Из Ро́ссии с любовью

Глава 39. Сдача объекта и неожиданные выводы

«Недоверие ― негативное чувство, подозрительность, отсутствие доверия, сомнения в правдивости. Проявляется, когда прямых доказательств недостоверности нет, но возникли серьёзные сомнения в информации. Первой реакцией в таких случаях становится внутреннее беспокойство и предчувствие обмана». Толковый словарь.

Именно! Внутреннее беспокойство не даёт мне возможности быть спокойной.

— Внешне мне всё нравится, — резюмировал граф наш обход таверны.

До открытия осталось два дня, и сегодня мы показываем графу его новую недвижимость, которая должна приносить регулярный доход. Стоя на другой стороне дороги, мы рассматривали обустроенный участок издали. За спиной цвёл огромный яблоневый сад графского соседа барона Ле Контан. Кажется, плоды перерабатывают на сидр и яблочный бренди.

— Даже подумать не мог, что этот пустырь можно так использовать, — тем временем продолжал граф. — Вы думаете, и прибыль будет?

— По нашим расчётам, — месье Моро покосился на меня, — таверна должна окупиться меньше чем за год.

Ну, это управляющий перестраховывается. Согласно расчётам, уже через полгода таверна даст чистую прибыль. Но пусть. Это ему перед графом отвечать. Лучше перебдеть, чем недобдеть.

— И вы настаиваете, что продажи вина и сыра теперь должны идти только через таверну? — повернулся к нам Его Светлость.

— Настаиваем. Таким образом мы сможем существенно поднять цены на эти продукты. Помимо этого, в Долине появится заработок у ремесленников. Гончары будут изготавливать бутылки, а корзинщики их оплетать и делать плетёнки для наборов.

— Ново всё, необычно… — в раздумии пробормотал граф. — А вдруг да не приживётся ваша задумка?

Ответить управляющий не успел. Лёгкий ветерок донёс до нас шашлычный аромат. Это я велела к концу осмотра подать нам обед в таверне. Из тех блюд, что будем предлагать гостям. Судя по запаху, шашлык был почти готов.

— Что это? Необычный запах. Это у нас готовят? И можно попробовать?

Ноздри породистого графского носа втягивали аппетитный аромат, и я заметила, как он невольно несколько раз сглотнул слюну. На это и был расчёт.

— Милости просим! — присела я в книксене.

У входа, как солдаты на параде, выстроились официанты.

Марсельский приятель шевалье откликнулся на просьбу и отправил нам десять отчисленных учеников. Отчисленных не за лень или грубость, а за то, что у парней оказалось недостаточно тонкое обоняние или вкус. Кто-то не смог точно назвать год урожая вина, который использовался в соусе, кто-то из десяти компонентов сложного блюда назвал только девять.

Но и нам, увы, не все подошли. Парни по очереди заходили в зал на собеседование, и мы с управляющим оценивали, подходит ли нам этот человек. Был в комиссии по отбору ещё один участник. Негласный. Домовой Жюль тоже присматривался к тем, кто будет в его ведомстве работать. Первый с порога начал кривить губы и строить из себя великого ресторатора:

— Тут всё срочно надо переделать. Всё, абсолютно всё в этой забегаловке ужасно.

На мгновение мы опешили, а потом я вдруг вспомнила своё уличное детство:

— Мальчик, ты берега попутал, что ли? — уперла я руки в бока. — Тебя сюда не консультантом позвали, а халдеем служить. Но ты уже, — я голосом выделила отказ, — не принят. Пшёл вон, козёл!

У парня отвисла челюсть. Он думал… а, не знаю, о чём он думал, но по сусалам я отвесила ему знатно. Управляющий тоже был в шоке:

— Мария, вы и так умеете?

— Ох, месье, простите ради бога, — смутилась я. — Итак на взводе в последние дни, ещё и этот… Не сдержалась.

— А козёл-то почему? — едва не в голос смеялся шевалье.

— Такой же наглый и противный, — пожала я плечами. — Следующий!

Мы смогли отобрать трёх официантов, двух барменов и шашлычника. Один из парней, оказавшийся приятелем первого, даже заходить не стал, а, утешая друга, ушел вместе с ним. Ещё двое хотели работать исключительно поварами и слышать ничего не хотели о других профессиях. Они решили ехать в Тулон наниматься поварами на один из кораблей, которых в порту было множество. Жюль о кандидатах высказался сдержанно:

— Присмотрюсь, потом скажу.

