Князь поневоле. Потомок Ермака

Глава 24

Тёплый летний ливень обрушился на старинное кладбище, превращая дорожки между каменными могилами в мутные потоки. Вода стекала по мраморным ангелам и крестам, наполняя воздух запахом сырой земли. Небо, серое и тяжёлое, висело низким свинцовым потолком, грозящим рухнуть прямо на головы скорбящих.

Два чёрных гроба стояли перед фамильным склепом Ливенов. Массивные, полированные, неявственно блестящие под потоком воды. Один, поменьше, украшенный серебряными узорами, был предназначен для Анны. Другой, строго выдержанный, с военными регалиями, — для графа. Они стояли на деревянных подмостках, которые уже начали понемногу проваливаться внутрь размокшей земли под тяжестью последних постелей погибших.

Священник, промокший насквозь, медленно шептал молитвы; его пальцы понемногу покрывались синевой, отчего становилось всё сложнее перелистывать промокшие листы молитвенника. Гостей было много — соседи по имениям, оставшиеся в живых слуги, городские и государственные чиновники, офицеры, крупные промышленники и купцы первой гильдии — все они стояли в тёмных костюмах под хлещущим дождём и бушующим ветром, вырывающим зонты из их рук. Но даже разразившаяся непогода, затекающая за воротники вода, не заставляли собравшуюся группу людей уходить раньше времени. Все хотели выразить своё почтение старому дипломату, ставшему одним из самых влиятельных государственных аппаратчиков.

Я стоял чуть в стороне, без зонта, без плаща. Дождь стекал по лицу, оставался в бороде и волосах. Мой чёрный мундир сливался с мрамором склепа, а лицо вряд ли можно было отличить — такое же безэмоциональное и недвижное, как сделанные по слепкам маски Ливенов. Я смотрел за тем, как крупные капли стекали по восковому лицу моей несостоявшейся жены, собираясь в углублениях гроба и сложенных руках, будто она держала свои последние слёзы.

Гробовщики, промокшие и мрачные, начали опускать гробы в склеп. Верёвки скрипели, цепляясь за мокрые каменные края. Когда гроб Анны задел за каменный выступ, раздался стук. Одна из служанок едва не упала в обморок, но я и не повернул головы. Мой взгляд был прикован к тёмному прямоугольнику склепа, куда исчезали тела большей части оставшихся в живых графского семейства.

Гром грохотал где-то вдалеке, но уже мало кто вздрагивал. Дождь усиливался, превращаясь в сплошную стену воды, которая смывала следы присутствия живых с этого места. Священник закончил обряд и поспешно удалился, хлюпая ногами по появившимся в земле лужам. Казалось, что ему было глубоко плевать на души усопших, и он, отработав заупокойную службу, теперь бежал под прикрытие крыши.

Один за другим принялись уходить и остальные гости, бросая последние взгляды в мою сторону. Даже Семён, которому было не привыкать к непогоде, держался на почтительном расстоянии, понимая, что его присутствие сейчас не столь сильно важно, а говорить со мной попросту не о чем. Впрочем, даже на его лице царствовало скорбное выражение. Казаки не служили семейству погибшего дипломата, но сам телохранитель не раз отзывался о графе Ливене как о человеке стальной воли, а уж что-что, а характер казаки уважали в полной мере.

Поминальный обед я не запомнил. Толпа была по-настоящему громадной, все по большей части молчали, отчего и провёлся он едва ли не в полной тишине, после чего гости постепенно принялись покидать дом Ливенов. Фактически, хозяев в этом доме попросту не было. Оставалась лишь немногочисленная прислуга, поскольку Пётр исчез с концами, и лишь слухи указывали на то, что революционер не так давно пересёк границу двух империй в Карпатских горах. Меня удивлял его выбор страны для пристанища, ведь куда проще было убраться куда-то на Скандинавский полуостров или из Таврии уплыть в сторону тёплых курортов на побережье Апеннинского полуострова, но что случилось — то случилось.

Я также думал покинуть ставший чуждым дом, когда последние из гостей покинули загородное имение, но в этот момент перед домом появилось три машины. Сейчас мало кто использовал хотя бы одну машину, считающуюся предметом роскоши, а теперь перед домом оказалась троица автомобилей очень почтенного, можно даже сказать, что элитного класса. Это были модели автомобилей «Стриж», производимых на территории Новоархангельска, стоящего по ту сторону Тихого океана. В голове я на чистом автомате пересчитал сумму, которую отвалил неизвестный богач за такую серьёзную покупку. Выходило, что на счёт автомобильной компании перетекло не меньше двухсот тысяч рублей. Такой транспорт не мог позволить себе даже почивший граф Ливен, пользовавшийся куда более скромной версией «механической телеги».

— Кто такие? — спросил я у Семёна, спокойно курящего трубку в обеденном зале, наблюдая за бегающими служанками, собирающими со стола многочисленную посуду.

— Без понятия, княже. Видно, семейство какое-то богатое прибыло. Только уж очень сильно они запоздали. Все гости уж разъехаться успели, а эти только сейчас приехали. Нехорошо так к усопшим относиться. Ей-богу, нехорошо.

