Кобчик

Глава 24

Глава 24.

С масленицей у меня в эту эпоху как-то не складывается: в прошлом году всё веселье пропустил из-за внезапно разболевшегося зуба, решил наверстать в этом, лично приняв участие в подготовке к празднику. Порадовать народ, отметить успехи и вдохновить на новые свершения. На Новый год же получилось удивить — до сих пор вспоминают, а уж слава о том, как гуляли — по всей округе идет.

И тут, как гром с ясного неба, утром в четверг курьер из Кундравов — к нам едет прибывший из Санкт-Петербурга Азамат Латыпов, с супругой и ближними. Отпраздновали называется…

— Герман, ты что такой бука? — Александра как барометр, чутко отреагировала на резкую смену настроения. — Это же хорошо, что Надира с мужем приедет! А мы к ним летом на сабантуй заявимся, там тоже должно быть весело, жалко, что в прошлом году пропустили…

Хорошо ей живется. Весело и беззаботно — сразу с этой Надирой нашла общий язык и интересы, вдобавок нахваталась от неё всякого. Вот и сейчас мурлычет:

'Волосы — звёзды

Глаза твои — палево

Нравятся розы

А пахнешь, как Мальборо

Волосы — звёзды

Глаза твои — палево

Нравятся розы

А пахнешь, как Мальборо…'

Только музыкальные предпочтения этого Азамата настораживали, как бы не оказался каким-нибудь сепаратистом, адептом вилайета Идель-Урал. В свете этого осенняя операция по курощению киргизов заиграла новыми красками, не способствуя хорошему настроению. Я ещё поддался минутной слабости и всё-таки поделился с соседями техголошией мыловарения, все одно там ничего особо хитрого, ту же соду они только у нас купить смогут. С другой стороны и они нам здорово помогли: мои как не бились с тем, чтоб катать валенки — не выходило толком. А вот башкиры, привычные работать с овечьей шерстью, делая из него войлок и кошму — валенки давно и успешно для себя и на продажу делали. А сейчас и нас научили.

В пятницу утром начали масленичные гуляния: Ларион Иванович дал отмашку приказчикам, те выкатили на площадь несколько бочонков с хлебным полугаром, вдобавок к пивным. Сколоченные дощатые столы ломились от выставленного на них угощения, дети облепили несколько приготовленных специально для них качелей и каруселей, молодые парни закатывали рукава, примериваясь к обмазанным салом столбам с прикрепленными на самом верху призами, а я вертелся как на иголках, выглядывая, где же гости, почему опаздывают…

— Надира едет, Надира! — Захлопала в ладоши Александра. — Ну же, Герман, вон они!

— Да вижу, я вижу! Чо так радуешься-то? — Не смог я скрыть раздражение и мандраж перед эпохальной, не побоюсь этого слова, встречей. Тут на кону такое стоит, а она радуется…

— Знаешь, Герман, — Саша внезапно взяла меня под руку и прильнула боком. — мне Аксинья рассказывала, почему у тебя такие перепады настроения могут быть. Я ведь взрослая уже, пора жить вместе, как муж и жена, пока по дворовым девкам гулять не начал!

Со скепсисом оглядел хоть и подросшую за год нашего знакомства, но всё-таки пока ещё четырнадцатилетнюю Александру, сделал в памяти зарубку провести разъяснительную беседу с Аксиньей, чтоб не развращала мне жену раньше времени и шагнул навстречу подъехавшим и спешившимся гостям. Саша чуть ли не обниматься кинулась с Надирой, а я смерил взглядом здорового, нагло скалившегося мне в лицо парня. Взрослого причем, лет двадцати, и на голову меня выше.

Азамат, не переставая улыбаться, коротко обозначил поклон головой, протянул руку, крепко стиснул мою протянутую длань и шепнул:

— Зиг хайль, фриц! Откуда же ты нарисовался, утырок⁈ И щегол ещё совсем! Так хорошо без тебя было, пока не появился!

— Давай отойдем подальше, сепаратюга, начистоту поговорим и всё выясним! Думаешь, я радуюсь твоему появлению⁈ Ты мне все планы поломал, по промышленному освоению кое-каких рудных месторождений на моей земле!

