Князь поневоле. Потомок Ермака

Глава 9

По утренней прохладе грузовой терминал томского железнодорожного вокзала спал мёртвым сном. Тишина лишь изредка прерывалась шумом шагов немногочисленных работников и сонных стрелочников, меняющих направление путей. Я шёл к остановившемуся составу, кутаясь в отделанную бобровым мехом шинель. За моей спиной, словно тень, следовал Семён, и в такт его шагам тихо хлопала шашка.

Нас ждало сразу несколько товарных вагонов, поставленных достаточно удобно для того, чтобы сюда смогли подъехать подводы. С виду пломбы на дверях были целыми, и можно было бы подписать документы о приёмке прямо сейчас, но в деле приёма товара нельзя доверять даже своим глазам.

— Будем вскрывать, ваше сиятельство? — глас казака прозвучал глухо в удивительно холодном утреннем воздухе.

Я согласно кивнул. Семён вставил ключ в нутро мощного амбарного замка и резко провернул его внутри. Прозвучал хруст, и единственная защита наполнения вагона рухнула на землю с грохотом, ударившись о многочисленный щебень, рассыпанный по всей земле. Дверь со скрипом отъехала в сторону, обнажив темноту вагона, пахнущую машинным маслом и свежей стружкой.

Семён принял из моих рук карбидный фонарь, и из темноты проступили очертания больших деревянных контейнеров. Сапоги казака хрустнули по рассыпанным на полу опилкам. Ловким движением телохранитель сорвал упаковку с ближайшего из контейнеров, и в тусклом свете фонаря заблестела свежеокрашенная сталь.

— На месте, — пробормотал Семён, проводя ладонью по холодному металлу. Его пальцы проверили каждый болт, каждую табличку с названием компании, каждую заклёпку.

Я поднялся в вагон и встал в дверях, наблюдая, как восходящие солнечные лучи играют на металле открытого контейнера. Станки мне уже нравились. Они казались будущим — резким, стальным, неумолимым. Эти машины, созданные в самых восточных губерниях государства, теперь будут служить мне на сибирской земле.

— Третий ящик помят, — неожиданно произнёс казак, присев на корточки подле одного из контейнеров. Кинжал Семёна блеснул в скромных лучах, вскрывая упаковку с хирургической точностью.

С шелестом были взрезаны печати, с хрустом отошла крышка. Я подошёл ближе и заметил, что под слоем защитной древесной стружки блестели медные трубки. Всё было целым, невредимым, и я облегчённо выдохнул, слушая, как сзади заскрипели колёса подъезжающих к вагонам грузовых подвод.

Семён выпрыгнул из вагона, и я услышал его радостный голос. Это было для меня удивительно, ведь раньше казак был хмурым и вечно собранным. Теперь же он определённо с кем-то разговаривал с весьма доброжелательным настроем.

Отдав приказания приехавшим рабочим грузить станки, я подошёл к общающимся. Семён по-дружески хлопал рослого мужчину с курчавой бородой по плечу, одновременно с тем пожимая его широкую ладонь. Судя по качеству одежды и отношению к нему других рабочих, незнакомец был человеком не последним, наверняка стоя в статусе бригадира железнодорожных грузчиков. Меня это заинтересовало, и я выпрыгнул из вагона, после чего подошёл к общающимся.

— Ваше сиятельство, это мой хороший друг Иван, — Семён показал на рабочего.

— Приветствую вас, ваше сиятельство, — рабочий сделал средний поклон, приложив кулак к области сердца, но не протягивая мне руки.

— А где же вы познакомились? — решил поинтересоваться я, оглядывая бригадира.

Мужчина был высоким человеком, примерно тридцати лет отроду. Рыжеват, бородат и крепок. В его взгляде и движениях чувствовалось, что бригадир определённо не всю свою жизнь провёл на позициях железнодорожного сотрудника. Глаза рыжего бородача были настолько внимательными, что по спине пробежал холодок табуном мурашек. Однако я не чувствовал в нём неприязни, а потому готов был свободно общаться, не держа ладонь на рукояти револьвера.

