Кобчик

Глава 15

Глава 15.

Год выдался урожайным, не зря сохранением урожая озаботились заранее — голод не грозит, даже излишки продать можно. Впрочем, после неоднократных разговоров как с местными, так и с переселенцами — уяснил, что тут на Урале с продовольствием гораздо проще, чем в Центральной России. Вплоть до того, что хлеб в несколько раз дешевле, сказывается ещё не истощенная почва и множество пригодной для пахоты земли, особенно ближе к степи. Да что далеко ходить, в нашем горно-заводском округе есть где развернуться, тем более для нужд завода вырубка леса ведется, освобождая место для возделывания всевозможных культур.

С тем, что сейчас Россия в первую очередь аграрная страна и даже режим работы заводов подстраивается под сезонные сельскохозяйственные работы (а ещё и логистика весьма изощренная и тоже зависит от времен года) — приходилось считаться. Как и с косностью крестьян, привыкших хозяйствовать по старинке, «как деды завещали», и если не в штыки встречавшие многие из моих новшеств, но как могли — сопротивлялись. Вплоть до актов саботажа и «итальянских забастовок».

Со временем, конечно — оценят то, к чему сейчас их приходиться толкать силой, дожить бы ещё до этого. А пока приходится давить авторитетом, да опираться на помощь немногочисленных сметливых энтузиастов, смекнувших что барин не самодурничает и оценивших мою поддержку. Я ведь не пожалел вложиться в обустройство своих работников: уже и дома до осени поставили, и скотиной обзавелись, правда и трудиться им приходилось соответственно.

А со сливочным маслом целая эпопея приключилась — привычного мне продукта пока и нет, в ходу топленое масло. И большей частью горчит, тут и антисанитария господствующая повсеместно сказывается и то, что масло неоднократно в печи перетапливают, без должной очистки. А вот уже у Лугининых повар более вкусным и привычным продуктом порадовал, приготовленным из сырой сметаны. И вот это масло здесь называется «чухонским», в отличие от «русского», изготавливаемого из топленых сливок…

Пришлось вникать в весь технологический процесс, в результате которого «изобрел» сепаратор механический (сливки здесь получают таким варварским, трудоемким и весьма неэкономичным способом, что поневоле пришлось вмешаться) и один из конных механических приводов приспособить под маслобойню. И всё равно — дело не шло толком, пришлось уже лично разбираться, почему такие проблемы возникают.

— Когда кипятком, барин, парим с можжевельником, — охотно объясняла мне одна их крестьянок процесс дойки и обеззараживания, показывая подойник. — а когда и так…

— Задрать бы тебе юбку, да тем же кипятком ошпарить! — Не выдержал я. — Мыло где у тебя, вам для чего его выдают и объясняют, что руки мыть надо? И корове вымя тоже!

Сколько биться пришлось с культурой и прививанием чистоплотности! У них тут в порядке вещей (особенно у приехавших недавно поселенцев) выплескивать помои прямо с крыльца своего дома. И прочее, с чем усиленно приходиться бороться. Так и сейчас, крестьянка долго искала мыло (а я его им, между прочим — бесплатно выдаю, приучая к чистоплотности) и предъявила кусок, завернутый в холстину. Ежу понятно, что ни о каком ежедневном использовании речи не идет, вон как долго доставала, явно для банного дня придерживала…

Пришлось в очередной раз подтвердить сложившиеся у крестьян обо мне мнение, как о сатрапе-самодуре. Ввели еженедельную санитарную проверку, вспомнил пионерское прошлое и санитарные патрули, будут проверять всё: чистоту рук, ногтей и наличие, либо отсутствие паразитов. Вплоть до инспекций по домам и проверки условий проживания, санитарно-гигиенические нормы составили совместно с Антоном Сергеевичем и Аксиньей. А нарушителей (нет, тут поркой не решишь) пригрозил после третьего залета лишить всех милостей, выданных на обжитье, и продать в завод.

