Кобчик

Глава 19

Глава 19.

Демьян, мягко выражаясь — ввел в заблуждение. Нет, было весело: и винопитие, и хороводы с плясками, девки исполняли похабные частушки про зайца, которой должен заломати капусту, но обещанного группового секса так и не довелось увидеть, не говоря уж об участии. Хороводы вообще были на грани фола и больше на канкан смахивали, так девки ноги задирали. И всё это действо — при скудном свете свечей, эротизма хоть отбавляй, умеют же предки веселиться, а ведь это ещё разминка перед свадьбой…

Ближе к ночи, когда веселье достигло апогея — явились хозяева лично и разогнали перевозбудившуюся молодежь по спальным местам. Ни на пары не дав разбиться, ни тем более яровуху устроить. Нас вообще втроем разместили в комнате, мы с Хлебниковым на кровати устроились, а Демьян на полу.

— Слышь, управляющий, — высказал претензию. — не так я себе свальный грех представлял, сосем не так!

— Перестали чтить заветы предков! — Демьян расстроился, даже в темноте чувствуется его недовольство. — Этак совсем оскотинимся на иноземный манер! Вот у нас в деревне раньше, ещё до того, как меня в солдаты забрили…

— А мне понравилось, — отозвался с другого края кровати Николай Петрович. — в городах-то сейчас больше, как верно ваш управляющий заметил — на иноземный манер справляют, особенно среди родовитых брачующихся. А здесь прямо пастораль и пейзане, всё так патриархально и нравы весьма просты, приятственно после суеты столичной… Кстати, херр Герман, а кто та чернобровая девица, что подле вашей невесты неотлучно находится? Дочка купеческая?

— Бонна её, француженка, Николай Петрович. Понравилась Беатрис⁈

Хлебников недовольно засопел и признался, что уже женат, после чего долго ворочался, мешая заснуть. Демьян не отставал, вполголоса костеря падение нравов и басурман с их обычаями, эко как их распалило. Ладно, мне тоже заснуть удалось не сразу: перед глазами плясали купеческие дочки и жены, да Александра ревниво поглядывала за мной…

Утром, поглядев на помятые лица гостей — занялся рекламой активированного угля, при полной поддержке Антона Сергеевича. Купцы слушали без особого интереса, на таблетки посматривали с подозрением. Следовать моему примеру и употреблять — не спешили. До чего же публика недоверчивая! А если так:

— Две копейки за десяток, не больше пяти десятков в руки! А то введем хозяев расходы на одном только вине. Видели небось, как я вчера пил? Вот, наравне со всеми, а сегодня как огурчик, почти!

Разобрали всё, что привезли и ещё просили. Эдак все запасы распродадим, ну да зима долгая, а особой квалификации для того, чтоб штамповать эти таблетки — не требуется.

Утро выдалось чудесным — из-за гор выкатилось солнце, развеялся туман над прудом и даже стало слегка припекать совсем не по осеннему. Собравшиеся гости сошлись в единодушном мнении, что это хороший знак, бог, стало быть — благоволит новобрачным. В немалой степени благодушию народа способствовало утреннее угощение — оживали потихоньку после вчерашнего, набираясь сил перед церемонией венчания в храме.

А вот прибытие в усадьбу новых гостей — меня лично насторожило. Особенно после известия о затеянной башкирами судебной тяжбой за землю. А прибыли именно они, причем пышная кавалькада не оставляла сомнений в том, что с визитом нагрянули весьма родовитые представители соседей. Нашел Захара и поинтересовался:

— А этим что надо?

— Так это же наши, барин! — Удивился моей неприязни Захар. — Не те, что тяжбу затеяли! И торгуем, и в работу иной раз нанимаются, особливо коли бескормица или зима не задастся. И от киргизов приходилось раньше месте отбиваться. Вы же сами с ними торгуете, барин!

Действительно, чего это я — нормальные же люди, наши, вон купец Файзулин (через которого, собственно, и происходила вся торговля) со всем уважением встречает приехавших биев, и Ларион Иванович приветлив. Подхватил нарядную Александру под руку и тоже направились встречать гостей.

— Герман, Герман, — глаза невесты были полны любопытства. — какие они интересные!

— Ага, ты тоже у них любопытство вызываешь, в таком платье подвенечном. Так что включай всё свое обаяние и подружись с девицами. Ты теперь дворянка и гости у нас знатные, будем налаживать горизонтальные связи.

— А они на нас не нападут? — Пискнула Саша. — Таких ужасов про восстание рассказывали!