— На службе, ваше благородие, — Иван улыбнулся полным ртом чистых и ещё не успевших погнить зубов. — Мы вместе служили на персидской границе. У нас, ваше благородие, пост не самый обычный был, но очень важным. Несколько раз пришлось с персами и афганцами схлестнуться, когда те пытались набегать на земли наши. Мы с Семёном плечом к плечу сражались, так что побратались. Правда, жизнь нас по государству раскидала. Не думал я уже, что свидеться получится. Рад я тебя видеть, Семён, ей-богу рад!

— А чего ты со службы ушёл? — удивлённо спросил Семён, мельком посматривая на перегружающих станки и детали от станков рабочих. — Вроде по званиям ты сильно вверх шёл. Мне, если память не изменяет, то расстались мы пару лет назад, а ты уже тогда подпрапорщиком был. У тебя служба хорошо шла. Мог бы уже офицером быть, а теперь бригадиром на станции. Чего же у тебя в жизни такое произошло, раз так по чинам вниз решил сместиться?

— Если бы всё так просто было, то на персидских рубежах я бы и остался, — Иван тягостно вздохнул, снял с головы гражданскую фуражку, протёр лицо, тягостно вздохнул. — У меня же родители год назад померли, а сестра тяжко болеет. Раньше за ней маменька могла ещё ухаживать, а теперь что? — вопрос повис в воздухе несколько секунд, после чего бывший младший офицер продолжил, — Теперь мне приходится за ней ухаживать, по докторам возить. А как бы я это на службе мог сделать? Никак. Вот и пришлось мне службу бросить и на родину малую уехать.

— И чем сестра твоя болеет? — поинтересовался я.

— Местные доктора в толк взять не могут. Я уже все свои накопления истратил, а доктора теперь говорят, что сестру в столицу посылать надо, а за это тысячу рублей просят. Это за всё вместе, но где я такие деньги взять смогу? Банки в долг с моей должностью сумму такую не дают. Мне четыре сотни в год здесь платят, так что и за пару лет не получится такие деньги накопить, даже если ничего не есть и не пить, а сестре с каждым днём всё хуже и хуже становится. Боюсь я, что не выдержит она два этих года. Лечение ей срочно нужно будет, а иначе угаснет и богу душу отдаст.

Меня передёрнуло. Нет, мне было не холодно, несмотря на стылую утреннюю погоду, но меня посетила мысль, которую нужно было попробовать реализовать. Иван казался мне не самым глупым человеком, а в моей казне ещё было достаточно денег для того, чтобы использовать их в продвижении собственных интересов.

— Иван, а ты не можешь мне подсказать насчёт каких-то необычных грузов, которые в последнее время в Томск поставлялись? Что-то такое, что сильно внимание привлекает и что не должно было поступать.

Бригадир вокзальных рабочих перевёл настороженный взгляд на Семёна, который успокаивающе выставил вперёд ладонь.

— Всё нормально, Ваня. На князя не столь давно покушение было совершено, и мы пытаемся из всех сил обнаружить и наказать виновного.

Иван вздохнул, потёр своё рыжеватое лицо грубой ладонью и крепко задумался. Я бригадира торопить не собирался, понимая, что такой полезный знакомый может помочь мне добраться до истины. Лучше и вовсе было поддержать размышления бывшего солдата звонкой монетой, но просто так бросать деньги на ветер мне не хотелось, а потому я вкладывал не монету, а собственное время.

