умудрялась отбивать основное, но рано или поздно… Я упал за дымящийся остов «Детины». Сбросил облик и положил Вьюгу. Рядом тяжело дышал Джедеф.

— Какой план? — Бегемот тоже сбросил облик и вопросительно уставился на меня.

— Вскрываем шагоход. У него в правом манипуляторе съёмный пулемёт. Может, целый… Без магии мы — просто большие зверюги. А так хоть что-то будет.

— Ну не совсем… Я могу… — попыталась влезть Айко.

— Катерина и Вьюга, — перебил я её, — теперь это просто девушки. Хуже того, это — просто девушки, представляющие особый интерес для англов в виде пленниц. Им тут не место!

— Это да-а… — скривилась лиса.

— А чего это ты за меня решаешь? — Екатерина вдруг тоже решила высказаться. Вот же не вовремя всё…

И тут прямо над нами, перешагивая поверженного «Детину», воздвигся огромный корпус «Скорпиона». Наша разношёрстная кучка замерла и сжалась. Пилот поводил передними манипуляторами, но… Ха, а нас-то он не видит! Мы ж прямо у него под брюхом! Главное, чтоб не раздавил. Я придержал вскинувшуюся Айко.

— Можешь вскрыть его, только аккуратно? — прошептал я ей на ухо. Хотя чего шептать-то? В шагоходе нас всё равно не слышно.

Лиса предвкушающее улыбнулась. Я уже немного научился различать её эмоции в боевом облике… Хотя всё равно там такая улыбочка, обосратушки. А потом она сменила облик и прыгнула вверх. Вообще сюрреализм, конечно. В боевом облике, вся грязью и кровью уляпанная — и вдруг чистенькая, кимоно с розовыми цветами. Красотка. И вот эта красотка в несколько длинных прыжков оказалась на спине «Скорпиона». Отсутствие магических щитов сейчас играло исключительно в нашу пользу!

Чего лиса там делала, мне снизу видно не было, но вдруг шагоход дёрнулся. Огромную машину качнуло, потом что-то проскрежетало и Айко откинула боковой люк.

— Илья Алексеевич, а как тут лестница выдвигается?

— Я не понял, это она шагоход, того?.. — пробормотал по-русски Джедеф.

— Ага, того-этого. Айко могёт! Полезли! Внутри всяко безопаснее.

С грехом пополам мы забрались в машину. Правда, вначале пришлось куски тел пилотских повыбрасывать. На брезгливую мину Веры Палны лиса развела ручками:

— Некогда было аккуратствовать.

— Да понятно всё, — мимо меня протиснулась Катерина. — Джедя, ты этой дурой управлять умеешь?

— Конечно. Это же стандартный «Скорпион» класса «Максима», правда, по-моему, англской постройки. — Бегемот ткнул пальцем в англские надписи.

Надо будет потом посмотреть, как у египтян с ихними этими рисунками надписи выглядят.

Пока Джедеф укладывал себя в странное, похожее на кровать кресло пилота, я огляделся. Мда. Не рассчитана эта машина на такое количество праздных пассажиров. Это тебе не «Кайзер». Вот там места было — хоть пляши! Или недоброй памяти «Кайдзю».

Место для стрелка оказалось заляпано кровью, но меня немного смутило не это, а кусок головы с полувыпавшим глазом.

— Блин горелый, куда это теперь? Вера Пална, выкиньте, пожалуйста…

Судя по звукам, она не только черепушку выкинула, а и завтрак свой тоже.

— Джедеф, мы биться не будем! Выводи нас куда-нибудь!

— А-а-а?

— С нами один из двадцатки! Без магии! Восстановимся и вернёмся, уж поверь!

— Исполняю.

Екатерина примостилась за мужем и принялась разминать ему плечи.

Красавчик, здорово устроился! Я оглядел панель стрелка. Мда. Это хорошо, что тут на англском, а то начитал бы я египетских иероглифов. Ага. Ежели судить по индикации — крупнокалиберный был с половинным запасом выстрелов. А вот пушки — всё. Закончились. Ну и мелкашек аж три. Зачем? Да неважно, нам не бой вести, а валить надо.

Пока я разбирался в непонятной технике, Джедеф разогнал шагоход.

— А ты разве петь не будешь? — спросила Вьюга. — Я же видела рунные спиральки, когда ты пел на своём шагоходе. Интересная маготехника, кстати.