— Похоже, мой друг не совсем правильно понял, кто нам нужен, — вздохнул месье Моро после отбора. — Больше половины оказались негодны.

— На первое время нам и этих хватит. Но на всякий случай вы еще раз ему напишите. С более подробным описанием требований к кандидатам, — утешала я управляющего.

И вот стоит моя маленькая армия, приветствуя графа, как генерала на параде. Выглядят парни отлично. Белоснежные рубашки, тёмно-зелёные бабочки, в цвет им длинные, почти до пола, фартуки, на сгибе локтя салфетка.

Белый и тёмно-зелёный наши фирменные цвета. На белоснежных скатертях и салфетках зеленью вышиты переплетённые ветви лавра. Название таверны с буквой «L», сложенной из двух листьев, выжжено на деревянных подносах и тарелках, на которых подают сыр и мясо. Логотип также красуется на глиняных бутылках, оплетённых тонкой лозой, в которые разлито вино из подвалов замка.

А деревянные вывески и указатели вдоль дороги, вырезанные мастерами, решили не красить. Под жарким южным солнцем краска быстро выгорит, под ветрами и дождями облупится — замаешься обновлять. Резьба глубокая, искусная, название читается легко. Со временем древесина потемнеет и приобретёт благородство и брутальность.

— Чем угощать будете? — присел к столу граф, и я дала отмашку.

Лёгким, почти танцевальным шагом подошел официант, поклонился, приветствуя. После чего спросил:

— Какое вино предпочитает в это время суток Ваша Светлость?

— Пусть будет сухое белое…

— Сию минуту… — ещё раз поклонился официант и чуть ли не пируэтом повернулся к бару.

Сырное ассорти состояло из всех видов сыра, производимого в Долине. Аккуратные кусочки были выложены по краю круглой плоской деревянной тарелки, в центре которой стоял бокал с заказанным вином.

— Прошу, Ваша Светлость, — неуловимое движение, и тарелка на столе перед графом. — Если позволите, рекомендовал бы начать дегустацию с козьего сыра. Он самый нежный, вкус имеет мягкий, сливочный.

— А дальше? — уточнил хозяин.

— Далее по кругу — плотность сыра и острота вкуса увеличиваются по нарастающей, — со спокойствием человека, разбирающегося в вопросе, ответил официант.

— Хорошо, ступай.

Лёгкий поклон, и слуга словно в тень отступил.

— Пока мне всё нравится, — запив очередной кусочек сыра глотком вина, одобрительно кивнул граф. — А что дальше?

— Дальше вы можете заказать суп дня. Сегодня это лёгкий бульон с фрикадельками. Подаётся с хрустящими сухариками и свежей зеленью. Но если вы не очень голодны и готовы обойтись без супа, я бы рекомендовала вам сразу отведать шашлык. Это его аромат привлёк ваше внимание во время прогулки.

— Нет уж! Я голоден и буду есть всё. У вас и десерт есть?

Подача шашлыка графа впечатлила. Помощник официанта вынес шампур, лежащий на двух кованых рогатинах, закреплённых на подставке из толстой дубовой доски. Куски сочного мяса источали такой аромат, что слюну сглатывали все, находившиеся в зале. Помощник официанта под наклоном придерживал вертел, а сам официант большой сервировочной вилкой и таким же ножом снимал мясо на тарелку, стоящую перед гостем.

Для пущего форсу он ещё и надрезал оба куска, демонстрируя, что мясо отлично прожарено.

— М-м-м-м… — прикрыв глаза, блаженно протянул хозяин и потянулся за бокалом.

Удивился тому, как оперативно поменяли ему белое на красное, более подходящее к мясу, и остался доволен.

— Десерт? — появился официант, как только приборы легли на пустую тарелку.

— Нет, спасибо, я сыт. Сколько с меня?

Бедный парнишка поначалу было растерялся. Он знал, что это не клиент, а хозяин замка и таверны, потому не думал, что граф будет платить, вот и не приготовил счёт. Но быстро сообразил, как выкрутиться, и задал вопрос:

— Не желаете ли что-то взять с собой? На подарки или на память о прекрасном обеде? Вино? Сыр? Наш фирменный десерт?

— Спасибо, нет, — едва сдерживая улыбку, отказался граф.

— Тогда через минуту ваш счёт будет готов.

И действительно, через минуту листик с чётко расписанным заказом, ценами и суммой лежал перед графом в темно-зелёной папке небольшого формата.

