Князь из картины. Том 6

Глава 9

Стефания вышла из лифта и, заметив меня, улыбнулась. Девушка была облачена в длинное светло-голубое платье. Её светлые волосы были распущены и свободно падали на плечи и спину.

— С каждым разом, как я тебя вижу, ты становишься всё прекраснее, — улыбнулся я, приняв её протянутую руку и сделав вид, что касаюсь её губами.

— Всё благодаря твоему подарку, — улыбнулась Стефания.

Мы прошли в обеденный зал, где уже был накрыт стол. Девушка явно пыталась произвести впечатление. Её манеры были безупречны, каждое движение наполнено грацией.

Я же, в свою очередь, не сразу это заметил, задумчиво жуя кусок мяса.

Мы обсуждали наших общих знакомых — молодых отпрысков аристократов. Стефания рассказывала о том, что с ними произошло за последнее время. Также мы обсудили Пушистиков.

— Эти создания воистину являются воплощением совершенства, — произнесла она. — Недавно на приёме в столице они произвели настоящий фурор. В нашем Доминионе обладание Пушистиком уже стало признаком исключительного статуса и утончённого вкуса. Если ты решишь заняться их разведением, то это станет поистине выдающимся предприятием.

— Да? — заинтересовался я.

— Полагаю, к тебе уже поступали запросы о возможности приобретения этих прелестных существ? — деликатно поинтересовалась она.

— Не знаю, — покачал я головой. — Сейчас у нас слишком много дел. Скорее всего, мы даже не обратили внимание на такие письма.

— Это весьма разумно, — одобрительно кивнула Стефания. — Я искренне надеюсь, что если ты и решишь заняться их распространением, то будешь весьма избирательным в этом вопросе.

— Хочешь, чтобы Пушистики оставались знаком отличия? — усмехнулся я.

— Разумеется, — изящно кивнула Стефания. — Однако я также стремлюсь к тому, чтобы эти восхитительные создания обрели как можно больше преданных поклонников. Признаюсь, во мне борются два противоречивых желания.

Мы ещё немного обсудили Пушистиков, и я предложил приступить к ритуалу.

— Разумеется, — улыбнулась Стефания.

Мы поднялись и направились на второй подземный этаж.

— Позволь поинтересоваться деталями, — деликатно произнесла Стефания. — Отец не объяснил мне, что ты собираешься сделать.

— По сути, я наложу на тебя проклятие, — пояснил я.

— Проклятие? — удивлённо переспросила она.

— Да, проклятие, с которым тебе придётся бороться очень долгое время, — кивнул я. — Ты будешь постепенно переваривать это проклятие и тем самым усиливать свой магический источник. А также благодаря дискомфорту, который будет доставлять тебе проклятие, ты лучше подготовишься к прорыву.

— Маги должны страдать, — пробормотала Стефания. — Я это знаю. Но смогу ли я выдержать это проклятие?

Девушка выглядела встревоженной.

— Конечно, сможешь, — улыбнулся я. — Ты справишься, я уверен.

Стефания неуверенно улыбнулась.

Мы вошли в мою ритуальную комнату. На столе лежала коробочка с нужной Проклятой Жемчужиной.

Посадив Стефанию на стул, я попросил:

— Можешь оголить спину?

— А это обязательно? — щёки девушки тут же покраснели.

— Мне нужно нанести ритуальный круг, — пояснил я и извинился: — Прошу прощения, надо было заранее предупредить.

— Надо было, — буркнула она. — Можешь разрезать платье, оно потом само восстановится.

Я потрогал ткань её платья — явно недешёвая одежда, частично артефактная.

— А мне будет больно? — вдруг спросила она.

— Нет, — я подошёл к рабочему столу и быстро накидал в ритуальную чашечку нужные ингредиенты. — Просто будет щекотно из-за кисточки. Сейчас расскажу тебе подробнее про само проклятие.

Поняв, что я пока не собираюсь рвать на ней платье, Стефания повернулась ко мне.

— Полноценное проклятие проявляется в виде яркого света, который выжигает глаза, — начал я объяснять. — В результате жертва полностью слепнет в течение нескольких суток. И всю жизнь чувствует фантомные боли в глазных яблоках.

— Звучит довольно пугающе, — заметила напряжённая Стефания.

