Избранные (СИ)

Глава седьмая Эланис

— Несносная девчонка! Тебе не сносить ни головы, ни даже ее отростка!

Я вскакиваю с кровати, ударяясь головой о тумбочку, и скатываюсь на пол, запутавшись в собственных юбках. Всю прошлую ночь я проплакала, поэтому заснула, не потрудившись ни смыть макияж, ни снять платье. Судя по виду Норы, это было чудовищной ошибкой.

Она в ярости пыхтит, пока я сонно потираю глаза, с трудом оглядываясь вокруг.

— Посмотри! — шипит она, больно дернув меня за рыжий локон, — посмотри, во что превратились твои шикарные кудри! Ты просто помойка!

Я бросаю быстрый взгляд на высокое зеркало у правой стены. Моя взлохмаченная голова торчит над кроватью, под глазами растекся макияж, а на одеяле валяется порванная шнуровка для корсета.

— По-моему, все не так уж и плохо, — бормочу я, неловко улыбаясь.

Более того, я даже довольна. Принц оказался на удивление удачлив, что я не разрезала его платье перочинным ножом, которого попросту не нашла. А вот подаренные сережки покоятся где-то под портовыми судами.

— Не так уж и плохо? Женщиной тебя делает уважение к себе, а вот это все, — она злобно потрясла меня за разные уголки платья, — никак нельзя назвать уважением! Хочешь, чтобы тебя уважали Просветители? Король? Научись сначала уважать себя сама!

— Я уважаю себя, а не тряпки, которыми пытается купить меня Лакнес, — придя в себя, шиплю я.

Нора не пытается вступить со мной в дискуссию — она рывком поднимает меня на ноги и тянет за собой в ванную. Я поражаюсь тому, сколько силе в этой маленькой женщине с седыми волосами, поэтому даже не пытаюсь сопротивляться. После нескольких часов яростного купания, я скрываю красную кожу под черной водолазкой и штанами для сегодняшних тренировок. Закончив со мной, Нора стягивает с себя простое белое платье через голову, заставив меня обомлеть.

— Нора? Что ты делаешь?

Она что-то нечленораздельно пыхтит, и я замечаю такой же черный тренировочный костюм, скрытый под платьем.

— Нора…ты что…тоже Искупительница?

Она тяжело вздыхает, аккуратно сложив платье в небольшой мешок.

— А ты что думала, самая особенная тут?

— Почему ты работаешь служанкой?

— Слушай, детка, Искупительницы — это тайна. О нас знают несколько графов, члены Элитного отряда, королевская семья и те Хранители, что живут во дворце. Как ты уже поняла, они неболтливы, — хмыкает она. — Не все Искупительницы молоды и смазливы, как ты, что могут просто сойти за очередных любовниц принца, если вдруг нагрянет какой-нибудь Габриэль. Другим из нас приходится прикрываться обычной работой, чтобы не вызывать подозрений.

— Но это же нечестно.

— Да, нечестно. Особенно по отношению к тебе, — говорит она, глядя мне в глаза. — Деньги нужны даже здесь, когда тебя обеспечивают жильем и пропитанием. И не думай расспрашивать меня о чем-нибудь еще. Все равно не скажу.

Деньги. Они все постоянно твердят о деньгах, как будто они решают все. Для королевской семьи власть и весенцы всегда являлись способами решения проблем, что и неудивительно.

Но не всех можно купить. Моих родителей нельзя было.

— Ты же знаешь, — тихо бормочу я, следуя за ней к двери. — Ты же знаешь, что они не продали меня, правда? Ты бы не продала свою дочь.

Нора застывает на месте, как будто мои слова на секунду проняли ее. Немного помолчав, она оборачивается, глядя на меня грустными глазами:

— Эланис, я выросла во дворце — моя дочь стала их собственностью по праву рождения. Изменила бы я что-то в ее судьбе, если бы могла? Да. Я сделала бы ее свободной. Я боролась за ее свободу всю свою жизнь, но посмотри на меня сейчас — я стара, и я проиграла. Мои родители тоже продали меня королевству. С тех прошло почти пятьдесят лет, и я провела каждый этот год здесь. Думаешь, я не пыталась противостоять всему, как и ты? Думаешь, во мне не было огня? Он был, да еще какой! Да только это все бесполезно. Мы прокляты и вынуждены провести здесь свою жизнь, потому что, увы, так правильно. Так же правильно, как и казнить преступников через Просвещение. Мне потребовалось немало десятков лет, чтобы смириться с этим, но это так. Здесь моя жизнь хотя бы имеет смысл.

