Избранные (СИ)

Глава двадцать восьмая Эланис

У меня в голове стучит одна мысль. Я не могу потерять и его тоже. Я не могу потерять его.

Пятеро членов Элитного отряда уже мертвы. Из груди у них торчат ножи, а сами они лежат на полу, открытыми глазами глядя куда-то вверх. Через несколько секунд так же будет лежать и Эйдан. Рванувшись вперед, с трудом отдавая себе отчет в своих действиях, я выхватываю кинжал из штанин и приставляю его к горлу Эсмеральды, дикими глазами оглядывая тех, кто был еще жив. Пусть они и не исполняют ее приказы, но они благородны до глубины своих корней и обязаны защищать членов королевской семьи. Нож нерешительно застывает в руке Эйдана, и он делает своим людям знак, чтобы они остановились.

— Эланис, — предупредительным голосом произносит он.

Он обещал, что всегда будет со мной, что никогда меня не оставит. А теперь он должен умереть, потому что его абсурдная преданность уже мертвому королю сильнее всего, что он чувствует ко мне.

Слезы душат меня. Меня научили быть сильной, научили сражаться и держать свои эмоции при себе. Но я не знала, что настолько больно осознавать, что никто никогда тебя по-настоящему не любил.

Члены Элитного отряда замахиваются ножами, готовые вонзить их в меня один за другим, но я лишь сильнее прижимаю кинжал к горлу Эсмеральды. Эйдан напряжен — он поднимает вверх руку и рявкает:

— Никому не двигаться, черт подери!

Рослый мужчина, чье лицо скрыто капюшоном, не желает успокаиваться — его нож все еще поднят в угрожающем жесте.

— Джозеф, если ты сделаешь хоть одно лишнее движение, я сдеру с тебя кожу, — рычит Эйдан.

Сомнительная угроза, учитывая, что уже пятеро из них самовольно закололи себя.

Сердце стучит у меня в горле. Эсмеральда вскрикивает — по ее горлу стекает струйка крови. Я слегка ослабляю давление на ее шею. Что они сделают? Их преданность капитану не стоит и близко рядом с преданностью королевской семье. Я стою на пороховой бочке — они убьют меня.

Мои колени дрожат.

— Все опустите ножи или я перережу ей горло, — хрипло выдыхаю я.

У Эйдана горят глаза. Я никогда его еще таким не видела. Он смотрит на меня с таким ужасом, как будто я уже мертва, как будто все кончено не только для него, но и для меня.

— Эланис, пожалуйста, — его голос срывается до мольбы, — ради всего святого, отпусти ее. Мы не тронем тебя.

Я чувствую, как горло Эсмеральды чуть подрагивает под моей рукой — она издает едва слышные смешки. Удивительно, от меня зависит ее жизнь, а она смеется над тем, что даже сейчас Эйдана куда больше беспокоит она, чем я.

Я встречаюсь с ним взглядом:

— Опустите свои ножи. Если вы попробуете себя заколоть — я немедленно пущу ей кровь.

— Так это она ради нас старается? — ухмылка чувствуется через капюшон одного из воинов, — крошка, мы бойцы, а не котики. Мы переживем один удар и быстрый уход в загробный мир. Мы не подчиняемся ничьим приказам. И уж точно не твоим.

— Мы служим королю, — холодно отвечает Эйдан. — Мы поклялись сложить за него голову. И мы последуем за нашими братьями с честью.

— Вам пудрят мозги, — бросаю я, — вас вырастили на глупой и слепой преданности, хотя вы понятия не имеете, как король пришел к власти и как заслужил вашу верность.

— Обсуждать действия короля — не наша забота, — отрезает Джошуа, — мы служим ему, потому что избрали эту честь сами. Наша жизнь — это долг, который мы отдаем, — он переводит взгляд на Эсмеральду, которая тихо похрипывает под моим кинжалом, — королю и никому более.

— Черт возьми, Эйдан, просто убей ее и все.

Эйдан перехватывает руку Джозефа с занесенным ножом. Он рывком сдергивает с него капюшон, вплотную придвигается к его лицу и шипит:

— Если ты хоть пальцем ее тронешь, я отрежу тебе правую руку.

— А я говорил, что твои чувства к этой ненормальной тебя погубят. Или ты забыл свой долг, брат? — выплюнул он.

— Для тебя капитан, щенок.

— Ты предал нас, Эйдан. Ты стал тряпкой, ты забыл свой долг перед королевством.

