Избранные (СИ)

Глава одиннадцатая Эланис

Этой ночью мне снился Эйдан. Это смутило меня, ведь я ожидала увидеть лица своих родителей. Но вместо этого мне приснилось, как капитан с неожиданной нежностью для его огрубевших от ударов рук проводит пальцами по моему лицу. Во мне впервые за долгое время затрепетало странное желание, не связанное с бегством или спасением моей семьи — впервые мне захотелось чего-то, чему я сама еще не могу найти объяснения. И это одновременно волнует и будоражит мою душу.

С утра мне не хотелось открывать глаза. На какую-то секунду все события предыдущего дня показались сном, но как только я сжала пальцами простыню, реальность обрушилась на меня и ухватила за горло своими когтистыми пальцами.

Вчера я поступила более, чем необдуманно — кидаться на принца и капитана, крича во все горло, что я хочу знать, где мои родители — не лучшая стратегия. Но я была настолько сломлена, настолько в бешенстве и настолько не могла держать себя в руках, что потеряла способность анализировать свои действия. Все закончилось не в мою пользу, что было предсказуемо.

Мне захотелось зарыться с головой в подушку и заплакать, но я не могла себе этого позволить. Мало того, что доверие ко мне подорвано, так я еще и не заслужила ничьего расположения. Если я хочу что-то узнать, мне придется встать с кровати и отправиться действовать. По крайней мере, Эйдан вчера выглядел весьма удивленным известием о пропаже мамы с папой, так что вряд ли он украл из дома серебро, чтобы подстроить их переезд. Возможно… они действительно переехали.

Но это отвратительное чувство в глубине души не позволяет мне в это поверить.

— Просыпайся, бездельница! У тебя уроки! — кричала Нора у меня над ухом.

Мне пришлось взять себя в руки. Горло давило, а глаза краснели от слез, но я заставила себя выползти из кровати и умыться. В итоге я даже на время убедила себя в том, что ничего страшного не произошло, и отправилась в Солнечный город.

Если бы не мысль, которая настойчиво выгрызала мой мозг и заставляла нервно кусать ногти, я даже была бы заинтересована обучением. Оракул вернулась, сообщив, что Эсмеральда и Габриэль идут на поправку, и сама занялась нашим образованием. На уроке истории мы оказались вместе с принцессой Селестой, которая, пожав плечами, села отдельно от Искупителей в дальний конец одной из тренировочных комнат.

Мы со Скилар сидели вместе, и он нервно подергивал ногой:

— Ты в порядке? Выглядишь, как труп.

Я покосилась на него, не переставая грызть ногти.

— У меня был тяжелый день.

— Не у тебя одной, — простонал он, — Ева заставила меня тренироваться, а постоянно выбивать дух из этой безнадежной персоны устаю даже я.

Ева, сидевшая перед нами рядом с Давиной, обернулась и одарила его убийственным взглядом.

— Я победила тебя пять раз из семи, герой.

— По-моему, со счетом у тебя такие же проблемы, как и с боем.

Она закатила глаза и отвернулась, а я прильнула ближе к Скилар и понизила голос:

— Скилар…вчера я ходила в дом своих родителей.

— Что? Ты чего, с ума сошла?! — мигом выпрямившись, закричал он.

Я пихнула его в плечо, чтобы он заткнулся и тихо произнесла:

— Я сбежала от Хранителей и пришла в дом. Там никого не было. Все было обставлено так, как будто они переехали.

— Ну, может, они действительно переехали? — недоуменно пожал плечами Скилар.

Мне нужен был союзник. Нужен был кто-то, кому я смогу доверять, и кто будет на моей стороне. Я могла сколько угодно избегать ненужных связей, прятаться и оберегать себя от боли, но мне так чертовски не хватало друга в этом враждебном дворце. Поддержка Скилар была мне необходима.

— Я так не думаю, — срывающимся голосом проговорила я, — тем не менее, мне надо узнать правду.

— Крошка, твое стремление ставить перед собой невыполнимые цели сведет тебя в могилу.

— Брось, Скилар! Неужели ты бы не захотел выяснить что-то о судьбе своих родных?

Он приподнял бровь:

— Нет. Они продали меня и мне плевать, что с ними происходит и где они сейчас живут.

— Не говори так…

— Эланис, — он слегка стукнул кулаком по столу, — тебе пора уже принять это. Они продали тебя. Они не заслуживают того, чтобы ты их искала, слышишь? И еще рисковала своей головой и местом во дворце. Забудь о них.

Мои глаза наполняются слезами, и я отворачиваю голову, вперив взгляд в только что вошедшую Оракул. Ладно, возможно, мне придется найти себе другого союзника.

Я почувствовала осторожную руку на плече, и Скилар наклонился к моему уху:

— Прости…я не хотел тебя обидеть. Ладно, если ты правда считаешь, что во всем этом деле есть смысл, давай попробуем что-нибудь разузнать. Я расспрошу своих знакомых Искупителей. Но, черт возьми, если твоя затея заставит мою красивую, очаровательную голову катиться по холодной земле, то я тебя убью.

В ту секунду я не могла быть более благодарна ему. С трудом сдерживаясь от желания броситься ему на шею и задушить в объятиях, я крепко сжала его руку и горячо зашептала:

— Скилар, огромное тебе спасибо! Ты даже не представляешь, как много все это для меня значит.

