Из Ро́ссии с любовью

Глава 8. О невероятной пользе умелой горничной

«Не знаю, понравится тебе это или нет, но никто не добивается ничего сам, за всеми стоят люди, которые им помогли, и тебя это не должно никак принижать». Орвилл

Хорошо бы помнили об этом безупречно одетые и причёсанные дамы, что вечно шпыняют своих горничных.

Узнав, кто я такая, экономка мгновенно изменилась в лице. Дежурная приветливая улыбка сползла, как акварельная раскраска мраморного бюста под струями воды. Губы сжались в узкую полоску, глаза глянули холодно и недобро.

М-да… попасть на чужую войну хуже, чем попасть в чужое тело. Вот оно мне надо? Решив, что ответ на этот вопрос однозначный, я решила все непонятки пресечь на корню.

То, что при этом разговоре присутствует месье Море, даже к лучшему. Лишний свидетель лишним не бывает.

— Мадам Пэти, кажется, моё пребывание в замке вам неприятно? — решительно и прямолинейно спросила я, чем сильно озадачила экономку. Не дожидаясь подтверждения или заверения в том, что я ошибаюсь, продолжила: — Даже догадываюсь, почему. Но… — сделав паузу, чтобы подчеркнуть значимость моего заявления, продолжила — меня не увлекают интриги и борьба за влияние. Я сюда работать приехала, детей учить. Заявляю вам, мадам Пэти, что не собираюсь поддерживать ни одну из сторон здешней междоусобицы. То, что мы с мадам Буке из Ро́ссии, совершенно ничего не значит. Я не желаю выяснять кто прав, кто виноват — мне это неинтересно. Слушать и переносить сплетни тоже не буду. Изначально уважаю вас за неимоверный труд по поддержанию порядка в таком большом замке и буду вам крайне признательна, если назначите кого-то проводить меня в мою комнату.

Экономка покосилась на управляющего. Шевалье хмурился. Похоже, он в курсе вражды тёток и вовсе этому не рад.

— Я вас поняла, мадемуазель Мария, — немного смягчившись, ответила на моё заявление мадам Пэти. — Удивительно, что столь юная девушка, оказалась умнее… — тут она увидела, что я слегка нахмурилась, и замолчала. — Пойдёмте, я сама вас провожу в ваши покои.

До комнаты я шла из последних сил. Всё же последние два дня были слишком насыщенными и хлопотными. От усталости глаза закрывались на ходу, но мне ещё хотелось помыться с дороги. Всё же это тело несколько недель путешествовало на корабле по морю, потом, ударенное бочкой с вином, валялось в дорожной пыли.

Эти мысли меня немного взбодрили, и я спросила экономку:

— Мадам Пэти, в замке есть баня?

— Баня? — женщина даже остановилась на мгновение. — Есть, но ею уже год как не пользуются. Пока хозяйка жива была, упокой Всевышний светлую душу, еженедельно для неё грели да веники дубовые в травах запаривали, а сейчас нужды такой нет. Авдотья и та в ванной моется.

— Меня и ванная устроит, — не стала я капризничать, но пометку о том, что баня в замке есть, себе сделала.

Покои действительно оказались покоями. Две комнаты — гостиную и спальню — дополняла небольшая гардеробная с лежанкой и комната для гигиенических процедур.

— Лежанка для горничной, — объяснила экономка. — Это гостевые покои. А дамы часто со своими служанками путешествуют. Вот и ночуют рядом с госпожой, чтобы в общих спальнях не тесниться. — Тут она подёргала за шнурок, висевший у двери: — Сейчас ваша горничная придёт. Поможет платье снять, волосы расплетёт, а потом и багаж разберёт. С амулетами сами справитесь?

С амулетами? Мамочка дорогая, я всё время забываю, что здесь есть магия! Задумавшись об этом, я даже забыла отказаться от горничной. Как-то сама привыкла обходиться.

