Из пламени

Глава 25. Чудесное Рождество

В известном ресторанчике «Unicornis»[37] на Аппер-стрит в Лондоне две женщины сидели за чашкой горячего радужного нектара, в то время как за окном бушевала метель. Одна из них держала в руках записную книжку, обтянутую потёртой телячьей кожей, и обрубок простого карандаша, а вторая — свежий выпуск «Мистического вестника» от двадцать четвёртого декабря, увлечённо изучая какую-то статью.

Закончив чтение, она удовлетворённо улыбнулась, отложила газету и обратилась к соседке:

— Вы отлично поработали, мисс Госсип. Надеюсь, и я, в свою очередь, не разочаровала вас выполнением своей части сделки.

— С вами приятно иметь дело, мисс Лейн, — журналистка поглаживала кожаную обложку своего блокнота с видом игрока в покер, сорвавшего крупный куш.

Анна жестом подозвала официанта-гнома в забавной островерхой шапке, и он оставил на их столике открытую деревянную счётницу. Взглянув на сумму в счёте, Иви быстро убрала свои письменные принадлежности в сумку, висевшую на спинке стула, и поднялась.

— Всего хорошего, леди, — бросила она и удалилась.

Анна расплатилась за завтрак, допила свой нектар и тоже покинула ресторанчик.

Она вернулась в Альшенс в разгар снежной бури, которая прекратилась лишь с наступлением темноты. Держа в руке тяжёлый, туго набитый чемодан, Анна оставила свою спальню на четвёртом этаже башни Гамаюн, спустилась в вестибюль и устремилась к крылу Цилинь.

Подойдя к комнате Людвига, она несколько раз осторожно постучала.

Судя по глухому шуршанию за дверью, тот занимался сборами.

— Ну что, готов? — поинтересовалась Анна, когда он открыл ей.

— Почти, — Людвиг пригласил её войти и подошёл к чемодану, в который пытался впихнуть набор целебных зелий на все случаи жизни и несколько весьма увесистых томов «Практической Алхимии». — Ты уверена, что мне нужно быть там сегодня? Ты же знаешь, что все эти шумные вечеринки мне не по душе.

Анна приблизилась к нему, забрала из рук аптечку и книги и помогла разместить всё так, чтобы чемодан можно было закрыть.

— Знаю, — сказала она, беря Людвига под руку, — но сегодня там будут все, кто мне дорог, и мне бы очень хотелось, чтобы и ты был там.

— Ладно-ладно, — буркнул он. — Пойдём уже.

К девяти часам вечера замок Лейн, озарённый светом множества сверкающих гирлянд, намотанных на заснеженные ветви садовых деревьев, был полон гостей. Среди близких друзей, сослуживцев и просто хороших знакомых хозяйки приёма, каждому из которых она старалась уделить равное количество внимания, бродил скучающий Людвиг. Он не любил светские мероприятия. Улыбки гостей казались ему натянутыми, а добрые пожелания, которыми они обменивались друг с другом, до тошноты фальшивыми.

Остановившись возле одного из окон в углу просторного зала, Людвиг, стараясь не привлекать к себе внимание, устремил взгляд на придорожные сугробы. Разрываясь между гостями, Анна не забывала время от времени поглядывать на него, подбадривая жестами и тёплой понимающей улыбкой.

В очередной раз посмотрев на подругу, Людвиг обратил внимание на то, как она выглядела, а выглядела Анна просто потрясающе. В её образе было безупречным всё: от высокой причёски с двумя выпущенными завитыми прядями, которые обрамляли лицо, до туфелек на тонком каблуке. Блестящее белое платье с плавным переходом в голубой открывало покатые плечи, подчёркивало грудь и изящную талию. Анна походила на славянскую Снегурочку — внучку Деда Мороза, или на добрую зимнюю фею. Людвигу пришлось признать, что он смотрел на неё не как на подругу, она привлекала его как женщина. От этой мысли ему стало неловко. Он одёрнул себя и больше в её сторону не поворачивался.