— С полтора месяца назад, на излёте зимы, к нам из самого Харбина паровоз приехал. Я тогда все вагоны принимал и успел в накладную посмотреть, свериться с ящиками, которые к нам привезли. Оказалось, что ящики к нам прямиком через Китайскую дорогу приехали — контейнеры с порохом из Нанкина. Вот только давно наши губернаторы из Южного Китая покупают? Там производства такого отродясь не было. — Иван прокашлялся, потянулся рукой к карману своей куртки, где проглядывалась форма кисета с папиросами, но затем посмотрел на меня и передумал, продолжив свой нерасторопный рассказ. — Так вот, я накладные из-за чего только мельком посмотреть успел? Я, ваше благородие, грамоте обучен ещё в церковно-приходской школе, так что читать умею, но этого мне не дал сделать один из губернаторских помощников. Знать не знаю, как его звать, но все накладные вместе с журналом он моментально забрал и своими печатями заверил, заставив начальника станции его в своём сейфе запереть. Только законы-то торговые я знаю, ваше сиятельство, а там написано, что за порох и другую взрывчатку не губернаторские люди отвечать должны, а генеральские адъютанты.

Я задумался. Южный Китай был значительно более развитым, чем северные регионы Поднебесной, но даже там ситуация с промышленностью была очень и очень плачевной, чего нельзя было сказать о сельском хозяйстве. Именно этот регион стал едва ли не первым, который начал производить опиум едва ли не первыми во всём Китае. Если меня не обманывала информация из газетных источников, то объёмы поставляемых из Южного Китая наркотиков едва ли не доходили до выхода опиума из современного мне Афганистана.

— Иван, а у тебя есть какие-то подтверждения твоим словам? Может быть, этот самый журнал ты можешь как-то достать?

— Как же я это сделаю?! — натурально изумился бригадир работников, а его подчинённые повернулись на удивлённый возглас бывшего солдата. — Это же преступление перед государством. Я клятву давал никогда против государства и государя не преступничать!

— А ты теперь подумай немного иначе, Иван. Я ведь человек, у которого есть возможности тебе помочь. Твоя сестра болеет, а ты сам помочь ей не можешь и даже банки тебе ссуду не дают, но у тебя имеется возможность сильно исправить ситуацию. — Я потянул из внутреннего кармана чековую книжку Московского Государственного Банка, бывшего единственным банком, отделения которого имелись в каждом крупном городе империи по обе стороны Тихого океана. — Сейчас ты в шаге от того, чтобы столичные врачи смогли излечить хворь твоей сестры. Тебе нужно всего лишь достать тот самый журнальчик начальника станции и передать его моему человеку в нужное время в нужном месте, а затем ты получишь чек на две тысячи рублей. Сможешь отвезти сестру в клинику и обустроиться в столице. Парень ты, я погляжу, разумный, так что сможешь найти куда пристроиться и как денег заработать. — Я выдержал театральную паузу в несколько секунд, позволяя направиться мыслям своего собеседника в нужную сторону. — Вот представь, что ты отказался от моего предложения, но не думаешь, что будешь ненавидеть себя всю оставшуюся жизнь за то, что не смог переступить через себя, а твой единственный родной человек будет лежать в могиле, сражённый страшной болезнью.

Я на время замолчал, понимая, что дёргаю за необходимые ниточки. Конечно, я сподвигал человека на нарушение закона, что вполне могло привести его к заключению в отнюдь не самых комфортабельных тюремных казематах. Только вот что мне вообще оставалось делать? Мне было критически важно завладеть хоть какими-то аргументами, чтобы победить в споре с губернатором. Сейчас, получив информацию от рыжего бригадира, я был практически полностью уверен в том, что именно властитель Томской губернии был виновен в неудачном покушении на мою жизнь. Теперь же, если мне удастся договориться с бригадиром, то ситуация может сильно поменяться, и чаша весов наконец перейдёт на мою сторону. Конечно, доказательства ещё необходимо доставить в приёмную канцелярию государя, а это может быть очень трудно, учитывая сосредоточенные в руках моего противника ресурсы, но даже так у меня останется всего одно возможное действие, а именно — шантаж.