— Какие, нахрен, спиральки? Это монгольское горловое пение. Только внутри шагохода не работает.

— Поэтому ты сидел снаружи?

Я кивнул:

— Так и есть.

— А если тебя лиса подержит? Ты же можешь?..

— А стрелять ежели что, кто будет? Тут, я гляжу, некоторых от вида крови мехом внутрь выворачивает.

— Да смогу я. Тем более, что больше ничего и не осталось.

— В смысле «не осталось»? — я показал на угвазданный кровью пульт.

— У меня ничего не осталось. Нечем блевать.

— Фу-у! Такие слова, да от вас, Вера Пална!

К чести Вьюги, она таки покраснела:

— Мы на войне. Вылезайте наверх и ускоряйте нас. Я справлюсь. Ваше императорское величество, — обратилась она к Айко, — вы поможете господину герцогу с защитой?

Лиса с достоинством кивнула. А вот Джедеф, ежели б не сидел-лежал в своей пилотской кровати, по-любому бы упал. Вон как головой крутит, щас отвалится. Не кажный день, поди, одновременно императрица в компании с ещё одной из двадцатки собирается. Ну и я до кучи, ессно. Тоже нестандартный, да плюсом вроде ж как герцог.

Хотя он же фараонов сын. Ему, может, все эти герцоги да архимаги вкупе с императорами до тошноты примелькались?

Я откинул люк и перелез на спину «Скорпиону». Вот до чего на насекомую машина похожа, а! Справа и слева мелькали лапы опор, позади возвышался изогнутый хвост с главным орудием. Правда, снарядов теперь на него не было. Мы не воевать, — одёрнул я сам себя. Сейчас мы стратегически отступаем…

Огромного размера минус обнаружился у нашей машинки — собственно, её огромный же размер. Это вам не «Саранча», которая чуть не за любой бархан юркнуть и затаиться может! Стоило «Скорпиону» развернуться, как мой Зверь уловил яростное шипение оживших приборов связи, и кабину наполнила возмущённая англская речь. Насколько я со своим гимназическим уровнем иностранного понял, какое-то начальство требовало от экипажа немедленного отчёта — почему шагоход покинул своё ответственное место в цепи, и куда он сейчас, собственно говоря, направляется?

Джедеф постарался что-то более-менее убедительное соврать, но был немедля заподозрен в подмене. Акцент-то никуда не скроешь, полностью на радиопомехи не спишешь.

— Старший пилот Дэвидсон, назовите экстренный код! — взвизгнула рация.

Джедеф что-то буркнул.

— Старший пилот Дэвидсон!!! — ещё пуще завизжали на той стороне. — Передайте переговорное устройство второму пилоту!.. «Скорпион-шесть», отвечайте!!! Уиткроф, продублируйте позывные!

Джедеф что-то рявкнул по-египетски (по-моему, по матери англское начальство приложил) и вырубил рацию:

— Держитесь! Попробуем на скорости уйти! — Наш «Скорпион» развернулся и на пределе хода рванул в пустыню.

К чести англов, сориентировались они очень быстро. Часть артиллеристских батарей споро развернулась, и небо расчертилось огненными шлейфами ракет, летящих в нашу сторону. Хуже того, со стороны отходящих русских войск тоже что-то жахнуло — видать, решили, что англы пошли на хитрый обходной маневр. Вот что значит — между двух огней!

Вокруг нас засвистело, завыло и загрохотало. Джедеф кинул шагоход правее, уводя его из поля видимости русских войск и одновременно стараясь прикрыться от англов их же базой. Я пел, но, по-моему, выходило только хуже — слаженности у нас не было, «Скорпион» бежал неровно, периодически резко дёргаясь. С другой стороны, несколько раз это спасло нас от массированных ударов ракет. Редкие удачливые пока отбивала Айко.

Но не всё коту Масленица. К бегемотам, медведям и лисам это, очевидно, тоже относится. Впереди показался пологий затяжной подъём, и вот тут нам пришлось туго. Скалы скрыли нас от русских, но кто-то из англов здорово пристрелялся по нам, и теперь разрывы грохотали вокруг едва не сплошным облаком. Айко прыгала, отбивая летящую в нас смерть с невероятной скоростью. И я, хрипя и рыча монгольские заклинания, словно вслед за ней погружался в этот скоростной поток. Всё становилось медленным-медленным, словно текущий мёд, и только движения Айко в этом потоке были нормальными — быстрыми, резкими, отточенными. Прав был Серго — в бою она красива даже в самом чудовищном боевом облике. Красива красотой оружия и одновременно танца…

Очередной гул, толчок земли и последовавший за ними рёв… Взмах левой лапой… Правой… Снова левой… Следующие ракеты летели целым роем, и я увидел, что она не успеет. Просто не успеет. В воображении промелькнули последствия — отброшенная взрывом Айко, раскуроченный «Скорпион» и… Где я был в этой возможной картинке, я не думал. Потому что уже прыгнул. Я-то должен был успеть.

