Кобчик

Глава 1

Кобчик.

Глава 1.

'Почему всё не так? Вроде всё как всегда

То же небо — опять голубое

Тот же лес, тот же воздух и та же вода

Только он не вернулся из боя

Тот же лес, тот же воздух и та же вода

Только он не вернулся из боя…' В. С. Высоцкий.

За окном в сгущающихся сумерках темнели горы, сработал фотоэлемент на уличном фонаре над подъездом и мертвенно-синий свет слегка разбавил надвигающуюся темноту. Надо бы встать, задернуть шторы и включить свет, но даже шевелиться не хотелось, поэтому так и остался лежать на диване. Владимира Семеновича в плейлисте сменила Аврил Лавинь, в комнату заглянула жена:

— Так и будешь лежать, Гриша?

После этого, риторического в сущности вопроса — залипла в телефон, не дожидаясь ответа и ушла в свою комнату. А я продолжил валяться, не находя ни сил, ни желания вставать. Вот уже третий месяц как продолжается эта вялотекущая, нет, слава богу, не шизофрения, а всего лишь депрессия. Сразу после Нового года накатило, прямо первого января — я чой-то приуныл. Да так, что вот уже март месяц за окном, а в голове пустота, никаких желаний и устремлений.

Все симптомы кризиса среднего возраста налицо, как в середине января поставила диагноз жена, вот только возраст у нас с ней уже чуть-чуть за пятьдесят. Двое детей давно выросли и покинули родительское гнездо, осчастливливая мать с отцом своими визитами от силы раз в год. Ну или при появление материальных проблем: в таком случае их любовь вспыхивала и разгоралась с неудержимой силой, так же быстро угасая после разрешения этих затруднений. Любви пламенной и юношеской у нас с супругой давно нет, осталась лишь привычка, да взаимное уважение — живем без скандалов, но относительно дружно.

А что до того, что весь совместный досуг заключается в скоротечных совместных ужинах по вечерам, после которых мы разбегаемся по своим комнатам и там утыкаемся в гаджеты — так в этом мы не одиноки. Жена вечно в своих соцсетях, да на интересных ей женских форумах и в тематических чатах, я тоже до недавнего времени — то в компьютерные игрушки играл, то запоем читал книги после работы. В основном или про постапокалипсис любил, либо про всех мастей и сортов попаданцев, отдавая предпочтение многотомным циклам.

Как верно замечала жена — явный показатель эскапизма и неудовлетворенности собственной жизнью. Она у меня вообще довольно умна и остра на язык (за что и полюбил в свое время), так что данном моменте диагноз был не в бровь, а в глаз. Всё так: и собственное житьё-бытьё, давно идущее по накатанной колее — энтузиазма не вызывало, а уж то, что происходило со страной и народом — заставляло испытывать испанский стыд. Поэтому и своим детям: сыну и дочери — не капал на мозги с продолжением рода, как бы ни хотелось внуков.

Не видел для них будущего попросту, если своих детей мы вырастили в девяностых, порой балансируя на грани выживания, то там хоть теплилась надежда, что всё наладится со временем. Не наладилось, несмотря на бравурные заверения различных говорящих голов из зомбоящика, на новый лад повторяющих набившую оскомину мантру времен СССР: «Жить стало лучше, жить стало веселей!» Оно на Рублевке или в Эмиратах — конечно весело жить, не спорю.

Мы, конечно, живем тоже не бедствуя особо, благо и жена работает, и я не сложа руки сижу. Грех жаловаться, особенно глядя на малоимущих граждан. Ну а если сравнить разрыв между нашими доходами и положением даже не управленцев «Роснефти», а обычного муниципального чиновника — злость разбирала. Как бы я не относился предвзято к коммунистам, не в последнюю очередь благодаря которым Россия сейчас и находилась фактически в статусе сырьевой колонии Запада — при них такой херни не было! Практически, в равноправие и уравниловку я не верил с детства, несмотря на то, что рос при социализме, пока СССР окончательно не развалился. Всё то, о чем нам врала советская пропаганда, буквально в одночасье оказалось правдой, причем даже ещё до фактического развала Союза…

