Кобчик

Глава 13

Глава 13.

Сутки наверное проспал, изредка просыпаясь, как и предсказывал — уделав всю холстину кровью, натекло изо рта. В воскресенье уже чувствовал себя намного лучше — опухоль с правой стороны начала спадать, но вот безжалостно изрезанная десна поминутно напоминала о себе. Ничего, организм молодой и здоровый — заживет как на собаке.

А ближе к вечеру и проголодался, кликнул Глашку, спросил что есть из еды.

— Может вам хлебушка нажевать, барин? — Проявила участие.

— Каши неси! И масла туда не жалей!

Тоже мне, биомясорубка нашлась! Кое-как, осторожно, задействовав лишь здоровую левую половину челюсти — перекусил кашкой, запил квасом и расспросил её, как они тут с мясом обращаются на кухне. А то ни котлет нормальных не видел, вместо них скоблянки Марфа делает, ни привычных мне пельменей, а пермяни, с начинкой из рубленного мяса. Так и оказалось: про мясорубку здесь не знают, вот и ещё одна идея, благо что под боком чугунно-железоделательные заводы…

Лекарь, после осмотра вечернего, моим состоянием остался доволен:

— Поправишься скоро Герман! — И снизив голос, доверительно добавил. — Разговаривал сегодня с Ларионом Ивановичем, очень ждут, как ты на ноги встанешь! Заинтересовал ты его!

— Надеюсь, что не про женитьбу на его внучке речь шла?

— Нет-нет! — Успокоил Антон Сергеевич. — Про ваши изыскания с Дитрихом интересовался, мыловарение и наши с вами задумки тоже не обделил вниманием!

Кто бы сомневался, любой заводчик одуреет с этой прикормки: и Дитриху столько идей накидал в процессе работы над цементом, и поселок всколыхнул своей мыловарней, не говоря уже про лекаря — того стерилизация и дезинфекция с головой захватила, и других обещанных новинок жаждет. Сейчас, если интерес проявят непосредственно к самой лаборатории при госпитале и Дитрих не обманет ожиданий, сдав как стеклотару — ждет серьёзный разговор с Лугининым, чего я и ждал, и опасался. Ибо от его итогов зависело, как мне здесь будет дальше житься…

В понедельник совсем ожил и под укоризненно-осуждающим взглядом Глашки куда быстрее, чем вчера — всё той же левой стороной жевал скоромную пищу. У православных-то великий пост, вот и косится с неодобрением, ничего, я болящий, а ей с такой комплекцией — попоститься только на пользу! После обеда навестил Демьян:

— Ахматов с утра заходил, барин, сам!

— Вынюхивал? Что-то все собрались к приезду купца, и управляющий этот, и исправник который день гостит…

— В кажный угол заглянул! Но в сарай я его не пустил, на вас сослался, как и говорили! — Демьян не удержался от того, чтоб поворчать. — Купцы в очередь за вашим мылом выстроились, а мы на стервин энтот отвлекаемся, три фунта уже скопилось, может хватит вам, барин?

— Стеарин, Демьян, сколько повторять можно! Не хватит, он нам не меньше мыла полезен будет, ещё маленький свечной заводик откроем! Я сегодня баню прикажу топить, — потрогал вначале отросшие волосы на голове, потом пробивающийся пушок на лице и решился. — зайди вечером, побреешь меня полностью!

Демьян, посчитав свою миссию выполненной — затоптался на пороге, порываясь уйти, когда я вспомнил, что с кузнецом не рассчитался. Хоть и говорил Антон Сергеевич, что ничего не не надо — я считал по другому. Будем и подобие бормашины делать, и экспериментировать с лечением зубов, раз уж у нас такой специалист есть. К тому же, по словам лекаря: есть при дворе его Императорского Величества подобные врачи, даже зубы вставляют, стоит и нам в этом направлении приложить усилия.

