Искательница бед и приключений

Глава 18 Паучье логово

Отчаяние затопило меня с головой. Ведь я уже почти поверила, что профессор сумеет обдурить Муллима!

Он он сам остался в дураках.

На Иверса было страшно смотреть. Он был раздавлен, унижен и взбешен. Издал горловой рык, стиснул кулаки и сделал резкое движение в сторону Муллима.

Тот опасливо отступил и сдернул ружье с плеча.

Иверс с шумом выдохнул и остался на месте, но его верхняя губа подергивалась в угрожающей гримасе.

– Вот они! Всех нашли и доставили. Кочевника, дохляка и девку, – Щербатый Татмос небрежно отсалютовал Муллиму. – У них не было ружей, мы легко их вытащили. Немножко побрыкались – пытались пулять в нас из древней железяки, чуть башку мне не прострелили болтом. Однако мы их быстро приструнили.

Мои спутники выглядели измученными, но не сломленными. Озия, изрядно помятый в стычке, угрюмо повесил голову и еле тащился, подволакивая ноги. Аджиб, украшенный новыми синяками и ссадинами, хромал и опирался на плечо Эвиты.

Эвита шла гордо, задрав подбородок. Когда один из головорезов потянулся схватить ее за локоть, она яростно бросила:

– Не смей ко мне прикасаться, ублюдок! Прокляну!

После чего оскалила зубы и так страшно зашипела, что тот струхнул и отошел.

– Мы сделали все, как ты велел, профессор, – с горечью сказал Аджиб. – Но они нас выследили и нагрянули внезапно. Через проход, о котором мы не знали.

– Мы оказались прозорливее, – Муллим примирительно вскинул руки. – Профессор, неужели ты думал, что спрячешь своих людей так, что я их не найду? Я хорошо изучил этот город.

Иверс ничего не ответил; он сверлил Муллима убийственным взглядом.

Тот безмятежно продолжил:

– Джемма научила меня осмотрительности. Я усвоил этот урок. А ведь тогда, восемь лет назад, я дал себе зарок: раскопаю последнюю могилу, выгодно продам находки и встану на путь добродетели. Буду помогать мамочке в лавке сладостей, жить честным трудом, заведу семью и детей. Но увы! Джемма провела меня, я попал в тюрьму и покатился по наклонной. Теперь отплатил той же монетой. Предательство всегда к нам возвращается, – закончил он нравоучительно.

– Я тоже не прощаю предательства, Муллим, – глухо сказал профессор.

– И правильно делаешь. И не надо! Будь злым и мстительным, и далеко пойдешь. Но послушай: наш договор еще в силе. Если все выйдет как надо, уже сегодня твои спутники окажутся на свободе. Я всего лишь обезопасил себя и свою долю.

Я повесила голову. Не стоило недооценивать подлеца. Он слушал Иверса, сделал вид, что согласился, а сам тянул время. Спрячься мои спутники лучше, может, план Иверса и выгорел бы – но увы. Теперь все карты в руках Муллима.

Муллим ласково улыбнулся и погладил приклад ружья.

– Мы пойдем к храму вместе. И если захочешь обмануть меня, профессор, твои люди погибнут один за другим. О последствиях подумаю позже.

Иверс промолчал. Легко было представить, какая буря кипела у него в душе, ведь я испытывала то же самое. Осознание полной беспомощности и страх неопределенности, помноженные на гнев.

Однако Иверс не сдавался: его глаза двигались, он украдкой осматривал пещеру, оценивал расстановку бандитов и прикидывал шансы.

Но судьба пока не желала дать нам этот шанс.

Прозвучал короткий приказ, и мы под конвоем двинулись вниз.

Обсудить случившееся не получилось: головорезы следили, чтобы пленники не переговаривались.

Но я исхитрилась пожать руку Эвиты, обменяться взглядами с Аджибом и сочувственно кивнуть Озии.

Мы молча смотрели на спину Иверса. Его вели впереди, под дулом ружья.

Как ему теперь вырваться из ловушки, в которую он себя загнал? Бандиты ждут, что он откроет им проход в храм. Но как он это сделает?

Габриэль словно почувствовал мой взгляд. Повернулся и ободряюще махнул рукой.

– Все будет в порядке! Скоро мы отсюда вырвемся.

Муллим многозначительно усмехнулся в бороду. Определенно он видел наше будущее иным. Не таким радужным.

Мы достигли дна пещеры и встали у ног Акора.