— Да уж…

Оракул прокашлялась и выразительно посмотрела в нашу сторону. Скилар закатил глаза, как бы говоря — вот видишь, ты уже ввязываешь меня в неприятности. Я успокаивающе провела ладонью по его руке и открыла тетрадь.

Кроме нас в кабинете находились принцесса и около десяти Искупителей — в основном, все девушки, не считая Скилара и нелюдимого парня по имени Стилл, который все время смотрел на стены и предпочитал делать вид, будто не понимает, где находится. Остальные, скорее всего, проводили время в зале для тренировок, который я старалась избегать. Оракул обвела нас своими ярко-голубыми глазами и откинула капюшон, обнажая гладкую голову.

— Итак, если все успокоились, то сегодня я хотела бы поговорить о приходе к власти Просветителей. Запомните: вы никогда не поймете свою природу, если не узнаете все о магии, которую способны сдерживать.

Она скрестила руки на груди и задумчиво прошлась по комнате, как будто перенеслась мыслями в те далекие, нерадостные времена.

— Давным-давно, больше весен назад, чем помнит современное человечество, мир был совсем другим. Он был отчасти похож на наш — в нем существовали короли и королевы, люди, жаждущие власти, и те, кто находился под ее гнетом. Наверное, большинство из нас посчитали бы его серым и унылым, потому что в нем не было магии — ни Просветителей, ни Искупителей. Сама по себе магия существовала, но люди боялись ее, как боятся всего неизвестного. Каждый, кто обладал даром, объявлялся еретиком — врагом Господа — и сжигался на костре. То были времена Великих Гонений, — Оракул немного помолчала. — Просветители вынуждены были скрываться и жить в тени, чтобы не привлекать к себе внимания, а Искупители…что ж, их история нам неизвестна. Вполне возможно, они жили среди обычных людей, ведь их дар — это скорее невосприимчивость к чужому дару. Раньше мир представлял собою множество разрозненных королевств, но всех их объединяла одна напасть — горные племена. Жители гор были самыми опасными и кровожадными существами из всех когда-либо живущих — они нападали и жестоко истребляли целые деревни, пытались уничтожить города. Никто не мог найти их, а, согласно легендам, бежать от них было невозможно. В одном из городов жила семья Просветителей — Кристин, Амелия, Стюарт и Агнес Лакнес. Это были самые преданные, самые верные своему дому и народу люди. Как только они узнали, что на их город напало горное племя и начало жестоко уничтожать все, что они любили, они, не побоявшись смерти, вышли на улицы и просветили каждого горного жителя. Те стали первыми Хранителями королевства. Узнав о проявившейся необузданной силе и единственной возможности избавиться от горных племен, люди поддержали семью Лакнес. Один за другим королевства пали, а власть полностью перешла в руки Просветителей. Три сестры и брат разделили мир на четыре региона и отправились править мудро и справедливо — Кристин стала королевой Стейси, Амелия — Кравера, Агнес — Бишопа, а Стюарт — Лакнеса. В их честь люди воздвигли Дворец Спасителей в напоминание о том, как Просветители спасли их от страшных горных племен. Именно поэтому королевский дом Лакнеса считается исключительным — именно от него берут свои корни дети всех регионов.

Скилар вскидывает руку, привлекая внимание Оракул. Она кивает ему, и он медленно произносит:

— Тот факт, что Стюарт стал править Лакнесом, можно считать дискриминацией?

— Кажется, я не поняла тебя, Скилар, — спокойно ответила Оракул.

— Ну, всем девушкам пришлось придумать новые имена для регионов, а Стюарту позволили сохранить фамилию Лакнес…

— Просто не продолжай, — прошипела Ева.

— Что? — возмутился Скилар, — если бы мы с тобой правили двумя регионами, я бы тоже оставил фамилию Лакнес за собой. Не хватало, чтобы такое звучное звание позорили!

Оракул едва заметно закатила глаза и повернулась ко всем нам:

— У вас есть вопросы?

Я вскидываю руку, толком не успевая подумать. Сейчас мне просто нужно как можно больше информации.

— Что именно известно о происхождении Искупителей? Как нас нашли?

— Я была первой, о ком удалось узнать, — ответила Оракул, глядя мне в глаза, — меня нашли сразу после Слепой войны — я была еще совсем ребенком и не поддавалась магии…Моя мать — видимо, носительница гена, — погибла во времена сражений. Отец прятал меня в Стейси и был просвещен. Меня же оставили свободной, потому что я была еще совсем ребенком. Я выросла во дворце и научилась управлять своей магией. А потом король начал искать других Искупительниц. Мне неизвестно, знают ли другие регионы об Искупительницах. На данный момент — это засекреченная информация.

— А есть такие, как мы, в других регионах? — поинтересовалась Давина.

— Было бы безумно самонадеянно и эгоистично думать иначе, — подмигнув, отозвалась Оракул.

— И какой же была первоначальная функция Искупителей? — неожиданно спросил Стилл. Он казался таким же удивленным звуком собственного голоса, как и мы все, поэтому мигом смутился и вперил взгляд в стену.

На этот вопрос Оракул как всегда ответила уклончиво — ничего конкретного, что-то про защиту королевской семьи, и, преимущественно, короля. Недостаток подробностей заставляет меня думать, что во всем это скрыто куда больше того, во что нас посвящают.

