Из пламени

Глава 7. Знакомство

Рождественские каникулы Анна решила провести в академии, чтобы посвятить освободившиеся часы чтению. Возможно, ей просто хотелось побыть одной и отдохнуть от всей той суеты, которой были наполнены её учебные будни. Но Агата оказалась против. Она придерживалась традиционных семейных ценностей и не хотела нарушать обычай собираться за праздничным столом. Однако Роберт уговорил жену оставить дочь в покое.

— Она уже взрослая, и нам следует научиться уважать её личное пространство. — эти слова дались ему нелегко. Роберт скучал по дочери, но не хотел навязываться, поэтому решил позволить ей остаться в Альшенс.

А Джон, зная упёртый характер девочки, лишь попросил её иногда отвлекаться от книг.

— Не забывай, для чего в первую очередь предназначены каникулы! — таковы были его последние слова перед отъездом.

Покинув ученицу, он отправился к жене и родственникам в Данию.

Вскоре школа почти полностью опустела, остались лишь несколько ребят, которые, как и Анна, по тем или иным причинам не хотели возвращаться домой. Уже никто не носился по запутанным коридорам из класса в класс, не перепрыгивал через ступеньки извилистых лестниц. Ни шума хлопающих дверей, ни весёлой толкотни на переменках — только пронизывающий холод и ветер со снегом гуляли по открытым галереям, а бушующая за окнами метель, обволакивая замок снаружи туманной дымкой, проникала внутрь и вытесняла последние отголоски недавнего оживления.

Холодным утром сочельника Анна, как обычно, сидела в библиотеке с кружкой горячего бергамотового чая, внимательно штудируя очередную главу какого-то учебника. Внезапно распахнулась скрипучая дверь, и в читальный зал ворвалась ватага шумных мальчишек. Среди них был и старый знакомый Анны — тот самый мальчик, угостивший её ежевичной пастилой во время поездки на «Водяном Драконе». С тех пор они пересекались разве что на совместных уроках и совсем не разговаривали, лишь приветствуя друг друга коротким кивком или улыбкой.

Недавно Анна узнала, что мальчика зовут Рауль Гарро. Как-то раз, во время обеда, одногруппники, с которыми она сидела за одним столом, обсуждали отца Рауля — Алехандро Гарро, испанского изобретателя-неудачника. Над ним откровенно посмеивались в научных кругах. Стоит пояснить, что техномагия всегда была весьма спорной областью знания.

Многие волшебники относятся к творениям обычных людей с презрением и не считают их достойными внимания. Но есть и те, кто уверен, что магия в совокупности с последними достижениями не-магического мира способна на что-то грандиозное, однако их смелые идеи часто оборачиваются если не катастрофой, то сокрушительным провалом.

Анна подслушала разговор:

— Я читала, как однажды Алехандро Гарро изобрёл устройство, способное превращать пламя в желе, и предложил его не-магам-пожарным в качестве альтернативы воде.

— Ага, а потом оказалось, что огонь, став желе, продолжил твердеть, пока не превратился в обсидиан, как вулканическая лава, и тем беднягам пришлось продираться через джунгли из затвердевшего пламени!

— Ах-ха-а-а-ха-ах! — громко расхохотались сплетники.

— А ещё я слышала, — сказала одногруппница, которая начала разговор. — что наш Рауль всё детство провёл в лаборатории отца. Алехандро пробовал восстановить его угасающий слух, проводя жуткие опыты, но вместо того, чтобы спасти сына, лишь усугубил ситуацию. Рауль полностью оглох на одно ухо, а второе слышит только благодаря отцовскому прибору.

— М-да, несладко ему пришлось… — ребята покосились на сидевшего за противоположным столом улыбчивого мальчика, который весело общался с кем-то из соседей и, казалось, был абсолютно счастлив. Анна тоже посмотрела на него. В её взгляде смешались сочувствие и восхищение.

Сейчас же, получив от библиотекаря выговор за нарушение тишины, хулиганы тут же умолкли, многозначительно переглянулись, точно это был сигнал к началу какой-то операции, и, взяв по книге, рассредоточились по залу. Рауль сел рядом с Анной таким образом, чтобы его могли видеть остальные, и начал подавать ей невнятные знаки руками. Та взглянула на него краем глаза, но поворачиваться не стала. Не желая вступать в контакт, она демонстративно уткнулась в книгу. Но Рауль продолжал вызывающе кривляться, чем в очередной раз навлёк на себя гнев библиотечного надзирателя.

Чувствуя неотрывный взгляд Рауля на своей спине, Анна, не выдержав, снова подняла голову и вопрошающе уставилась на него. Тот чуть не свалился со стула от радости, что, наконец, сумел привлечь её внимание, и, пока она не отвернулась, торопливо кивнул в сторону двери.

«Похоже, он не отвяжется, — решила Анна про себя. — Придётся подыграть».

Когда они оказались снаружи, Рауль не замедлил начать разговор:

— Ну, привет, молчунья! — сардонически улыбаясь, протянул он руку.

Анна завела свои руки за спину и сдержанно ответила:

— Здравствуй, конечно, но будь добр называть меня по имени.