Украшенная резьбой скала вздымалась над головами, как гигантская декорация. Ее верхнюю часть подсвечивали лучи утреннего солнца, проникающие сквозь расселину в потолке. Черный гладкий камень в их свете отливал красным.

Солнце отражалось и на бронзовых доспехах Акора. Я опасливо покосилась на копье изваяния. Набралась духу и окликнула Муллима.

– Муллим, Акор тоже сходит с пьедестала по ночам?

Он помотал головой.

– Статуи у храма не оживают.

Иверс задумчиво хмурился, слушая наш разговор. Несомненно, от Аджиба он уже знал о других обитателях пещеры – вышедших прямиком из легенд – и строил гипотезы об их сущности.

– Ты пробовал говорить с бронзовыми богами, Муллим? – спросил Иверс.

– Я вознес им молитвы, и этого хватило, – контрабандист раздраженно мотнул головой. – Приступай к делу, профессор! Открой вход!

Иверс двинулся в сторону.

– Куда?! – заорал Муллим. Но профессор лишь махнул рукой.

– Не мешай. Я думаю.

Я тоже думала. Если найти длинную палку и зацепить рычаг на расстоянии... нет, не выйдет. Нет в пещере подходящих палок, ручка рычага тугая, утопленная в камень – даже веревку накинуть будет сложно. Да и вряд ли решение окажется таким простым, и Иверс это понимает.

Под тяжелыми взглядами бандитов он обошел статую. Задержался перед каждой из четырех пустых плит, что ее окружали. Вновь изучил рельеф с изображением ритуала.

– Ответ здесь, – он ткнул пальцем в рисунок. – Мы видим церемонию входа в храм. В ней участвует царь и четыре жреца. Чтобы открыть врата, нужно пять человек. Вели своим людям подняться на каменные плиты в углах квадрата, как это делали жрецы на рельефе. Своим весом они активируют механизм, и тогда я поверну рычаг.

– К чему этот цирк? Ты меня дуришь? – набычился Муллим.

– Делай, что велено! – рявкнул Иверс.

Муллим оскалился, но потом морщины на его лбу разгладились, а на губах появилась хитренькая улыбка.

– Я понял. Жрецы стоят на плитах, а царь открывает замок. Только тогда замок сработает, верно?

– Верно.

– Татмос! – окликнул он своего приспешника. – Поставь-ка туда друзей профессора.

Бандиты тычками подогнали нас к плитам и велели подняться.

Я шагнула на гладкий плоский камень. Показалось, что он слегка подался вниз под моим весом.

Много столетий назад на нем стоял один из жрецов. Надеюсь, он выжил после церемонии. Все-таки не исключено, что камни служили алтарями для жертвоприношений. Хитрости древним афарцам было не занимать, но и кровожадности тоже.

Я чувствовала себя шахматной фигуркой на враждебном поле. На других трех плитах застыли Озия, Аджиб и Эвита.

– Давай. Тяни рычаг, – поторопил Иверса Муллим и ткнул его между лопаток стволом ружья.

Габриэль стиснул зубы. Я знала, о чем он думал.

Вдруг это очередная ловушка? Он потянет за рычаг, но в этот раз беда случится и с теми, кто занял позиции жрецов. Доверять в этой пещере нельзя было ничему.

Что произойдет? Оживет статуя Акора и поразит нас копьем за святотатство?

– Считаю до трех, – Муллим положил палец на спуск. – Раз...

Габриэль выругался и дернул за рычаг. Я зажмурила глаза, но тут же их открыла, когда услышала шум.

– Сработало! – возликовал Муллим.

Из стены посыпался песок, створки каменных врат медленно поползли в разные стороны. Они скрипели, скала сотрясалась и мелко дрожал пол.

Когда ворота замерли, вокруг раздался радостный рев.

– Путь открыт! – вопил Муллим, перекрикивая шайку. – Теперь сокровища наши!

Но замолчал, нахмурился и рявкнул:

– Всем стоять!

Бандиты, уже рванувшиеся было с места, замерли.

– Профессор, ты открыл врата, тебе и честь первым пройти сквозь них, – он издевательски поклонился.

Иверс медленно двинулся к входу. Он не торопился, шел с напряженными плечами и, казалось, выверял каждый шаг. У порога помедлил.

– Вперед, – поторопил его Муллим. – Я верю, что ты обойдешь любые западни.

Бандиты сдернули меня и моих друзей с камней.

– Пусти! – я умудрилась стряхнуть грубую руку Татмоса. – Я пойду с профессором. Мой Дар поможет распознать ловушки.

