Из пламени

Глава 21. После стольких лет…

Первое сентября 1987 года. Международная академия Альшенс

Очередной учебный год в Альшенс традиционно начался с распределения новобранцев по трём факультетам: Цилинь, Сирени и Гамаюн.

Среди поступающих был и Танэрон. Он держался в стороне от остальных, пытаясь найти кого-то в толпе учащихся третьего цикла.

Встретившись взглядом с Кэролайн и Винсентом и получив необходимую поддержку, он почувствовал себя немного увереннее.

Юноша ещё не освоил магию, ведь доступ к Сердцу Земли появился у него совсем недавно, поэтому ректор Гриффин освободил его от сдачи вступительного экзамена. Пройдя распределение, он попал на Цилинь и сразу подошёл к друзьям.

— Не повезло тебе, дружище, — Винсент похлопал его по плечу с сочувственным видом, — куратор Лиден та ещё заноза.

— Эй, не пугай его! — вмешалась Кэролайн. — Всё будет хорошо, Тэн, вот увидишь.

Когда церемония инициации подошла к концу, ректор Гриффин попросил всех учеников занять места за большими круглыми столами, которые были сервированы изящным серебром и ломились от вкусной еды.

— Перед тем как все мы приступим к праздничному ужину, я хотел бы сделать два объявления, — видя нетерпение на лицах ребят, ректор постарался сократить свою речь: — Анна Элизабет Лейн — наш новый магистр Истории магии.

Анна сидела за столом рядом с другими учителями. Многие ребята узнали её, едва переступив порог зала, и с тех пор сверлили заинтересованным взглядом. Как только ректор её представил, она встала и приблизилась к покинутой им трибуне.

По залу прокатилась волна восторженного шёпота, смешанного с удивлением и, возможно, недовольством:

— Анна Лейн? Та самая, из газет?

— Да. Видишь у неё на лице чешую?

— Но почему История магии?! А как же магистр Боринг?

— Лучше спроси, почему не Дефенсия?!

Анна притянула к себе техномагический микрофон, который был прикреплён к трибуне, и начала говорить:

— Здравствуйте, дорогие ученики. Коллеги, — она повернулась к длинному столу за сценой и слегка склонила голову. — Признаться честно, я очень волнуюсь, потому что у меня нет опыта преподавания или хотя бы репетиторства. Мне предстоит учиться всему находу, поэтому я рассчитываю на вашу снисходительность. Думаю, никто из вас не ожидал увидеть меня здесь. Для меня самой всё это стало большой неожиданностью, и тем не менее, как мне сейчас кажется, я нахожусь на своём месте.

— Хм… а ведь всего три дня назад она придерживалась диаметрально противоположного мнения, — заметила Кэролайн, полушёпотом обращаясь к друзьям.

— Интересно, каким образом ректору удалось её уговорить? — задумался Винсент.

Танэрон просто слушал речь нового магистра.

— Интерес к истории в школьные годы дал мне очень многое, и по сей день эти знания помогают мне в работе. Я постараюсь доказать вам, что история может быть не только увлекательной, но и полезной в практическом смысле. В конце хочу пожелать каждому из вас терпения и успехов. Какие бы препятствия ни стояли на вашем пути и каким бы мрачным ни казалось вам будущее, помните, что выход есть всегда. Главное, держаться вместе! Итак, увидимся на занятиях.

Поддавшись порыву воодушевления, ребята синхронно зааплодировали, кто-то даже поднялся из-за стола. Над миром нависла угроза войны. Все так или иначе ощущали приближение чего-то тёмного и зловещего, поэтому ободряющая речь Анны пришлась как нельзя кстати.

Она вернулась на своё место и устроилась рядом с угрюмым куратором земного факультета. Людвиг даже не взглянул в сторону школьной подруги, с безразличным видом наблюдая за происходящим вокруг.

Ректор Гриффин приступил ко второму объявлению:

— В этом году за порядком в школе будет следить мистер Ален

Уэствуд, младший заместитель главы британского филиала Союза Порядка.

К трибуне подошёл широкоплечий молодой мужчина с зализанными назад, длинными рыжими волосами, одетый в шотландский национальный костюм, который включал в себя плоскую шапочку с помпоном, белую рубашку, жилет и плиссированный килт в красно-зелёную клетку.

— Приветствую вас, милые дети! — непонятно, что отталкивало больше: его чересчур вычурный внешний вид или приторно-ванильный тон?

— Присоединяюсь к словам мисс Лейн.

Он обернулся и встретился глазами с Анной. Та, сохраняя полнейшую невозмутимость, лишь едва заметно усмехнулась, стойко выдержав испытующий взгляд шотландца. Их молчаливое противостояние продлилось всего секунду.

Одёрнув себя, Ален продолжил:

— Единство — наше всё! Благополучие нашего общества зависит от каждого его члена. Вопреки тревожным слухам, которые с таким усердием распространяют продажные газетёнки, я от лица многоуважаемого Наместника Хэмилтона хочу заверить вас, что беспокоиться не о чем. Не поддавайтесь панике! Оберегать вас — наша задача, а ваша — следовать установленному порядку. Только так мы сохраним гармонию! — он замолчал.