— И ты просто во все это поверила? Что твоя жизнь оказалась не нужна твоим близким?

— Деньги способны на ужасные вещи, Эланис. Да, я могла в это поверить. Я знаю, как трудно пересчитывать каждый грош. А когда ты оказываешься на пороге того, что хуже, чем смерть…на пороге тупого, бессмысленного служения господину… страх тоже толкает людей на отвратительные поступки. Это не значит, что твои родители были плохими людьми или не любили тебя, — она слегка треплет меня за руку и от этого жеста все у меня внутри переворачивается. — Просто они дали и себе, и тебе шанс на другую жизнь. Мы все совершаем ошибки.

Я наблюдаю за тем, как она первой выходит за дверь и немного медлю, оглядываясь на пробуждающийся к жизни Лакнес, который так люблю. Нора была права, но она говорила обобщенными понятиями. Я знала моих родителей с рождения, а этих людей — меньше суток. Возможно, отец с матерью пытались увести меня подальше от дома не для того, чтобы избавить себя от зрелища того, как меня забирают члены Элитного отряда. Возможно, они хотели, чтобы я сбежала. И за всех детей, украденных из дома, за Нору и за тех, кому суждено родиться на служение королю, я должна бороться. И если мне придется узнать, что здесь происходит, чтобы вернуться домой, то я сделаю это.

Зал для тренировок представлял собой просторную пустую комнату, украшенную разве что синим декоративным покрытием для пола. Посреди комнаты стояла знакомая мне лысая женщина в плаще. Она внимательно наблюдала за мной ярко-голубыми глазами, пока мы с Норой приближались ближе.

— Оракул, — Нора почтительно склонилась перед ней.

— Здравствуй, Нора. Рада видеть тебя, Эланис.

Я поклонилась вслед за Норой. Последнее, чего мне бы хотелось — это вызвать немилость женщины, которая, возможно, могла бы стать моей союзницей.

Она делает Норе знак, чтобы та оставила нас, и служанка послушно исчезает за одной из дверей комнаты, замаскированной под стену.

— Что ж, Эланис. Рада познакомиться с тобой при менее удручающих обстоятельствах. Держу пари, у тебя накопилось множество вопросов. Желаешь присесть?

Я пожимаю плечами, и мы садимся друг напротив друга. Оракул скрещивает ноги, устраиваясь в позе лотоса, и любовно смотрит на меня, как на родную дочь.

— Сегодня я готова ответить на пять твоих вопросов. Спрашивай мудро.

Поверить в это не могу. Ну конечно, было бы удивительно, если бы они не постарались как-то меня обмануть.

— На пять? Мне говорили, что при нашей встрече вы ответите на все мои вопросы!

— Сегодня — на пять. Завтра — еще на пять. Это научит тебя дисциплине и умению отсеивать ненужную информацию, — спокойно говорит Оракул. — Не все, что я знаю, будет тебе полезно. Спрашивай то, что имеет значение.

Я делаю вздох, стараясь успокоиться. Глупо тратить время на препирания, а то через пару минут она может обозлиться и придумать еще какие-то условия. Мне опять придется играть по чужим правилам.

Но только для того, чтобы научиться устанавливать свои.

— Не хочешь чаю? Зеленый чай успокаивает нервы и помогает сосредоточиться.

— Нет, спасибо.

Эта женщина очень напоминает монахов из гор Ветров. Они жили там долгое время, оставаясь вдали от необходимости существовать под гнетом Просветителей. Хотя, раньше так никто не считал. Все думали, что Просветители — наше спасение. Я тоже так думала до недавнего времени.

— Что мне нужно знать о Просветителях, чтобы понять свою природу?

Оракул слегка улыбается и подается вперед, отчего ее лицо становится похожим на холодную скульптуру.

— Ты наверняка знаешь, что Просветители носят на себе библейскую печать. В древности считалось, что существа, обладающие некими особенностями, происходят от Каина — первого убийцы. Ты могла слышать о них из легенд о драконах и феях. Просветители были одними из них — это люди, обладающие властью над другими людьми. С помощью жеста и зрительного контакта они могли подчинять себе волю и души других, делать их своими рабами. Только смерть Просветителя могла сбросить оковы его власти над человеком. Просвещение — это наследный ген, поэтому и по сей день королевские дома связывают себя друг с другом узами брака, чтобы сохранять мир и обеспечивать процветание дара во всей его мощи.

— И кто же тогда такие Искупители?