Впервые я была даже рада боевым искусствам. На какую-то секунду концентрация и тщательная работа мышц вытеснила из головы все другие мысли, заставив даже Скилар удивленно присвистнуть:

— Для девчонки, которая не в состоянии отличить свою правую руку от левой, ты сегодня на удивление хороша.

Сегодня мы тренировались втроем с Давиной, которая оказалась отличным бойцом — она легко уложила Скилар на лопатки, но едва ли это заставило бы его признать поражение. Во время боя я спросила, видела ли Давина своих родителей после того, как ее забрали во дворец, но она лишь покачала головой:

— Мне не позволяют с ними видеться.

— И ты не находишь это подозрительным?

— Я думаю, что на некоторые вопросы лучше не знать ответов, — пожав плечами, отвечала она.

На мой рассказ о побеге Давина отреагировала так же, как и Скилар — предположила, что мои родители действительно переехали, а я — сошла с ума.

— Слушай, — сказала она, — Солнечный город — наша со Скилар семья. И твоя теперь тоже. Поверь, если бы кто-то из них нас обманывал, мы бы все уже знали. А если бы их обманывал король, то они тоже докопались бы до правды. Думаю, раз система работает, значит, в ней действительно нет прорех.

С этим мне было трудно спорить. Неужели никто за все эти годы не пытался поступить так же, как я? Едва ли это было так.

Во время очередного нападения на Скилар, кто-то осторожно постучал пальцами по моему плечу. Обернувшись, я увидела Эйдана — он стоял с неожиданно смущенным выражением лица, слегка потупив глаза, как будто стеснялся смотреть мне в лицо. Ну, уж это было удивительно.

— Пойдемте, — прочистив горло, проговорил он.

Я растерянно оглянулась на Скилар и Давину, не понимая, к чему он ведет.

— Сегодня тренировать вас буду я.

Не знаю, кто из нас троих в этот момент удивился сильнее.

— В смысле сам тренировать? — заорал Скилар, — подмастерье тренирует ученика?! В смысле, чувак, это же просто вау!

Давина усмехнулась, приподняв брови.

— Что ж, капитан, вы умеете завоевать девушку.

— И твои чары тебе не помогли, — поддразнил ее Скилар.

Она пихнула его в плечо, сморщившись:

— Отвали, Скилар, ты отвратителен. Сейчас я сама научу тебя хорошим манерам.

Эйдан молчал, невыразительно глядя на нас. Мне было все равно с кем тренироваться, а со вчерашнего дня злость на капитана немного поутихла.

Мы зашли в Боевую комнату, где кроме нас тренировались два высоких, крупных мужчины — по мнению Скилар, еще двое членов Элитного отряда. Заметив нас, они оба отвлекаются, подходят к Эйдану и хлопают его по плечу — от этого панибратского жеста я теряю всякий дар речи.

— Привет, брат, — басовито произносит один из них с густой бородой. — Вижу, сегодня ты не один.

— Развлекитесь, — хмыкает второй.

— Эланис, это Джошуа, — он кивает на первого, — а это Вал.

Я узнаю Джошуа по басовитому голосу — он был в числе тех, кто забирал меня из сарая дяди Томсона. Что ж, это не прибавляет ни капли нежных чувств ни к одному из них. Отстраненно кивнув, я стараюсь избегать их взгляда.

— Мы оставим вас наедине, — поиграв бровями, ухмыляется Джошуа.

— Да, капитану явно нужно расслабиться, — поддерживает Вал.

Они еще раз хлопают друг друга по рукам и удаляются, бросая на нас косые взгляды через плечо. Эта сцена не произвела ни на меня, ни на Эйдана никакого впечатления. Я молчу, потому что не хочу начинать первой разговор после того, что произошло вчера.

— Слушайте, — он откашливается, — я знаю, что вам было нелегко узнать о переезде ваших родителей. И вполне понимаю, что ваши выводы по поводу меня были оправданными. Я лишь надеюсь, что это не помешает вашему развитию в качестве Искупительницы.

Конечно, я все понимаю. Для Эйдана я тоже самое, что и для Адриана — не более, чем выгодное вложение или, в крайнем случае, расходный материал. Я нужна им ровно до того момента, пока выполняю свои прямые функции, а в случае, если начну доставлять слишком много хлопот — от меня избавятся.

Только вот может быть, мне действительно хочется, чтобы от меня избавились. Чтобы все это закончилось.

Я сжимаю мамино колечко в руке, чтобы не поддаваться своей слабости.

— А если я не хочу развиваться, как Искупительница? — тихо произношу я.

Многозначительное молчание Эйдана и взгляд его карих глаз выразились предельно ясно. Если мне повезет, то меня не убьют, но вряд ли.

Я не могу умереть сейчас. Я должна найти своих родителей, а если нет — о чем мне даже думать страшно — то отомстить за них.

Каждый раз, когда кто-то делал мне больно или я нуждалась в поддержке, отец говорил мне одну и ту же фразу: «Помни, Эланис, мы защищаем то, что считаем правильным». Я должна бороться за единственно правильную вещь в моей жизни — мою семью. Черт возьми, еще никогда в моей жизни ничто не было так важно, так просто и одновременно с тем так правильно.