В тот момент, когда неизвестные гости вошли в дом погибшего графа, я сидел в глубоком кресле, постепенно попивая сделанный собственноручно коктейль из водки, свежего яблочного сока и западного персикового виски. Получилось весьма недурно, хотя определённо не хватало вкусовых газированных напитков, но и без этого можно было понемногу потягивать алкогольную смесь, к большому удивлению слуг. Всё же ещё не существовало привычки мешать напитки в коктейли. Большая часть людей пила алкоголь в чистом виде, никак их не разводя.

В неожиданных гостях я быстро распознал если не военных, то точно представителей силового государственного аппарата. Двигались они решительно, но аккуратно, при входе смотрели в каждый угол и особенное внимание обратили на вооружённого Семёна, который с шашкой и револьвером не расставался даже в нужнике. Особой опасности он сейчас не представлял, но ощущалось, что при необходимости быстро достанет револьвер и откроет огонь.

Силовиков было шестеро. Каждый был в прекрасном чёрном кожаном плаще, не пропускающем даже разбушевавшийся сегодня сильный ливень. Оружия в руках они не держали, но оно совершенно точно было либо в кобурах на поясе, либо в широких карманах плащей. Наверняка в подобном одеянии им было жарко, но привыкшие к тяжёлой службе люди должны быть привычны к всякого рода лишениям и неприятностям. Особенным открытием для меня стали сапоги. Это была не дорогостоящая кожа, которая наверняка была доступна хозяину автомобилей, но кирзачи, произведённые на станках моей фабрики.

Последняя фигура вошла через пару минут. Я не видел его лица, но неожиданный удивлённый вздох одной из домовых прислужниц заставил меня заинтересоваться. Прислужники были не самыми начитанными и эрудированными людьми в моём окружении, а потому личностей знали только самого высокого ранга. Всё же, интернета не было даже как идеи, да и фильмы находились в своём зачаточном состоянии, а потому людей можно было узнать либо при личной встрече, либо же по редким фотографиям и ещё более редким картинам. Вот и выходило, что прибывший гость должен был быть очень известной личностью.

В зал вошёл мужчина, слегка припадающий на левую ногу. Его фигура, широкая в плечах и узкая в бёдрах, была прямой, как линейка, и выдавала в нём человека волевого, привыкшего держать на плечах тяжёлый груз ответственности.

Лицо мужчины обрамляла тёмно-русая борода, аккуратно подстриженная без лишней дворянской изысканности. Высокие скулы, прямой нос, бледная кожа и серые, как лёд Финского залива, глаза выдавали в нём северного человека.

Одет мужчина был в самый обычный двубортный мундир стандартного армейского кроя. Да, было видно, что ткань определённо была не для рядового состава армии. В целом его стиль можно было назвать армейским, пусть никаких знаков различия увидеть мне не удавалось.

— Ваше императорское высочество… — поднялся со своего места Семён, едва удерживая нижнюю челюсть от полного открытия.

— Сиди, казак. — Мужчина жестом заставил Семёна остаться на месте, после чего повернулся в мою сторону и столь же спокойным голосом произнёс: — И ты сиди, князь. У тебя сегодня горе, так что можешь не подниматься. Плевать на иерархию.

Передо мной стоял Великий Князь Александр Рюрикович — младший брат действующего императора. Хотя говорить о единовластии в нынешней империи было сложно. Если большая часть светской власти была сконцентрирована вокруг Григория Рюриковича, то практически всем силовым аппаратом руководил Великий Князь Александр Рюрикович. Ему подчинялось почти всё, начиная от линейных частей армии и казачьих войск, заканчивая Опричниной и частями полиции. Вот и выходило, что в государстве сейчас царил настоящий дуумвират между двумя братьями.

Что я знал о князе? Не столь много, и все мои знания были основаны исключительно на информации, которая поступала из монаршего двора. Судя по известным данным, он был человеком, получившим военное образование. Его царствующий брат был человеком спокойным, не желавшим сильно вникать в государственное управление и опирающимся на значительный лагерь собственных помощников из Тайной Канцелярии. В отличие от своего старшего брата, Александр всё больше старался управлять самостоятельно, концентрируя власть в своих руках. Впрочем, чего можно было ожидать от человека с военным образованием.

— Какой честью обязан вам? — удивлённо произнёс я, стараясь совладать с неожиданно возникшим страхом, отдающимся в мелко трясущиеся колени. — Я не ожидал вашего прихода…

— Я хотел попрощаться с достойным сыном земли Русской, — великий князь посмотрел в сторону окна, по которому полноценной стеной колотил дождь. — Граф был человеком, которому государство Российское очень обязано. Он положил на службу короне лучшие свои годы и сумел сделать так, что без единого выстрела нам подчинилась Персия.

— Мы уже опустили графа в семейный склеп. Боюсь, что вы опоздали, ваше императорское высочество.

— Я был готов к этому. Не обязательно видеть тело погибшего, чтобы проститься с ним. Я уже поставил свечу в храме за упокой графа. — Александр Рюрикович сел на одно из кресел в обеденном зале. — К тому же, мне хотелось поговорить и с вами, Игорь.