— Вы же сдержите своё слово, ваше благородие? — нахмурившись, спросил меня Иван, который смотрел, просто не моргая, отчего по спине прокатился рой неприятных мурашек, волной добравшихся по загривку.

— Даю слово князя. Если ты выполнишь свою часть сделки, то я незамедлительно оплачу твои тяжёлые труды. Если пожелаешь, то во время передачи документов я могу передать тебе купюрами крупными или мелкими. Поверь, у меня хватит средств для того, чтобы обеспечить тебе достаточно неплохую жизнь в столице. Если же у тебя появятся проблемы, то я буду готов тебе помочь. В Москве у меня есть товарищи, способные выполнить парочку моих просьб.

В моменте оба разговаривающих со мной мужчины посмотрели на меня с громадной долей удивления. Мне захотелось ударить себя по лицу, но я остановился, понимая, что используемый мною словарный запас стоит скорректировать. Всё же, пусть ещё не произошло ни одной крупномасштабной красной революции, но призрак «коммунистической угрозы» продолжал угрожающе висеть над большинством существующих на планете режимов. А ведь именно среди их лексикона гораздо чаще используется слово «товарищ», едва ли не считающееся в рядах лояльных монархистам людей чуть ли не признаком террористов. Вот и понятно, почему казак и бывший солдат на границах империи теперь смотрели на меня удивлённо.

— Вы меня прекрасно поняли. — Я посмотрел на ручные часы, понимая, что за сегодняшний день задание, данное мною... — Я надеюсь, что двух дней для выполнения вам хватит. Как только вы сможете сделать это, то пошлите мне весточку. Главное — сами не являйтесь в мой дом, а иначе это вызовет очень много проблем.

Дождавшись, пока остатки нужных мне станков наконец закинут на подводы, я кивнул продолжающему оставаться в раздумьях Ивану и уселся в свою карету. У меня складывались ощущения, что всё получается несколько лучше, чем я изначально думал. Хотя раньше мне хотелось постараться развиться куда более мирным образом, нежели вступая в сложное противостояние с губернатором. Хотя очень сомнительно, что вновь дойдёт до нового акта стрельбы. Сейчас при мне было несколько охранников, и повторное покушение определённо не получится так быстро замять. Естественно, что мы были далеко не в самой центральной губернии, откуда новости до столицы добираются с невероятной по местным меркам скоростью, но даже так замять вести о новом покушении на полноценного князя явно дойдут до ушей если не самого императора, то уж точно «опричников». Эти ребята вполне могут заинтересоваться и точно начнут проверку, часть которой могут затронуть и кабинет губернаторского управления.

Вернувшись обратно в своё имение, я хотел было немного отдохнуть и отправиться с проверкой в сторону строящегося завода, на территории которого работало сейчас несколько бригад странствующих строителей, нанимающихся на разномастные стройки по всей евразийской части государства. Мастерства они были отнюдь не самого высшего, но четырёх десятков строителей вполне хватало для того, чтобы проводить работы по ремонту несколько «уставших» зданий. Благо, всё теми же проводами и кабелями я был вполне обеспечен в нужных пропорциях. На первое время придётся обойтись дизельными генераторами, но затем, когда удастся протянуть кабели к ближайшей тепловой электростанции, то цена за один киловатт энергии будет сильно меньше, чем сейчас.

Моим планам не было суждено сбыться. На телефон, стоящий внутри имения, поступил звонок из городской телефонной станции Томска. Подобными звонками занимался всегда Владимир, а потому именно личный камердинер и принёс мне новость о том, что некий рабочий назначил мне встречу для передачи запрошенного мною товара в обмен на обещанную награду. Человек якобы не использовал имён и общался всякими намёками, но мне сразу стало понятно, что задание выполнено.

— Семён, будь добр, возьми у Владимира нужные деньги и отправляйся на встречу со своим другом. — Я хитро принялся потирать руки, едва ли не ехидно смеясь при этом, напоминая карикатурного злодея. — Удостоверься, что это нужный мне журнал.