— Хм… два с половиной франка. Дороже, чем во многих придорожных харчевнях, но подобное обслуживание этого стоит. Или только для меня так?

— Нет, Ваша Светлость. Это стандарт обслуживания, — ответил управляющий.

— Что ж, буду надеяться, что не прогорим, — кивнул граф и положил на папку три франка. — На почин, и без сдачи.

В замок возвращались пешком.

Та тропа от дороги до моста, по которой меня вёл Гильом в день нашей встречи, — самый длинный путь. И служит она, в основном, для прогулок. Основная же дорога, прямая и широкая, находится немного дальше от таверны. Именно по ней ездят кареты и повозки попроще. По этой дороге каждый вечер я возвращалась в замок на тележке, которую вёз ослик Леон.

Утром, полная сил и энергии, я радостно бежала на работу. Вечером, накрутившись за день, но зная, что меня ждёт вкусный ужин, ароматная ванна, чистая одежда и встреча с детьми, пусть и уставшая, но с не меньшей радостью возвращалась домой.

Да, замок стал моим домом. Меня здесь ценят, уважают, любят. И я отвечаю взаимностью.

— О чём задумались, мадемуазель Мария? — граф любезно протянул мне руку, помогая переступить лужу, оставшуюся после недавнего дождя. — Грустите о своём земляке, которому так и не дали согласия?

Упс! Я резко остановилась. Ой, как неприятно… Понимаю, что Его Светлость хозяин и ему положено всё знать, обо всём ему докладывают, но мои отношения с Иваном — это моя личная жизнь. Ну и кто меня «сдал»? Моро или Пэти?

— Вы хорошо информированы, Ваша Светлость, — сделала я комплимент графу. — Простите, но мне не хотелось бы говорить на эту тему.

— Поверьте, баронесса, я не люблю сплетен и не собираю слухи о людях, работающих на меня. Но ваш жених… — или не жених? — написал мне письмо с просьбой принять его в замке. С объяснением причины своего визита, — ответил граф, и я услышала в его тоне лёгкое раздражение. — Прежде чем отвечать месье Ружинскому, я решил спросить вас, мадемуазель Мария, как вы отнесётесь к его приезду.

Однако… какой граф тактичный. Вот нормальный же мужик. Холодный только, но не равнодушный. И чего я к нему цепляюсь?

— Простите, Ваша Светлость, я не хотела грубить. Просто вопрос был очень неожиданным, — постаралась я объяснить свой резкий ответ. — И я не знаю, жених ли мне Иван Фёдорович.

Мне вдруг захотелось озвучить свои мысли о неоднозначности наших отношений с Иваном. Конечно, можно «поплакаться» на кухне доброй мадам Полли, но вряд ли я получу разумный совет от влюблённой женщины. Ей бы самой с шевалье разобраться. Мадам Пэти к откровенности не располагает. И не с горничными же мне личную жизнь обсуждать… Вот и получилось, что вывалила свои переживания на графа.

— Я не влюбилась в него с первого взгляда. Хорошее отношение ко мне, не фантазируя лишнего, приняла за воспитанность и добросовестное выполнение своей работы, а не за симпатию. Тем более что Иван Фёдорович неоднократно повторял, что помогать землякам его прямая обязанность. Но приехав в замок, я время от времени невольно вспоминала о нём: этот саквояж он помогал мне купить, а когда я эти шпильки выбирала, он спокойно, без тягостных вздохов, ждал, оперевшись плечом о стену. А потом вдруг письмо. С одной стороны, сдержанное, а с другой, нежное и милое. Тронута была до слёз, в буквальном смысле, даже строчки письма кое-где растеклись. И ответ написала, описывая ту сложную ситуацию, в которую мы с детьми тогда попали. Надеялась, сейчас прискачет рыцарь на белом коне, Иван-царевич из сказки, и спасёт нас. Но нет… не прискакал. И в Тулон специально напросилась. Надеялась встретиться, разобраться в себе, в нём… может, слова оправдания услышать. А он бух на колени: «Маша, я ваш навеки». И кольцо протягивает. Магическое. Там такое в камне, что у меня мурашки по коже побежали. И, знаете, я испугалась. Правда-правда. Себя испугалась. Того, что до одури захотела сказать: «Да!». Только как сказать, если обида ещё не прошла? И ещё… я не верю ему, Ваша Светлость. Нравится, до слёз нравится, но не верю.

Ну вот. Высказалась. И последняя фраза для меня самой стала откровением.

Так вот оно чё, Михалыч… Вернее, Фёдорович.