— Гавриле рубль передай, и благодарность от меня! Да два куска мыла заверни, туалетного и хозяйственного! Завтра или послезавтра, как получше станет — будем детское мыло варить, покажу что и как…

Неожиданностью стал визит Степана, казацкого старшины, заявившегося в компании моего сверстника, которого тут же представил:

— Ларион Максимович Лугинин, херр Герман Фальке! Прослышал о ваших с нами занятиях и тоже изъявил желание принять участие! Мы вашей Марфе, херр Герман, осетра передали небольшого, от всех казаков! Пост, стало быть, кушайте и выздоравливайте!

С любопытством посмотрел на парня, который с не меньшим интересом изучал меня: открытый взгляд, ростом чуть пониже меня, одет скромно, совсем не так я представлял себе купеческого внука. Протянул руку:

— Просто Герман, Ларион, если позволите.

— Да, конечно же херр, то есть Герман! — Ответно пожал руку и сознался. — Это дед меня послал к казакам и вам, а то в Преображенском полку служу, а службы и не видел!

— Ларион Максимыч преуменьшает, — усмехнулся в усы десятник. — успехи его в верховой езде несомненны, как и в обращении с белым оружием.

— А правда, Герман, — непосредственно полюбопытствовал Ларион. — что ты к нашей Александре свататься намерен⁈

— Неправда! — Поспешно, даже излишне, открестился я. — Я её ещё в глаза не видел, а нас уже поженили! Планирую личную жизнь устраивать по велению сердца, а не по чужим хотелкам!

— А коли опекун твой распорядится⁈ — В глазах Лариона восторг напополам с опаской плескались.

— Да хоть кто! — Отрезал я. — Сам решу!

— Тогда, Герман, — Посоветовал новый приятель, проникнувшийся ко мне самой искренней симпатией. — Сашку не советую! Она и некрасива, и вредная! — Глянул на свой кулак, зачем-то лизнул и добавил. — Сегодня она Николеньку с утра отлупила, а я ей задал взбучку в ответ!

Я поспешил увести разговор с неприятной темы, эта Александра уже заочно подбешивала, поинтересовался что Ларион умеет и как до этого занимался. Ну что, действительно — Ларион старший прочит своих внуков в дворяне через службу в Преображенском полку: все три брата свободно разговаривают по немецки и французски, занимаются под руководством нанятых наставников верховой ездой, обращению с оружием и прочими науками, включая этикет и правила хорошего тона, принятые в высшем обществе изучают, без всяких поблажек. Думаю, что мне совместные занятия с Ларионом немало полезного принесут…

Ларион, как приехавший из столицы — порадовал нас новостями, самыми значимыми из которых оказались полет на воздушном шаре в прошлом году во Франции и указ российской императрицы о присвоении городу и крепости Ахтияр в Крыму греческого названия Севастополь.

— Впрочем, Герман, видно тебе про Крым неинтересно? — Что-то углядел в моей мимике Ларион.

— Отнюдь! — Запротестовал я. — Просто подозреваю, что турки нам долго ещё Крым не простят, да и местная шваль там совсем не рада видеть нас, веками кормились на страданиях русского народа… Вы верно думаете что раз я немец, то интересы империи меня не касаются? Так это не так, связав свою судьбу с этой страной — обязан быть патриотом своего нового Отечества! Немного стихосложением балуюсь и как раз на взятие Крыма пишу оду, «Крым наш», не желаете послушать?

Ларион со Степаном желали и я продекламировал:

'Словно уд дроченный в гузно содомиту,

Рать России в Крым вошла!

Карта басурман отныне бита,

Не помог поганым их Аллах!'

Степан закашлялся, скрывая смущение, а Ларион, углядев на столе бумагу и письменные принадлежности — с горящими глазами попросил соизволения записать только что услышанное.

Достаточно долго поговорили ко взаимному удовольствию, прежде чем я, вспомнив о правилах приличия — кликнул Глашку, предложив гостям хоть чаю попить. Оба синхронно отказались и засобирались на выход, не желая обременять выздоравливающего, на прощание пожелав скорейшей поправки. Знакомством с одним из внуков купца оставило самое благоприятное впечатление: вполне нормальный парень, не кичится капиталами семейными, да и скорое получение дворянства — ничуть не мешает ему с тем же Степаном общаться ровно, без всякого пренебрежения и не свысока.