— Эти нет, это наши! В отличие от упырей, что под Миассом завелись, те уже напали коварно, покусившись не только на наше благосостояние, но и на будущее наших детей! А с этими соседями нужно как можно быстрее налаживать отношения, причем во всех сферах, так что улыбайся!

Познакомились с двумя приехавшими биями и с их близкими, пока ограничившись взаимными любезностями — о делах ещё будет время поговорить. Планы по как можно быстрому привлечению башкир во все сферы хозяйственной деятельности, от сельского хозяйства до промышленности — давно сложились, так что визит соседей пришелся ко двору. Такой человеческий потенциал грех не использовать, и желательно этот процесс ускорить — сделать это пораньше, чем в известной мне истории. А пока шерсть овечья требуется неограниченных количествах, впрочем — в дело пойдет всё, от рогов до копыт…

К обеду, под указания распорядителей, выстроились согласно знатности и почтенности (чуть до рукоприкладства не дошло) и тронулись в церковь. Затем торжественная, но несколько, на мой взгляд, затянутая церемония венчания: Сашенька в белом платье, Никанор торжественный и внимающая сему действу публика. И сразу после венчания — свадебный кортеж отправился нарезать круги по поселку, возвращаясь другой дорогой. Только что пупсов не хватало, привязанных к передкам повозок. Есть вневременные традиции в России…

— Антон Сергеевич, — из Демьяна знаток свадебных обычаев так себе, как я уже выяснил, так что к опекуну обратился. — а драки будут?

— Это дикость, конечно, — поморщился тот. — но надо, чтоб не хуже, чем у других свадьба прошла, так что будет всё!

Мне поездка не понравилась — трясет ужасно, не то что зимой в санях, но остальные были в восторге. Но вот зубодробительная поездка окончилась, гости устремились к столам, а прислуга принялась обихаживать утомленных лошадей. Веселье продолжилось с новой силой, так что в иной момент чувствовал себя как та свадебная лошадь, благодаря культурно-развлекательной программе — потел в костюмчике, специально пошитом к торжеству. Спасибо дружке, кузнецу Гавриле — принимал огонь на себя и отшучивался от не менее языкастых соперников. Главное, что Александра довольна…

Спустя несколько перемен блюд на праздничном столе — включился таки в всеобщее веселье. Активированный уголь всё-таки не панацея и вот уже распеваю вспомненные частушки из репертуара «Сектора Газа», хорошо хоть про попа не стал озвучивать, Никанор тоже здесь. Хорошо выступил, судя по репликам собравшихся гостей:

— А говорили что иноземец!

— Хорош жених, хоть и немец!

Невеста, с румянцем во все щёки и прикрывая рот ладошкой — осудила:

— Герман! Ты же жених! А спой ещё что-нибудь⁈

Затем настал черед свадебных подарков, я ещё от выкупа невесты не оправился, а тут такое… Можно описать одной фразой: «купцы мерились подарками». Серебряная посуда и прочее, я не присматривался. Как шепнула Саша:

— Дары мы завтра разбирать будем, не глазей!

Помимо основных подарков — рядом с невестой стоял поднос, куда гости со всей широты купеческой души метали ассигнации, «невесте на булавки». По самым скромным прикидкам, на глаз — уже на строительство небольшого булавочного заводика накидали. А оба бия преподнесли совместный дар и вот в сад вводят, как это правильно сказать, стадо или табун — верблюдов. Восемь штук общим числом, с двумя специалистами, которые будут за ними ухаживать и передавать навыки обращения с кораблями пустыни нашим скотникам. Не было заботы, так верблюдов подарили…

Ладно, у меня это просто нервное, на самом деле — шикарный подарок, не зря в моем времени на гербе Челябинска изображен золотой груженный верблюд. Найдем им применение, будем с Александрой связанные из верблюжьей шерсти вещи носить. А расстраивало меня на самом деле то, какие деньги вбухал Ларион Иванович в организацию празднества. Ещё ведь на завтра запланированы гуляния для простого люда поселкового за счет купца, пришлось и мне соответствовать — организовать подобное в Соколовке, иначе не поймут. А уржумские здесь погуляют, в Златоусте, за счет тестя, благо рядом всё…

А с другой стороны — деловые знакомства и личные связи, уже с Хлебниковым сговорился о постройке бумажного заводика. Но то перед свадьбой было, а сейчас никак пока пообщаться с почтенным купечеством не выходит — сидим с Сашенькой рядом за столом, отыгрываем роли жениха и невесты. А вот гости, судя по долетающим отрывкам разговоров — помимо сплетен и досужих разговоров свои деловые интересы блюдут. Как похвалился купец — заказов на одни только мясокрутки столько поступило, что пока непонятно, сделаем ли такое количество за зиму…