Дело сразу пошло на лад: в завод мои переселенцы, уже успевшие сравнить свой жит-быт и пообщавшись с местными — не хотели категорически. Несмотря на опасения, доносившиеся до меня, Демьян ворчал:

— Балуешь ты холопов, барин Герман! Где это видано, и скотину выделил, и построиться дал за свой счет, а энти такого отношения понять не могут, настораживает их. Подозревают, что на убой откармливаете!

— Не на убой, конечно, но зиму на печи отсиживаться не выйдет, как привыкли!

Заведующей молочным производством назначил Дарью, бойкую воспитанницу Аксиньи и в результате драконовских мер и требований к чистоте — к осени уже делали сливочное масло высокого качества. Излишне, на мой взгляд, соленое (по четыре фунта соли на пуд закладывали), но вкус — ммм. А после подсчета всех затрат на его изготовление, понял, что ни в обозримом будущем, не в окрестностях — конкурентов среди работающих по старинке у нас не будет…

Нам бы ещё скотину породистую, здешние коровы хоть и поражали выносливостью и неприхотливостью, но вот молока давали мало. Это же было справедливо и в отношении сельскохозяйственных культур — наша с Натальей дача в двадцать первом веке по урожайности била местных огородников в хвост и гриву. Выход виделся единственный — селекция среди домашних животных планомерная, то же самое с овощами, зерновыми культурами и плодово-ягодными.

А вдобавок — катастрофическая нехватка квалифицированных работников на производстве и особенно в конструкторском бюро, созданием которого давно грезил. Дитрих один не тянул, а подобранные им помощники хоть и учились на ходу, но соответствующей теоретической подготовки для понимания того, что они делают — не обладали, к сожалению. Приходило понимание, что надо не только со стороны приглашать людей (что тоже представляло проблему: по словам Лугинина, такие выпускники как Дитрих — товар штучный, и учатся уже твердо зная, где и на кого будут работать после окончания Горного училища) обладающих знаниями, но в первую очередь озаботиться воспитанием и обучением своих кадров. Но это ближе к началу учебного года надо решать, который здесь в октябре начинается…

Где-то через неделю после неудачного подката к Сашеньке зашел к Демьяну перед баней — побриться в очередной раз, пощупал ещё пушок на верхней губе, сокрушаясь что отращивать усы пока рановато. Будут усы, как у ободранной лисы, только позориться. Демьян меня привычно опасной бритвой обработал, Аксинья поднесла зеркало (да, обжились мои управленцы, даже зеркалом обзавелись) и я, глядя в зеркало, риторически вопросил:

— Вот чо ей не нравится, нормальная же морда⁈

А крутившаяся тут же Даша не преминула съязвить:

— Всё то у вас, у бар, не как у людей! Даже гон не по весне, а осенью, как у лосей! Александра Максимовна давеча меня вызывала, выспрашивала мыло, чтоб прыщи выводить да средство от веснушек спрашивала, и вы туда же! Нормальная у вас морда, вон Лизаветта Андриянова до сих пор сохнет по вам!

Аксинья шикнула на разговорчивую воспитанницу, мол у бар не морда, а лицо, а я сидел ухмыляясь. Ай да Саша, какое коварство! А я сразу подозревал, что промелькнула между нами искра! А что до недопонимания возникшего, так это либо извечные женские игры, либо беды с башкой у девицы, а скорее и то, и другое! Беды пофиксим, а Сашеньку приучу! Самое смешное, что эти выкрутасы с её стороны сработали, не сколько обещанное приданное прельщает, сколько сама девчонка, вернее то, что из неё через пару лет вырастет, сейчас-то ещё мала…

— Пошли, Демьян, в баню! Сегодня паримся и пьём пиво, сварил таки каторжник нормальное, я уже попробовал!

Баню я себе отгрохал королевскую, было чем гордится, даже Лугинин приезжал париться. После чего загорелся и у себя такую поставить. А с пивоваром помог таки уездный исправник, и как раз из каторжан нашел кадра, сведущего в пивоварении. Что характерно — его в кандалах и привезли. Демьян, внимательно изучив представленную нам кандидатуру Савелия, привезенного в первой декаде июля, сразу высказался:

— Не след его пока расковывать, барин! Не знаю, какое он пиво варить умеет, а по роже видно, что по чужим кошелькам более сведущ, да с кистенем на большой дороге прогуливаться!