— В твоём случае оно будет действовать не так жестоко, — обнадёжил её я. — Но твоё зрение значительно ухудшится. Придётся использовать линзы либо очки. Плюс у тебя будут периодически слезиться и краснеть глаза. Они будут чесаться и побаливать.

— Мне всё меньше и меньше нравится идея отца, — хмыкнула Стефания.

— Переживая этот дискомфорт, ты постепенно будешь становиться сильнее, — напомнил я. — Отец рассказывал, что ты сможешь стать Мастером к семнадцати?

— Нет! — удивилась она. — Это настолько хорошо работает?

Девушка стала сосредоточеннее.

— Да, — кивнул я. — Однако не стоит никому про это говорить, сама понимаешь, к чему может такое привести.

— Да, — кивнула Стефания.

Закончив с раствором, я взял кисточку и подошёл к ней. Стефания повернулась ко мне спиной. Я заметил, как её шея сильно покраснела.

Взяв ритуальный нож, я ловко разрезал платье поперёк и начал кисточкой рисовать ритуальный круг.

— Щекотно! — дёрнулась Стефания.

— Потерпи немного, — попросил я.

Быстро закончив ритуальный круг, я взял коробочку и достал оттуда Проклятую Жемчужину. Она была самой светлой в моей коллекции, да и в целом единственной, связанной со стихией света.

Начав читать заклинание, я зачерпнул энергию из внешнего источника. Моё тело слегка засветилось, я приложил Проклятую Жемчужину к центру ритуального круга на спине Стефании.

Ритуальный круг засиял, а затем начал медленно испаряться, превращаясь в частички света. Жемчужина погрузилась в спину Стефании, и на её месте появился оранжевый знак, похожий на символ солнца.

Я соединил оборванные части платья, и одежда восстановилась.

— Ай! — воскликнула вдруг Стефания, резко прижав ладони к глазам. — Больно!

— Потерпи, скоро станет полегче, — сказал я.

Стефания некоторое время сидела, скрючившись. Я чуть отошёл от неё.

В идеале следовало нарисовать ритуальный круг на её лбу, чтобы Жемчужина была максимально близко к глазам. Однако я пожалел девушку, поэтому чуть изменил ритуал — так последствия будут не такими жёсткими, как могли быть.

Минут через пять Стефания медленно поднялась и повернулась ко мне. Её глаза сильно покраснели. Из правого глаза текли слёзы, а на левой щеке виднелся алый след, явно оставленный каплей крови.

— Я теперь тебя почти не вижу, — пробормотала она испуганно.

— Прошу прощения, — вздохнул я. — Тебе придётся пострадать, чтобы получить силу.

— Я понимаю, — прошептала она.

— Пойдём, я тебя провожу, — я подошёл к ней, взял под локоть и медленно повёл в сторону лифтовой комнаты.

Чем больше времени проходило, тем увереннее себя чувствовала Стефания и вскоре уже спокойно могла идти рядом. Однако руку освобождать она не стала.

Вместе мы переместились в замок Уральских, где я передал её взволнованному отцу.

Князь Уральский внимательно осмотрел дочь, затем перевёл взгляд на меня.

Я подробно объяснил, что с ней случилось. Услышав, что его дочь будет постоянно чувствовать боль, Князь заметно помрачнел.

— Что ж, я оставлю вас, — сказал я, проверяя смартфон.

Во время ужина со Стефанией мне отписала Марго, и скоро мне предстояла ещё одна встреча.

— Благодарю тебя, — Уральский протянул мне руку.

Я пожал её и телепортировался обратно в свой замок.

Николь неподвижно сидела в своей комнате и смотрела в одну точку. Перед ней проносились воспоминания из далёкого прошлого. Как они вместе с Аминой росли, будучи детьми.

В отличие от Амины, которая была ближе к матери, Николь всегда больше тянулась к отцу. Тот, в свою очередь, много с ней разговаривал.

Один из таких разговоров оставил отпечаток в жизни женщины. Это произошло, когда Николь было семь лет. Тогда её отец сильно напился и, сидя за столом, плакал.

Николь впервые видела своего могущественного отца — Магистра — плачущим.

— Я потерял титул, — бормотал он. — Я позор нашего рода.