Всё же хорошо общаться с умными людьми. Поняв по моему выражению лица, что не только не разберусь с амулетами, но и вовсе понятия не имею, о чём речь, экономка поманила меня за собой в ванную комнату.

Ванна была невероятной красоты и объёма. Надраенные до блеска бока сияли в лучах заходящего солнца, что заглянуло в окно, и яркие блики разукрасили комнату. Из меди эта лохань сделана, что ли? Хотя, какая разница, главное, в ней уже плещется вода.

— Вот этот кристалл нагревает воду, — мадам Пэти подняла с полки за шнурок красный камень и опустила его в воду. — К сожалению, амулет самый простой, вам самостоятельно придётся отслеживать температуру. Как только вода нагреется, достаньте артефакт и верните его на полку. После купания закрепите на этой ручке зелёный кристалл. Он очистит воду, и она будет готова для следующей помывки. Ничего страшного, если забудете — горничная обязательно за этим проследит. Если что-то непонятно, я готова ответить на ваши вопросы.

— Как долго нагревается вода до приемлемой температуры? — вопрос был не праздным. — Ужасно устала и спать хочу.

— Не более пяти минут, — ровно, без насмешки над «вчера с гор спустилась», ответила экономка. — Тут же на полочке мыло, мочалка и смесь песка с маслом для шлифовки кожи. Полотенца здесь.

— Спасибо вам, мадам Пэти, — сердечно поблагодарила я женщину.

— Всегда рада помочь, — ответила та, сделав лёгкий книксен и удалилась.

А я попыталась раздеться.

Крючки, завязки, несколько слоёв юбок… Мамочка дорогая, да как же из этого выпутаться?

— Мадемуазель, вам помощь нужна? — В щель слегка приоткрытой двери просунулась голова девушки. — Меня госпожа экономка послала.

— Ах, как же вы, голубушка, вовремя!

— Меня Абель зовут, мадемуазель, — пролепетала горничная, не поняв, почему я её называю непонятным словом «голубушка».

— Меня Мария, — представилась и я, трогая воду кончиками пальцев. — Надо же, и вправду нагрелась.

— Амулеты в вашей комнате недавно заряжали. Они всё быстро делают. Воду и греют, и очищают, и одежду в гардеробной с лёгкостью в порядок приводят. Там парни ваши саквояжи принесли, так я вещи развешу. Всё к утру готово будет.

Я только согласно киваю. Устала.

Устала от новых впечатлений, от того, что всё происходящее для меня ново и необычно, что ежесекундно приходится помнить: я не Маша из провинциального российского городка две тысячи двадцатого года, а баронесса Мария Павловна из Ро́ссии то ли конца восемнадцатого, то ли начала девятнадцатого века. Или как тут летоисчисление происходит?

А ещё магия… Всё это не помещалось в моём сознании и многострадальной ушибленной голове.

Мамочка дорогая, верните меня назад!

Господи, что я такое говорю? Нет! Нет!! Нет!!! Не хочу назад!

Там меня никто не ждёт, а здесь приключение. Пусть даже буду заниматься практически тем же, что делала каждый день в последние два года — учить детей всему, что знаю сама, в любом случае — это Приключение.

Мысли мелькали в голове, пока Абель ловко раздевала меня, помогала забраться и сесть в ванну и расплетала сбившиеся в колтуны волосы.

М-да, ещё и волосы. Свои-то редкие белёсые пряди я держала в форме «каре до плеч». На мой взгляд, самая удобная длина. Помыла — просушила, а дальше по желанию. Хоть в хвост стянула резинкой, хоть крабиками на макушке закрепила, хоть французскую косу заплела, хоть… Да множество вариантов!

А тут густые, тяжёлые. Длиной почти до попы. Ещё и вьются слегка. Понятное дело, что богатство и краса девичья, но их же замучаешься расчёсывать!

Но горничная, вооружившись редким гребнем, аккуратно разобрала копну на пряди, промыла их сначала мылом, а потом сполоснула слабым раствором щёлока, смазала каким-то маслом, закрутила на макушке и укутала голову тёплым полотенцем.