Я стискиваю зубы и поднимаю на Эйдана глаза. Мне не нужна поддержка, которую он и не собирается мне предлагать — я и сама справлюсь.

— Тогда я очень польщена тем, что вы лично решили заняться моим развитием, капитан, — твердо произношу я.

Эйдан предлагает мне для начала продемонстрировать ему то, чему я уже научилась. Я делаю парочку безуспешных выпадов — капитан ловко отскакивает в сторону, а я с трудом могу устоять на месте. Я ожидала, что он окажется серьезным противником, но меня удивила та охотничья грация, с которой он двигался. Понятия не имею, как ему удается так гибко передвигать свое мощное, мускулистое тело, когда я путаюсь в собственных ногах. Не дав ни одному из нас шанса отдышаться, я делаю еще один выпад, целясь капитану прямо в лицо.

Эйдан перехватывает мою руку, резко разворачивает и прижимает спиной к себе. Я с трудом могу дышать, а он продолжает заламывать мою руку, обхватив меня за талию.

— Хватит, я поняла, — хриплю я.

— И это вы скажете своему убийце? — ухмыляется мне в ухо Эйдан.

Он прижимает меня еще сильнее, и я теряю всякую ориентацию и способность разговаривать. Рука горит огнем, а еще он так сильно сдавливает мою талию, что я начинаю глотать ртом воздух. Эйдан хочет проучить меня не просто за мое сегодняшнее высказывание, а за все те дни, что я доставляла ему проблемы перед королем.

— Вы нравитесь мне куда больше, когда не можете разговаривать, — замечает он, пальцами сжимая мои ребра.

Еще секунда и я упаду в обморок.

— Запомните свою слабость, потому что больше вы никогда себя так не почувствуете.

Я резко глотаю воздух, когда его руки отпускают меня, и падаю на пол, заходясь в кашле. С трудом придя в себя, я поднимаю голову и смотрю в его торжествующие глаза. Он впервые улыбается и на щеках у него появляются детские ямочки, что весьма не соответствует его грозному образу воина.

— А знаешь, — почти стогну я, — все же я рада, что хоть что-то в целом свете может заставить тебя улыбнуться.

Улыбка в один миг слетает с его лица, и он хмурится. Я хихикаю, чем раздражаю его еще больше.

— Кажется, я был слишком нежен с вами, Эланис. Живо поднимайтесь и хотя бы притворитесь, что понимаете, как работают части вашего тела.

— Ха-ха, как смешно, — бормочу я, отряхиваясь.

Тренировка с Эйданом — это ад, и я не преувеличиваю. Он решил, что я все же не достойна бороться с подмастерьем, поэтому заставил меня пробежать не меньше сотни кругов по комнате, затем приседать с десятками рапир и шпаг в руках, а в конце снова вызвал меня на поединок. Я была настолько измотана, что готова была признать поражение даже, если бы он легонько ткнул меня пальцем.

Но отчасти я была ему благодарна. Знаю, он делал это не ради меня, а ради защиты короля, но интенсивные тренировки помогли мне на какое-то время расслабиться.

— Совру, если скажу, что доволен, — хмыкнул Эйдан, — но могло быть хуже.

— У тебя просто нет чувства юмора, — стараясь отдышаться, пробормотала я.

— Зато у меня есть чувство координации.

Я удивленно раскрыла рот и улыбнулась:

— Беру свои слова назад, сарказм — ваше все, капитан.

— Слышал, сарказм делает мужчину неотразимым, — усмехнулся он, прислонившись к стене и ни капельки не устав.

— Только не тебя.

— Боюсь, я не смогу теперь спать по ночам. Вы разбили мне сердце, Эланис.

— А оно у тебя есть?

— Поаккуратнее, я могу и повеситься. Хотя тренировки с вами хуже смерти.

Я засмеялась и застыла, удивленная звуком собственного голоса. Знаю, это звучит странно, но Эйдан заставил меня на секунду…повеселиться. Забыть о том, кто я такая и что на самом деле тут делаю. Наверное, во всем дворце никто не понимает лучше нас двоих, насколько это непозволительная роскошь — для каждого из нас. Наше общение не подарит мне никакой дополнительной информации, а лишь осложнит и без того непростые вещи. Я прекраснее капитана понимаю, что водить с ним дружбу — самая плохая идея из всех, какие только могли прийти мне в голову.

По бегающему взгляду Эйдана я догадываюсь, что он думает о том же самом. Возможно, интерес, основанный на разных мотивах, может зайти слишком далеко. Но между нами никогда не будет ничего, что заставит нас захотеть остаться.

Я не хочу, чтобы Эйдан хоть когда-нибудь стал моей причиной задержаться здесь хоть на одну лишнюю секунду.

Я дотрагиваюсь рукой до шпаги, лежащей передо мной на столе, и, не глядя на него, произношу:

— Думаю, это было плохой идеей.

Я не вижу лица Эйдана, но представляю, как он задумчиво потирает рукой подбородок.

— Не нужно нам больше заниматься вместе.

Он не шутит на тему того, что я устала и так быстро сдалась. Он прекрасно понимает, что это серьезно.

— Мне несложно тренировать вас, — наконец, произносит он.

— Лжец, — ухмыляюсь я, наконец осмелившись взглянуть на него.