Именно отец Амины и Николь отдал титул Барона взамен на помощь в войне с родом Кеми. И до конца жизни он не мог этого себе простить.

Ещё тогда, в семь лет, Николь не понимала, что её жизнь больше никогда не станет прежней. Что слова отца о потерянном титуле станут для неё не просто болью, а навязчивой идеей.

Чем старше становилась Николь, тем больше чах отец. Стремление внутри девочки становилось сильнее. Она поняла, что никогда не сможет остановиться, пока не станет Баронессой.

Из-за своей «мечты» она в итоге ушла из рода и основала новый вместе с Генрихом Шнайдером. Следуя за этой мечтой, она тренировалась и делала всё возможное, чтобы в итоге стать Магистром.

Николь была опытным бойцом и не раз сама участвовала в тайных операциях своего рода, в отличие от того же Генриха, который предпочитал сидеть в замке.

И вновь именно её детская мечта подтолкнула Николь к тому, чтобы вернуться обратно в род Юсуповых.

И вот недавно глава рода сказал ей, что скоро она станет Баронессой.

И Николь не могла понять, что же ей делать дальше.

Буквально через несколько минут после моего возвращения в замок прибыла Графиня Яблоновская вместе с двумя Паладинами и тремя исследователями.

Я встретил их, и после короткого приветствия Яблоновская сказала:

— Где у вас можно открыть портал? Мы не можем перенести проклятых через лифт, они слишком слабы.

— Я вас провожу, — кивнул я.

Увидев массивы своими глазами, Графиня попросила разрешения показать их в действии.

Естественно, я согласился. Если я лично буду управлять этими массивами, то они смогут работать ещё немало времени.

Правда, их смысл совсем в другом. Настоящие массивы должны функционировать без участия их создателя.

Я отключил пространственный блокиратор и проводил Паладинов к парковке. Там они шустро разложили артефактный портал, из которого вышли ещё пятеро человек.

Двое — проклятые. Первый — мужик средних лет, который не мог самостоятельно ходить — ему помогала помощница. А второй — парень чуть старше меня.

Ещё был бессознательный мужчина, из-за неестественной худобы похожий на скелет. Его нёс Паладин.

— Приветствую вас, — хрипло сказал первый проклятый. Его кожа была грубой, похожей на кору дерева. Весьма малоизвестное проклятие.

— З-здравствуйте, — заикаясь, поздоровался второй.

Графиня представила их. Первый — Барон Алтухин, а второй — Виктор, сын Барона Бобринского.

Костлявым человеком же оказалась жертва — Магистр-Проклинатель.

Мы вернулись в замок и зашли сначала в первую комнату, с каменной площадкой. На Виктора было наложено весьма слабенькое Проклятие — он постоянно видел призраков, которые мешали ему во всём. Он не мог нормально спать уже несколько месяцев.

— Более слабая версия Проклятия Присной, — кивнул я, выслушав. — Садись в центр площадки. Я запущу ритуальный массив, и он тебя исцелит.

Парень, испуганно посмотрев на меня, на дрожащих ногах прошёл к ритуальному массиву. Сев в центре, как я сказал, он обхватил себя руками.

Я поместил нужное количество камней силы в специальное место и прочитал заклинание.

Ритуальный массив вспыхнул, и над парнем проявилось множество прозрачных теней, которые закружились в бешеном водовороте. На некоторых проявились кричащие лица, похожие на человеческие.

Ритуальный круг продолжал ярко сиять, пока эти сущности полностью не растворились.

— Вот и всё, — посмотрел я на Графиню. — Он исцелён.

— Это было удивительно, — оценила девушка.

Двое её помощников подхватили испуганного парня и проводили его наружу, а мы пошли во вторую комнату. Туда, где уже требовалась жертва.

Я серьёзно посмотрел на Графиню и сказал:

— Вы, наверное, уже слышали, что для использования этого массива мне потребуется кое-что большее, чем ингредиенты и камни силы.

— Что ещё? — нахмурилась Графиня.

— Мой предок был весьма необычным человеком и заложил множество разных условий для срабатывания массива, — пояснил я, показав на каменную коробку в центре комнаты. — В том числе и этот массив может менять свой внешний вид в зависимости от случайных условий.