То, что внутри Храма Странника ловушек будет полно, я не сомневалась.

– Джемма, нет. Я сам! – Иверс обернулся и сверкнул на меня глазами, но я уже встала рядом и взяла его под руку.

– Давай вместе, – сказала я негромко. – То, что внутри, зовет меня.

Он кивнул.

– Концентрация эфирного поля усилилась. Мы на пороге того, чтобы узнать тайну города.

Его пальцы крепко сжали мою ладонь – но тут же выпустили. Габриэль все же не дал мне первой подвергнуть себя опасности – он бесстрашно шагнул вперед.

Я рванула следом в полусумрачное нутро храма. Под ногами хрустела каменная крошка, в лицо повеяло прохладным сквозняком с привкусом мокрого камня, а из глубин доносился шум воды.

– Стой! – я натолкнулась на выставленную руку Иверса, как на железный барьер. – Ни шагу дальше!

– Ого! – только и вымолвила, озираясь. – Это... что такое? Паучье логово?

Мы оказались в большой полукруглой комнате. Из отверстий в потолке падали косые солнечные лучи. Как золотые копья они пронзали сумрак.

– Прихожая перед главным залом, и еще один символ, – глухо ответил Иверс.

Полом здесь служила каменная ажурная решетка в виде паутины. Внизу клокотал подземный поток. На противоположной стороне комнаты имелась еще одна дверь, и расположена она была под брюхом бронзового существа, напоминающего одновременно паука и скорпиона.

Он стоял, раскинув длинные суставчатые ноги, и каждая заканчивалась острым когтем, а к спине загибался хвост с жалом на конце. Опасно поблескивали восемь красных глаз.

– Рубины, – сразу определил Муллим. Он и его подельники толпились позади нас и тяжело, жадно сопели.

– Это Арахнофер, древнее божество, ткач судьбы. Он символизирует терпение, мудрость и хитрость, – пояснил Иверс. – Он охраняет тайные знания.

– Да мне плевать, – отозвался Муллим. – Шагай к нему, профессор, и посмотри, что за той дверцей. Сдается, там не только тайные знания, но и много-много рубинов и золота.

– Нет! – вырвалось у меня. – Это опасно! Смотри...

Чтобы добраться до паука и двери, следовало пройти через весь зал, ступая прямо по каменной решетке. Двигаться предстояло по «нитям» паутины, как по мостикам. Каждая такая дорожка была шириной не больше ладони.

Непонятно, как древнему мастеру удалось вытачить подобную решетку, и как она не разрушилась под собственным весом. Очевидно, не обошлось без неведомых нам технологий.

Но за тысячелетия решетка все же пострадала. В каменной паутине имелось множество прорех. Часть дорожек-паутинок осыпалась, в остальных виднелись трещины.

Ступить на нее означало огромный риск.

– Стой на месте, профессор, – нахмурился Муллим. – Ты мне еще пригодишься.

Он обернулся, вгляделся в толпу.

– Давайте сюда кочевника. Нам от него никакой пользы. Пусть он пройдет первым, отыщет для нас безопасный путь.

Бандиты вытолкнули вперед Аджиба. Эвита вскрикнула и зажала рот обеими руками, ее глаза расширились от ужаса и влажно блестели.

– Муллим, дай мне время, и я придумаю безопасный способ пройти, – рассвирепел Иверс. – У тебя есть веревки? Если бросить крюк и закрепить.

Муллим выразительно покачал ружьем.

– Некогда возиться. Пускай твой проводник идет. Дойдет целым – мы двинемся следом.

Иверс прищурился. Напряг плечи и наклонил голову, как будто прикидывая лучший угол атаки.

– Габриэль, не надо, – торопливо прошептала я, опасаясь, что профессор кинется на Муллима.

Аджиб тряхнул головой и поставил ногу на дорожку, что лучом шла к центру полукруга – двери между лап паука.

Раскинул руки и пошел, как акробат по канату.

Но когда достиг первой дуговой дорожки, повернул направо, чтобы обойти трещину.

Камень крошился под его подошвами, мелкие обломки сыпались вниз и исчезали в темноте колодца, где ревела подземная река.

Мы следили за ним, затаив дыхание. Аджиб напоминал осторожную, но глупую муху, что ползет по паутине навстречу ее жуткому хозяину. Он двигался по ломаной линии, выбирая лучший маршрут. Порой оступался и взмахивал руками для равновесия.