В его речи содержался явный упрёк в сторону Даймоса Гриффина, чьи взгляды на систему управления шли вразрез с мнением нынешней власти. Он обвинял Наместника Хэмилтона в трусости, нежелании замечать очевидного и даже в связи с Серпентум, чему, впрочем, были лишь косвенные подтверждения.

На мгновение зал охватила звенящая тишина, внезапно прерванная размеренными хлопками Анны. Вскоре к ней присоединились ректор и остальные преподаватели. Без всякой охоты или энтузиазма ребята поддержали эти, очевидно, неискренние овации, в шуме которых торжествующий Уэствуд продефилировал к своему месту за столом.

— Цепная шавка Хэмилтона, — буркнул Винсент.

Кэролайн пихнула его в бок.

— Тише ты.

— Мне знакомо его лицо, — задумчиво произнёс Танэрон, рассматривая нового коменданта школы. — Я видел его, когда получал документы. Мы столкнулись на входе в здание Союза. Он так на меня посмотрел…

— Как? — спросил Винсент, уже засунувший в рот несколько виноградин и кусок жаренного мяса.

— Как на неразумное животное.

— М-да, похоже, у куратора Лидена появился достойный соперник в борьбе за звание главной занозы академии.

В течение ужина Анна несколько раз пыталась завести разговор с Людвигом, но тот игнорировал её усилия, демонстрируя откровенную холодность. Да, раньше они были близки, но расстались в далёком 1976 году.

Раньше они дружили, но кем были друг для друга теперь, после стольких лет?

Чужими людьми.

Когда по окончании войны жизнь Анны начала налаживаться, она первым делом связалась со школьными друзьями. Если Мелисса ответила почти сразу, сообщив, что, выпустившись из Альшенс, вышла замуж и уехала с мужем в Америку, что с ней всё в порядке и она будет рада возобновить общение, то Людвиг на письмо не ответил вовсе. Анна узнала, что он бросил школу после четвёртого цикла, связался с дурной компанией и примкнул к Чёрному Змею, но потом одумался, вступив в Общество Грифона. Написав ещё пару раз и так и не получив ответа, она оставила бывшего друга в покое.

Анна уехала в Лондон, стала борцом-за-порядок, а он вернулся в Альшенс в качестве ассистента магистра Гринберга. Их пути разошлись.

Между ними образовалась пропасть размером в пол жизни, которую, казалось, было уже не преодолеть, но Анна не могла не попробовать.

«Что же с тобой стало?» Сидя рядом с Людвигом, она пыталась понять, чем он теперь жил, чего хотел и на что надеялся. Но в его карих глазах с янтарным ободком вокруг зрачка Анна увидела лишь отчаяние, которое он прятал за маской равнодушия и презрения к окружающим.

«Нет, ты не смог отпустить прошлое. — решила она. — Что тут ещё? Вина, злость, груз ответственности, которую ты взвалил на себя, желая исправить ошибки. Как же мне это знакомо…» Шесть лет назад она чувствовала то же самое, но с тех пор научилась жить не только ради долга.

Помимо работы у неё были друзья, увлечения, она была насколько возможно счастлива. А он — нет.

Анна копнула чуть глубже. Там, на задворках его души, обитал страх.

Чёрный, похожий на каракатицу, выпустившую чернила, липкий и отравляющий. Но он был загнан в угол силой воли, и у него не было власти и возможности разрастись. Анна увидела и поняла всё это за считаные секунды, действуя с осторожностью и проворством опытного хирурга, делающего операцию на живом сердце. Только она работала не с физическими недугами, а с душевными.

По окончании ужина кураторы трёх факультетов подозвали к себе новичков, чтобы объяснить им правила поведения в школе и показать общежития.

Анна хотела поговорить с Людвигом наедине, поэтому последовала за ним и его подопечными. Вдруг её плеча коснулась чья-то рука. Обернувшись, она увидела молодую женщину в традиционной арабской одежде абайе лилового цвета, расшитой золотым и серебряным бисером.

— Простите, мисс Лейн, — робко сказала женщина. — меня зовут Руя Атия. Я преподаю Нумерологию и Предсказательную Астромагию.

— Приятно познакомиться, мисс Атия, — Анну немного смутил пристальный взгляд Руи. Она отстранилась и вежливо спросила:

— Вы что-то хотели?

Вместо ответа арабка запрокинула голову, закатила глаза и, вцепившись в руку Анны, начала бубнить что-то невнятное, войдя в состояние транса.

Вскоре её речь стала более-менее разборчивой:

— Дракон, не способный изрыгать пламя, лишён когтей и зубов, но он не умер! — её голос звучал надрывно, заглушая все шумы вокруг. — Укрощённый зверь, запертый в пещере, смиренно ждёт своего спасителя. И он будет освобождён! О да, он будет освобождён!