От одной из шумных компаний в другом углу зала отделился какой-то мужчина, державший под руку миловидную девушку в пышном фиалковом платье. К его левому уху было прикреплено слуховое устройство, которое он прятал под зачёсанной набок длинной чёлкой. Мужчина отпустил свою молодую спутницу и приблизился к Анне, широко улыбаясь.

— Рауль! Симона! — Анна подошла к ним с распростёртыми объятьями. — Рада, что вы смогли приехать.

— Спасибо, что пригласила, — Рауль приобнял её за плечи.

— Поздравляю вас с помолвкой! — Анна обратила внимание на обручальные кольца на их руках. — Вы уже решили, где и когда будет свадьба?

— Трудно что-то планировать в нынешних реалиях, — ответил Рауль, печально глядя на невесту.

Взяв со стола два бокала шампанского, Анна передала их друзьям, взяла третий для себя и, чокнувшись с ними, сказала:

— Давайте хотя бы сегодня не будем думать о грустном и просто насладимся этим вечером.

Она собиралась произнести тост, но её прервали. По её спине скользнула чья-то рука, и, повернувшись, Анна увидела Мелиссу. Та странно кривила губы, видимо, пытаясь сдержать подступающие слёзы, была не накрашена и облачена в простенькое шерстяное платье-тунику, совершенно неподходящее для торжественного приёма.

Мелисса нервно схватила Анну за локоть и потянула за собой к мини-сцене в углу под лестницей. Там не было никого, кроме приглашённых музыкантов, которые занимались настройкой инструментов и не обращали на происходящее вокруг никакого внимания.

— Что с тобой? — Анна приложила руку к покрытому испариной лбу возбуждённой подруги. — Кажется, у тебя жар.

— Вполне возможно, доррогая.

— Зачем ты приехала в таком состоянии? Тебе стоило остаться дома.

— После ухода Блррайна я не могу там находиться. Последние два дня меня отвлекала рработа, но сейчас, из-за того, что студию плрришлось заклррыть на влрремя плрраздников, я не знаю, куда себя деть… — повиснув на шее у Анны, Мелисса уткнулась носом в её грудь и тихо застонала.

Анна произнесла успокаивающее заклинание, ласково проводя рукой по спутанным каштановым кудрям.

— Ты можешь пожить у меня, если хочешь.

Мелисса устремила на неё исполненный благодарности взгляд.

— Знаешь, когда долго живёшь с кем-то бок о бок, плрривыкаешь к нему настолько, что перрестаёшь замечать, как он меняется… О, доррогая, как бы мне хотелось, чтобы слова той ужасной газетчицы оказались ложью! — воскликнула она, заламывая руки.

— Ты ведь знала, что Брайн — игрок, — Анна нежно обхватила её запястья и притянула к себе, позволяя опустить голову на плечо.

— Да, но всё оказалось хуже, чем я думала. Как только я намекнула, что знаю о его подпольных делах, он тут же ррасклррыл мне все каррты.

— Должно быть, он устал жить с чувством вины.

— Он умолял меня не говоррить ничего мистерру Ослрборну, но я не смогла бы обманывать человека, которрый помог мне осуществить мечту: получить облрразование звукоррежиссёрра в Нью-Йоррке, отклррыть студию.

Я сказала Блррайану, что ему нужно плрризнаться во всём отцу. Ты бы видела, как изменилось вырражение его лица. Из стлррадающего оно сделалось ярростным! Блррайан поставил мне ультиматум: либо я молчу, либо мы ррасстаёмся. Он соблррал вещи и ушёл. Сказал, что поживёт у длррузей.

— Я тебя понимаю, ведь, в определённом смысле, когда-то была на твоём месте. Мы часто идеализируем тех, кого любим, но у каждого свои слабости, скелеты в шкафу. Идеальных людей нет. Если ваша любовь искренна и чиста, она обязательно вынесет все испытания и станет только крепче. Настоящая любовь никогда не проходит!