— Доколе! — Это Ларион Иванович рявкнул, встав со скамьи и с бокалом в руке, не иначе как тост решил задвинуть очередной, за счастье молодых. — Посмотрите на молодого инженера Дитриха, встань, Дитрих, покажись гостям! Не поверите, за свой кошт отучил сына своего мастера в горном училище столичном, так он мне за неполный год не токмо возвернул все затраты на свое обучение, но и моё состояние весьма приумножил! А ежели на каждый завод по такому выпускнику? Герман Фальке, зять мой любезный, да Дитрих Шнайдер — они вдвоем столько придумали для облегчения производства, не считая других новинок! Вы пока малую часть видели, но вскоре и со многим другим ознакомитесь, дайте только время! А вы скупитесь на школу потратиться, в коей будут обучаться будущие мастера…

Грамотно тестюшка набросил на вентилятор, гости словно второе дыхание обрели и загомонили.

— Так то немцы, Ларивон Иваныч! — Возразил один из заводчиков. — А наших сиволапых ни к чему учить!

— Я в училище хоть и со всем прилежанием учился, — встал из-за стола Дитрих. — но не был среди первых учеников! Да и какой из меня немец, всю жизнь здесь живу! А в Санкт-Петербурге среди моих соучеников как раз большинство были русскими!

— Попрошу меня извинить! — Надо мне прокомментировать, пока ещё дискуссия только разгорается. — Но эти, как вы соизволили выразиться, сиволапые — даже без образования, помогая нам с Дитрихом в исследованиях, активированный уголь открыли, несколько весьма многообещающих химических соединений, кои востребованы будут повсеместно в скором времени! И повторюсь, без всякого образования! И вспомните Михаила Васильевича Ломоносова, тоже ведь из сиволапых!

Ну хоть наконец-то проверил навыки ближнего боя, что получал в неустанных тренировках у казаков. Спор как-то очень быстро с проблем образования перешел на личности и зашел в тупик, что окончилось эпичным побоищем: девки визжат, бороды трещат — свадьба удалась. То-то я удивлялся, чего мой опекун и Демьян не пьют и ходят злыми, готовились к выполнению врачебного долга, оказывается.

Спину прикрывал Ларион младший и вдвоем мы довольно успешно затащили катку по очкам — на почтенных купцов не кидались, но от их отпрысков отмахались. Не без потерь: Ларьке нос разбили, мне левый глаз подбили, но мы победили! По крайней мере десятник казацкий Степан, занимавшийся со своими казаками усмирением вошедших в раж гостей — нам с Ларионом подмигнул одобрительно. Видел значит, как его ученики бьются.

Как это водится — охолонули после недавней драки быстро, выпили мировую и продолжили обсуждать актуальную тему с образованием столь необходимых в горном и заводском деле специалистов. Вновь вспомнили о инициативе алтайских горнопромышленников, затеявших открытие горного училища в Барнауле. Перспектива иметь подобное заведение на Урале собравшихся купцов прельщала, а вот желания раскошеливаться — уже не так, но просматривалось.

— Я в ноябре в столицу еду, — Ларион Иванович, видя что согласия среди гостей нет, взял быка за рога. — предлагаю к этому времени определиться с местом, где это училище возведем и с его финансированием! Подам прощение на высочайшее имя, об образовании у нас столь полезного заведения! Иначе обскачут нас алтайские заводопромышленники!

Чудом последующее обсуждение не переросло в новую драку: разошлись на взводе, ни о чем конкретно не договорившись, но хоть придя в одном к согласию — училище необходимо! Ничего, ещё суббота и воскресенье впереди, дожмем прижимистых купцов. А кто откажется от помощи в развитии учебного заведения и его дальнейшего содержания — тот сам себе злобный буратино…

Спать меня определили в опочивальню невесты, под печальное причитание Татьяны Терентьевны, что вот и выпорхнула птичка из родного гнезда.

— Ты уж не обижай, Герман, кровиночку нашу! — Прошептала она, закрывая за мной дверь.

Странные они, оставляют внучку с бухим пацаном почти что шестнадцати лет отроду и просят её не обижать! Саша замерла на кровати, наблюдая, как я топчусь на пороге, хихикнула и заплетающимся голосом позвала:

— Иди уже, жених!