Тут он в точку попал, даже не будучи специалистом в физиогномике, рожа Савелия выглядела явно уголовной, а пара шрамов, её украшавших — лишь дополняли первое впечатление. Как бы то ни было, после разговора с потенциальным пивоваром стало понятно, что процесс ему знаком, а желание остаться здесь, вместо отправки на каторжные работы — явственно на лице читалось. Не иначе, Казачихин уже разъяснил ему грядущие перспективы, вон какой энтузиазм проявляет, бьет копытом, так не терпится к варке пива приступить…

— Умеешь коли пиво варить и покажешь себя — дом поставим, будешь вольным жить! — Излагая Савелию, что его ждет, не отрывал от него глаз и его ответный взгляд мне пришелся по душе. Смотрел открыто, глаза не бегали, надеюсь, что не ошиблись. — Да возьмешь двух парнишек в ученики, будут помогать. И записывать всю технологию, от и до, чтоб не наобум варить далее, а сортовое пиво! Оставляем тебя или обратно отправить⁈

— Согласен я, барин! — Без раболепия, но с явной охотой откликнулся наш пивовар будущий. — Токмо перед варкой первой надобно ещё родник подходящий найти, не из каждого вода пригодной будет!

Последние слова показали, что действительно что-то понимает, а не горбатого лепит в попытках каторги избежать. А меньше чем через месяц в сарае, который ему пока предоставили — сварил первую партию пива: светлое, чуть кисловатое на мой взгляд, но пиво! Срок хранения не получилось определить — крестьяне как раз сенокос закончили, вот и выкатил им от щедрот, да два бочонка в Соколовку отправил. Дитрих, облизывая усы — вынес вердикт:

— Не хуже, чем в Санкт-Петербурге!

Крестьяне, получившие отмашку на строительство дома для Савелия и пивоварни с таки пылом принялись за дело, что стало понятно — и им пиво пришлось по вкусу. Свинарник отапливаемый до сих пор строят, а Савелий уже заселился в новые апартаменты…

А вот сегодня нас ждет дегустация темного пива, сваренного по моему заказу, оно мне понравилось больше, хотя есть куда расти дальше. И баня: приглашен купец, предупрежден и ожидается Антон Сергеевич, Дитрих подойдет — хочу сегодня поднять давно волнующий меня вопрос с подготовкой собственных кадров. И тут не только без материальной помощи купца не обойтись (один пока не потяну), но и без участия людей, которые весьма для этого времени образованны и окажут больше пользы, чем чиновники с завода, и уж тем более, чем читающий детям закон божий Никодим…

— Таким образом, для начала увеличив срок обучения ещё на год — будем выискивать более одаренных учеников! — Ораторствовал я в предбаннике, завернувшись в простыню и не забывая отхлебывать из кружки, определенно, эта варка у Савелия получилась на славу! — И пусть уроки будут занимать больше времени, зато дадим и знаний больше! Мне вот позарез не хватает смышлёных лаборантов, вернее даже, Дитриху, так ведь?

— Угу, — односложно ответил Дитрих, отрываясь от своей кружки. — если не пожалеть денег на покупку книг необходимых, то есть в этом резон, Герман…

— Мне тоже помощники необходимы! — Заволновался Антон Сергеевич. — Дарья подавала определенные надежды, я уже прочил её в помощницы Аксинье, повивальной бабкой, так ты её, Герман, во главе маслоделательного цеха поставил! Её сейчас обратно никакими калачами не заманишь!

— Вот об этом я и говорю, Анатолий Сергеевич! Давайте не мелочные обиды высказывать, а совместно работать над тем, чтоб детей учить, будут тогда свои специалисты! Присмотрите среди школяров кого, кто к живодерству склонен, вот и будут вам будущие доктора! Вы отвар коры ивы, кстати, опробовали уже, осень настает же, сейчас простужаться народ начнет?