— Звучит не очень хорошо. — Я скромно улыбнулся. — Может, мне приказать слугам, чтобы они принесли вам откушать? У нас ещё достаточно еды, пусть она и не может соответствовать вашему статусу.

— Вы не хозяин этого дома, — резонно заметил великий князь. — Значит, вы не должны повелевать здешней прислугой. Единственный, кто сейчас может претендовать на этот титул, — сбежал в Австро-Венгрию, и очень сомнительно, что вернётся в ближайшее время.

— Согласен, я не имею никаких юридических прав управлять этим имением, но так сложилось, что кто-то должен был организовать поминальный обед, а я сделал это на правах единственного помолвленного с Анной. К великому сожалению, наш брак был зарегистрирован исключительно на небесах. До светской власти мы не успели добраться. — Я развёл руками в стороны, сделав максимально огорчённое лицо. — Такова жизнь. Ожидалось, что после нашего путешествия мы бы закончили все необходимые процедуры.

— Согласен. Пути господни неисповедимы. — Князь посмотрел мне прямо в глаза. — Буду честен, вы меня немного удивили, князь. Не успели вы оказаться в положении князя, как развели кипучую деятельность. — Рюрикович указал взглядом на одного из своих охранников. — Специальным указом я выписал из казённых складов Томска партию кирзовых сапог. Пусть мы не носили их зимой и испытания проводились лишь при нынешней погоде, но нынешними результатами я исключительно доволен. — Великий князь приподнял свою ногу. — Даже под сегодняшним дождём сапоги вашей фабрики оставили мои ноги сухими. К тому же, если верить словам моих экономистов, то при массовой закупке такие сапоги будут едва ли не в два раза дешевле, чем мы проводим закупки на кожевенных фабриках.

— При всём уважении к вам, ваше благородие, но я почти что уверен, что вы бы приехали поговорить не только для проведения новых закупок. У вас достаточно помощников, у которых хватает полномочий для ведения переговоров с фабрикаторами.

— Верно. — Великий князь двинул рукой, и один из его охранников вручил тонкую папку в искусном кожаном переплёте. — Это моя к вам благодарность. Советую прочитать прежде, чем мы продолжим наш разговор.

Я раскрыл папку и внимательно упёрся взглядом в печатные строки, чернила которых были вдавлены в плотный лист гербовой бумаги. В моменте я не поверил в написанное, но с третьего прочтения стало понятно, что это был документ о официальной регистрации брака между мною и уже почившей Анной. Первые секунды я не поверил, поскольку едва ли не собственными руками несколько часов назад спускал её гроб в семейный склеп рода, но хватило ещё несколько секунд для того, чтобы понять, что брак был заключён задним числом. Хотя на листе были не только идеально соответствующие оригиналам подписи, но и гербовые печати. Если верить этому документу, то Анна была моей официальной женой ещё за пару дней до даты своей смерти.

— Не смотри так на меня, князь. — Тяжело вздохнул Рюрикович. — Мне стало известно, какими идеями был заражён единственный настоящий наследник рода Ливенов, но лучше хотя бы часть его наследства перетечёт в руки правильного подданного короны. Граф ещё месяц назад написал завещание, согласно которому всё его имущество будет разделено между его детьми. Поскольку Пётр сейчас находится за границей, а вы теперь являетесь официальным мужем госпожи Анны, то полностью получаете всё принадлежащее ей имущество. Вот и выходит, что в ваших руках теперь сосредоточены серьёзные ресурсы.

— Сомневаюсь, что я сделал достаточно для того, чтобы получить настолько большую сумму. — Я удивлённо посмотрел в глаза великого князя. — За что вы оказываете мне такие почести?

— Помнишь шахты, которые ты смог уберечь от восстания? Конечно, помнишь, ведь тебе грозил тюремный срок. — Александр мягко улыбнулся. — Решил, надо признать, ты его весьма и весьма своеобразно. Я бы попытался решить этот вопрос немного другими методами, но у вас получилось сделать так, что и волки стали сыты, и овцы остались целы. Браво, князь, браво. К тому же, только недавно я узнал о том, что в Томске существовала ячейка радикально-левых революционеров, которая была уничтожена не так давно двумя людьми на автомобиле, один из которых очень сильно внешним видом напоминал казака. — Взгляд брата монарха перевёлся на застывшего на месте и переставшего двигаться Семёна. — Мои соглядатаи сообщают о том, что одной ночью в черте Томска произошло несколько перестрелок, после чего агенты Опричнины указывают на значительное снижение активности ячейки революционеров. — Увидев испуганную реакцию на моём лице, великий князь добродушно расхохотался. — Но мы опустим эти детали, князь. Мне остаётся только похвалить вас за столь оперативное решение проблем. Многие бы повесили все дела на полицию и требовали результата, но вы, пусть и переступили законы короны, но реализовали свои возможности. Потому я предлагаю вам тёплую и крепкую дружбу сынов русской земли. Я чувствую в вас потенциал, и его необходимо развивать, князь. Совместными усилиями мы сможем поднять Россию на такую степень величия, о которой правители прошлого лишь мечтали.