В груди моей вспыхнуло солнце и наступила тьма…

ЧУЖИМИ ТРОПАМИ

Беспроглядная чернота вселенной плакала и выла на несколько голосов. И один из них отчаянно ругался по-японски.

— Пустите! Пустите меня! — отчаянно выкрикнул кто-то смутно знакомый. — Я всё-таки маг-природник! А он — Зверь!

— Своему зверю помоги! — огрызнулся голос куда менее приятный, но тоже русский. — Я тут как-нибудь…

Зверь? Да, я зверь.

На этой мысли чернота поглотила меня снова.

— Господи, как больно…

— Он говорит! — сдавленно зашипели рядом.

— Тихо ты! — зло откликнулся голос с другой стороны. — Они ещё не ушли…

И я понял, что надо молчать. Потому что от «они» веяло смертью. А я — совсем не боец.

Нам нужно время.

Знаю. Время, еда и вода. Кажется, у нас нет ничего. С этим я провалился обратно во тьму.

Кто-то гладил меня по голове и едва слышно шептал в ухо:

— Тише… Пожалуйста, тише…

Мы стонали от боли.

Ясно. Постараемся воздержаться. Видимо, «они» где-то близко.

Неожиданно прохлада! И маленький кусочек льда, которым кто-то водит по моим вискам, по лбу.

— М-м-м… фи-ть… тай… — я приоткрыл рот, и кто-то понятливый вложил туда льдинку.

Хорошо!

— Аматэрасу-о-миками, хоть бы нам дойти…

— Теперь дойдём! — гораздо увереннее, чем раньше заявил голос, который я окрестил для себя «вредным».

— Джедя, ты как? — спросила третья.

— Наверное, буду жить, — усмехнулся мужчина, и я наконец-то окончательно вынырнул из беспамятства. Джедеф! Катерина, Вьюга и Айко!

С трудом разлепил веки. Тень какой-то скалы. Совершенно серая лиса, озираясь, усердно присыпает себя песком. Похоже, с маскировкой покуда всё ещё швах. Катерина, вся в размазанной по лицу саже — похоже, сквозь гарь лезла, а потом плакала — перевязывает своего бегемота полосами странных бинтов. Ага! Это она от подола же отрывает. То-то платье у неё весьма легкомысленного вида уже. Я хотел хмыкнуть и в груди взорвалась боль, заставив меня застонать.

— Очнулся! — сбоку высунулась дамочка, которую я сейчас хотел бы видеть менее всего.

— И ты тут! — слова сами выскочили, а за ними пришёл следующий толчок боли. — Кх-х-х…

— Прости, мне не удалось сдохнуть, — проворчала она.

— Р-х-х-х… ано тебе ещё сдыхать, — просипел я. — Тепе самуш надо… Тетишек нарошать, полдюшины… Кхе… кхе… кхенофонт улучшить…

Силы кончились, и я закрыл глаза.

— Так! — строго сказала Айко. — Как я тебя учила? Мягко берёшь свою силу и делишься…

Внезапно стало хорошо и спокойно, и вместо чернильной тьмы наконец-то пришёл спокойный сон.

Следующий раз, открыв глаза, я чуть было не испугался, что тьма не исчезла — но увидел звёзды! Это просто ночь…

— Илья Алексеевич, как ты? — измученно спросила Айко.

— Пока шив… — горло едва слушалось. — Пить есть?

— Теперь есть, — кивнула лиса. — Дошли до оазиса, Вера ледяную плошку сморозила, с неё пьём. — Она поднесла к моим губам слегка оплывшую и облепленную песком посудину, от которой ощутимо веяло прохладой. Проследила, чтобы я напился, снова утвердила миску в песке и усмехнулась: — Видел бы ты, как она этой плошке радовалась! На прошлом привале-то, когда первые ледяные кусочки наморозить смогла — ух как она взбодрилась, что магия возвращается! Снова нос давай задирать да превозноситься. Бегемот ей и ляпни, мол — а вдруг это всё? Вдруг больше ничего не вернётся? Ох, она и испугалась.