Живем мы недалеко от Вечного огня, а чуть выше, на горе — храм во имя Пророка, Предтечи и Крестителя Иоанна. И вот, с самого начала СВО, через день да каждый день у мемориала Славы — торжественная церемония прощания с бойцами, погибшими в ходе этой не объявленной, но самой настоящей войны. Вразрез всё это как-то пошло с самого начала с оптимистичными заявлениями министерства обороны РФ и военкурятника из провластных телеграм-каналов. Ну а как беглые хохлы вроде Подоляки и Монтян стали плотно обсиживать информационную повестку о ходе СВО — вообще постарался абстрагироваться от вовлеченности в происходящий конфликт, по масштабам больше напоминающий начало третьей мировой, чем локальную заварушку. Как в перестройку и лихие девяностые — от нас эти процессы зависели мало, так к чему трепать нервы лишний раз, лучше сосредоточиться на своей жизни. И всё чаще приходило в голову, что даты различных мировых войн — они в учебниках истории только четко прописаны, для простых обывателей всё происходило немного по другому: грань между миром и войной зачастую размыта. И как верно подметили в народе: для иных война — мать родна…

Ну а как образины из власти принялись с негодованием вещать о недостаточной сознательности россиян (слово то какое пакостное — «россияне», с легкой руки Ельцина введенное в обиход), не желающих вопреки всему способствовать демографической политике и рожать — полностью поддержал своих детей в их стремлении вначале твердо встать на ноги, а уж о детях подумать потом. Чем дальше, тем больше у меня возникали сомнения по поводу счастливого будущего гипотетических внуков.

Из новостей просматривал сейчас лишь несколько каналов правого толка, куда заходил почитать новости — как на пятиминутку ненависти заглядывал. Причем не удивляясь и не поражаясь этим новостям, достаточно открыть глаза и посмотреть по сторонам — в повседневной жизни происходило в точности то же самое, о чем били в набат эти правые каналы уже не первый год. Единственному, чему удивлялся: как эту Деву Дивную, Кирилла Кабанова и нашего земляка Сергея Колясникова — ещё не привлекли к уголовной ответственности, за разжигание межнациональной розни и попрании принципов дружбонародия…

Новояз и речекряк наших официальных лиц уже не смешил, а вызывал глухое подспудное раздражение, частично переходящее на «электорат», пребывающий в счастливом анабиозе: все эти «хлопки», когда методично выбивали то НПЗ, то аэродромы и флот; то «авантюра» и «провокация» на фактическую оккупацию части Курской области. А тут на днях по соседству ещё «хлопок» произошел, под Уфой, в очередной раз мишенью стал НПЗ не из мелких, вот тут и думай — где красные линии переходят в буро-малиновые, и как со всем этим коррелирует стратегия национальной безопасности. Никаких иллюзий по поводу будущего, уготованного нам олигархатом в смычке со властью — не оставалось. Только детская и наивная надежда на провидение или божий промысел, благодаря которым Третий Рим доселе не исчез с карты мира.

Даже давно уже прочитанную книжку Асии Кашаповой «Мародер» отыскал в своей электронной библиотеке и перечитал, уже практически не сомневаясь в нарисованном ею сценарии. Разве что детали и исполнение прямой или подспудной оккупации страны будут другими, чем в книге, а вот суть замыслов превращения России в сырьевой придаток — самим же Западом ничуть не скрываются и давно озвучены…

Супруга со мной в дискуссии о политике не ввязывалась и не поддерживала упаднические настроения:

— В жопу, Григорий, авитаминоз у тебя! Предвесенний! «Компливит» попей! Надеюсь, ты в сети подобные высказывания не допускаешь⁈ Что будет, то будет, на наш век хватит! А накроется всё медным тазом, так мы уже пожили… А вот детей жалко… А может, ты параноик просто и всё наладится!

— Очень надеюсь на то, Наталья, что ошибаюсь! Но тут как с инфляцией и повышением цен — сколько в чудо не верь, а цены не снижаются…

В общем, как женщина неглупая — тоже особых перспектив не видела, но как хранительница домашнего очага — панику давила в зародыше и кормильца настраивала на оптимистичный лад. По крайней мере, моё внезапное желание пару лет назад на старость лет обзавестись огнестрельным оружием по примеру своих друзей — всецело одобрила и даже поддержала.

— Бери конечно, Гриша! И дома спокойней будет, и на охоту со своими алкашами уже не на птичьих правах ездить будешь, всё для дома, для семьи прибыток. Только не перестреляйте друг друга с пьяных шар, знаю я ваш досуг! Не в том я уже возрасте, чтоб по тюрьмам тебе передачки возить!