— С какого это перепуга они твои⁈ — Не выдержал и в полный голос рявкнул Азамат, заставив насторожиться как своих ближников, потянувшихся к оружию, так и Захара с парой подручных, проинструктированных с вечера. Тут же поднял руку и примирительно пояснил. — Простите, нам с херром Германом лучше отойти и поговорить с глазу на глаз, верно, херр Фальке?

— Верно! — Подтвердил я, кивая Захару. — Мы с бием Азаматом вон на лед отойдем, не мешайте!

Идя вслед за Латыповым, направлявшимся по льду пруда к полынье, обернулся и счел, что отошли достаточно, чтоб не быть услышанными — язвительно заметил:

— Понаехали тут! И сразу ко двору, вот чего тебе на Урале спокойно не сиделось, ты кто вообще такой⁈

— А ты кто такой? — Не остался в долгу Азамат. — Не всем повезло так выгодно жениться, я вот сам, своими руками и головой всего добиваюсь, в отличие от некоторых!

— Мне то не пизди! — Не выдержал и вспылил я. — Ты же вроде как сын бия, сиротинишься тут!

— Если бы… — Азамат обернулся и сник, словно бы из него выпустили воздух. — У нас раскол, почище церковного, между теми, кто по старому жить хочет и теми, кто понимает, что так уже не получится. Впрочем, большую часть ярых традиционалистов десять лет назад с Пугачевым и Салаватом репрессировали. Но мне ничуть от этого не легче, хватает тех, кто ничего менять не хочет. Вот как тут прогрессорством заниматься⁈ Денег ещё в обрез, тут ты мешаешься, у меня тоже, понимаешь ли, на золото определенные надежды были. Будешь?

Вытащил из-за пазухи бутылку с подозрительно черной как деготь субстанцией, первым приложился, показывая что не отравлено и протянул мне:

— Чой это? — Я с подозрением принюхался, вроде пахнет алкоголем с какими-то травами, а так кто его знает, что за шаманские практики.

— Бугульма, практически идентичная нашей! — С гордостью похвалился Азамат. — Не зря я один раз с похмелья целый час этикетку читал, в походе. Там интернета не было просто, чо смотришь так, пей давай! Надо решать, как нам дальше сосуществовать дальше, раз уж так всё получилось…

Я с сомнением приложился к бутылке, попробовал и расплылся в довольной улыбке:

— Реально, практически как из «Пятерочки»! Только основа спиртовая подкачала, видно что кустарной выделки. Сивухой отдает, мы то дистиллят мирового качества гоним!

— Ты в натуре фашист, — опешил Азамат. — Это ведь ваша водка как раз! Берем бочонками оптом у вашего Демьяна и настаиваем, одни травы натуральные, сахаром жженным ещё подкрашиваем и всё, где ты там сивуху почувствовал⁈

Так, пикируясь и прощупывая почву — ополовинили захваченную Азаматом бутылку, забыв про настороженно наблюдающих за нами с берега. На душе внезапно стало легко и радостно — словно со старым приятелем встретился. С хроноаборигенами так не поговоришь, приходится базар фильтровать, чтоб не ляпнуть лишнего и не шокировать не искушенных предков. Тут за вполне невинную шутку для нашего времени могут и анафеме предать, и дознание учинить. У меня хоть и иммунитет дворянский, вкупе с иноземным происхождением, часть огрехов на которое можно списать, но и то рамки дозволенного общественными нормами морали стараюсь соблюдать.

А этот Азамат, как выясняется — вполне нормальный парень, если решим вопрос с землей полюбовно. Тут же пришлось себя одернуть, вспомнив, что эта самая «Бугульма» — не просто бальзам, а сорокаградусный. А мне всё-таки — шестнадцать лет всего, в отличие от этого лба здорового, надо себя в руках держать, сейчас подпоит и и выведает лишнего, вон довольный какой…

— Откуда ты говоришь, попал сюда? — Как можно равнодушней поинтересовался я.

— Я ничего не говорил, а, ты чего, немец, накирялся и поплыл уже? — Стал потешаться собеседник.