— Опробовали, опробовали, — проворчал лекарь. — как ты и говорил, работает: жар понижает, боли разные убирает, а если ещё и противовоспалительным свойством обладает, как ты обещал… Кстати, из-за твоих печей для обжига угля у нас обожженных этой осенью не будет! А в том году двое заживо сгорело, да троих до меня довезти успели, уже в госпитале отошли!

— Вот и славно, — согласился Лугинин. — денег я выделю, а кормежку детей, как вы, херр Фальке сказываете, для пробуждения интереса к учебе — на двоих разделим? И учителями вам быть придется, так и быть тому!

— Всенепременно, Илларион Иванович! И Лариона вашего подключу, и агронома Левонтия привлечем! — Не стал спорить, у меня только продажа мыла стала довольно ощутимую прибыль приносить, даже можно было начать отдавать заем купцу, выданный под развитие. Особенно удивлял неожиданный спрос по соседству, среди башкир — Файзулин исправно большими партиями забирал, рассчитывался честь по чести и просил ещё. — Особенно если вы за новинки не забудете поделиться, что начнут в Саткинском заводе делать!

— Пока только мясокрутки и скороварки начнем выделывать, херр Фальке, — развел руками Лугинин. — сепараторы предлагаю отложить до следующего года, не потянем пока…

— Мясорубки! — Поправил я.

— Какие же мясорубки, — удивился Ларион Иванович. — коли они крутят мясо, а не рубят? Что с немца взять… Считайте, что по этому вопросу договорились, а завтра жду вас, Антон Сергеевич и Шерман, для приватного делового разговора, зело важного! Эх, а пиво хорошо вышло прикажите, херр Герман, чтоб мне отправили такого!

— Говно вопрос! — Чтоб я будущему тестю, да пива пожалел? — Только, Ларион Иванович, раз мы договорились о свадьбе, вы Александру больше пороть не смейте!

— Так вы не посватались даже ещё, херр Герман! — Заулыбался купец.

Зря он это сказал, конечно, я дотянулся до кувшина, наполнил кружку по новой и решился:

— Вот сегодня это и исправлю, сразу после бани — свататься! И объяснимся сразу, покажу ей, как голову мне дурить!

— Не стоит, херр Фальке! — предостерёг купец. — Давайте завтра лучше, а то нас сегодня в таком виде и на порог не пустят, И Татьяна Терентьевна моя осерчает, и Александра взъярится!

— А как же Домострой⁈ — Удивился и заметив, что у Лугинина емкость опустела — налил тестю, дорогому во всех смыслах, из кувшина.

— Молоды вы ещё, херр Герман. — Вздохнул купец, но дальше развивать мысль не стал.

А ещё после пары заходов в парную и нескольких кувшинов, Лугинин меня неожиданно поддержал:

— А и сегодня поедем, херр Герман! Объявим волю!

— В натуре, Ларион Иванович, покажем кто в доме хозяин! Демьян, седлай коня! Да не кобылу, а этого жеребца, которого намедни от башкир пригнали!

— Он же дикий совсем! И не объезжен!

— Вот щас и объезжу! Да, скифы мы, Демьян, да, азиаты мы! Привыкли мы ломать коням тяжелые крестцы и усмирять невест строптивых!

Пришлось даже прикрикнуть, чтоб не дурил и шел делать что велено. Он и ушел, только вместо оседланного жеребца привел Аксинью с Дарьей. И как-то так получилось, что вместо планируемого в ночь сватовства — Ларион Иванович остался ночевать у меня, в усадьбу был отправлен курьер, должный поставить в известность домочадцев купца, чтоб не волновались — хозяин изволит в гостях у зятя заночевать. И Антон Сергеевич остался, его тоже изрядно после бани покачивало…

Утром, сразу после пробуждения — осознал, что пивовар отработал на все сто и оправдал возложенное на него доверие. А вот мне стоит быть аккуратней, всё-таки организм молодой, к алкоголю не очень привычный. Интересно, что мы ещё вчера отчебучили, всё ли я помню? Пока предавался самобичеванию — очнулись купец с лекарем.

— Славное пиво, — прокряхтел купец, вернувшийся со двора. — вели ещё подать, а то тошно. Раз все в сборе, сейчас и обговорим заодно, токмо поправимся…