Избранные (СИ)

Глава шестая Эланис

Несмотря на то, что идея принца показалась мне абсурдной и весьма подозрительной, я сделала вывод, что бал — лучшее на данный момент место для сбора информации. Адриан вскользь упомянул о том, что там будут присутствовать и другие Искупительницы, к тому же, мне удастся своими глазами оценить ситуацию между королевскими домами.

Подарок принца, несмотря на красоту и неприличную роскошь, оказался жутко неудобным. Шифоновое красное платье в пол с кружевами, украшенными серебром, открывало мои плечи, подчеркивая линию груди тонким переплетением роз, и причудливо сплеталось сзади, образуя подобие стебля. Я намеревалась выспросить подробности моего пребывания во дворце у служанки, но как только она начала туго зашнуровывать мой корсет, у меня резко пропало желание разговаривать. В подарок к платью прилагались длинные сережки, которые неприятно оттягивали мне уши.

— Не вертись, — прошипела она, вдевая вторую сережку мне в ухо.

— Можно без них? — простонала я.

— Если хочешь остаться без ушей — пожалуйста.

— Не слишком для миролюбивых правителей?

Она отдышалась и оглядела меня со всех сторон. Служанка была женщиной достаточно пожилой, вдобавок, на голову ниже меня, поэтому ей приходилось задирать голову, чтобы осмотреть меня.

— Мир строится на крови, — фыркает она. — И какими бы миролюбивыми они ни были, я бы на твоем месте не болтала лишнего. Все-таки они Просветители, а ты — простая девчонка. И если хочешь сохранить мыслишки и душу при себе, то научись помалкивать.

Неужели во дворце не всем известно об Искупительницах? Или она не знает, что я принадлежу к их числу?

— Возможно, не всем стоит их бояться, — вскользь упоминаю я, поправляя ниспадающие рыжие пряди.

Служанка с мрачным вздохом ударяет меня по пальцам, и я обиженно вскрикиваю, мгновенно оставляя волосы в покое.

— Милочка, ты либо слишком наивна, либо слишком глупа. Просветителей стоит бояться всем, даже если ты мирный гражданин. Кто знает, что взбредет им в голову завтра.

Я снисходительно усмехаюсь, как будто осведомлена во всем хоть на йоту больше, чем она:

— Никто не станет просвещать обычных жителей. Другие регионы сразу же вышлют армию, которой мы лишились после Слепой войны. И вообще, вы сами не боитесь за свою душу?

Служанка в последний раз оглядывает меня на намек существенных изъянов и, издав едкий смешок, отходит в сторону.

— Мне почти шестьдесят лет, милочка. Поверь, я уже давно перестала чего-либо бояться. И за душу свою тем более. А тебе пора идти, эти глупые караульные не устают барабанить в дверь. Да идет она! — орет служанка.

Перед тем как выйти за дверь, я хватаю ее за руку и смотрю в глаза так, как будто пытаюсь рассмотреть ее по-настоящему:

— Как вас зовут?

Ее затуманенный взор встречается с моим, и она слегка сжимает скрюченными пальцами мою ладонь.

— Нора. Меня зовут Нора.

Я не планировала привлекать внимание. В мой план входило незаметно передвигаться между приглашенными, подслушивая обрывки разговоров и узнавая, кто чисто теоретически мог бы мне помочь. Но я совсем забыла, что на мне больше не крестьянское платье в цветочек, а волосы не стянуты в пучок — на подарок принца глазели все, кому не лень. Мысленно проклиная все, что связано с Адрианом и его семьей, я спускалась по винтовой лестнице, неловко пошатываясь на высоких каблуках. Как минимум десяток голов было повернуто в мою сторону — кто-то явно обсуждал меня, а кто-то просто весьма неприлично глазел. Огромный зал, залитый светом люстр, был заполнен людьми с бокалами в руках, которые переговаривались между собой и наслаждались звуками оркестра.

Я приказала себе не обращать внимания на придворных и по возможности ни с кем не сталкиваться взглядами. Зал был слишком большим, чтобы не вызывать подозрений, передвигаясь между присутствующими без спутника. Я вытянула шею, стараясь разглядеть кого-то знакомого. Адриан стоял в тени, недалеко от оркестра, и вместе со своей сестрой и матерью, вел беседу с несколькими мужчинами благородной наружности. Судя по всему, это — послы Стейси, а значит я не смогу использовать его, как живой щит между мной и придворными. Более того, наследный принц привлечет много ненужного внимания. Рубиновое кольцо впивается мне в кожу, и я вспоминаю, что делаю все это ради своих родителей, которых пытаются так бесстыдно оклеветать незнакомые мне люди. Я добьюсь правосудия и вернусь к ним. Эта мысль придает мне сил.