Эйдан смотрит мне в глаза и улыбается в ответ, как будто видит меня насквозь — даже там, где я сама о себе ничего не знаю. И в эту секунду я становлюсь чем-то большим, чем маленькой Искупительницей Эланис.

Мягкая поступь Оракул заставляет нас выпрямиться. Я с трудом могу что-либо понять по ее выражению лица, но сейчас она немного хмурится, словно недовольна.

— Эланис, тебе следует продолжить тренировки отдельно.

Я кидаю быстрый взгляд на Эйдана, но он не смотрит на меня. Его глаза прикованы к Оракул, которая поворачивается к нему и произносит:

— Пойдем, Эйдан, у нас с тобой тоже есть дела.

Эйдан кивает и приближается к ней:

— Да, мама.

Мир в одну секунду переворачивается с ног на голову. Ну конечно, если во всем этом дворце и должно было произойти что-то еще удивительное, то почему бы не это?

— Вы…мама Эйдана? — еле слышным голосом произношу я.

Оракул смотрит на меня так, как будто я не в своем уме.

— Ну конечно я мама Эйдана. Тебе об этом еще ничего неизвестно?

Действительно. Кто-то вообще считает здесь нужным ставить меня в известность хоть чего-то?

Я настолько устала, что даже не чувствую себя удивленной. Махнув рукой, я приближаюсь к выходу и говорю:

— Да, я слышала об этом.

Осторожное покашливание Эйдана говорит о том, что он в курсе о моем неведении, но это не должно его волновать:

— Была рада позаниматься с вами, капитан. До встречи, Оракул.

Это все было полной глупостью. Мне нужно выяснить, где мои родители, и бежать отсюда так далеко, как позволят ноги. А еще лучше сначала убежать, а потом начать что-то узнавать. Мне не нужно заводить друзей, привязываться к кому-то или притворяться, что меня все устраивает. И хватит об этом.

— Ну и как ты это сделала?

Я с удивлением оборачиваюсь и обнаруживаю у себя за спиной Еву. Одной рукой она почесывает свои короткие темные волосы, а в другой держит острый кинжал, перекатывая его между пальцами.

— Сделала что?

— Околдовала капитана, разумеется, — хмыкает она.

Я напускаю на себя самый безразличный вид:

— Совершенно не понимаю, о чем ты.

— Да брось, детка. Все знают, что Эйдан ни с кем не тренируется — а тем более, с учениками. Ему плевать на все, что не касается короля и его любимых Элитовцев.

— И Давины, — подсказываю я, приподняв брови.

Ева недоуменно смотрит на меня, а затем начинает медленно, размеренно смеяться:

— Это она тебе сказала?

— У меня есть глаза.

— Не знаю, что там твое бурное воображение тебе подсказало, но Эйдану нет никакого дела до Давины. Она-то наверняка влюблена в него по уши, но капитану от нее ничего не нужно. С тобой же другая история, — Ева задумчиво начинает поигрывать кинжалом, — так что же это? Вы в каком-то сговоре или он просто на тебя запал?

Я краснею с головы до ног, но стараюсь держать себя в руках. Ева ошибается. Не знаю, зачем Эйдану обучать меня, но, полагаю, все это как-то связано с обеспечением безопасности короля. В одном она была права: печется он только об этом.

— Мы не в сговоре, и он на меня не запал, — наконец произношу я, — у меня есть то, что ему нужно — я могу защитить короля.

— Мы все можем, — пристально смотрит на меня Ева, — и многие куда лучше, чем ты, — ее слова напоминают мне о том, как Эйдан отказался тренироваться с ней несколькими неделями ранее. — Но он выделил тебя. Делай с этой информацией, что хочешь, но при желании люди могут воспользоваться его слабостью по отношению к тебе. На твоем месте, я бы не радовалась. Не зря Элитовцам нельзя ни на ком жениться — они должны быть преданы только одному человеку и это король. Чувства любого из Элитного отряда делают тебя огромной мишенью.

Я хмурюсь и складываю руки на груди:

— Это угроза?

Ева перестает перекатывать кинжал в руке и смеется:

— Нет, глупая. Я-то как раз-таки на твоей стороне. Просто думаю, что тебе стоит перестать зевать и начать оглядываться по сторонам. А еще поменьше преданно смотри ему в рот. Что бы там ни было, он все же капитан. Если это будет в интересах короля, ему ничего не будет стоить тут же предать тебя.

Ева отходит от меня и идет по направлению в Боевую комнату, но я не решаюсь последовать за ней. Мне совершенно не понравился этот разговор, но я была вынуждена признать ее частичную правоту. Однажды мне придется покинуть этот дворец и всех его обитателей, и я собираюсь сделать это без сожалений.

Из мыслей меня выдергивает крик одного из парней, которого я раньше не видела. На нем костюм Искупителя, и он машет рукой в мою сторону:

— Эй, ты же Эланис? К тебе пришел принц.

Я не успеваю удивиться тому, как быстро в этом месте пополняется число Искупителей. Сколько же детей они забирают и как часто? Как они вообще умудряются выслеживать нас? Черт бы побрал этих Просветителей.