Яркие вспышки фотокамер, принадлежавших двум корреспондентам «Мистического вестника», которые приближались к молодым женщинам со стороны главного входа, заставили их прервать разговор.

— Мисс Лейн, позвольте узнать, сколько времени вам потребовалось, чтобы организовать такой грандиозный банкет? — поинтересовался один из них. — С тех пор как вы стали владелицей поместья, вы ещё ни разу не устраивали ничего подобного. Почему решили сейчас? — подхватил второй.

Анна не растерялась. Загородив заплаканную подругу от попадания в объективы камер, она ответила:

— Приёмом занималась моя помощница мисс Элен Кей, — она кивнула в сторону девушки, которая стояла в центре зала рядом с высокой ёлкой. — Что касается второго вопроса, — продолжила Анна, когда газетчики, несколько раз щёлкнув мисс Кей, снова посмотрели на неё, — я уже давно хотела порадовать друзей, но по тем или иным причинам оттягивала это событие. А некоторое время назад я осознала свою ошибку и поспешила её исправить. Надеюсь, я ответила исчерпывающе?

Молодые люди многозначительно переглянулись, радуясь её сговорчивости и как бы говоря друг другу: «Пора переходить к более каверзным вопросам!»

— На повестке дня сейчас интервью, взятое мисс Иви Госсип у некоего Танэрона, который утверждает, что знает путь к фонтану вечной молодости и что из-за этого за ним охотятся члены организации Серпентум. Наместник Хэмилтон рвёт и мечет! Как вы можете прокомментировать ситуацию?

«Мне было достаточно утреннего интервью, — подумала Анна. — Как же от них избавиться?»

Элен Кей не спускала глаз с начальницы. По короткому, но весьма красноречивому взгляду Анны она поняла, что ей нужна помощь. Одним взмахом руки Элен потушила люстру и светильники на стенах и зажгла ёлку, украшенную множеством мелких огоньков и больших стеклянных шаров жёлтого цвета — цвета Земляного Дракона, символа наступающего 1988 года.

Гости ахнули от неожиданности и восторга; и при свете канделябров, расставленных у пультов, музыканты принялись исполнять «Вальс цветов» из знаменитого балета Петра Ильича Чайковского «Щелкунчик».

Воспользовавшись моментом, Анна схватила Мелиссу за руку и вместе с ней бросилась к ближайшей двери. Они оказались в холле, где суетились гномы-официанты в забавных разноцветных фраках, бегая из кухни в зал с угощениями для фуршетных столов. Один из них, увидев хозяйку, подошёл к ней.

— Менъя зовт Гамит, лъеди! — говорил он со специфическим акцентом, который появлялся у многих его сородичей, когда они переходили со своего языка на человеческий. — Пхъудинг ещё не готв, а последнюю партию профитролъей с двумя видъами заварного кръема слопал вон тот бездъелъник. — Гамит указал коротким толстым пальцем на молодого гнома, который тут же юркнул за одну из мраморных колонн. — Нъе беспокойтъесь, лъеди, он ужхъе наказан. Я лишил еъхго оплаты и еды на два дня. Профитролъи будут готовы черъез четвъерть часа.

Анну умилила его серьёзность.

— Это всё пустяки, господин Гамит, — сказала она, добродушно улыбаясь. — Прошу вас, не лишайте того бедолагу еды. Я не сомневаюсь, что он уже осознал свою вину и больше так делать не будет.

В этот момент из зала выскочил Людвиг. Размашистым шагом он пересёк холл, забрал своё пальто из гардеробной и вышел на террасу с задней стороны замка.