— До посинения? — осторожно хмыкнул я, памятуя об обжигающей боли в груди.

— До умопомрачения, — ухмыльнулась Айко. — Правда, я думала, она умом тронется — всё бормотала чего-то, а то плакала.

— Вьюга⁈

— Ага. Сама в обалдении.

— Так-то быстро, за несколько часов — и уже… — я осёкся под взглядом округлившихся глаз Айко. — Что?

— Больше суток уже идём. Я с трудом ориентируюсь, где мы. Но Джедеф обещал, что выйдем правильно.

— Ну если больше суток, то степень волнения я могу понять.

— Именно! — Айко тихо хихикнула. — Так что, когда эта кособокая плошка вышла, она чуть не целовалась с ней, а потом к камешку упала и спит, чисто младенец.

Я покосился в указанную сторону и увидел Веру Палну, по-девчоночьи поджавшую ноги в изорванных чулках под неожиданно короткий подол. Тоже Джедефа бинтует? И спустя секунду до меня дошло — меня же! У кого в груди дырища размером в суповую тарелку? Бинтов, поди, много понадобилось. А сам сижу тут удивляюсь. Вот я тугодумный стал!

Тут я не виноват, – сразу отбрехался Зверь.

Ну конеч-чно! Во всех худших проявлениях всегда виновата человеческая сторона натуры!

Заметьте, не я это сказал! — поставил мне на вид Зверь и тут же добавил: — Шутка. Ты — это я. Мы вместе.

Да я помню. Мы — две стороны одной медали.

Айко молчала, подняв лицо к небу.

— О чём думаешь?

— Надеюсь, что ко мне мои силы тоже вернутся.

— Всенепременно!

— Откуда тебе знать? — грустно улыбнулась она. — Вдруг у меня наконец-то получилось надорваться?

— Ерунду не говори! — строго сказал ей я. — Это я сказал, а не собака гавкнула!

— Сказал-сказал, — усмехнулся из темноты Джедеф. — Не успел в себя прийти, а уж командовать принялся. Сразу видно — слово твоё веское!

— А ты как думал? — не спустил ему я. — Я вообще пророк или погулять вышел? Удумали тут помирать! Вам вообще велено жить долго и счастливо и детишек нарожать на радость дедушкам и бабушкам, а не вот эти вот забеги по пустыням в кровавых тряпках.

Катька завозилась рядом с Джедефом, что-то шепча ему на ухо. Ничего он у меня больше не спросил, только тишина приняла очень удивлённое звучание.

Вот так тебе, крокодил бегемотовый. Поудивляйся теперь маленько.

Айко вздохнула и закрыла глаза. Я тоже. Надо поспать…

Сколько на этот раз я был в отключке — не знаю, но при пробуждении светило яркое солнце. А я лежал в хрустальном шаре… в ледяном шалаше, конечно же! И голоса моих друзей звучали гораздо веселее!

— Не спит! — выкрикнула заглянувшая под купол белая Айко. — Когда двинем?

— А прямо сейчас! — бодро объявила Вера Пална. — наконец-то прокатимся с ветерком! Прошу всех принять человеческий вид, ради экономии посадочных площадей.

— Так и быть, — щедро пообещала Айко, — я останусь лисой. Сядете на мои хвосты. А то поотморозите себе всё, что можно.

— А это прилично? — усомнилась Катерина.

— На войне не то ещё бывает, — заверила её японка. — Но если так стесняешься, нагребай на сиденье песок. Всё хоть не на льду сидеть. И под ноги тоже

— Дайте попить, — попросил я, пытаясь сесть и понимая, что зря это затеял. — А на чём поедем?

— На ледяных санях! — довольно объявила Айко, притащив мне ледяной бокал, не особо собирающийся таять и куда больше похожий на хрустальный, чем предыдущая посудина.

— А раньше вы меня как тащили? — дотумкал наконец-то спросить я.

— На загривке! — Айко похлопала себя по шее. — Не всё же тебе меня таскать, иногда надо и должок отдавать. Спасибо, среди остальных могли хотя бы самих себя нести. Если б у Джедефа не спина, а нога оказалась распластана, я б не знаю, что делала в этой ситуации…