Разубеждать её, что мы свой досуг проводим иначе — не стал. Не первый год вместе живем, и не один раз меня с такой охоты или рыбалки привозили, тепленьким. Ну а что, собираемся мы с друзьями хоть и не часто, зато с регулярной периодичностью — подальше в лес, где народу поменьше. Пар выпустить и подурковать, когда продуктивно, обратно привозя добычу в виде мяса, рыбы или иных даров природы, а иной раз просто собраться, отвести душу отдохнув в узком кругу старых приятелей. И чтоб никого рядом с телефоном не крутилось из посторонних, а то потом такого контента в сеть вывалить могут. Станешь мемом в одночасье…

Впрочем, все выше озвученные мысли давно уже не меня не волновали — перегорел, а сейчас просто лежал хандря, под соответствующую музыку, подчеркивающую и оттеняющую настроение. Тут как раз в плейлисте рандомно включилась Янка Дягилева, попав в унисон моему душевному настрою, тем более и композиция с пронзительно-лиричным названием «Печаль моя светла», даже нашел силы ей подпеть:

'Я повторяю десять раз, и снова

Никто не знает, как же мне хуёво

И телевизор с потолка свисает

И как хуёво мне, никто не знает

Всё это до того подзаебало

Что хочется опять начать сначала

Куплет печальный, он такой, что снова

Я повторяю, как же мне хуёво…' Я. Дягилева.

Не успела закончиться песня, как рядом со мной завибрировал и разразился трелью звонка мобильник. Поморщившись, потянулся к клавиатуре, поставил старый добрый винамп на паузу и посмотрел на экран — Марат Робертович. От сердца отлегло, в последнее время народ очнулся от новогодних праздников и заказы на мелкий ремонт и строительство, благодаря чему я зарабатывал на жизнь вот уже без малого тридцать лет — сыпались как из рога изобилия. Не разорваться, а у меня уже договоренность на отделку дачного дома у хороших знакомых: и материал закуплен по большей части, и старт работ назначен сразу после восьмого марта, вернее — в понедельник десятого.

— Приветствую! — Непроизвольно улыбнулся, отвечая на звонок.

— Кобчик! Взаимно! — Вот чему до сих пор не устаю поражаться, так это неиссякаемому оптимизму и жизнерадостности Марата, коего мы все дружно звали Маратом Робертовичем, всё-таки владелец хоть небольшой, но туристической фирмы. Вот и сейчас его голос, звучащий бодро и заразительно — заставил собраться. Даже с дивана привстал, подойдя к окну, за которым раскинулся загоревшийся огнями ночной город, лишь темным пятном лежал внизу городской пруд, да слева, в стороне — вздымался Косотур. — Ты опять в апатии, дружище? Не пьёшь хоть?

— Да ты чо, Робертович, какая апатия, так, меланхолия чутка накатила, с понедельника выхожу на объект, там не до тонких душевных переживаний — всё как рукой снимет!

— А чего в танки не заходишь тогда⁈

— Да ну их, Марат, ты видел, во что превратилась наша любимая игра⁈ Огнеметы, новые игровые механики, тьфу! Пусть в аду горят со своими нововведениями! Как танки превратились в очередную донатную помойку — не понимаю!

— Ну ничего, — усмехнулся в трубку Марат. — отойдешь! Ты год назад то же самое, только другими словами про новое экспериментальное оборудование говорил, а уже осенью вовсю катал! В общем, план такой: собирай свой тревожный рюкзак, послезавтра утром прыгай на автобус и до меня! В обед стартуем, заказал машину — отвезут до самой Лаклинской пещеры! Там переночуем, утром обзорную экскурсию вам проведу, сталагмиты со сталактитами пощупаем и с чувством выполненного долга и приятно проведенного времени — по домам!

— Погодь, — задумался я. — Это же Восьмое марта будет, после-послезавтра!

— Все распланированно! — Отмел он всяческие возражения. — Сразу после пещеры заедем в цветочный магазин, у меня там подвязки и взаимовыгодное сотрудничество, со скидкой закупимся цветами и уже до шести вечера дома будешь, порадуешь свою Натаху свежим цветущим видом и вниманием! Ну и отдохнет от тебя пару дней, больше ценить будет! Сюрприз ей устроишь!

— Так, погоди, — сдаваясь под напором Марата, я всё ещё продолжал выискивать отговорки. В пещере мы ещё не ночевали, так что из зоны комфорта выходить не очень хотелось. — а кто ещё едет?

— Странник и Князь, кто же ещё? — Даже удивился Марат. — Они как раз после вахты отдыхают, вот и развеются на природе.

— Так вы же пить опять будете… — Предпринял последнюю попытку избежать экстремального отдыха.

— А ты чего, в этот раз хочешь попробовать себя в роли независимого и беспристрастного наблюдателя⁈ — Неподдельно изумился Робертович. — Ты там действительно в депрессии что-ли⁈ Спальник обязательно возьми и пенку, давай, рад был услышать!