— Ты чо, пьяная что-ли? — Восхитился я в очередной раз местными нравами, за столом-то совсем не пила ничего из хмельного.

— Вина с мёдом дали…

— Я бы пизды им всем дал!

Высказал свое отношение к происходящему, стянул сапоги, чуть не упав при этом и шагнул к кровати, скомандовав:

— Ну-ка подвинься, расселась тут!

Завалился с краю, подгреб под голову подушку, а она, вместо того, чтоб отодвинутся (габариты кровати вполне позволяли) — придвинулась, уперлась рукой грудь и с еле скрываемой обидой спросила:

— Али не люба⁈

— Люба, Саша, люба! Но только не сейчас, — приобнял, она доверчиво устроила свою головку у меня на груди, которую я тут же погладил. — ты сама ещё ребенок почти, а от этого дела, внезапно — дети появляются! Хоть и не сразу! Так что пока подождем с этим, годика два минимум! Подожди, а простынь на утро не надо показывать⁈ Можно или мне палец порезать, или тебе нос разбить!

— Какая простыня, это же дикость! — Возмутилась Александра. — Я тебе сейчас сама что-нибудь разобью!

— Ну и ладно, давай спать тогда…

Она ещё немного что-то побурчала, затем притихла и успокоилась, ровно засопев, уснула стало быть. А затем и я отключился — насыщенный день сегодня выдался, а впереди ещё два таких.

Утро началось с первого семейного скандала:

— Не буду я с тобой больше спать! — Безапелляционно заявила юная жена. — Ты всю ночь то стонал, то зубами скрипел и руками махал!

У меня прямо от сердца отлегло, маленькая она или нет, а в темноте и на ощупь — очень даже ничего, так что лучшим выходом будет пока воздерживаться от подобных совместных ночевок.

— Да, душенька моя, а ты что думала — такова нелегкая женская доля! — Не удержался, чтоб не пошутить.

Суббота и воскресенье слились в один нескончаемый день, ничем друг от друга не отличаясь: застолье, споры об обустройстве училища и ещё одна драка. Или даже две, к вечеру воскресенья уже ни в чем не был уверен. Вот как они сейчас без капельницы живут, ладно у меня организм молодой, так и то утром встал еле-еле, чувствуя, что это уже запой явный и активированный уголь проблему не решает…

А среди купцов никак не могли договориться о том, где всё-таки следует устраивать горное училище. Всяк тянул одеяло на себя, желая поближе к себе разместить его. Хорошо ещё, что из Прикамья промышленники не успели на свадьбу приехать, так бы и Пермь предложили, в качестве города, где должно обустроить первое уральское заведение учебное. Устав от бесплодных споров, встал из-за стола и на кураже заявил:

— Училище построю за свой счет и в Сатке! Ларион Иванович, поспособствуете с наймом преподавателей, раз в столицу едете? И строителей ваших, которые усадьбу строили, не одолжите? — Дождался утвердительного кивка и продолжил. — Размер ежегодных взносов на содержание учеников и оплату учителей обсудим потом, соразмерив расходы. Но сразу говорю — приниматься ученики будут только по результатам экзаменов, так что устраивайте у себя школы и учите детей на совесть, неучам в училище не место!

Все споры сразу затихли, явно что не всем по душе пришлось мое решение основать училище в Сатке, но вот строительство за мой счет — полностью устроило. К тому же, как они полагали, дело это не быстрое, ну я их в этом заблуждении разуверю: само здание за год можно отгрохать, а учеников для первого курса постараемся у себя подготовить к осени восемьдесят шестого года, то есть меньше, чем через два года.

— Потянешь ли, Герман? — Уже поздним вечером наедине спросил Ларион Иванович. — Что же ты не спросясь совета с эдаким решением выскочил? И пошто в Сатке, чем Златоуст не мил⁈

— Не отсудят двести десятин приданного — с легкостью потяну. Отсудят — придется затянуть пояс, но и тогда справлюсь. Что не спросясь — надоело на эти рожи смотреть, так бы иначе ни до чего не договорились. А Сатка, Ларион Иванович, так то теперь моя вотчина, пусть и училище там будет. Случись с вами чего, не приведи господь, Златоустовский завод внукам вашим отойдет, вы уж не обессудьте, не с руки мне здесь училище строить…

— И то верно, — после недолгого размышления выдал Лугинин. — помогу с училищем, то ведь и мне прямая польза. А ведь уел ты их, Герман, уел! Иных ажно перекосило, как ты объявил свое решение!