Под вечер заглянул Дитрих, в чрезвычайном возбуждении:

— Герман, я имел с самим Илларионом Ивановичем длительную беседу!

— Зер гут, Дитрих, зер гут! Все идеи выложил⁈

— А что? — Растерялся Дитрих и тут же с энтузиазмом щенка, которого потрепал хозяин, продолжил. — Илларион Иванович выказал неподдельный интерес ко всем нашим работам! Разве что опыты получение соды из соли и известняка раскритиковал, убыточно выходит…

— Ты же сам говорил, что у него фабрики по производству ткани есть? Заелись, значит соду втридорога покупать не убыточно, а передовой метод — дорого⁈ Разбаловало вас доступность поташа, не понимаете, что без соды никуда!

В общем — пока всё идет по плану, сейчас ещё выдержать паузу, не бежать вприпрыжку самому на поклон к Лугинину, с просьбами. И тут как нельзя кстати недавняя операция, с чистой совестью можно заняться пробной партией свечей стеариновых, до визита к купцу, да мысли привести в порядок, отговариваясь болезненным состоянием…

Уже после бани, побритый, протерев голову и лицо водкой — с любопытством наблюдал, как Антон Сергеевич нарезает круги вокруг меня.

— Что, к купцу в гости надо идти?

— Да, Герман! — Обрадовался лекарь. — Невежливо тянуть с этим, к тому же приглашены и не раз уже!

— Ну вот в среду и пойдем, завтра ещё кой-чего сделаю в госпитале, чтоб не с пустыми руками идти, в порядок себя сегодня привел, так что послезавтра с визитом нагрянем…

Подготовка к посещению усадьбы не обошлась без нервотрепки, Антон Сергеевич критически осмотрел меня со всех сторон, сетуя, что так и не обзавелся я приличным гардеробом.

— Скоро! Аксинья со своими подопечными шьет одежду по моим фасонам! И свитер свяжут, на локти кожаные нашлепки пришьют — сносу не будет!

По дороге к особняку, скрывая нервозность по поводу предстоящего знакомства — зател светскую беседу:

— А чего, Антон Сергеевич, вы все в церковь так часто ходите, чуть ли не каждый день?

— А куда нам ещё ходить? — Сбавив шаг, удивился лекарь. — Купцы о делах договариваются, Марфа новости узнает, где это ещё делать, как не в храме, перед и после службы?

— Так в трактире же, за кружкой пива! — Парировал я, на что доктор хмыкнул.

— Ты в нашем трактире пиво видел? Мы там с казаками сидели, разогнав тех завсегдатаев, при которых за карманами следить надо. Да и потом, Герман, в заводе множество поборников старой веры самого разного толка, кои церковь не посещают, тех же казаков взять; работники по выходным тоже пренебрегают посещением службы, норовя в трактир заглянуть, а Никодим кляузы строчит то в епархию, то исправнику жалуется. Вот и ходим…

Сегодня нас почтила встречей сама Татьяна Терентьевна, вместе с уже знакомым мне Ларионом. Лекаря куда-то в дом увлекла, а мне проворковала, указав на Лариона:

— А вы, херр Фальке, познакомьтесь пока с детьми, Ларион вас проводит!

Начинается… Ларион, едва бабка с Антоном Сергеевичем ушли — засыпал меня вопросами:

— А что это у тебя, Герман? — Сверток в руках сразу привлек его внимание. — А ты продолжение оды дописал⁈

— Над одой работаю, а это свечи из нового материала, который в моей мастерской производят, деду вашему показать, да бумага, покажу вашему младшему Коле забаву, на которую ты меня натолкнул рассказом о воздушном шаре — научу вас самолетики делать!

Ларион привел меня большой зал, где нас встретили девятилетний Николай и Александра, оказавшаяся, вот сюрприз — миловидной брюнеткой лет восемнадцати. Зря это я отнекивался от женитьбы на такой барышне, а если учесть, какое за неё приданное дадут…

Александра сделала книксен и замурлыкала по французски, я из этого всего разобрал только свое имя. Улыбнулся как можно приветливей и ответил:

— Эдит Пиаф, Софи Марсо, Эммануэль Макрон! Сорри, мисс, ай донт спик френч!