— Ого, ты умеешь разговаривать! — его наигранная усмешка стала ещё кривее. — Но руку пожимать не будешь?

— Нет.

— Ну что ж…

— Тебя ведь зовут Рауль, верно?

— Да, Рауль Гарро!

— Послушай, Рауль, тебе лучше последовать примеру остальных и оставить попытки со мной подружиться.

— Я и не пытался…

— Тогда зачем отвлёк меня и вытащил сюда?

— Эй, да ты молодец! — раздался чей-то задорный голос из-за спины.

Дверь снова заскрипела, и вокруг Рауля и Анны собралась группа хулиганов. Один из них, носивший квадратные очки с толстыми линзами, подошёл к Раулю сбоку и похлопал его по плечу, сказав:

— Да, молодец! Считаю, задание выполнено.

— Так вот в чём дело! — Анна всё поняла. Она отшатнулась от них, как ошпаренная. Ей хотелось убежать, забиться в какой-нибудь угол, но девочка была окружена, ощущая себя загнанным в силки кроликом, который может лишь беспомощно озираться по сторонам.

— Ха! Да вы только посмотрите на неё! — один из мальчишек подошёл к ней вплотную и пренебрежительно натянул на палец прядку золотых волос.

— Она же сейчас расплачется. Молчунья, так ещё и плакса!

— Ладно-ладно, хватит с неё. — мальчишка в круглых очках, который, по всей видимости, был лидером группы, заметил, как пальцы Анны начали краснеть и загораться. Не желая подвергать товарищей опасности, он сделал жест в направлении коридора: — Дружище, пойдём отсюда! — и, схватив Рауля за локоть, он увлёк его за собой в том же направлении, куда двинулись остальные.

Почти завернув за угол, Рауль замедлился, осмелившись поднять взгляд на растерянную девочку. Она стояла там же, где они её оставили, и не шевелилась. Обхватив себя руками, Анна дрожала всем телом и едва сдерживала рыдания. Полный искреннего сочувствия, он хотел было подойти и извиниться, но так и не решился, резко отдёрнул голову, снова слился с шумной компанией и исчез за поворотом стены.

После праздников учёба вернулась в привычное русло.

К концу зимы Анна от корки до корки изучила первый том семейных хроник, особенно вдохновившись историей жизни Оливии Славной, летавшей на огромном золотом драконе по кличке Аурум. При помощи дара управления людскими эмоциями она сумела подавить несколько народных бунтов в тот период, когда Вильгельм I Завоеватель только пришёл к власти в объединённой Англии, раздираемой гражданскими войнами, с одной стороны, и попытками соседних государств воспользоваться её неустойчивым положением на политической арене — с другой. В отличие от Элари Безумной, которая использовала магию в эгоистичных целях, Оливия Лейн не стремилась превращать людей в своих безвольных рабов. Вместо этого она освобождала их сердца от гнева и низменных желаний, подталкивая к самостоятельному принятию более верных решений.

Мудрость, с какой Оливия распоряжалась своей силой, впечатлила Анну, и она начала усердно работать над развитием «магии чувств», чему был посвящён первый раздел труда Корнелиуса Эйншуфа. Девочка выучила оттуда несколько полезных заклинаний: Cor Pacatum — успокаивающие чары, Timorabire — чары, изгоняющие страх, и Inspiratio — магию вдохновения[14].

Однажды Анна допоздна засиделась в библиотеке. Обнаружив, что до отбоя осталось всего несколько минут, она спешно покинула читальный зал и устремилась к башне Гамаюн, боясь встретить по дороге школьного завхоза Генри Зоркого Глаза. Тот обладал способностью видеть в темноте и был особенно строг с учениками, нарушавшими комендантский час.

Внезапно, где-то в отдалении Анна услышала шум и тут же замерла, прильнув к холодному камню стены. Раздался чей-то сдавленный крик, за которым последовали звуки возни и неразборчивая болтовня. Девочка вся обратилась в слух. Слов говоривших было не разобрать, но она поняла, что голоса принадлежат её ровесникам.

Вскоре всё стихло. Успокоив бешено колотившееся сердце, Анна двинулась дальше и достигла лестничной площадки. Яркий свет от нескольких факелов на мгновение ослепил её. Моргнув пару раз и потерев глаза кулаками, она увидела мальчика с длинными тёмными волосами, который сидел на краю лестницы спиной к ней. Было слышно, как он тихо всхлипывает и что-то сердито бормочет себе под нос.

Анной завладело спонтанное желание опробовать на нём недавно освоенную магию. Она осторожно приблизилась к мальчику, присела на корточки рядом и коснулась его дрожащего плеча кончиками пальцев. Крепко зажмурившись, Анна постаралась вложить в слова заклинания искреннее желание успокоить его.

Не успел мальчик опомниться, как негативные эмоции отступили, сменившись приятным облегчением.

— Что это?! Что ты со мной сделала? — воскликнул он, вскочив на ноги.

Видимо, ему было стыдно, что кто-то застал его в таком жалком состоянии.

— Прости, я только хотела помочь… — Анна тоже встала и потупила взгляд. Она не ожидала такой бурной реакции с его стороны, и ей стало неловко.