— История Искупителей достаточно абстрактна. О магии Искупления в Лакнесе узнали сразу после Слепой войны, поэтому наши корни еще достаточно расплывчаты. Но я считаю, что одна теория вполне правдива. Видишь ли, шестым потомком Каина был Ламех. Он так же носил на себе чудовищный отпечаток злодеяний своего предка. По преданию, Ламех убил Каина, нарушив завет божий, согласно которому Каин должен был быть обречен на вечные мучения. Мы считаем, что, несмотря на это, Ламех искупил злодеяния Каина. А возможно, был наказан в сто крат больше, ведь Бог наказал, что всякому, кто убьет Каина, отмстится всемеро. Прямые потомки Ламеха невосприимчивы к дарам детей Каина. Но, так как мы и потомки Каина тоже, наши возможности куда шире этого. Мы можем использовать и перенаправлять магию Просвещения, подчиняя себе. Ты можешь воспользоваться магией любого из членов королевского дома. Но ты должна понимать, Эланис, что мы многого еще не знаем. Не думай, что твои способности — это дар. Это куда большее проклятие, чем магия Просвещения, — она уставилась прямо перед собой, как будто мыслями была далеко отсюда. — По крайней мере, именно этим она когда-то и была.

— Значит ли это, что существуют и другие чудовища? Драконы, фейри, адские псы? — предположила я.

Оракул чуть слышно рассмеялась.

— Нет, дорогая, о них я не слышала. Возможно, все они исчезли во времена Великих Гонений.

Я не стала расспрашивать о временах Великих Гонений. У меня накопилось немало вопросов, но среди них были те, которые требовалось задать в первую очередь.

— Какова моя функция во дворце? И почему король вообще хочет держать так близко кого-то, кто угрожает его власти?

Оракул хитровато поглядывает на меня.

— Ты же понимаешь, что это два вопроса?

Конечно, я понимала. Просто надеялась, что она не обратит внимания, если я задам их быстро, словно в одно предложение. Вот именно поэтому мне здесь точно не выжить.

— Твоя функция на данный момент — учиться. Ты будешь жить здесь, и обучаться искусству боя, управлению магией, политике и истории. Если повезет, ты даже сможешь устроить удачный брак. Конечно, твоя главная задача — защита короля от вторжения Просветителей из других регионов на территорию замка. Остальное тебе пока знать необязательно.

— Эй, так нечестно! — возмущаюсь я. — Если я не получаю полного ответа на вопрос, то имею право на еще один.

— Ладно, — голос Оракул смягчается, — только позволь мне ответить на предыдущий. После Слепой войны отношения между регионами накалились. Неважно, что многие из них связаны родственными узами — все волнуются, что пример отца короля Тристана окажется заразителен. Мы живем в опасное время, и как бы ни старалась принцесса Эсмеральда — наш посол мира — волнения неизбежны. Искупители — это гарантия. Для нас всех. Это не значит, что нас обязательно поведут в бой. Мы некто вроде Хранителей или членов Элитного отряда, только защищаем от других напастей.

Ну да, так я во все это и поверила. Либо Оракул сама ничего не знает, либо не собирается вводить меня в курс дела. Она действительно считает, что король оплачивает проживание, обучение и содержание неизвестно какого количества людей из-за мнимых подозрений? У меня есть два варианта: либо угроза королевству действительно реальна, либо мы здесь для других целей. Но расспрашивать дальше все равно бесполезно.

— Когда я смогу увидеться со своей семьей?

— Мне очень жаль, Эланис, но ты не сможешь. Они не имеют права с тобой видеться, согласно заключенному договору. Ты получишь право покидать дворец и даже путешествовать вместе с членами Элитного отряда или Хранителями, но не сможешь встречаться с семьей.

Как удобно для них. Никаких следов — я так и не узнаю, что произошло и при каких обстоятельствах. Но я не Нора — я не поверю слепо во все, что мне сказали, пока не получу доказательства.

— А теперь, думаю, тебе пора кое с кем познакомиться.

Оракул поднимается и проводит меня к той самой двери, за которой исчезла Нора. Моему взору предстает точно такая же комната, только куда более просторная и сплошь заполненная людьми. Я с удивлением отмечаю, что видела некоторых из них во время бала. Они сидят на полу и тихо переговариваются между собой, склонив головы. Как только мы входим, они резко встают и вытягиваются перед Оракул.

— Дети мои, я рада представить вам вашу новую сестру. Ее зовут Эланис, она из рода Марлен. С сегодняшнего дня она будет обучаться вместе с вами.

Они все хором произносят мое имя и прикладывают руку к груди. Сначала мне кажется, что это обычный жест, но у одной из девушек — она в черной блузке, которая расстегнута чуть больше, чем позволяют приличия — я замечаю какой-то рисунок у сердца.