— И какие же условия требуются для проведения ритуала передачи проклятия? — с подозрением спросила Яблоновская.

— По-разному, — покачал я головой. — Однако это должно быть что-то странное. Например, групповой танец.

Я оглядел удивлённых исследователей и Паладинов.

— Да, — хлопнул я в ладоши. — Давайте мы все потанцуем и вслух будем просить великого предка, чтобы он запустил этот ритуальный массив. Поместите больных в углубление и начнём.

Яблоновская растерянно моргнула.

— Вы можете позвонить Графу Мирскому, — вздохнул я. — Он тоже Паладин, вы наверняка знакомы. Спросите, приходилось ли ему исполнять что-то странное ради исцеления своей дочери.

— Я вам верю, — сориентировалась Графиня. — Хорошо, раз нам нужно танцевать, то давайте сделаем это.

Она криво усмехнулась:

— По своей матери я знаю, что Высшие Маги порой бывают крайне странными людьми.

— Это так, — покивал я. — Они порой очень странные.

Внутренне посмеиваясь, я попросил Марго принести колонки и ноутбук. Когда она их принесла, я собрал всех Паладинов и исследователей, после чего включил громкую музыку, и мы принялись вместе танцевать.

Это было крайне странное зрелище. Но зато теперь я уверен, что у Яблоновской не возникнет соблазна постоянно использовать мой ритуальный массив для исцеления своих больных.

— Давайте, давайте! — подбадривал я. — Живее, живее! Двигаем тазом, господа и дамы!

Графиня была вся красная от смущения и испытываемого ею стыда. Думаю, никогда в жизни она не переживала подобный позор.

— Веселее, веселее! А теперь все вместе: О, великий предок, просим тебя запустить массив! — крикнул я.

— О, великий предок! — недружным хором заголосили Паладины, исследователи и Графиня.

Мы продолжили танцевать, а в это время я незаметно активировал массив. Тот начал ярко сиять, и вскоре раздался вопль жертвы.

— Продолжаем танцевать! — крикнул я.

«Твоя пушка заряжена и не стреляет!..» — орала песня.

Графиня уже была красная, как помидор. Но вскоре крики прекратились, и ритуальные круги перестали сиять.

— Всё, — остановился я и выключил музыку. — Этого достаточно, ваш больной исцелён.

Скомкано попрощавшись, Графиня спешно покинула замок.

— Это было весело, — довольно сказал я.

На самом деле с этими исцелениями крайне много разных странностей.

Например, исцеляя мать Виконта Бегерта, я не заставлял его делать ничего странного, хотя там тоже использовался метод передачи проклятия.

Не говорю уж о том, что Вознесенский, Мирской и Волобуев совершенно по-разному выполняли чудачества предка. Да и ритуал проходил в моей ритуальной комнате, а не тут.

Если кто-то соберёт воедино всю картину и подробно её изучит, то поймёт, что такого не может быть. Однако я верю, что ни Волобуев, ни Мирской, ни Вознесенский не будут открыто говорить о том, что они делали.

Да и Бергер вряд ли будет описывать кому-то точный процесс исцеления своей матери. Во-первых, он подписал контракт о неразглашении. А во-вторых, сам факт того, что ради спасения матери принесли в жертву другого человека, является весьма неэтичным — о таком лучше молчать.

Однако была опасность, что Орден Паладинов начнёт давить и попросит как можно чаще использовать мои массивы. Надеюсь, сегодняшний групповой танец отвадит их от этой мысли.

Время уже было далеко за полночь, поэтому я пошёл спать.

А на следующее утро, сразу после того, как сходил в душ, умылся и позавтракал, мне позвонил Юра.

— Босс, — смущённо сказал он. — Тут произошёл небольшой конфуз.

— Что такое?

— Понимаете, один из двух беременных всё-таки пошёл к ректору и доложил ему. Ректор хочет поговорить с вами, и мне кажется, что он довольно зол.

Я хмыкнул.

— Вы ему не рассказывали деталей нашей операции?

— Нет, конечно, — ответил Юра. — Но он и не спрашивал. Мы просто назвали имя студентов, которым устроили стресс.

— Понял, скоро буду, — сказал я и отключился.

Надеюсь, ректор нормально воспримет мои новые методики.