В пятницу, седьмого марта, в канун международного женского дня, отдуваясь и скидывая с плеч ещё в подъезде огромный рюкзак — ввалилсяя в холостяцкую берлогу Марата, принюхиваясь и ворча:

— На улице под тридцатник, с наступающей весной, камрады! А чем это пахнет, это то, о чем я мечтал всю дорогу⁈

— Ага, — встретил меня Странник, верный соратник Марата по всяческим походам и вдобавок, фанат дикой природы и её покорения, особенно на внедорожниках. Куда он нас только не завозил на своем, переделанном до неузнаваемости «УАЗике». — Робертович глинтвейн варит перед дорогой, Князь дегустирует уже вовсю и агитирует весной к себе в поместье, обещает шашлыки и незабываемые впечатления… А что до мороза за бортом, не катай, в пещере всегда стабильная температура, не зависящая от происходящего на поверхности. Главное, что чуть выше ноля!

— Знаем мы его культурную программу, — усмехнулся я, разоблачаясь в прихожей. — опять картошку сажать дружно в его вотчине на Зюраткуле! Там же климат такой, что дай бог столько же собирает, сколько зарываем по весне!

— Гриня! — В прихожую заглянул и сам Князь, причем с самой большой кружкой, имеющейся в доме. — Зато потом баня прямо на берегу речки и пострелять сходим в лес, давно своё ружье расчехлял? Ты его взял с собой поди, да? Робертовичу не говори, он уже мне все мозги выел, что я свою «Сайгу» взял. Не понимает, что зомбиапокалипсис и гражданская война могут начаться в любой момент! А на огороде главное не результат, а процесс!

Сам Марат Робертович шаманил на кухне, возле огромной, литров на шесть — кастрюли.

— Григорий! — Поприветствовал он, не переставая колдовать. — Термос доставай! Сейчас первый замес на пробу варим и дегустируем, второй по разливаем по термосам и в двенадцать выдвигаемся!

Таксист, высадивший нас в долине возле незамерзающего ручейка, и по всей видимости: входа в пещеру, чернеющего на крутом склоне горы в метрах сорока выше — кажется, даже перекрестился и вздохнул с облегчением, даже не пересчитав наличность, которой с ним расплатился Марат.

— Удачи, мужики, завтра ровно в час дня на этом же самом месте! — Бросил он в окно и дал по газам.

А мы, разобрав рюкзаки — ринулись штурмовать подъем к пещере, уже не обращая внимания ни на ощутимо пощипывающий щёки мороз, ни на крутизну тропы.

— Так то по уму, — на полпути стал размышлять вслух Марат. — перед таким мероприятием всех участников страховать надо. Но это пока пробный шар, я сам тут первый раз, хочу маршрут и условия лично оценить, если всё устроит — включу его в ассортимент услуг фирмы. А вы же друзья всё-таки, да парни, не клиенты, чего вас страховать, верно мыслю?

— Верно, верно! — Отозвался Князь, который неумолимо и верно пер впереди всех. — Давайте быстрей, чего вы там возитесь⁈

У входа в пещеру оказалось, что моток веревки, прицепленный к рюкзаку Робертовича — отнюдь не для декора был прицеплен. В саму пещеру пришлось спускаться по ней, причем налегке — лаз оказался достаточно узким, так что рюкзаки спустил нам уже Странник, затем спустившийся сам.

— Главное, чтоб из деревенских никто веревку не отвязал или не перерезал за ночь. — Мудро заметил Странник, подергав за свисающий сверху шнур, убеждаясь, что с ним всё в порядке.

— Скажете тоже, — несколько нервно усмехнулся Марат, тоже подергав веревку. — это слишком уж дурацкая шутка!

— Да нормальный прикол, чо вы! — Князь тоже не преминул удостовериться в надежности оставляемой веревки, остающейся единственной ниточкой, связывающей нас с внешним миром. — Я бы такую возможность не упустил над городскими туристами поглумиться, мы в детстве и не так шутили, скажи Кобчик!

— Всякое бывало, — подтвердил я, смущаясь. — сейчас то ведь не малолетние дебилы уже. Веди, Робертович, в чертоги подземные!

Через десять минут, вооружившись фонариками — осваивались в первом зале, раскладывая пенки, спальники и сооружая стол на относительно ровной поверхности, найденной в одном из углов немаленького грота. Князь, освещая себе дорогу налобным фонариком — целенаправленно отправился в противоположный угол, напевая под нос:

— Лучше нету красоты, чем…

— Стой! — Всполошился Марат. — Ты чего туда поперся? Поссать что-ли?

— Ага, по естественно надобности!

— Стой, вандал! Для чего несколько пятилитровок пустых взял⁈ Бери баклажку и в неё, нам тут ещё самим ночевать! А завтра с собой весь мусор и продукты жизнедеятельности заберем, земля наш дом, не надо мусорить!