— Не тебе напоминать мне о моем долге. Пока еще я капитан.

Джозеф мерзко смеется:

— Мы оба знаем, что быть им тебе осталось недолго. Или может, ты подождешь, пока мы все передохнем, а потом уйдешь со своей собачкой в закат? Сыграешь с ней свадьбу, станешь семьянином и заведешь пятерых детей? Нет уж, я тебе не верю. Я хочу, чтобы ты умер первым.

Эйдан замирает, затем медленно отступает назад и смеряет его тяжелым взглядом.

— Хорошо. Как только мы спасем принцессу, я первым отдам свою жизнь.

Ну да. Черта с два.

— Эй ты, красавчик, — кричу я, обращаясь к Джозефу, — если будешь подбивать капитана на всякий суеверный бред — я ее убью. Или ты уже забыл о собственном долге перед королевством?

Эсмеральда что-то нечленораздельно шипит.

Джозеф молча смотрит на меня, а затем вдруг рывком поднимает нож и приставляет его к горлу Эйдана.

Я забываю, как дышать. Мои ноги прирастают к полу. Эйдан смотрит на меня, не двигаясь, и даже не пытаясь сопротивляться.

— Мы все знаем, зачем ты это затеяла. Его эта выходка не спасет. Я сам пожертвую братом ради королевской семьи.

Мой мозг лихорадочно работает. Он берет меня на слабо. Члены Элитного отряда не смеют убивать друг друга. У них есть непреложный закон.

Но что, если их глупая верность королевскому дому действительно выше закона? Господи, дай мне сил не сломаться.

Члены Элитного отряда в нерешительности смотрят на происходящее.

— Джозеф… — рычит Вал.

Я давлю на кинжал, и Эсмеральда издает громкий стон. По ее белоснежной шее течет алая кровь, обрамляя ткань костюма цвета слоновой кости.

— Отпусти его.

— Она права, — мрачно произносит Джошуа, — отпусти его.

Джозеф не сдается. Эйдан не произносит ни звука, но я вижу, как по черному плащу стекают кровавые струи.

— Это еще почему, братья? Мы здесь, чтобы спасти принцессу, а не друг друга. Таков наш закон, — выплевывает Джозеф.

Элитный отряд в нерешительности мнется на месте, покачивая в руках ножи и переводя взгляд с капитана на принцессу. Я еще раз в отчаянии давлю Эсмеральде на шею, заставив ее тихонько захрипеть. Джозеф в точности отзеркаливает мои действия.

— Будем играть так до бесконечности?

У меня нет выхода. Если я отпущу ее — сначала умру я, потом Эйдан, а за ним все члены Элитного отряда. А если я убью Эсмеральду, то Джозеф тут же зарежет Эйдана, который и не думает сопротивляться. Конечно, зачем это, ведь его жизнь должна быть положена на алтарь служения долгу. Я сдерживаюсь, стараясь не позволить жгучим слезам бессилия скатиться по моим щекам. Ненавижу его за то, что я делаю все, чтобы спасти его жизнь, а он даже попытаться помочь мне не может.

У меня остается лишь один выход дать Эйдану шанс спастись, не чувствуя себя предателем и врагом. И маленькая надежда, что моя жертва не позволит ему так глупо распорядиться своей судьбой.

У него еще есть, о ком заботиться. Ему надо вернуться к своей младшей сестре, перестроить их дом и начать жизнь заново — научиться преданности себе и тем, кто его любит, а не тем, кто навязал ему свою любовь. Ему нужно наверстать все те годы, которые у него так малодушно отняли.

У меня же не осталось никого. Мои родители, Адриан, Эйдан — так или иначе, я их всех потеряла. Я предала Орден Солнца. Должно быть, я сама предпочла бы такой исход даже, если бы у меня не было причины уйти из жизни благородно. Даже, если бы у меня не было шанса искупить вину перед самой собой.

Мы защищаем то, что считаем правильным.

Я отвожу кинжал от шеи Эсмеральды и швыряю его в Джозефа. Тот падает наземь. Эйдан смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

Одна секунда.

Кто-то издает сдавленный вздох и обе мои руки пронзает жгучая боль. Я слышу чей-то крик, но уже перестаю различать звуки. Больше не чувствуя страха, я чувствую, как приближаюсь к своей семье. Любовь влечет меня все ниже, и когда моя голова соприкасается с каменным полом, я чувствую, что достигла совершенства.