Неподалеку от меня стоит высокий мужчина в черном костюме дорогого покроя. В правой руке он держит бокал вина, а левой пробегает пальцами по карманам брюк, как будто отсутствие оружия раздражает его. По спутанным темным волосам я узнаю в нем Эйдана — без плаща он выглядит куда менее угрожающе. Понятия не имею, что он тут забыл в качестве гостя, но он совсем не выглядит, как тот внушающий страх человек, что забрал меня из сарая. Не дав себе толком возможности подумать, я устремляюсь к нему.

Находясь в двух шагах от него, я замечаю, что перед ним стоит молодая блондинка в пышном платье цвета морской волны. Не успев передумать, я хватаю его под руку и одариваю ослепительной улыбкой:

— Нехорошо красть девушку из собственного сарая и оставлять в одиночестве, капитан Эйдан.

Оба поворачиваются ко мне с ошеломленным видом — девушка приоткрывает милый ротик, опешив от неожиданности, а Эйдан оторопело смотрит на свою руку, как будто я пронзила его мечом.

Он приходит в себя, прочищая горло, и в недоумении смотрит на девушку перед собой.

— Ну, думаю, она тебя не отпустит, — пожав плечами, говорит она. — Ой, прошу извинить мою грубость. Давина Круиз, верная слуга его величества.

Я всматриваюсь в девушку и с удивлением замечаю, что у нее разноцветные глаза — один карий, а другой — зеленый. Когда-то давно мне рассказывали, что это — отметка отпрыска дьявола. Думаю, это делает ее исключительно ценной в мире Просветителей. Она присаживается в низком реверансе, а затем, наблюдая за моим растерянным видом, с усмешкой поясняет:

— Искупительница.

Вот это уже интересует меня куда больше. Я представляюсь, но Эйдан обрывает меня на полуслове, схватив за руку:

— Вы уже насиделись в своей комнате, мисс?

— О да, спасибо за беспокойство, — передразниваю я.

— Что ж, вам стоит стать терпимее, ибо вам придется провести там много долгих, изнурительных часов.

Я не понимаю, к чему он клонит, и приподнимаю брови:

— Приму к сведению.

Он сильнее сжимает мою руку, но его лицо остается неподвижным:

— Иными словами: какого черта вы тут забыли, Эланис?

— Меня пригласил принц.

— Его величество не приказывал принцу следить за вами. За вами слежу я. А это значит, что вы можете приходить на подобные мероприятия только в том случае, если я это разрешу.

— Не видела ваше имя в списке членов королевской семьи.

Он вздыхает, затем отпускает мою руку и кидает раздраженный взгляд в сторону Адриана, который по-прежнему ведет беседу с послами. Я мысленно запоминаю, что члены Элитного отряда подчиняются только королю, а принцы и принцессы не имеют на них большого влияния. Сомнительная иерархия. Скорее всего, дело в том, что они все просвещены, как и Хранители.

Значит, надо держаться от Эйдана подальше.

— Ладно, мой промах, — уже спокойнее произносит он. — Я обсужу этот нюанс с его величеством и дам вам знать. А пока наслаждайтесь собой.

— Только не уходите! — умоляюще вставляет Давина к недовольству Эйдана, — мне не терпится услышать о вас как можно больше. Знаю, мы увидимся на тренировках, но я хочу знать, какая вы на самом деле. Пока Оракул не сделала из вас холодное оружие.

— Холодное оружие? — мгновенно настораживаюсь я.

Эйдан бросает на Давину убийственный взгляд.

— Кажется, кого-то так и не научили молчать. Очень ценное качество для девушки, должен заметить.

— Ты не мой начальник, — скрестив руки на груди, фыркает Давина, — к тому же, она все равно рано или поздно узнает.

— И это абсолютно не твое дело.

— О боже, Эйдан, ты хоть когда-нибудь устаешь быть таким занудой?

Он ухмыляется, вежливо отводя мою руку.

— Когда ты не ведешь себя безрассудно.

Они обмениваются пронзительными взглядами, забывая о моем существовании. Это, безусловно, было бы мне только на руку, но не сейчас, когда они нужны мне совсем для других целей.