— Мы ведь учимся на одном факультете? — немного придя в себя, спросил мальчик.

— Да. Но раньше мы не общались.

— Меня зовут Людвиг, — сказал он, протягивая руку. — Людвиг Лиден.

— Да, я знаю, — Анна сделала шаг к нему навстречу и пожала протянутую руку. — А меня…

— Анна.

Она кивнула.

— Но что это всё-таки было?

— Cor Pacatum, успокаивающие чары.

— Никогда не слышал о таком заклинании.

— Это особая магия, доступная лишь эмпагусам[15]. Все, кто владел ей когда-либо…

— …были твоими предками.

— Верно.

— Что ж, должен признать, это впечатляет.

Его искреннее восхищение смутило Анну. Она нервно кашлянула и снова отвела взгляд.

Людвиг хотел ещё что-то добавить, но его на полуслове прервал ударивший в уши надсадный скрип старых половиц, который предупреждал о приближении кого-то очень грузного. Из темноты вынырнула мрачная фигура школьного завхоза. Не успевшие удрать дети беспомощно прильнули друг к другу и подняли на него полные отчаяния глаза.

— Вот вы и попались! — ухмыляясь, с азартом охотника, поймавшего в силки двух беззащитных крольчат, засучил рукава старый Генри. — Теперь вам, гадкая мелюзга, не избежать наказания! — продолжил он торжествовать и уже собирался применить любимое вредоносное заклинание, но Анна не растерялась и быстро выставила вперёд руку. Она схватила завхоза за предплечье и, посмотрев ему прямо в глаза, опутала своими чарами.

Лицо Генри тут же смягчилось. Перестав кричать и махать руками, он принялся массировать виски, словно пытался избавиться от мигрени, и пробормотал:

— Что ж это делается?. Что это со мной?. Кажется, я собирался наказать этих негодников? — вспомнил он, бросив сердитый взгляд на детей, которые, воспользовавшись его замешательством, отошли на несколько футов в сторону. — А ну-ка стоять! — скомандовал Генри, но в его голосе уже не было прежней агрессии.

Анна и Людвиг застыли в ожидании неминуемой расправы.

— Завтра после занятий жду вас на заднем дворе. Будете расчищать снег.

И предупреждаю: никакой магии!

Дети с облегчением выдохнули и удивлённо переглянулись. Анна не ожидала, что её заклинание окажется настолько эффективным. Ну а следующий вечер они провели за уборкой снега. Перед началом работы на них застегнули специальные браслеты, мешающие колдовать, так что рассчитывать Анна и Людвиг могли только на свои силы. Сначала Зоркий Глаз внимательно наблюдал за каждым их движением, но спустя некоторое время оставил одних, предупредив, что, если через час работа не будет закончена, им грозит ещё более суровое наказание.

— Знаешь, ты очень смелая! — казалось, Людвиг только и ждал возможности поговорить.

— Что ты имеешь в виду? — Анна пыталась справиться с кучей снега почти с неё высотой, деля ту на части большой лопатой.

— Ты помогла мне, а потом усмирила этого громилу, не позволив ему навредить нам.

— Когда он приблизился, я почувствовала такое сильное отчаяние, что мне захотелось не столько остановить его, сколько облегчить страдания.

Правду говорят: «Злых людей нет, есть лишь несчастные».

Людвиг задумался. В словах Анны было что-то такое, что нашло самый живой отклик в его душе. Он бросил на неё ещё один внимательный взгляд и продолжил работу, больше не отвлекаясь.

Через час завхоз вернулся, уже предвкушая, как поймает маленьких лодырей на невыполненном задании, однако те, к их собственному удивлению, работали слажено и совместными усилиями уложились к назначенному сроку.

— Ну что же, — проворчал Генри, явно раздосадованный таким исходом. — можете быть свободны. Но если вы ещё хоть раз попадётесь мне на глаза после отбоя, так легко уже не отделаетесь!

По окончании ужина, состоявшего из того, что осталось от общего застолья, Анна и Людвиг вместе направились к башне своего факультета. Они сблизились за прошедший день и перед расставанием дали друг другу обещание встретиться за завтраком.

Людвиг бросил взгляд на руки Анны, покрытые мозолями и большими красными волдырями. Не привыкшая к тяжёлому физическому труду, она испытывала сильный дискомфорт, её пальцы ломило, и они почти не сгибались.

— Вот, возьми, — Людвиг вынул из кармана своей мантии какую-то баночку с густым белым кремом и протянул ей. — поможет от мозолей. А если нет, я поработаю над формулой, чтобы повысить её эффективность.

— Ты сам его приготовил? — приняв лекарство, Анна откупорила бутылёк и нанесла немного крема на руки. Болезненные покраснения почти сразу исчезли.

— Да, сам! — увидев, каким действенным оказалось его чудо-средство, Людвиг расплылся в широкой улыбке.

— Похоже, из тебя получится отличный целитель!

— Спасибо, — он смущённо отвернулся. Ему ещё никто не говорил ничего более приятного.

— Тебе спасибо! Доброй ночи, Людвиг. Увидимся завтра.