— Абель, спасибо, добрая душа! Я бы без тебя не справилась, — искренне поблагодарила я девушку.

— Ну что вы, мадемуазель, — смущённо улыбнулась та, — это моя работа.

— И работу можно делать по-разному. Ты вот свою с любовью исполняешь, сразу видно.

Горничная ещё больше зарделась, намылила мочалку и принялась тереть мне спину.

Как же хорошо, что я не успела отказаться от её услуг.

Через некоторое время служанка усадила меня в кресло у зажжённого камина для того, чтобы просушить волосы. Я думала, что она будет вытирать их полотенцем или прочёсывать каждый локон по многу раз до полного высыхания. Но нет. Абель достала из кармана фартука большую расчёску с массивной ручкой и, ловко разделив мои кудри на прямой пробор, начала медленно протягивать пряди через зубья от корней к кончикам. Влага испарялась мгновенно. Уже через пять минут коса, заплетённая на ночь, короной возлежала на моей голове.

«Быстрее, чем феном», — мелькнула мысль, и я уснула, едва голова коснулась подушки.

Место, куда я попала, было удивительно прекрасным. Лёгким, словно из облаков слеплено. Подсвеченные розовыми лучами солнца ажурные кусты и деревья, невиданные цветы самых причудливых форм и нежнейших расцветок. Под ногами меж клубов не то тумана, не то белоснежных кучевых облаков — гладкая дорожка. Иду по ней, чётко зная, куда иду и кто там меня ждёт.

Вот та беседка, где встреча назначена, и в ней в белоснежном лёгком муслиновом платьице Машенька Вежинская. Моё отражение.

Или я её…

— Что же ты не отозвалась на зов ведуньи, лапушка? — упрекаю, присев рядом и взяв девушку за прохладную руку. — Не верю, что не услышала. Ты же ближе была. Меня аж из другого мира захватило, а ты ушла…

— Не сердись. Устала я барахтаться, Маша. Всё время чужие люди вокруг. И не верила я уже в доброе. Тут светло, хорошо, зла нет, родные души рядом. Я не жалею. А ты?

— Стыдно немного, что место твоё заняла, но мне здесь всё нравится.

— Вот и славно. Будь счастлива, Маша.

— Постой…

— Не могу ничего сказать о будущем. Прости, но нельзя.

— Не о том я. Поблагодарить хочу. Спасибо, лапушка, за твои знания и навыки. Понимаешь, я не такая… Не так росла, не так воспитывалась. Даже речь не такая… была. А тело твоё всё помнит, и это мне очень помогает.

— Рада, что тебе пригодится. Мне пора. Прощай, Маша.

Лёгкая рука выскальзывает из моей ладони. Девушка ушла, сделав окончательный выбор. Без сожаления, без печали, с пожеланием счастья, словно в наследство оставив мне своё тело.

Счастья и тебе, Машенька!

Проснулась рывком, будто из воды вынырнула. Секунды не думала, где я и как сюда попала. Всё помнила, всё принимала как свою новую реальность.

Сон, кажется, поставил точку на прошлом и дал «добро» на будущее.

— Доброе утро, мадемуазель Мария! — сначала в дверь просунулся хорошенький носик Абель, а потом и сама девушка заглянула в спальню. — Вам завтрак в покои принести?

— А где едят дети? — прежде чем отвечать, решила уточнить я.

Наверное, из-за усталости и незавершённой адаптации я вчера многое забыла спросить.

— В семейной столовой. Через полчаса, — последовал ответ.

— Успею? — вскочила я, вспомнив о невероятном количестве завязок на юбках и бессчётных крючках на платье.

А ещё волосы прибрать… Божечки с боженятками!

Тьфу ты, прицепилась присказка Авдотьи. Забавная, но ненужная.

— Мы всё успеем, мадемуазель! — успокоила Абель, распахивая для меня двери в ванную.