— Чего хочет Оракул?

— Ничего страшного, — не дав Давине ответив, отрезает Эйдан. — Она научит вас всему, что понадобится, чтобы вы служили королю.

— Как именно служила?

— Как ему служат члены Элитного отряда. Хранители.

— То есть быть его живым щитом?

Эйдан разворачивается ко мне, слегка приподняв брови.

— Вам не кажется, что бал — не лучшее место для подобных разговоров?

Он слегка ухмыляется, что переполняет чашу моего терпения. Я хватаю его за руку и придвигаюсь ближе, опускаясь до шипящего шепота:

— А где — лучшее место? Когда мне, черт возьми, кто-нибудь что-то объяснит? Или тот факт, что меня продали, позволяет вам относиться ко мне, как к скоту?

Слова обжигают мне горло. Я осознаю, что сказала уже тогда, когда было слишком поздно. Вот уж не ожидала от себя, что так быстро заговорю о мнимом предательстве утвердительным тоном. Эйдан оглядывается, убеждаясь, что среди играющей музыки и смеха нас не услышат, а затем наклоняется ко мне ближе под обеспокоенным взглядом Давины. Когда его темные глаза оказываются в нескольких сантиметрах от моего лица, я по мимо воли издаю испуганный вздох.

— Я бы не сказал, что к вам относятся, как к скоту, мисс. Прекрасное платье. Завораживает. Почему бы вам не задать интересующие вас вопросы принцу, который очевидно с куда большей охотой объяснит вам правила жизни во дворце?

— Прекрати, Эйдан, — обрывает его Давина. — Ты ведешь себя недостойно.

Он выпрямляется, глядя, как мои щеки наливаются красным, а затем вздыхает и отступает назад.

— Простите, Эланис. Я знаю, что вам хочется знать ответы, но не могу посоветовать вам ничего, кроме ожидания. Завтра с утра вас разбудит Нора и проводит на урок, где Оракул даст все интересующие вас объяснения. А сейчас вы находитесь в очень приятном месте, где вам стоило бы немного расслабиться.

Я вновь почувствовала себя сломленной и побежденной. Меня как куклу тягают в разные стороны, а я даже не могу получить полноценного объяснения. Мне пытаются угрожать только за то, что я задаю вопросы.

Но если отец чему-то меня когда-то и научил, так это тому, что ответ приходит к тому, кто ищет.

Я ничего не добьюсь сейчас от Эйдана — он лишь привлекает ко мне лишнее внимание. Более того, услышать что-то от него я и не надеялась — меня больше интересовала Давина. Но, раз за ней приглядывает капитан, искать у нее поддержки тоже не приходится.

Я склоняюсь в неуклюжем реверансе и уже начинаю желать им приятного вечера, когда замечаю приближающегося к нам Адриана. Он разговаривает в полуоборота с высоким мужчиной с серьезным лицом и спокойными серыми глазами. Его одежда дорогого покроя, статная осанка, величественная в своей небрежности походка выдает в нем если не короля, то уж точно принца. Вместе с Адрианом они смотрятся, как идеальная утопическая версия мировых правителей, разве что Адриан визуально обладает меньшей силой и опытом.

Когда они подходят к нам, Эйдан и Давина меняются в лице. Эйдан прикладывает правый кулак к сердцу и опускается на колено, а Давина приседает так низко, что мне слышится треск ее платья. Оба мужчины смотрят на меня, ожидая такого же отношения, и, судя по всему, возмущаясь моему невежеству. Было бы очень приятно, если бы кто-то заранее обучил меня дворцовому этикету и всему, что прилагается к похищению страшными парнями в затхлом сарае. Смешавшись, я опускаю глаза и повторяю за Давиной.

— Полно, господа. Рад видеть вас, капитан. И вас, Давина, — учтиво произносит низким голосом спутник Адриана.

Адриан улыбается своим придворным, а затем указывает рукой на меня.

— Это та самая девушка, с которой я хотел вас познакомить, Габриэль.

Я широко распахиваю глаза, но в ту же секунду расплываюсь в вежливой улыбке. Габриэль смотрит на меня с едва заметным интересом, но я понимаю, что это всего лишь дань этикету.

— Рад познакомиться с вами, Эланис. У принца очаровательная спутница в этот вечер. Но вы оказались весьма негалантным кавалером, Адриан. Заставлять такую даму ждать! — усмехается Габриэль, глядя на него с притворным укором.