То, как Искупительницы смотрят на Адриана, наталкивает меня на мысль, что Скилар все же был прав. Они тихо перешептываются и кидают на него такие откровенные взгляды, что не по себе становится даже мне. Он стоит посреди Общего Зала, сложив руки на груди, а снующие мимо девушки с хихиканьем здороваются с ним. Возможно, они уже успели пройти через все те стадии, через которые пришлось пройти и мне — спутница на балу, парочка душевных разговоров, а потом самая блаженная ночь в жизни, после которой принц не сможет вспомнить твое имя. До последнего этапа я, разумеется, доходить не планирую.

Я ухмыляюсь и смотрю, как он приближается ближе. Сегодня на Адриане такой же черный костюм, как и на всех Искупителях — и я бы не удивилась, если бы он тоже к ним принадлежал, но, судя по словам Оракул, такой роскоши еще никто не удостаивался. Тут уж либо Просветитель, либо Искупитель.

Я не разговаривала с Адрианом со вчерашнего дня — да мне и не хотелось бы обсуждать это. Я уже поняла, что принцу тоже ничего неизвестно, а если мне так хочется сведений, то лучше стучаться прямиком к королю и надеяться на то, что на следующее утро моя голова не будет катиться по ступенькам дворца.

По выражению лица Адриана трудно сказать, собирается ли он отчитать меня за мое поведение и неподобающие выходки, а если да — то каким образом. Но когда он останавливается рядом, на его лице появляется робкая улыбка, и впервые я думаю, что, возможно, он немного мне сочувствует.

— Привет. Как ты?

Поверить не могу, что слышу эти слова от человека, который заявил мне на балу, что я — его выгодное вложение. В который раз я убеждаюсь, что совсем не понимаю, из какого теста в действительности слеплен Адриан.

Вместо ответа я пожимаю плечами, потому что на самом деле не знаю, как ответить на этот вопрос.

— Простите, — чувствую себя обязанной произнести эти слова. — Я не должна была так кидаться на вас вчера.

— Что ж, методы были выбраны не лучшие, но я понимаю тебя, Эланис. Не переживай, я не буду читать тебе лекцию на тему того, что ты подвела меня, а ты это сделала. Надеюсь, теперь тебе стало легче. Уверен, твои родители сейчас живут в безопасности в большом доме и не знают забот.

Думаю, по тому, как я отвожу взгляд, он понимает, что я не настроена об этом говорить. Быстро оглядевшись, он проводит рукой по волосам и слегка ухмыляется:

— Пойдем со мной. Сегодня ты впервые опробуешь свою магию на мне. А после этого у меня для тебя есть небольшой утешительный подарок.

Я отчасти благодарна Адриану, но неужели он думает, что коробка конфет сделает мою жизнь лучше?

— Давай же, — подбадривает он, — тебе понравится.

Как будто у меня есть выбор! Кисло улыбнувшись, я беру его под руку, и мы покидаем Общий Зал под задорный свист Скилар. Давины нигде не видно, но, думаю, она была бы куда более довольна проведенным с принцем временем, чем я.

Мы покидаем Солнечный город, что заставляет меня немного заволноваться. Что же за место он выбрал для тренировок? Принц молчит, а я — к своему немалому стыду — устала задавать вопросы и не получать на них ответов.

Минут через десять мы оказываемся в просторном помещении, где все уставлено продуктами и досками, в воздухе витают упоительные запахи выпечки, а в печи игриво потрескивает огонь. К моему удивлению, здесь никого нет.

— Кухня? — изумленно обернувшись к принцу, недоумеваю я.

Адриан подмигивает.

— И мы будем здесь тренироваться?

— Что, тебе не нравится?

Не знаю, насколько серьезно я могу относиться к тренировке в подобном месте.

— Нравится, — бормочу я, пробежавшись пальцами по разделочной доске, — и дайте я угадаю. Подарком будет торт?

— Пусть это будет твоей мотивацией, — загадочно пожав плечами, улыбается Адриан.

В нашем старом доме у нас была маленькая кухонька, где мы с мамой, толкая друг друга, пытались дотянуться до муки и специй, и всегда смеялись, потому что неизменно оказывались грязными с ног до головы. Что-то обязательно падало или рассыпалось, и, пусть мы никогда не хвастались таким количеством денег, чтобы каждый раз заменять испорченные продукты, мы никогда не расстраивались по этому поводу. Мама умела превратить готовку в самое забавное развлечение на свете. И я обожала готовить. Отчасти потому, что нам было так весело, а отчасти потому, что папа всегда пробовал мои кулинарные шедевры — которые часто оказывались несъедобными — и требовал добавки, заявляя, что это лучшее, что он ел в своей жизни.

Мне кажется, что у меня еще никогда так сильно не болело сердце.

Адриан осторожно дотрагивается пальцами до моего плеча и утыкается носом мне в шею. От этого родственного жеста я закрываю глаза и делаю все возможное, чтобы не заплакать.

— Пойдем, — шепчет он.

Тренировки помогут мне собраться. Всегда помогают.

Я выпрямляю плечи и оборачиваюсь к нему. Он стоит напротив и мягко смотрит на меня.

— Итак, сосредоточься. Представь, как сила течет по твоим венам. Наполняет тебя. Представь, какого она цвета, запаха, формы. Представь, как она выходит за пределы твоего тела и защищает тебя куполом. Как будто ты в большой стеклянной банке и моя магия ударяется о ее стены.