Оказавшись на улице, Людвиг сделал глубокий вдох. Немного постояв на террасе, он спустился с неё, миновал сад и вышел за ворота, оказавшись перед опушкой заснеженной дубовой рощи. Стремясь уйти от шума и суеты как можно дальше, недолго думая, Людвиг двинулся вперёд по кривой, очищенной от снега, дорожке. Погружённый в свои мысли, он углублялся в чащу. Вдруг среди деревьев замелькали огни, и вскоре Людвиг вышел на открытую площадку, где росли только молодые дубки, увидев гигантское здание цилиндрической формы. Свет пробивался сквозь узкие щели между древними камнями: по всей видимости, внутри горел огонь.

Желая утолить любопытство, Людвиг приблизился к таинственному сооружению, обошёл его с восточной стороны и, достигнув входа, заглянул внутрь через ничем не прикрытый, широкий дверной проём. В свете факелов, которые торчали из отверстий в полу, он увидел спящего синего дракона и разбросанные по всему логову обглоданные кости и черепа козлов. «И зачем я только сюда пришёл?! — подумал он, пятясь назад. — Знал ведь, что дракон живёт где-то в лесу».

Людвиг ещё надеялся уйти незамеченным, но было уже поздно. Лазурит давно не спал, учуяв незнакомца ещё когда тот был на подходе к его жилищу.

Несмотря на внушительные размеры, дракон резво вскочил на лапы и подошёл к несчастному Людвигу, который уже был готов сбежать.

— Не двигайся, — услышал он голос позади себя, — позволь ему тебя обнюхать.

Анна остановилась в нескольких футах от них.

Людвиг прислушался к её совету и замер, внимательно наблюдая за всеми последовательными движениями умного зверя. Жадно втягивая ноздрями воздух, Лазурит изучил его с головы до ног, и, как только осмотр подошёл к концу, тут же потерял к нему всякий интерес, переключившись на подошедшую хозяйку.

— Ты ему понравился, — обхватив, подставленную для поглаживания голову, Анна принялась чесать своего питомца за ухом.

— Надеюсь, не в качестве ужина, — Людвиг смотрел на неё со смесью ужаса и восхищения. Она обращалась с устрашающим хищником, как с обыкновенным домашним котом, кем он, по сути, и был для неё.

— Драконы не едят людей, — объяснила Анна. — Наше мясо им не нравится, а для некоторых пород является ядовитым. Но даже если тебя не съедят, всегда могут поджарить, просто так, ради развлечения.

— Спасибо, ты меня успокоила, — закатил он глаза. Людвиг уже понял, что зверь не собирался на него нападать, но последние слова Анны заставили его в этом усомниться. Она явно над ним подтрунивала, но на всякий случай Людвиг всё же решил спрятаться за каменной стеной.

Грохнувшись на пол, Лазурит задрал крыло, предлагая хозяйке разместиться рядом.

— Кэ фэрро, Зури. Сэх ки эрраззо.

Дракон нехотя поднялся, огорчённо пыхнув ноздрями, подошёл к оставленному месту возле огня, потоптался там и лёг.

Анна взяла Людвига за руку и повела его к дороге.

— Что ты ему сказала? — поинтересовался он, всё ещё пребывая в лёгком шоке.

— Что не смогу остаться, что мне нужно идти.

— И он понял, послушался, не стал настаивать на своём. Удивительно!

Анна украдкой поглядывала на друга, наслаждаясь его реакцией.

Когда драконье логово скрылось за деревьями, она внезапно остановилась, зажгла руку и посмотрела на карманный хронометр. Было одиннадцать часов тридцать семь минут ночи.

— Ты не против составить мне компанию?

— Куда ты собралась?

Ничего не отвечая, Анна взмахнула рукой, рисуя в воздухе полукруг. В открывшемся портале замелькали дома и уличные фонари. Она шагнула в него, и Людвиг последовал за ней.

Они оказались посреди пустынной городской улочки, освещённой тусклым мерцанием старых газовых фонарей. Вдоль неё тянулись ларьки со сладостями и продуктовые магазины. Один из них всё ещё работал, и Анна устремилась к нему.

— Я мигом.