Я старательно пытаюсь скрыть свое раздражение. Кажется, члены королевской семьи и все их придворные вообще не считают нужным никого посвящать в свои планы. Или тот факт, что Адриан подарил мне платье подразумевал, что я теперь — его спутница? Что за дурацкие тесты на сообразительность?

Я подавляю в себе злость, прикрываясь все той же любезной улыбкой.

— Это большая честь — быть спутницей принца, господин…

— Габриэль, наследный принц региона Стейси, — отвечает он, склонив передо мной голову.

Так вот, от кого мы сегодня защищаем королевскую семью? Что-то не похоже, что они очень друг друга боятся. Или я здесь просто украшения ради?

— Очень рада, ваше высочество! — не очень искренне произношу я, склоняясь в ответном реверансе.

Кажется, Адриан доволен произведенным впечатлением. Он берет мне под руку, и от меня не укрываются укоризненный взгляд Эйдана.

— Как дела в регионе, ваша светлость? — улыбается Давина.

— Спасибо за беспокойство, Давина, все славно, — кивает Габриэль.

— Мы с нетерпением ждали вас и ваших послов, — заметил Эйдан.

Габриэль взглянул на него и усмехнулся, тряхнув темной головой.

— Ну, видимо, сегодня вы веселитесь, капитан.

— Никак нет, ваша светлость. Я здесь, чтобы в первую очередь охранять вас и членов королевской семьи.

— Похвальная верность королевству, Эйдан. Он у вас на хорошем счету, не так ли? — улыбнувшись Адриану, поинтересовался Габриэль.

Адриан и Эйдан обменялись взглядами, еще раз подчеркивающими для меня, что их отношения далеки от теплых. И, раз Эйдан все еще находится во дворце при таком отношении к принцу, это могло означать лишь одно: Адриан не обладает большой властью и влиянием на его величество. Насколько это делает Адриана бесполезным для моего благополучного исчезновения отсюда?

— Преданность капитана несомненна, — отвечает Адриан, пристально глядя Эйдану в глаза.

— Я отдам жизнь за вашего отца.

Помолчав, Эйдан добавляет под внимательными взглядами:

— И за вас, ваше высочество.

Давина берет капитана под руку, смягчая ситуацию беззаботной улыбкой. Габриэль окидывает меня быстрым взглядом, а затем принимается изучать толпу.

— Ее высочество принцесса Селеста еще не появлялась?

Адриан медлит, затем учтиво произносит:

— Она будет чуть позже. Неотложные дела.

— Что может быть более неотложным, чем свидание с будущим супругом?

— Вы правы, — прочистив горло, кивает Адриан, — я сейчас же пошлю за ней.

Он собирается уходить, но Габриэль останавливает его рукой.

— Может, я поднимусь к ней?

— Ваше высочество, — усмехается Адриан, — не нарушайте порядки.

Они смеются, как старые друзья, похлопывая друг друга по плечу. Давина едва заметно закатывает глаза, сжимая руку капитана, который стоит с каменным лицом.

— Давина, будь добра, проведи нашего гостя к остальным послам. Не дай ему заскучать, прошу тебя, — чуть приглушенным голосом проговорил Адриан, — думаю, капитан уступит принцу твое общество.

Он положил руку на ее оголенную спину, и изящная шея Давины напряглась так, что можно было увидеть каждую прожилку и хрящ под ее белоснежной кожей. Меня возмутило то, как нагло он пытался предложить ее принцу, как будто Давина была здесь только в качестве эскорта.

Эйдан напряженно смотрел, как Давина послушно берет Габриэля за руку и уводит его за собой, увлекая непринужденной беседой. Я успела лишь поклониться принцу на прощание, когда Адриан сжал мою ладонь.

— У нас есть дела с Эланис, — объяснил он Эйдану, — мы вернемся на праздник чуть позже. И к тому времени я бы хотел, капитан, чтобы кто-то немедленно разыскал мою сестру и заставил ее спуститься к танцам. А желательно, еще до этого. Скоро появится король и он придет в ярость, если ее здесь не будет.