— Ничо не поплыл, — огрызнулся в ответ. — без закуси просто и возраст мой со своим не сравнивай. Масса опять же разная. Так всё-таки, откуда ты? Победили хохлов⁈

— Да хуй там плавал, — Помрачнел Азамат, чем сразу подтвердил сложившееся от беседы впечатление, что скорей всего — договоримся. — а я из весны двадцать пятого года, дай угадаю, ты тоже примерно оттуда же? Слово Челябинская область тебе о чем-нибудь говорит?

— Говорит, и со времен угадал, — вздохнул я с тоской, вспомнив оставленную эпоху, жену, детей и друзей. — давай ещё по глотку за всех, кого мы потеряли и пошли к берегу, наши вон уже беспокоятся, пока мы тут лясы точим.

— Пошли, — согласился Азамат. — только хорош тебе, в самом деле. Кошмары, кстати не мучают, что тебя в пещере засыпало?

Он подмигнул и зашагал к берегу, бросив через плечо:

— А для строителя, Григорий, ты совсем неплохо развернулся! Даже завидно, если честно!

— Постой! — Я догнал его, вцепился в плечо и развернул, пытливо вглядываясь в такие незнакомые черты лица. — Странник, Князь или⁈

— Или, или… Пошли, там действительно всполошились…

— Марат Робертович! Ну ты и упырь! — Не выдержал я. — А ты в курсе, что я на полном серьезе продумывал планы твоего физического устранения? Вот не мог сразу так?

— Как так? Я сам только в столице стал догадываться про тебя, что ты попаданец! До этого тебя хотел лишь по закону и с использованием административного ресурса обобрать как липку, то есть вернуть землю, обманутым путем и по дешевке купленную!

— Сейчас то всё, надеюсь, договоримся, а? Марат Робертович⁈

— Азамат, Герман, Азамат! Само собой, теперь договоримся, напополам если попилим. Было бы из-за чего спорить, сейчас у нас другая проблема — как мы дальше собираемся жить У тебя, небось, свое видение, как обустроить Россию?

— Я о тебе что-то не знаю разве⁈ — Искренне удивился я.

— Да не во мне дело, просто история уже начала меняться и причем непоправимо, — напустил тумана Марат-Азамат и шикнул. — всё, тихо, потом поговорим. Наломают дров со всей дури, прогрессоры, потом не расхлебаешь…

Заинтриговал донельзя, стоит ли говорить, что весь праздник прошел фоном — больше занимало то, что сказал Азамат. Перспективы и подводные камни в свете вновь открывшихся обстоятельств в голове крутились и с нетерпением ждал вечера, Александре и своим объявив:

— Вечером у нас деловой и приватный разговор с Азаматом, да ведь, Азамат? Не всё ведь обговорили⁈

— Да, всё так. — Без особого энтузиазма подтвердил он.

Что-то или мутит, или скрывает, дорвался директор туристической фирмы до прошлого! А ведь он и в наше время был к авантюризму склонен, на тот же Эльбрус два раза поднимался. И сплавы эти наши по весенним горным речкам — сколько раз чудом выплывали. А уж эта пещера Лаклинская не просто снится, а клаустрофобия самая натуральная после всего пережитого развилась.

Азамат, как я успел заметить — тоже мыслями витал в облаках, даже во время кулачного боя стенка на стенку на меня оглядывался. И ведь не поговоришь тут, придется ждать вечера и ещё отсидеть официальную часть ужина у Лугининых. В то время, как блины в горло не лезут…

Уже поздним вечером, определив прибывших с Азаматом на постой в особняке — поехали ко мне. Но тоже не вдвоем — со мной отправился Захар с двумя помощниками и Азамата сопровождали три товарища, весьма характерной наружности и при оружие. И заранее был отправлен гонец к Демьяну, с наказом топить баню и накрыть в предбаннике стол. Ну а пока, отъехали от сопровождающих подальше, чтоб не слышали нашего разговора, я оглянулся — вроде отстали и обратился к Азамату:

— Ну, колись давай!

— Прикинь, Герман, я когда в себя пришел после всего — не особенно удивился даже! — Начал «колоться» Робертович. — Вокруг суета и переполох, все по башкирски говорят, я вначале подумал, что на дискотеке в Тугузлах оказался, где и огребся, а сейчас только в сознание пришел! Повезло, что реципиент без памяти несколько дней лежал, чудом выкарабкался, получается. Ну а уж странности после такого мистического опыта удалось объяснить, в общем — удачно инфильтрация прошла. Отец настолько рад был, что я выжил, что мало кто позволяет себе вякать против. Я-то, бывший, то есть до вселения моего сознания сюда — совсем буйный и необузданный был, молодой и горячий. Хотя вот в многоходовке с киргизами моя прошлая репутация на руку сыграла, эх, жалко что мы раньше не встретились, Герман!

