Искательница бед и приключений

Глава 16 Птицеподобный

Мы поднялись на два яруса и двинулись по галерее, выискивая место, где расположиться. Иверс старался держаться прямо и делал вид, что все в порядке. Но плотно сжимал губы, а бледность не уходила с его лица.

Я с наслаждением его ругала.

– Взрослый человек, опытный исследователь, и такое вытворяете! Повели себя как безмозглый авантюрист. Будто не знаете, как опасны древние западни!

– Джемма, довольно ворчать! – Профессор скрипнул зубами – не то от боли, не то от ярости. – Некоторым людям всегда приходится рисковать. Такие люди первыми выбирались из пещеры, атаковали мамонта и седлали дикого коня. Только благодаря им человек стал царем мира и покорил природу.

– Вот кем вы себя возомнили – царем! Неуязвимым! Боже, вы еще больший идиот, чем я думала. Вот только подобные вам не проходили естественный отбор. Они первыми слагали свою тупую, самоуверенную голову.

– Я польщен, госпожа Грез, что вы так обо мне беспокоитесь.

– Милый, но она права, – заметила Эвита. – Мы все о тебе ужасно беспокоимся. Сильно рана болит? – Она выглядела бледной не хуже Иверса и для поддержки опять вцепилась в локоть Аджиба.

– Не сильно, – буркнул Иверс. – Сказал же – царапина. До свадьбы заживет.

Тут Эвита поморщилась, как будто слово «свадьба» в обычной присказке не пришлось ей по вкусу.

– Зайдем сюда, – я показала на высеченный в нише фасад с двумя колоннами. – Этот дом расположен укромно, его не видно с лестницы, и он кажется целым.

Мужчины с трудом сдвинули с места бронзовую дверь – за века она вросла в камень.

Внутри пришлось зажечь факел. В его свете мы разглядели, что попали в зал с несколькими примыкающими комнатами.

Иверс мигом ожил и кинулся обследовать помещение. Я едва успела встать у него на пути и грозно шикнуть. Отвела к каменному выступу и велела сесть. Сердито бурча, профессор повиновался.

Остальные разбрелись по залу, изумляясь новым открытиям.

Впрочем, их было немного.

Несколько каменных лавок, устланных слоем спрессованной пыли и волокон – все, что осталось от шерстяных ковров. Посередине комнаты возвышался то ли стол, то ли алтарь, в одной из стен был устроен большой очаг, и даже с дымоходом.

В очаге осталась ржавая, но крепкая решетка, на полу лежала кочерга и несколько вертелов. А рядом – вот чудо! – стояла глиняная ваза, полная каменного угля. Можно развести огонь.

Однако мы не нашли прочей утвари, мебели или культовых предметов.

Жутко было ходить по комнате, откуда ушли люди несколько тысяч лет. Словно бродишь по гробнице. Еще более жуткой от того, что останков в ней не обнаружилось.

Озия присел у очага, выгреб на пол кучу песка и мусора и взялся развести огонь.

– На нижнем ярусе есть колодец, – вспомнила я. – Схожу и наберу воды.

– Я с тобой, – сказал Аджиб. – Тут водятся ящерицы. Не помешает на них поохотиться.

Мы сделали короткую вылазку. Колодец оказался полон. Аджиб вгляделся в него особым зрением аквамансера и подтвердил, что пить воду можно. Я наполнила флягу Иверса и прихваченную из лабиринта погребальную чашу.

Аджибу тоже повезло – за полчаса он ухитрился наловить десяток крупных ящериц. В скальный дом мы вернулись изрядно приободренные.

– Здесь можно жить, – сказал Аджиб, разделывая добычу. – Теперь не пропадем. Продержимся какое-то время, пока не найдем выход.

Огонь разгорелся жаркий, но ужасно чадил. Конечно, нельзя ожидать хорошей тяги от дымохода, где за века накопилась куча грязи. Но обед искупил все неудобства. Даже Эвита не стала воротить нос, когда Аджиб предложил ей самую мясистую ящерицу. Мы прикончили остаток галет и заварили последние крупинки чая.

После чего всех потянуло в сон.

Чем бы ни было это здание в прошлом, но места в нем хватало. Впервые за дни путешествия мы позволили себе роскошь уединения.

Эвит и Озия ушли в примыкающие к залу комнаты и устроились на каменных скамьях.

Аджиб взял на себя обязанности часового. Он вышел наружу и неплотно прикрыл за собой дверь.

Мне не хотелось оставлять Иверса одного. Если рана воспалится и ночью начнется жар, ему потребуется помощь. Поэтому я расположилась на полу у очага, скрестив ноги, и, прикрыв глаза, наблюдала, как затухает пламя. Можно представить, что сижу в гостиной Абеле Молинаро, в удобном кресле, и вспоминаю о пережитых опасностях и приключениях.

Что удивительно, Иверс не пытался меня прогнать. Однако долго ворочался и спустя полчаса встал. Он запалил факел и принялся бродить по залу, обследуя стенные ниши.