То, что Эйдан в немом бешенстве, можно было понять только по ходящему кадыку. Я слышала, что члены Элитного отряда — это личная охрана королевской семьи, но если по факту, то подчиняются они исключительно королю. Существовало всего двенадцать членов Элитного отряда, и никто не знал, каким образом они отбираются. В школе нам об этом рассказывали. Много лет назад, в ходе Слепой войны, когда Лакнес потерпел сокрушительное поражение, другие регионы ограничили возможности нашей армии и условий просвещения на два цикла — иными словами, пока не сменится два поколения правителей Лакнеса. Если Адриан займет престол, то его армия сможет быть полноценной, а количество просвещенных — двадцать на тысячу жителей. Таким образом, все, что осталось у нынешнего короля для защиты — это Хранители и члены Элитного отряда. Неудивительно, что у него сохранилось ко всем недоверие, ведь его собственный отец был предателем. Едва ли я могла бы его за это винить.

— Ради спокойствия его величества, — подчеркнуто заявил Эйдан, — я предусмотрю, чтобы принцесса была здесь вовремя.

— Будьте так добры, капитан.

Эйдан отрывисто поклонился, бросил на меня внимательный взгляд, и, резко обернувшись, направился в сторону выхода. Адриан улыбался — он торжествовал свою победу над духом капитана.

— Ну что, — игриво оглядев меня, усмехнулся он, — ты абсолютно великолепна. На тебя сегодня не посмотрел разве что уже пьяный граф.

— Спасибо за подарок, — вздохнула я. — Ваше высочество, зачем я здесь? Вы едва меня знаете. Вы не выбрали бы меня своей спутницей просто так.

— Возможно, тебе не хватает немного веры в себя.

— Я не сумасшедшая. И не настолько высокого мнения о себе.

Он кладет руку мне на талию и прижимает к себе, уводя в противоположную сторону от толпы, ближе к тени колонн. Его горячее дыхание обжигает мое ухо, когда он произносит:

— Ты здесь, чтобы начать учиться, Эланис. И первый свой урок ты прошла весьма недурно.

— Какой еще урок?

Он улыбается, но лицо его теряется в неуместной темноте дальнего угла зала, который по неизвестным причинам не освещался огромными люстрами. Высокая колонна скрывала нас от любопытных взглядов гостей, но еще темнота скрывала его глаза. Мне казалось, что я вижу лишь внешнюю оболочку — фальшивые эмоции, за которыми скрыто что-то куда большее.

— Урок искренне улыбаться, когда не смешно. Быть любезной, очаровывать и покорять, когда хочется закрыться в своей комнате и плакать. Умение влюблять в себя. Истинные Искупительницы это могут. Они знают, как подчинять чужую магию себе, чужие эмоции и чужие чувства. В твоих руках, в твоем сердце, Эланис, сокрыто куда большее, чем просто подавление магии Просвещения. Ты можешь управлять людьми даже в большей мере, чем на это способны мы.

— Мне это не нужно, — вплотную поднеся свое лицо к нему, отчаянно зашептала я. — Я никогда этого не хотела, я просто хочу вернуться домой к своим родителям, и во имя творения, мне плевать, продавали они меня или нет. Я не хочу здесь быть, я не хочу притворяться кем-то другим, фальшиво улыбаться и нравиться вам, ваше высочество. Мне не доставляет удовольствия, что вы думаете, будто уже купили меня, как скульптуру на распродаже, а значит, я даже особой ценности не представляю. У меня должен быть выбор — я не просвещена, я не преступница, а значит, у меня должен быть шанс уйти. Разве не на этом построены демократические принципы Ламантры? Разве не этому нас всех учили после Слепой войны? Уважению, правосудию, справедливости, честности и свободе? И после всех этих громких слов вы забираете людей из дома и заставляете их помимо своей воли служить вам? Почему я должна служить вам?

— Потому что именно на этом и построены демократические принципы Ламантры, Эланис. Ты что, думаешь, что у тех, кем раньше были Хранители, был выбор — быть просвещенными или нет? И как ты думаешь, что бы они сказали? Наша свобода, наши права! Но было совершено правосудие, о котором ты говорила, потому что так они принесут больше пользы обществу. Ты тоже принесешь больше пользы обществу, если будешь жить в королевстве и защищать нас. Или ты считаешь, что вся та справедливость, о которой ты говорила, не существенна, когда относится к тебе?

— Я не преступница! — едва не выкрикнула я. — Почему вы сравниваете меня с теми, кто убивал и представлял угрозу?

— А чем твоя жизнь ценнее их — там, за пределами дворца? Как твой счастливый или не очень брак послужит обществу? Как твоя спокойная жизнь может быть важнее того, что ты будешь делать сейчас? Защищать нас от Просветителей из других регионов, когда память о Слепой войне еще свежа!