Я послушно закрыла глаза и почувствовала, как моя кровь начинает гореть. Вся боль, все эмоции, которые я испытывала, превращались в горячую энергию, текущую у меня по венам. Моя сила вовсе не была стеклянной банкой. Моя сила была огненным кольцом, которое окружало меня огромными всполохами пламени.

Я открыла глаза и увидела, как Адриан напряженно смотрит на меня, протянув в мою сторону руку. В прошлый раз, когда так сделал король, я чувствовала сопротивление — чувствовала, как две наши силы столкнулись и вступили в борьбу. Сейчас же я почти ничего не ощущала. Слабое давление, которое съедалось жаром моего огня.

— Что ж, очень хорошо, — чуть удивленно произнес Адриан. — Возможно, я давно не тренировался.

— Это я стала сильнее, — улыбнулась я.

— Подожди, я еще покажу тебе, что такое настоящая сила!

Но и последующие попытки принца не увенчались успехом. Однажды его сила дошла до легкого покалывания на моей коже, но этот момент был настолько быстрым, что почти показался мне плодом его воображения.

— Ага! — торжествующе воскликнул Адриан.

— Слушайте, ваше высочество, это было достаточно…

Он одарил меня грозным взглядом, и я с улыбкой прикусила язык.

— Как скажете.

— Твоя магия способна не только бороться с моей, — объяснял он в перерыве между безуспешными попытками воздействовать на меня, — ты можешь перенаправлять магию Просвещения, подавлять ее во мне, использовать против меня. Но, во-первых, даже не думай пытаться, а во-вторых, это требует годы тренировок. Так что опусти свой вздернутый носик!

Я смеялась в ответ на его забавные лекции, так непохожие на фанатичные рассказы Оракул. Через час тренировок принц предложил сделать перерыв. Думаю, все дело было в том, что он устал, но он отказывался это признавать.

— Что ж, — переведя дух, улыбнулся Адриан, — а вот и твой приз.

Он сдернул полотенце со стола рядом с ним, и открыл моему взору несколько мисок, масло, муку, огромное количество глазури, сахарной пудры и присыпок…

Я едва не завизжала.

— Мы будем готовить торт!

Ну, если что-то в целом мире и могло заставить меня почувствовать себя лучше, то это вовсе не поедание торта, а процесс его приготовления.

— Я думал о кексах. Ты не против?

Я отчаянно замотала головой. Знаю, все правила приличия запрещают мне сейчас же броситься ему на шею, но если бы я могла, то сделала бы это. Что ж, если именно так заботливо Адриан завоевывает девушек, то я понимаю, откуда идет слух о его бесчисленных победах.

Принц — ужасный кулинар. Полагаю, ему никогда в жизни не приходилось что-то себе готовить, поэтому он долго задумчиво разглядывал содержимое муки, как будто искал подсказку, что именно с ней делать.

Я уже выложила в миску кубики масла и со смехом за ним наблюдала.

— Ваше высочество, думаю, это ей стоит вас бояться, а не наоборот.

— Она очень странно выглядит, — хмуро произнес Адриан, с опаской заглядывая внутрь пакета.

— Только не говорите мне, что никогда не видели муки.

— Видел…но не очень представляю, что с ней делать.

И тут вдруг все мои проблемы отошли на второй план. Я начала громко смеяться, чем заработала уничтожающий взгляд.

— Хотя знаешь, возможно, я разберусь, — сообщил Адриан с приторной улыбкой.

О, это не могло хорошо кончиться. Я с визгом сорвалась с места, когда принц занес пакет с мукой в мою сторону. Белые всполохи окружили меня, и я закашлялась, старательно унося ноги. Принц издал боевой клич и бросился следом.

— Сейчас же идите сюда и позвольте извалять вас в муке, Эланис!

— Вот еще!

Я схватила со стола пакетик с присыпкой и швырнула ее в сторону Адриана. Разноцветные шарики застряли в его светлых волосах, заставив меня рассмеяться еще громче.

На одном из поворотов он схватил меня и щедро обсыпал нас обоих мукой. Не переставая смеяться, я провела пальцем по сахарной пудре у него на щеке и осторожно слизнула.

— Блаженство, — сладко улыбнулась я.

Адриан засмеялся, тоже попробовав пудры со своего лица.

— Если мои повара готовят именно так, то я лично вызовусь помогать им с готовкой каждое утро.

— Да вы скорее будете есть свои ногти, чем станете помогать им с готовкой!

В ответ Адриан издал оскорбленный возглас и вновь схватился за пакет с мукой, а я пустилась наутек.

Кексы мы все же приготовили. Ну, ладно, я приготовила, а Адриан с серьезным видом посыпал готовые кексы сахарной пудрой, как будто только что постигнул этот мир. Запасов муки у королевских поваров, слава богу, было немерено.

Добавляя в разных пропорциях изюм, шоколад и фрукты я чувствовала себя дома. Вот уж не думала, что когда-то испытаю это чувство во дворце. Хотя, конечно, это лишь слабое подобие. Как читать чей-то дневник и притворяться, что он — это настоящая жизнь.

— А разве вам не нужно заниматься государственными делами? — поинтересовалась я, наблюдая, как он тщательно работает над внешним видом кексов.