И Аджиб почти дошел. До края зала оставалось лишь несколько шагов по лучевой линии, когда раненая нога его подвела и он оступился. Каменная дорожка хрустнула, и целый сектор решетки разом осыпался.

Не издав ни звука Аджиб рухнул в колодец.

Сзади закричала Эвита. Я крепко стиснула зубы и зажмурилась, грудь словно сжало чьей-то безжалостной ледяной рукой.

Иверс издал рычащий горловой звук, и когда я открыла глаза, увидела, что он будто обратился в каменную статую. Он не дышал, его грудь не поднималась и не опускалась, но от него исходила такая мощная волна горя и гнева, что меня снова скрутил спазм.

Бандиты хранили молчание. Лишь Муллим досадливо выругался:

– Демоны и адская преисподняя! Не повезло. Теперь нужно искать другой путь. Может, остальная часть решетки будет крепче...

– Замолчи! – заорала я на него, давая волю отчаянию.

Мне не верилось, что Аджиб погиб. Он же сын афарской пустоши! Выносливый, ловкий и хитрый!

Но там, где недавно виднелась его фигура, лишь темнел провал. Наш проводник сгинул в бурлящем колодце, мы даже не различили плеска его тела. Его тут же унесло течение.

– Нужно его спасти! Что вы стоите! – кричала Эвита.

Косоглазый бандит так сильно тряхнул ее, что у нее клацнули зубы, и она замолчала, шумно дыша.

Я поразилась ее самообладанию. Эвита выпрямилась и с чувством произнесла:

– Вы поплатитесь за это. Вы все поплатитесь. Мой отец найдет вас и уничтожит.

– Пусть сначала найдет, – хмыкнул Муллим. – Ладно, парни, придется иначе. Татмос, так и быть: кинь крюк.

Вперед вышел угрюмый Татмос, на ходу разматывая канат.

Он встал, широко расставив ноги, и бросил крюк, метя в одну из ног паука. Но промахнулся. Крюк со звоном упал на решетку. Татмос потянул канат назад. Крюк цеплялся за решетку и вернуть его удалось не сразу.

– Опять проволочка, – сердился Муллим. – Давай быстрее, огрызок криворукий!

Раз за разом Татмос кидал крюк. Зацепить его за переднюю лапу паука удалось только с шестой попытки.

Бандит подергал крюк – сидит крепко.

– Ну наконец-то! – воскликнул Муллим. – Давайте сюда белобрысого. Пусть теперь он идет.

Бандиты вытолкнули бледного Озию. Дрожа всем телом, он взялся за канат.

– Да не бойся ты! – прикрикнул Муллим. – Теперь у тебя есть страховка. Будешь крепко держаться – не упадешь.

Я обреченно глянула на тонкие запястья Озии. Аспирант не дружил со спортом и был измучен, как и все мы. Если решетка обрушится у него под ногами, у него не хватит сил удержаться за канат.

– Хватит! – Иверс рванулся вперед.

Разом щелкнули затворы ружей, но профессор, не обращая внимания на ругань Муллима и направленные на него стволы, крепко перехватил канат и зашагал по решетке.

Мне стало так дурно, что в глазах замутилось.

Озия обхватил себя руками, и по его лицу нельзя было сказать, что он испытал облегчение, когда профессор вместо него двинулся в опасный путь.

Иверс шагал широко, совсем не заботясь о том, куда ставит ногу. Натянутый канат вибрировал под его рукой.

«Габриэль ранен, – метались мысли в моей голове. – Он ослаб. Не смотрит под ноги, смотрит только вперед! Габриэль, не оступись, умоляю!»

И профессору повезло. Он прошел по прямой, по линии каната, и каменная решетка выдержала, хоть на ней и появилась пара новых трещин.

Он ступил на площадку между ног паука и задрал голову, глядя прямо в морду чудовища.

Я затаила дыхание. Если бронзовый монстр сейчас оживет и поразит его жалом, значит, древние боги и впрямь отвернулись от нас.

Но паук не ожил. Духи храма смирились и были готовы пропустить нас дальше.

– Давайте за ним! – махнул рукой Муллим. – Профессор проложил дорогу. Пленники вперед.

Я не помнила, как перебралась на другую сторону. Шагала механически, стараясь не вслушиваться в рев бездны. Ладонь царапали жесткие волоски каната.

Очнулась, лишь когда меня схватил за талию Иверс и перетянул к себе.

– Еще одно препятствие позади, – пробормотал он. – Осталось немного, Джемма.