— Это не свобода. Это тирания. Вы не можете решать, какой будет моя жизнь за меня.

Адриан усмехается, пристально на меня глядя.

— Вот видишь, Эланис, как тебе нравится самая идея Просвещения, когда наказывают плохих. Когда из злодеев делают отличных служителей правому делу. А как только все это касается тебя, это уже не работает. Ведь, по сути, к тебе применили ту же самую магию, просто в более житейском варианте. Но вот тебе правда: каждый житель может быть оценен по его вкладу в общее дело. И если твой вклад ценнее, то ты являешься более важной ячейкой общества. Ты сейчас взлетела до небес. И если бы я представил людям все факты о том, где твоя жизнь будет полезнее, они все проголосовали бы за твое затворничество. Вот это называется демократией. И вот на этом и держится Ламантра. И возможно, если бы ты еще раз подумала обо всех возможностях, которые мы можем тебе предоставить, ты бы поняла, что о тебе мы позаботились тоже. И для меня ты вовсе не скульптура, а отличное вложение, которое может окупиться.

— А может, и нет, — хмыкнула я, — насколько я помню, нам нельзя иметь армию.

— Ты — еще не армия.

— Вы же только что сказали, что я должна кого-то там защищать от Просветителей из других регионов!

Адриан прикусил губу, глядя на меня с нарастающей злостью. Он поднес кулак к лицу и произнес сквозь зубы:

— Прекрати торопить события, во имя творения. Завтра тебе объяснят твою задачу. Не здесь, когда вокруг столько ушей.

— Что-то минуту назад вас это не сильно заботило.

Он ударил кулаком по колонне, вплотную приближаясь ко мне. Я испуганно вжалась в стену, глядя на него широко распахнутыми глазами.

— Помни, с кем ты разговариваешь. Ты здесь только один день, а уже начинаешь доставлять мне слишком много проблем. Если не научишься послушанию, возможно, мне придется пересмотреть условия твоего пребывания во дворце. Может, я и мой отец были слишком добры к тебе.

Я читаю угрозу в его карих глазах, и впервые мне хватает ума вести себя разумно. Адриан испортил мои планы, но это не значит, что мне надо было поддаваться на провокацию и ссориться с ним.

— Новая информация: ты провалила первое испытание, — холодно произносит он, отстранившись от меня. — Если так пойдет и дальше, то ты наживешь себе достаточно врагов, чтобы не прожить в этом дворце и недели.

Мое сердце гулко бьется, а руки леденеют. Я впервые замечаю, как жутко холодно в этом зале, и мне уже кажется, что я не чувствую ни ног, ни спины.

Я кланяюсь так низко, как только могут позволить мне задеревеневшие конечности. Адриан наблюдает за мной со смесью праздного любопытства и презрения.

— Я приношу вам свои глубочайшие извинения, ваше высочество, — сглотнув, произношу я, не глядя ему в глаза. — Обещаю, такое больше не повторится.

Унижена. Снова.

Он улыбается, но его лицо скорее напоминает бесчувственную маску. Пальцами он проводит по моим губам, заставляя меня поморщиться от собственного бессилия, и тихо произносит:

— Вот и умница, Эланис. Я хочу, чтобы ты осталась здесь подольше и покорила их. Сделай так, чтобы все раскрыли рты, когда ты покажешь свои способности.

Не дожидаясь ответа, он разворачивается на каблуках и вновь входит в освещенное пространство, обращая на себя внимание толпы. Обмениваясь с придворными дамами улыбками, Адриан идет в сторону своих родственников и вскоре присоединяется к Габриэлю и другим послам. Они покидают бал через дверь у противоположных колонн — видимо, чтобы обсудить дела королевства.

Я медленно бреду через зал к другому выходу, бросая на всех быстрые взгляды. Я так и не поняла, кто такой Адриан Лакнес на самом деле — испорчен ли он властью или просто несчастен. Но одно я знаю точно: он не заслуживает моего доверия ни на секунду. Для него я — всего лишь финансовый вопрос пока неизвестного мне характера. Эйдан даже за человека меня не считает, а Давина во всем подчиняется принцу.

Я прохожу мимо смеющихся парочек, обменивающихся сплетнями придворных дам и мне хочется выть от бессильного, глубокого, пробирающего меня до костей чувства полного одиночества.