Только этого мне не хватало.

— Мне что…сделают татуировку? — прошипела я на ухо Оракул.

— Не бойся, дорогая, от этого еще никто не умирал, — усмехнулась она в ответ.

Не знаю, с какой стати она решила, что я хочу быть помеченной, как и вся их секта. Может быть, Ищейки, о которых говорил Адриан, будут искать нас именно по этим татуировкам. Видит Бог, меньше всего мне хотелось бы расхаживать по улицам с чернилами под кожей. Может, я и параноик, но в чем-то принц был прав — я не очень хороша в выживании, а паранойя чисто теоретически может мне в этом помочь.

— Ева, ты не поможешь нашей новенькой осмотреться?

Невысокая девушка с коротким ежиком темных волос, облаченная в черную блузку, выступила из стройного ряда Искупителей и подошла ко мне. Следом за ней шагнул рыжий парень с нагловатой улыбкой. Он помахал у Оракул перед носом и прокричал:

— Повелительница, а можно и мне помочь новенькой?

Он подмигнул мне, и я улыбнулась в ответ. Оракул закатила глаза.

— Прекрати называть меня так, Скилар. Это не очень уместно и едва ли уважительно. И да, я не против, чтобы ты присоединился к подготовке Эланис.

Скилар подошел ко мне, улыбаясь.

— Эта старушенция такая зануда, правда?

— Ты бы серьезно мог проявить хоть немного уважения, голова в опилках, — прошипела Ева, сверкнув зелеными глазами.

— Ты тоже зануда, Ева. Хоть кто-то здесь вообще развлекается? У вас такие лица, как будто нам завтра на войну.

Ева вздохнула, поправляя свои короткие каштановые волосы. Она перевела на меня взгляд и недовольно прищурилась.

— Слушай, я не горю желанием долго тут расхаживать, у меня сегодня поединок. Так что давай я быстро повожу тебя по местам, и ты не будешь задавать слишком много вопросов?

Классные ребята здесь. Кажется, их с детства обучают тому, как делать людей неразговорчивыми.

— Что за поединок?

Ева застонала, повернувшись к Скилар, который развел руками.

— Вот видишь? Опять эта новенькая будет задавать всякие глупые вопросы, а мне придется с ней возиться.

— Ну, ты можешь идти, а с ней повожусь я, — поигрывая бровями, хмыкнул Скилар.

— Во имя создания, сколько тебе вообще лет, Скилар?

— Девятнадцать, красотка, так что не завидуй и иди дерись на палках.

— Я не дерусь на палках, — завелась Ева.

— Я имел в виду твои руки.

— Черт возьми, Скилар, еще слово и я превращу тебя в фарш.

— Своими-то палками?

— Слушайте! — не выдержала я, — не надо со мной никому возиться. Я буду очень не против, если вы покажете мне, где выход, сделаете вид, что забыли, кто я, и пойдете по своим делам.

Ева разворачивается ко мне, оставляя хихикающего Скилара. Теперь весь ее гнев целиком и полностью направлен на меня.

— Ты что, думаешь, что самая умная здесь? Никуда ты не уйдешь. Ну, а если тебе не хватит мозгов, и ты попробуешь сбежать, то тебя подстрелят Хранители на выходе.

— Ты мне угрожаешь?

— Нет, советую поберечь мозги, если они у тебя есть.

— Мозги — ее любимое слово, — подсказал Скилар.

— Заткнись.

Я отвлеклась от перепалки, обращая внимания на остальных людей, которых здесь было не меньше десятка. Все они либо о чем-то между собой переговаривались, либо последовали за Оракул в другую комнату.

— Сколько же здесь комнат? — пробормотала я.

— Смеешься? — ухмыляется Скилар, — это же Солнечный город.

Я приподнимаю брови, а Ева в очередной раз закатывает глаза.

— Я отрежу тебе язык, Скилар. Серьезно.

— Да крошка и так наверняка знает.

Они оба смотрят на меня в ожидании, но я отрицательно качаю головой. К сожалению, никто не посчитал, что я вообще должна хоть что-нибудь знать.

Ева громко стонет и вздыхает.

— Ладно. Если ты заметила, здесь плохое освещение и мама вела тебя долгое время вниз по лестнице…

— Мама?

Я настолько удивлена, что на секунду даже забываю о своем желании обладать информацией. Ева смотрит на меня в упор.

— Нора — твоя мама?

— Не твоего ума дела.

Ну да. Кто бы сомневался.