— Господи! — Раздался звонкий и мелодичный девичий голос из-за спины. — Какой он страшный, бритый и лопоухий! Тоже мне, принц заморский! Нет, я за него не пойду! — И судя по звуку — притопнула ногой по паркету.

Кажется, я перепутал Александру с бонной, или как сейчас называют таких вот частных наставников, гувернантка вроде. Обернулся, узрев совсем ещё соплюшку, от силы лет двенадцати, максимум тринадцати. Чего не отнять — красивая, да ещё и блондинка субтильная, но вот симпатичное личико портила брезгливая гримаса, с которой она уставилась на меня.

— Извините, Александра? — Она кивнула, подтверждая правильность догадки и я продолжил. — Смею вас уверить, что наши чувства обоюдны! У вас ещё молоко на губах не обсохло, замуж выходить!

— Ах так! — Она вновь притопнула, до чего же капризная и избалованная девчонка. — А мне бабушка все уши прожужжала про вас, какой вы галантный и обходительный кавалер, а вы, а вы…

— А я, как и все мужчины, козел! — Не отказал себе в удовольствии постебаться, такого счастья, как эта вздорная девица — мне не надо!

— О да, вы козел, херр Герман Фальке! — Глаза Александры метали молнии. — Даже и не надейтесь на женитьбу на мне, я-то знаю, что вам всем капиталы дедовские интересны в первую очередь!

— Да нужны вы мне, невеста чугуниевая! — Всё таки вывела из себя и я не сдержался. — Связать свою судьбу с такой как вы — последнее, что мне в голову может придти!

— Ах, — умилилась заглянувшая в комнату Татьяна Терентьевна. — вы даже ругаетесь, словно душа в душу много лет прожили! Хорошая пара выйдет! Всё, всё, не мешаю, знакомьтесь!

Замечание Татьяны Терентьевны погасило начавшуюся было перепалку, а тут и Ларион отвлек, сестрёнке погрозив кулаком, а у меня спросил:

— Герман, вы говорили про самолетики из бумаги!

Действительно, чего я тут с малолеткой развоевался, посмотрел с благодарностью на Лариона и достав захваченные из дом листки — принялся показывать двум братьям и присоединившейся к нам бонне по имени Беатрис, как делать самолетики. Забава известная каждому школьнику — пришлась по душе не только младшему, а всем собравшимся, не исключая Беатрис. Александра и тут показала свой характер, не став сама самолетик складывать, а отобрав его у Николая. От эпичного побоища спасло появление прислуги, позвавшей всех на обед в гостиную.

Ну вот и познакомился с самим Ларионом Ивановичем, или как его ещё часто называют — Илларион. Харизматичный дед, нет ни намека на старческую немощь, полон сил и энергии. И неизменная борода с усами, здесь вообще мало встречается мужчин без растительности на лице…

Обед прошел в тишине, я, заранее предупрежденный лекарем о принятых правилах поведения за столом при хозяине — тоже помалкивал. А вот наблюдать за обычно словоохотливой Татьяной Тереньевной было забавно, но зато хоть эта язва Саша тоже не отсвечивала, сидела тихо. И обед закончился быстро, после чего меня с моим опекуном Илларион Иванович пригласил в свой кабинет. Собственно, ради этого разговора и был затеян сегодняшний визит.

Едва испробовав принесенные образцы свечей, Ларион Иванович одобрительно поцокал, уяснив что изготавливать стеарин можно в обычном сарае из того же жира и сала, что идет для варки мыла — не стал ходить вокруг да около, в лоб спросив: чего мы хотим.

— Не спроста ведь, херр Фальке, сдружились с Дитрихом? Ваши идеи, рассказанные ему, не могли пройти мимо моего внимания и я подозреваю — рассчитаны на то, чтоб я заинтересовался?