Когда пророчество было озвучено, Руя отступила на шаг и как ни в чём не бывало спросила:

— Что я сказала, дорогая? Надеюсь, я вас не напугала?

Анна огляделась. В зале почти никого не осталось. Ребята и учителя медленно тянулись к выходу, занятые разговорами друг с другом.

Пребывая в лёгком недоумении, она тем не менее первым делом постаралась успокоить Рую:

— Всё в порядке, не волнуйтесь.

— Правда? — обрадовалась та. — Ну хорошо, тогда я пойду к себе. Доброй ночи, мисс.

Анна проводила её растерянным взглядом. «Дракон, не способный изрыгать пламя… Что бы это значило? Пророчество адресовано мне, и, как я слышала, к ним лучше прислушиваться. Ладно, потом разберусь». — решила она и устремилась к крылу факультета лесной химеры.

Добравшись до вестибюля Цилинь, она остановилась чуть поодаль от двери гостиной общежития. Холодный свет луны, который проникал в холл через большое витражное окно, позволял разглядеть стены, украшенные природным орнаментом, и огромные мраморные колонны в виде мощных стволов лесных деревьев, которые поддерживали потолок.

Через несколько минут дверь гостиной со скрипом распахнулась, и Людвиг размашистым шагом направился к своей спальне с ключом в руке.

— Луи! — окликнула его Анна.

Он вздрогнул от неожиданности, замер на секунду и, резко развернувшись на каблуках, подошёл к ней.

— Да, мисс Лейн? — натянуто улыбнулся он. — Чем я могу быть вам полезен?

— Мисс Лейн? Как официально. Когда-то я была для тебя просто Энн.

Людвиг до последнего пытался избежать разговора с Анной, но она оказалась настойчивее, чем он ожидал.

— А чего ты хотела? — язвительно процедил он. — Мы уже не дети.

— Ты прав, мы не дети. Мы взрослые люди, которые через многое прошли и многое поняли. Но разве это что-то меняет?

— О, ещё как! Ты уехала, помнишь? Бросила меня, не оставив даже жалкой записки! А ведь именно тогда всё начало разрушаться!

Он не подозревал, что способен на подобную бурю. Всегда сдержанный и холодный, Людвиг забыл, что такое гнев, восклицания, срывающиеся с губ, но рядом с Анной не мог, да и не хотел прятаться за маской.

— В тебе говорит детская обида, — Анна оставалась спокойной. Она изучала его, пытаясь докопаться до сути. — Хочешь обвинить меня в своих бедах? Полегчало?

Людвиг растерянно отвернулся. Ему вдруг стало стыдно и гадко, ведь она была права: именно это он и пытался сделать. Вот только полегчало ли?

— Я слышал о гибели твоего отца, — сказал он задумчиво.

Стянув с рук перчатки, Анна показала искалеченные ладони.

— Я уехала не по своей воле. Мать отправила меня в Обскур, где я оказалась во власти Серпентум. Они пытались обучить меня тёмной магии, разлучили с драконом, мучили. Я сбежала, но вместо того, чтобы вернуться домой, последовала за человеком, которому отдала своё сердце. Мы поженились. У нас родилась дочь. Я была счастлива, но утратила бдительность и поплатилась за это.

Когда Оливия, моя дочь, получила от меня волшебную силу, в наш дом ворвались приспешники Чёрного Змея и убили её прямо у меня на глазах. Их привёл мой муж. Он оказался предателем и подлым трусом. В ту ночь мой идеальный мир охватило пламя, и он превратился в пепел…

Последние её слова растворились в тягучей ночной тишине. Анна стояла перед Людвигом, обнажая не только физические шрамы, но и каждую отметину на своей душе. Вместо того чтобы бередить его раны, просить довериться и открыться, она сделала шаг навстречу, подала пример. А что же он? Готов ли сделать то же самое?

— Зачем ты рассказала мне всё это? — робко спросил Людвиг.

— Затем, что мы похожи. Я знаю, как ты любил Нору, как дорожил её дружбой и каким ударом для тебя стала её гибель. Вас что-то разделило. Вы поссорились и оказались по разные стороны баррикад. Ты винишь себя в её гибели, но…

— Замолчи! Не смей говорить о ней! Ты ничего не знаешь!

— Нет, знаю. Я вижу тебя насквозь, и для этого мне даже не нужна магия.

Анна взяла его за руку. Её прикосновение было таким нежным и согревающим, но вместо того, чтобы притянуть её к себе, обнять, чего ему так хотелось, Людвиг выдернул руку и отшатнулся как ошпаренный.

Анна не шелохнулась.

— Ты можешь сколько угодно строить из себя недотрогу и последнюю сволочь, внушая всем вокруг отвращение и неприязнь, но я не все. Я знаю тебя, знаю, какой ты внутри. Все мы блуждаем во мраке, но нам необязательно идти в одиночестве. Если ты захочешь, я буду рядом. Всегда.

Сказав это, она исчезла в полутьме за поворотом стены.

Лишь когда её шаги стихли, Людвиг ответил:

— Я хочу…