— Чо сразу не сказал, — вернулся недовольный Князь, приняв протянутую ему емкость из-под минералки. — А если по большому приспичит?

— Так я для этого и взял несколько, — Довольно объяснил Робертович. — горлышко отрежем и вот тебя для большого дела посудина, всё продуманно!

— Сдается мне, — принюхался Странник. — не все посетители здесь такие сознательные, как мы…

Несколько часов спустя, с относительным удобством устроившись — допили глинтвейн из термосов, достали из рюкзаков снедь, включили портативную газовую плитку и стали готовить основательный перекус. Марат Робертович к тому времени выложил всю известную ему информацию о этой Лаклинской пещере. Скорее всего почерпнутой из интернета, в общем — ничего эпического: были обнаружены следы присутствия человека аж с каменного века, потом каждое следующее поколения вносило свою лепту в освоение подземелий. Сталагмиты и сталактиты, находящиеся в двух других залах, в которые следовало перебираться по узким лазам — было решено оставить на завтра.

— А то и так уже как черти перемазались, на одном месте сидя! — Засмеялся Марат, осматривая нас, тыча фонариком в самое лицо. — Берите салфетки, вы что, аккуратней тут всё лапайте, тут в саже всё, раньше фонариков не было, факелами освещали, да костры жгли.

Горячий супчик, из тушенки — зашел на ура, промозглость пещеры сказывалась, несмотря на теплую одежду. Глинтвейн к тому времени закончился и на стол достали уже несколько бутылок водки. Ближе к вечеру, несмотря на влажные салфетки и практически полное отсутствие перемещений по окрестностям — выглядели как сборище беспризорников из фильмов про революцию. Впрочем, уже ничто не смущало — ни холод, ни давящая атмосфера замкнутого пространства. Даже порывались одно время то сегодня сходить пофоткаться на фоне сталактитов и сталагмитов, то по предложению неугомонного Князя — спуститься вниз и наведаться на деревенскую дискотеку.

Еле угомонил нас Марат, всё-таки сказывается большой опыт взаимодействия с туристами всех возрастов и социальных слоев общества. Если верить часам (больше в пещере никак не сориентироваться) — ближе к двенадцати ночи уже ворочались в спальниках, готовясь уснуть.

— Гриша, а чего тебя Кобчиком зовут? — Уже во вроде как установившейся тишине вдруг задал вопрос Странник.

— Да дебилы! — Прокомментировал я, не желая вдаваться в этимологию прилипшего прозвища. — Фамилия у меня Журавлев, вот и Кобчик!

— Хм, — удивился Странник. — причудлив и извилист путь, но объясним…

— Да брешет он, — сдал меня с потрохами Князь, позёвывая. — со школы ещё погоняло, у нас урок был открытый, он реферат зачитывал, перед понаехавшими с РАЙОНо тетками, про Сталина. Сорок минут то ругал его за крестьян, потом хвалил за внешнюю политику. А под конец как гаркнет, глядя в упор на этих теток из города: «Очень жалко, что таких людей, как товарищ Коба, больше нет!» Вот с с девятого класса Гриню и погоняют Кобчиком…

— Спите давайте, — отозвался я. — устроили тут вечер воспоминаний и встречи выпускников! Нам ещё завтра с бодуна выбираться отсюда надо как-то…

— Да, — поддержал меня Марат. — и в ручье отмываться, хотя бы моськи оттереть. А то нас таксист ни в какую не пустит в машину…

Воцарилась тишина, прерываемая лишь неровным дыханием засыпающих, потом кто-то захрапел и под эти уютные звуки и я стал проваливаться в сон. Но уснуть не пришлось, вдруг дрогнула поверхность пещеры и меня качнуло на бок. «Зря четвертую допили, да ещё после глинтвейна!» — Понял я: «До вертолетного синдрома набрались, надо заземлиться!» Попытался выпростать из спальника руку, как меня качнуло уже на другую сторону, а рядом с головой вдруг оглушительно что-то взорвалось, каменным крошевом хлестнув по голове. Несмотря на надетую пидарку, от боли (а прилетело чувствительно) — моментально отрезвел, но как-либо среагировать адекватно не получилось. Ещё пару раз довольно ощутимо тряхнуло, и пока я ворочался, пытаясь выпутаться из спальника — сверху как бетонной плитой накрыло с размаху, вышибая дух и остатки сознания.

«Нормальный сюрприз я своей Наталье устроил!» — Перед тем, как потухнуть окончательно, промелькнули последние мысли: «Зря нас Робертович не застраховал всё-таки…»