— Нужно, — ответил Адриан, не отрываясь от работы.

— Тогда, возможно, мне не стоит вас отвлекать?

Принц выпрямился и любовно посмотрел на свой шедевр.

— Отец в последнее время не подпускает меня к делам. Я присутствую на политических советах и обсуждаю с ним принятия решений, но он не посвящает меня в свои далеко идущие планы. Думаю, он сомневается, что я готов стать королем.

Мне не хотелось говорить об этом Адриану, но так думал не только король. В Лакнесе Адриан не пользовался особой популярностью, в отличие, скажем, от принцессы Эсмеральды. Даже принцесса Селеста по мнению многих являлась более достойной кандидатурой, чем разбалованный, легкомысленный наследный принц.

— Я стараюсь, — пробормотал он. — Принимать решения на благо королевства. Выпрашивать улучшения пособий у отца и условий их получения. Но, конечно, я все понимаю. Я не посол мира, не пример для подрастающего поколения и у меня отвратительная репутация. У народа нет причин любить меня. Я просто…не знаю, как все исправить.

В последнее время Адриан стал чаще появляться перед толпой на главном балконе дворца Спасителей, где рассуждал о будущем региона и наших планах на ближайшие годы. Я, как и многие, считала это обычным позерством — мол, понял, что правление уже близко и решил завоевать союзников. Но сегодня я впервые поняла, что для Адриана это действительно имеет значение. Ему не все равно. И для меня это уже было качеством великого правителя.

— Мне есть, что предложить этому миру. Я способен на перемены, ровно как и на поддержание старого строя. Но мои ошибки стоили мне слишком дорого.

Я осторожно кладу руку ему на плечо и произношу:

— Я уверена, что вы будете замечательным королем, ваше высочество. И мир тоже это увидит.

Он поворачивает ко мне голову, и его глаза сияют робким блеском надежды.

— Ты правда так думаешь?

— Не сомневаюсь.

И к своему собственному удивлению, я действительно говорила правду. Адриан Лакнес оказался не фантомом девичьих желаний и не воображаемым прекрасным принцем. Он оказался неожиданно человечным.

Адриан протягивает мне кекс — лучшую из своих работ — и нервно наблюдает за тем, как я пробую кусочек, как будто от моих слов зависит его дальнейшая судьба.

Наши кексы и отдаленно не походили на то, что пекла мама — хотя я никогда не могла ни в чем превзойти ее кулинарные шедевры. У нас они вышли немного суховатыми и слишком сладкими, да и с фруктами мы намудрили. С кексами, как и с людьми, очень важно чувствовать меру — сколько добавить любви, где оказаться более нежным и где не переборщить.

— Совсем неплохо, — с улыбкой произношу я, протягивая ему мой кусочек.

Адриан одобрительно кивает, надкусывая кекс:

— Что ж, это было забавнее, чем я ожидал.

— А чего же вы ожидали?

Он задумчиво взял со стола еще один кекс.

— Не знаю. Наверное, что ты расплачешься посреди готовки или попытаешься убить меня ножом. К твоему сведению, снаружи стояли Хранители…ну так, на всякий случай.

Я изумленно оглядываюсь, но по довольному выражению лица Адриана понимаю, что он просто хочет меня раззадорить. Хотя я ни на секунды не сомневаюсь, что Хранители действительно там стоят. А может, некоторые из них спрятались где-нибудь в печи или среди теста. Разве можно удивляться их присутствию?

— Тогда вам ничего не угрожает, — с улыбкой произношу я.

Адриан провожает меня до комнаты — мы разделили оставшиеся кексы пополам и аккуратно завернули их в фольгу. Я останавливаюсь перед дверью, чтобы Нора не видела нас вместе, и смотрю в его карие глаза:

— Спасибо, ваше высочество. Сегодняшний день был…

— Незабываем, — довершает он.

— Ну, я не стала бы так выражаться… — я ухмыляюсь, — но он точно пришелся мне по душе.

Я собираюсь уйти, но Адриан хватает мою руку и взволнованно приближается ко мне.

— Подожди…по поводу того, что я сказал на балу…. Ты должна знать, что я так не думаю. Ты для меня не просто вложение, которое может окупиться.

— Вы не знаете меня, ваше высочество, — тихо говорю я, покачав головой.

— Нет, я не об этом. Я не считаю, что Искупительницы — это трофеи короля. Я бы… — он делает вздох и закрывает глаза, — я так многое хотел бы тебе рассказать, но я не могу. Для меня ты в первую очередь человек, Эланис, и мне плевать на каких условиях ты здесь находишься. Я хочу, чтобы ты никогда не забывала о том, кто ты такая на самом деле.

Наверное, мне никогда еще не было так стыдно, как в тот момент. Я считала, что имею право поступать по отношению к принцу так же, как он поступает по отношению ко мне. Он считал меня вложением, а я его — способом получения информации. Я никогда не думала, что он может видеть во мне что-то большое — то, чего я сама не видела в нем.

— Борьба — не всегда выход, но она — форма твоего существования. Ты не можешь просто отказаться от своей сущности.

Я сжимаю его руку, чтобы он знал, что я его понимаю. Я его слышу. Порой все, что тебе нужно — это не ответ, а две пары глаз, которые яснее всяких слов дадут понять, что кто-то тебя прочувствовал.