— Всё верно, Ларион Иванович! — Не стал я юлить. — Интерес наш с Антоном Сергеевичем в том состоит, чтоб от вас получить поддержку в начинаниях. А со своей стороны поможем вам, идей и изобретений, кои вам пригодятся не только на заводах горных, но и на других ваших предприятиях — в загашнике у меня много!

— Очень любопытно, херр Герман, — проницательно взглянул на меня купец. — откуда они у вас? При том, что тот же Дитрих уверяет о вашем незнании порой простейших вещей! И вместе с тем — вы не просто прожекты выдумываете, а и делом подтверждаете…

— Жизнь в Европе, Ларион Иванович и особенности образования, понятие коммерческая тайна вам знакомо⁈ Больше скажу, в общих чертах знаю в каком направлении будет двигаться европейская промышленность и с прискорбием отмечаю наше отставание в этом…

— Да вы видели, херр Фальке, — загорячился доселе выдержанный купец. — какие заводы отстроили после пугачевского бунта⁈ Троице-Саткинский, Арти, Миасский медеплавильный⁈ Кусинский завод перестраивать буду!

— Если судить по Златоустовскому заводу, то неплохо, признаю. Но ещё пять-десять лет, Ларион Иванович, и эти производства безнадежно устареют, к моему глубочайшему сожалению. И без их модернизации, то бишь переделки — тяжело будет конкурировать с заграницей. Вы вот в заводе зависите от воды, которая приводит в действие механизмы, а в той же Англии — на силу пара обратили внимание. И не просто обратили, а уже используют паровые машины, пусть ещё и несовершенные, но это пока…

В общих чертах, проговорив до вечера — достигли предварительных договоренностей с Лугининым. Формально мы остаемся независимым предприятием, вроде товарищества на паях (Ларион Иванович, естественно — вошел в число пайщиков, и финансово пообещав участвовать, и землю выделить для сельского хозяйства), а на деле — работаем на перспективу в тесной спайке с купцом и его предприятиями многочисленными. Этакое конструкторское бюро конца восемнадцатого века у нас вырисовывалось, с одновременным производством мыла и стеарина для начала, с реализацией продукции купец гарантировал полное содействие.

С людьми вопрос тоже оказался решаемым: совместно с моим опекуном Ларион Иванович предложил провести не совсем законную сделку, закупив на имя Антона Сергеевича тысячу душ крепостных. Оказалось, что купцы, несмотря на всё их влияние и капиталы — покупать крепостных права не имели юридически. Понятно, что эти запреты были больше формальными, на деле существовало множество лазеек и уверток, благодаря которым заводчики приобретали рабочих для своих заводов, в том числе и вот как сейчас — с фиктивной покупкой на подставное лицо, как правило, благородного происхождения. С этой сделки Ларион предложил нам передать сто человек, для начала, не считая того, что сейчас, когда финансовое положение упрочилось — могли позволить использовать труд вольнонаемных.

Самое главное — выцарапал себе Дитриха! Ларион Иванович к моим прогнозам о грядущей неизбежной модернизации отнесся серьёзно, потому и отдал Дитриха, с обещанием провести исследования, которые помогут вывести не только уральские заводы на новый уровень, но и другие предприятия купца в России, в том числе и парусно-полотняную мануфактуру, с государственными заказами для флота.

Ну а в том, что наше сотрудничество окажется плодотворным и взаимовыгодным — указывало согласие Лариона Ивановича оформить наши дела документально, с четко расписанными правами и обязанностями партнеров, не довольствуясь принятым в это время среди купцов устным рядом. И это всё при том, что я так и не выложил пока придерживаемые сведения о наличии золота на землях, принадлежащих купцу и не менее, а то и более ценных залежах магнезита в окрестностях Сатки. Посмотрим, как сработаемся. А козыри пока придержу…

И как камень с плеч упал, после откровенного разговора о его внучке:

— Да что вы, херр Герман, найдем мы остолопа родовитого нашей внучке, будет из него веревки вить! А с Татьяной Терентьевной я переговорю, чтоб выбросила эту затею из головы!