— Если не будешь перебивать, возможно, что-нибудь и узнаешь, — кривится она. — Так вот, здесь плохое освещение и мы находимся в катакомбах замка. Это такой большой подвал, если так понятнее. Это место называется Солнечный город.

Я оглядываюсь вокруг и хмыкаю. Затемненное помещение, низкие потолки, сырой запах — что может быть солнечнее?

— Солнечный город? У королевской семьи отличное чувство юмора.

— По-моему, отвратительное, — фыркает Скилар. — Они могли назвать это место чем-то вроде «Ярый дракон» или «Огнеопасное оружие». Вот это действительно было бы смешно, ведь великая защита короля это…. - он грустно смотрит на Еву, — ну да, вот это.

Ева угрожающе заносит руку и Скилар пятится назад, выпятив ладони вперед.

— Рыжий, ты действуешь мне на нервы.

— А вот это дискриминация, — обиженным голосом замечает Скилар.

— Ладно, Солнечный город — я поняла. Что-то еще, что мне нужно знать?

Ева лениво оттягивает край блузки, открывая взгляду солнце с четырьмя лучами, вытатуированное огнем на ее коже.

— Четыре королевских дома — четыре луча, — объясняет она.

— Ну конечно, — ухмыляется Скилар, оттягивая ворот черный кофты и демонстрируя свое солнце. Он поочередно указывает пальцем на каждый из лучей: — Тристан, Адриан, Селеста и Эсмеральда.

— Ой, да заткнись ты уже! — раздраженно взмахивает руками Ева.

— Кто будет татуировать на груди оружия имена тех, против кого это оружие может быть в теории использовано? — стучит по голове Скилар.

— А где же тогда имя королевы? — интересуюсь я.

Он наклоняется ко мне ближе и заговорщически подмигивает.

— А она не Лакнес. Она Элизабет Бишоп. Понимаешь, куда я клоню?

— Хочешь сказать, она — не член королевской семьи?

Скилар пожимает плечами.

— Я просто говорю, что возможно, тут происходит что-то куда большее…

— Черт бы тебя побрал, Скилар, — Ева впервые выглядит взволнованной, когда подносит свой указательный палец к его глазам, — если ты сейчас же не закроешь свой рот нам всем не сносить головы. Сделай нам всем одолжение, высказывай свои дурацкие теории, когда за дверями нет Хранителей и членов Элитного отряда. А ты, — она поворачивается ко мне, — запомни одну вещь: не задавай вопросов. Чем меньше ты знаешь, тем больше вероятность, что никому и в голову не придет тебя о чем-то спрашивать. И, может быть, ты сможешь прожить здесь спокойную жизнь, обзавестись тремя спиногрызами и тихо умереть.

Кажется, ко мне приставили еще одну Нору. Тут что, занимаются клонированием?

Внезапно, дверь открывается, и из нее выходят трое мужчин, разительно отличающихся от всех присутствующих. У каждого из них широкая грудь, а под тканью черных кофт перекатываются внушительные мускулы. Они пристально оглядываются, как будто каждую секунду готовы к нападению. За ними следуют еще несколько мужчин и женщин, но выглядят они менее угрожающе.

— Эйдан! — кричит Скилар, приветственно размахивая руками, — чувак, ты еще жив! Какая удача!

Действительно — впереди всех вышагивает Эйдан, убийственно глядя на Скилар. Я едва узнаю его в черном облачении — но зато шрам возле коричневого глаза не позволяет спутать его ни с кем другим.

— Скилар…Эйдан — Искупитель? — шиплю я на ухо Скилару.

— Ну да, — он недоуменно смотрит на меня, — а что тебя так удивляет?

Действительно, Господи, а что меня так во всем этом удивляет?

Он останавливается на мне взглядом и чуть заметно вздрагивает, но я не успеваю никак отреагировать на его присутствие, потому что к нему подбегает Ева и говорит куда более мягким голосом:

— Эйдан, можно я сегодня с вами потренируюсь? Я так долго практиковалась, а отработать удары с самим капитаном Элитного отряда…это было бы честью для меня.

Он переводит на нее затуманенный взгляд, как будто с трудом понимает, кто перед ним находится.

— Простите, Ева, но я подмастерье боевых искусств. Я не тренируюсь с учениками.

Ева вздрагивает, затем натягивает улыбку, быстро кивает и идет прочь. Она садится в углу и прячет глаза, стараясь ни на кого не смотреть.

— Ева — воин, — шепчет мне на ухо Скилар. — Для нее жизнь — это поле боя. Ее кумир — принцесса Селеста. Она тоже хочет сражаться за справедливость.