— Ты мне лучше расскажи, на кой-черт тебя в столицу дернуло ехать⁈

— А что, нормально съездил! Императрица и шушера возле неё недовольны, конечно, что с Павлом познакомились, зато в ситуации с киргизами правильно акценты расставил и фаты преподнес как надо! Нам, башкирам, сейчас как казакам вольности, права и обязанности определили! Ну и не злись, землю хотел выцарапать, больше всего закусило, что немец тут обосновался. Кто же знал…

— Так башкиры и так же обладали всеми правами казачьего сословия вроде? — Удивился я. — Хоть и не сейчас, насколько вижу.

— Да, в нашей истории только через десять лет такое будет. Я же говорил, что у нас своих интриг хватает? Вот и приходится впереди паровоза скакать. Зажиточным баям ничего не надо, деньги за вотчинные земли каждый год от заводчиков капают. А другие выживают как могут, классовые противоречия во всей красе, со всеми вытекающими и сообразно этой эпохе, проще говоря — режут друг друга частенько и соседям достается…

— Нашел чем удивить, — хмыкнул я. — не видел ещё как в заводах приписные горе мыкают, у тестя моего ещё всё по божески, оказывается.

— Наслышан, хрен редьки не слаще! — Отозвался Азамат. — У меня тоже, понимаешь, не все хотят вприпрыжку вписываться в индустриальное общество и оседлый образ жизни, два покушения за год было…

Помолчали, погрузившись каждый в свои думы. Потом я вспомнил, что не давало покоя:

— Чо ты там про историю-то плел, Азамат⁈ Это как-то связанно с твоей поездкой в Питер?

— Да фигня, Герман! — Преувеличенно бодро отозвался Азамат. — Ты про Павла Петровича много чего помнишь?

— Ну так, в рамках школьной истории и чтения литературы. Судя по тому, что какими только помоями его не поливали и внезапной кончине от рук заговорщиков — не самый плохой правитель для страны, а что?

— Да так, понимаешь, вот эти рассказы что Павел не совсем в своем уме был — не на пустом месте возникли. Я же с ним больше месяца общался, принят в Малом двору был и дружеские отношения установились. Насколько это возможно, учитывая разницу в происхождении…

— Ну, не томи⁈ — Поторопил я внезапно замолчавшего Азамата. — Реально с придурью?

— Да не, абсолютно нормальный был! Даже больше чем, ну а потом да, фляга брызнула, когда я не выдержал и решил, так сказать, вмешаться в ход истории… Двое суток под замком даже сидел, пока Павел Петрович всё обдумывал, по тонкому льду прошел! А он, как мне кажется, слегка тронулся…

— Так ты что, ему всё рассказал⁈ — Я чуть с лошади не сверзился от таких новостей.

— Ну не сразу, конечно! — Возмутился Азамат. — Поначалу иносказательно и намеками пробовал, затем карты пришлось приоткрыть. Всё пришлось рассказать только под угрозой пыток. Да нормальным он мужиком оказался, по итогу! Я же здесь, живой и здоровый!

— Офигеть, — не смог я сдержать эмоций. — все как в книгах про попаданцев, попал в прошлое — беги к императору или Сталину, в зависимости от времени переноса. Я от тебя не ожидал такого…

— Да я и сам такого не ожидал, — сознался Азамат. — спонтанно как-то получилось, под влиянием момента и ситуации, когда бы ещё довелось с императором вот так пообщаться?

— Пообщался сейчас, доволен теперь? — Хорошо ещё, что про меня будущий император не в курсе, надеюсь. — До чего договорились хоть, раз тебя живого отпустили? Могли бы и выпороть, для профилактики!

— Нормально договорились! Только знаешь, Гринь, времена идут, а кое-что в России остается неизменным. Меня Павел Петрович на прощание знаешь какой фразой напутствовал? Держись в седле: «денег нет, но я в вас верю!»