Через пять минут она вышла с коробкой песочного печенья в руке и бумажным пакетом, набитым фруктами, который левитировал рядом.

Людвиг, ничего не понимая, молча шёл за ней вглубь квартала, и спустя несколько поворотов они остановились рядом с каким-то двухэтажным зданием. Над входом висела чугунная табличка с надписью: «Сиротский приют “New Dawn”[38]».

Людвиг удивлённо посмотрел на Анну.

— Ты помогаешь приюту?

— Да, и не одному.

— Кажется, в газетах об этом не писали.

— Я не хочу превращать благотворительность в рекламную кампанию.

— Зачем ты привела меня сюда? — он уже и так всё понял, но почему-то желал, чтобы она ему объяснила.

— Хочу показать, что любую свою беду можно обратить во благо.

После потери дочери долгое время я ощущала пустоту внутри, испытывала непреодолимую нужду о ком-то заботиться и, в конце концов, решила спонсировать приюты. Мои предки продавали драгоценную скорлупу яиц своих драконов, благодаря чему мы стали одной из самых богатых семей волшебников в Европе. И вот теперь эти деньги впервые за долгое время служат доброму делу.

Глаза наполнились слезами, и, не выдержав нахлынувших эмоций, Людвиг отвернулся. Он был сиротой и вырос в приюте, поэтому не понаслышке знал обо всех трудностях и лишениях, с которыми приходится сталкиваться детям в таких местах.

— Леди Лейн, это вы?!

Дверь дома распахнулась. На улицу вышла пожилая женщина в мешковатом халате. Рядом с ней парила свеча.

— Здравствуйте, Моника, — Анна приблизилась к ней и тепло обняла.

— Дети ещё не спят?

— О нет, они ждут вас!

— Людвиг, познакомься, это Моника, заведующая приютом. Моника, это Людвиг, мой друг.

Они обменялись кивками и все вместе зашли в дом. Внутри пахло свежей сдобой и запечённым с травами гусем.

Анна сняла пальто и поспешила в гостиную, откуда сразу же донеслись радостные возгласы детей:

— Ура! Мисс Лейн пришла! Ура! — они окружили Анну, как только она вошла.

Пропустив старую заведующую, Людвиг остановился в дверном проёме, наблюдая за тем, как Анна, стараясь никого не обделить, раздавала детям печенье и фрукты.

— Спойте нам, мисс Лейн! — попросил кто-то из ребят.

Остальные подхватили:

— Да-да, пожалуйста! Пожалуйста, пожалуйста!

Анну не нужно было долго упрашивать. Она подошла к фортепиано, которое стояло у одной из стен комнаты, села на пуфик и начала играть.

— Мир такой жестокий, злой, — запела она. —

И ты под маской спрятался от всех.

Однажды пал без сил.

Ту боль в себе носил,

Растил её, лелеял много лет...

Верю я, возможно

Прошлое забыть.

Я знаю, будет сложно,

Но дальше надо жить!

Руку дай мне. Веришь?

Я научу летать,

Сама хоть не умею,

Но нужно лишь начать.

Нам вместе этот новый день начать!

Мир теперь не страшный зверь,

И маска, треснув, падает с лица.

Однажды боль уняв

И чувству волю дав,

Сумей его сберечь ты до конца!

Верю я, возможно

Прошлое забыть.

Я знаю, будет сложно,

Но дальше надо жить!

Руку дай мне. Веришь?

Я научу летать,

Сама хоть не умею,

Но нужно лишь начать.

Довериться друг другу и встречать

Новый день!

Едва Анна замолчала и оторвала пальцы от клавиш, дети, до этого старательно поддерживавшие тишину, разразились громкими аплодисментами и радостными криками. Людвиг, очарованный её чистым голосом и словами песни, которые будто бы были обращены лично к нему, тоже зааплодировал.

В этот момент настенные часы пробили полночь.

— С Рождеством! — сказала Анна своим подопечным и, переведя взгляд на Людвига, повторила: — С Рождеством!