— И почему Эйдан отказался потренироваться с ней? — недоумеваю я.

— Таковы правила, — пожимает плечами Скилар, — подмастерьями становятся лишь лучшие воины, и они дерутся между собой. Ученики могут сразиться с подмастерьями лишь в финальном поединке, и, если те сочтут, что их навыки высоки, могут посветить их в свой круг. Тогда их начнут брать на задания. Но с Искупителями такого почти не случается. Мы — слишком ценный ресурс, чтобы нами так раскидываться. На заданиях погибают.

— Но не Эйдан.

— Эйдан — капитан Элитного отряда. Так уж случилось, что у него нет выбора. Он в личной охране короля.

— И по какой же причине?

— По той же, по которой мы все здесь, — он улыбается, — защищать его. Сейчас король особенно боится за собственную жизнь. Его же тоже все винят за грехи отца. Он опасается, что ему начнут мстить. А они, — он кивает в сторону мужчин, которые начали разговаривать, — это гарантия.

— Они — тоже члены Элитного отряда? — удивляюсь я.

— Ну да. Их личность засекречена, но я догадываюсь, что как минимум половина из них — Искупители.

— Но это же не имеет никакого смысла, — бормочу я, — зачем королю такая ненадежная охрана? Они же…просто люди. Они не могут быть просвещены, а значит, по природе своей склонны к предательствам, лжи и трусости.

— Может, настали времена, когда король куда сильнее начал бояться Просветителей, чем обычных людей. Поэтому мы с тобой, — он дергает меня за хвост, — самые крутые люди во всем королевстве. Мы с тобой герои. Сила рыжих!

Я внимательно приглядываюсь к Скилар. Рыжие волосы, веснушки и большие зеленые глаза — вряд ли его специально приставили шпионить за мной, но лучше быть осторожнее. Я ничего не потеряю, если задам ему несколько вопросов.

— Тебя продали родители? — быстро выпаливаю я.

Скилар на мгновение вздрагивает, но в следующую секунду уже ухмыляется и проводит рукой по торчащим в разные стороны волосам.

— Детка, ни у кого не хватило бы денег, чтобы меня купить.

— Серьезно, Скилар, как ты здесь очутился?

Он вздыхает, затем быстро смотрит по сторонам и недовольно бормочет.

— Ладно. Да, меня продали.

— И ты поверил?

— Да.

— Почему все люди в этом чертовом королевстве так легко верят в эту чушь?

— Потому что я видел это, Эланис, — чуть севшим голосом произносит Скилар.

Мое сердце уходит в пятки. Я смотрю на него раскрывшимися глазами и хриплю:

— В каком это смысле?

— Они пришли ночью, — прочистив горло, отвечает он, — Хранители короля. Мне было пять, но я все помню. Они предложили моим родителям контракт прямо при мне, а те, рыдая, подписали его. Не было никакого обмана, никакой магии просвещения. Была просто сделка — не в мою пользу.

Мои руки дрожат, и Скилар с улыбкой хватает меня за пальцы.

— Эй, выше нос. Все не так уж и плохо. Серьезно, если они так поступили, то тебе будет лучше без них. Оракул заботится о нас. А они, — он кивает на других Искупителей, — моя семья. Даже Ева.

Я вырываю руки, пристально глядя на Скилар, и произношу по слогам:

— Может, ты что-то и видел, а я не видела ничего. Ясно?

Он сочувственно кивает. Господи, возможно, мне стоит уже прекратить доказывать всем подряд, что мои родители никогда бы так со мной не поступили? Что, если…что, если…

Мои спутанные мысли прерывает Эйдан. Он стоит напротив меня и сосредоточенно смотрит в глаза, как будто звал меня уже несколько раз.

— Ты неубедителен, — хмыкает Скилар, — вот, смотри, как надо, — он дергает меня за хвост и кричит: — Элааааааанис! Выходи из транса!

Я отталкиваю его и провожу рукой по горящей коже головы, поднимая глаза на Эйдана.

— И конечно, Эйдан, ты не мог и словом обмолвиться о том, что ты тоже Искупитель.

— В этом не было необходимости, — не взмахнув и бровью, отвечает Эйдан.

— Я заметила, что во всем, что касается меня и подробностей, нет особой необходимости! Какая досада.

— Я сказал вам, что вы многое узнаете сегодня.

— Можешь уже перейти на «ты», я не обижусь.

Эйдан вздыхает:

— Вас ждет принцесса Селеста, чтобы вы могли опробовать свою магию на ней. К сожалению, принц занят и не сможет составить вам компанию.

Я улавливаю едва заметные насмешливые нотки в его голосе. Если он думает, что своими поверхностными намеками выведет меня из себя, то у короля не самый умный капитан.

— Какая досада, — улыбаюсь я, глядя ему прямо в глаза. — Тогда, должно быть, мне придется самой позже навестить принца в его покоях, чтобы узнать, что именно его задержало.

Скилар разражается громким смехом, а Эйдан, слегка изменившись в лице, приподнимает бровь.

— Она тебя уделала, Эйдан! — кричит он, — да и что ты удивляешься? Все знают, что каждая Искупительница только и ждет повода, чтобы броситься к принцу в постель.

— У некоторых из нас есть самоуважение.

К нам подходит Давина — светлые волосы собраны в пучок, а черный костюм смотрится на ней на редкость хорошо. Я замечаю, как несколько Искупительниц оценивают ее глазами и завистливо фыркают.

— Ну да, — ухмыляется Скилар, — а разве не ты несколькими днями ранее пыталась ублажить принца прямо в королевской зале Солнечного города?

Лицо Давины вспыхивает и она, заикаясь, отнекивается под нашими пристальными взглядами.

— Вовсе нет! И с чего ты такое взял?

— У этих стен есть уши, красотка.

Она испуганно смотрит на Эйдана, а затем пристыженно отводит глаза.

— Это не твое дело, Скилар.

— Да ладно тебе, не дуйся. Об этом и так уже всем известно.

Давина бросает на него уничтожающий взгляд и отходит от нас в сторону. Я старательно сдерживаю рвущуюся наружу улыбку и принимаюсь оглядываться по сторонам. Другая группа направляется в таинственную комнату тренировок, но Эйдан загораживает мне вид.

Он требовательно смотрит на меня темными, как сумрачная поверхность моря глазами, и ровным тоном произносит:

— Эланис, самое время вам отправляться к принцессе. Она уже ждет. Я провожу.

— А можно Давина меня проводит? — невинно улыбнувшись, интересуюсь я.

Он долго смотрит на меня, как будто пытается прочитать обратную сторону моей души, затем сдается и кивает.

— А почему не я? — возмущенно вопит Скилар, пока я удаляюсь от него. — Я бы тебя проводил!

— В другой раз, Скилар! — улыбнувшись, машу ему рукой я, — а если не будешь дуться, то в следующий раз я тебя поцелую!

Он издает победный клич, чем зарабатывает хороший подзатыльник от Эйдана.

Мой расчет был прост: в данную секунду Давина ни на чьей стороне. Она обижена на принца, а значит и на королевскую семью, а еще и на весь Солнечный город за то, что они в курсе ее интрижек. Обиженная девушка — лучший источник информации, вот уж это я знаю не понаслышке.

Я не надеялась, что она все расскажет незнакомке. Мне лишь хотелось, чтобы в моем лице она нашла поддержку, с которой можно было бы разделить свое горе. И сведения. Ведь, в конце концов, на данный момент я — единственный человек, у которого может хватить духу ей помочь.

— Эй, Давина.

Она стоит ко мне спиной, обняв себя руками. Услышав о моем приближении, она вздыхает.

— Что такое?

— Ты в порядке?

Давина поворачивается ко мне лицом и поправляет светлую прядь, вьющуюся у основания головы.

— Да. А с чего бы мне быть не в порядке?

Я несколько секунд медлю, а затем начинаю осторожно подбирать слова:

— Слушай, принц может быть очень убедителен. В этом нет твоей вины. Тебя незаслуженно бранят.

Она усмехается, недоверчиво поглядывая на меня.

— А с чего бы тебе защищать меня?

— Просто…люди не всегда такие, как о них говорят.

Давина снова обхватывает себя руками, и мы прижимаемся к углу. Отсюда открывается хороший обзор на пять дверей, ведущих из помещения, а еще — на каждого Искупителя, который сейчас слоняется по залу без дела.

— Что ж, я — такая. Тебе стало легче?

Я молчу, потому что не знаю, как реагировать на такой поток нелюбви к себе, и она вздыхает:

— Слушай, Эланис, ты не понимаешь. Не думаю, что вообще кто-то понимает, каково одинокой девушке, ставшей заложницей дворца. Мне нужны деньги, чтобы прокормить свою семью, а иначе…они умрут от голода. Единственная возможность — хороший брак.

— Погоди, разве твоим родителям не заплатили, когда тебя продали?

— Они меня не продавали, — проговорила Давина, глядя в сторону. — Я сама ушла. У нас не было ни гроша за душой, а у меня несколько младших сестер и братьев.

— Почему же их тоже не забрали?

— Они не обладают моим даром. Судя по всему, я — единственная Искупительница в нашей семье. Способности перешли ко мне от моей бабушки. К сожалению, никто до конца не знает, как именно работает наша магия. Это же не просто какая-то игра в генетику. Это…благословение.

Ну да, с этим я трижды готова поспорить.

Давина собирается с мыслями и продолжает:

— Когда моим родителям предложили стандартный контракт, они отказались. Я ушла по своей воле, поэтому их не стали просвещать, но отказали в деньгах. В общем, им сейчас куда тяжелее, чем мне, а я даже помочь толком не могу. Я думала, работа Искупительницей поможет мне выплатить хоть часть наших долгов, но мне ничего не платят. Так, десяток весенцев в год, но этого недостаточно. Вот мне и приходится делать все, чтобы они как-то жили.

— Но разве принц не посочувствовал бы тебе, если бы узнал? Разве принцесса Эсмеральда не стала бы…

— Принц? Принцесса? — невесело хмыкнула Давина. — Очнись, Эланис. У них нет доступа к казне, их собственные деньги тщательно курируются. Единственный, кто может помочь мне — это король, но ему нет дела до тех, кто отказывается от контрактов. Он скажет, что родителям уже предлагали сделку, а этого вполне достаточно. Я знаю, что выйти замуж за принца нет шансов — он уже помолвлен с Кристиной Кравер. Я не подхожу для политического союза. Но у меня была надежда, что если я угожу ему, то он повлияет на отца. Все же, королю Тристану не чужды родственные чувства. У меня все равно нет других вариантов.

Я молчу, и Давина приглядывается ко мне, понимающе кивая головой:

— Но, кажется, ты оказалась в другой ситуации. Тебя продали, да?

— Так все говорят, — вздыхаю я, — но я не верю ни единому слову.

Давина пожимает плечами.

— Что ж, понимаю. Такое тяжело принять — особенно, когда ты молода.

И тут я замечаю то, что до этого ускользало от моего внимания. Все присутствующие Искупители действительно очень молоды — тут есть ребята, которым едва лет пятнадцать, а самым старшим не больше двадцати пяти. Единственная взрослая Искупительница, которую я видела — это Нора, но, судя по ее словам, она выросла во дворце. Это вызывает у меня недоумение.

— Но зачем им забирать именно детей?

— Дар детей еще только развивается, — пожимает плечами Давина. — Их легче обучать.

— То есть легче управлять ими.

— Эланис, хватит уже повсюду видеть заговоры. Серьезно, не одна ты их видишь, но это бессмысленно. Да, мы — действительно оружие, но ты думаешь, королю не хотелось бы иметь преимущество после Слепой войны, когда нам даже армию иметь не позволено? Мы живем не в самое мирное время, а дар Искупителей — это гарантия.

— Ты не можешь быть такой наивной, Давина. И ты веришь, что король обучает и кормит нас только, чтобы иметь запасной план? — хмыкнув, отвечаю я. — Я уверена, что мы — это уже наступление. И когда я в этом убежусь, у меня будет шанс переубедить вас и вернуться к своим родителям.

Давина смотрит на меня с жалостью:

— Эланис, я знаю, что тебе трудно осознать, что близкие люди могли пойти на такое. Но…деньги способны на страшные вещи. Не все выбирают подчинение и вековую службу, когда могут получить безбедное существование и спокойствие.

Во мне закипает гнев. Я сжимаю кулаки и приближаюсь к ней вплотную:

— Ты не знаешь моих родителей, а король пока еще ничем не заслужил моего доверия. Я не поверю ни одному его слову, пока не услышу все это от них. И если чтобы доказать тебе правдивость моих слов мне нужно добыть доказательства, что король не так чист, ладно.

Давина вздыхает и поднимает руки в знак поражения:

— Делай, что хочешь. Я просто хотела помочь. Все это очень плохо для тебя кончится, Эланис, и, если ты действительно желаешь добра своим родителям — оставь их в покое. А еще, постарайся сносить голову на плечах. У короля, возможно, нет власти над твоей душой, но он все еще способен за секунду лишить тебя тела. Решать тебе.

Давина не понимает. Это не дело чести, долга или справедливости. У меня просто нет другого выбора. Если я хочу получить свободу, выбраться отсюда живой и найти своих родителей, мне надо переманить Искупителей на свою сторону. А для этого мне нужно узнать, зачем королю взращивать магию, способную его погубить.