Я молча наблюдала за ним. Откровенно говоря, профессор выглядел ужасно. Натуральный пещерный человек. Лохматый, в синяках и ссадинах, в потрепанной и грязной одежде.

Но глаза на его лице, освещенном желтоватыми всполохами, горели как у зверя, почуявшего добычу, ноздри трепетали и раздувались.

– Габриэль, угомонись уже! – тихо позвала я его. – Тебе нельзя двигаться!

– Джемма, я кое-что нашел! – откликнулся Иверс взволнованным шепотом. -помоги достать!

Я поспешила к нему. Под его руководством вытащила из каменной ниши пару тяжелых палок и перенесла к очагу.

– Знаешь, что это такое? – Иверс поднял брусок, к которому была приделана поперечная перекладина. – Стреломет. Их изображения встречаются на фресках, но целое оружие еще не находили.

– Этот целым не выглядит.

– Он распался на части. Но все они здесь, и несколько стрел. Уверен, что смогу его починить. Вот колесико, пружина, витая стальная проволока, крюк... Хорошо бы смазать, конечно.

Он уселся рядом и увлеченно принялся прилаживать обломки друг к другу.

– Нашел себе игрушку, – я с упреком покачала головой.

– Не игрушку, а артефакт. Наша первая ценная находка в этом городе. Но прежде чем я доставлю его в музей, стреломет послужит нам оружием в случае нападения.

Он прикрепил пружину и сильно потянул за рычаг. Но тут же выпустил его, стиснул зубы, хрипло выдохнул и прижал ладонь к боку.

– Габриэль, хватит! Да что с тобой такое! – завелась я. – Почему не можешь ни минуты посидеть спокойно? Дай-ка осмотрю твою рану.

Он покорно позволил распахнуть себе рубашку. Когда я отдирала присохшую ткань, Иверс даже не ойкнул, лишь сдавленно зашипел.

Я осмотрела длинную царапину вдоль нижнего ребра на поджаром мужском животе. Осторожно коснулась бархатистой, горячей кожи кончиками пальцев.

Иверс прерывисто вздохнул.

– Воспаления нет, – я опустила подол рубашки на место. Мне вдруг стало очень жарко, и не хотелось убирать руку, а хотелось провести ладонью по его напряженным мышцам. – Но все же за раной нужно следить. Какая я идиотка! – я хлопнула себя по лбу. – Стенки колодца на первом ярусе заросли белым лишайником. Он действует не хуже подорожника. Нужно срезать его и приложить к твоей ране. Я сейчас схожу...

Иверс положил руку мне на плечо и удержал.

– Потом, – сказал он тихо. – Успеется. Давай еще посидим. Ты сама хотела, чтобы я дал себе покоя. Составь мне компанию.

Габриэль придвинулся ближе, опустил руку за моей спиной, и какое-то время мы занимались бессмысленным, но приятным делом – наблюдали, как мерцают угольки в очаге.

Профессорское плечо прижималось к моему, и мне страстно захотелось опустить на него голову. Удивительное открытие: оказывается, наедине с Иверсом может быть уютно. И даже молчание не воспринималось тягостно.

Хотя время от времени меня все же потряхивало – когда возвращалось понимание, во что мы влипли и где находимся.

Мы в мертвом городе, о котором никто не знает. Полном ловушек. За нами охотятся бандиты.

– Что же будет дальше, Габирэль? – спросила я негромко. – Мы явились непрошеными в город-призрак и попали в западню к древним богам.

– Время древних богов прошло. Сейчас мы тут хозяева. Мы выберемся через святилище на поверхность, либо обыщем пещеру и найдем другой выход, – сказал Иверс так буднично, как будто планировал поход в продуктовую лавку. Меня его уверенность одновременно успокаивала и раздражала.

– На это уйдет не один день. Может, месяцы, годы!

– Куда торопиться? – Иверс потянулся и прикрыл глаза. – Тут тихо, тепло, спокойно. От голода мы не умрем. Не пещера, а мечта исследователя.

Я скептически хмыкнула. Иверс легко толкнул меня в бок.

– Зря сомневаешься. У меня есть догадка, как открыть вход. Джемма, ответ был у нас перед глазами! Завтра мы войдем в храм.

– Как?!

– Утром скажу, – ухмыльнулся профессор. – Придется тебе ночь помучаться. В наказание за то, что сомневаешься во мне.

– Я никогда в тебе не сомневаюсь, Габриэль, – я помотала головой. – Верно, ты часто выводишь меня из себя. Но именно потому, что всегда добиваешься своего.

– Весьма ценю твою поддержку. Каждому мужчине нужна женщина, которая в него верит, – сказал Иверс. В шутку или серьезно – не понятно.

После паузы я упрямо продолжила, стремясь облечь в слова те сложные чувства, которые вызывал во мне профессор Иверс.

– Да, я постоянно спорю с тобой. Но не только из вредности. Ты же ученый, Габриэль! И знаешь, что критика – подлинный двигатель науки. Тебя часто заносит, а я указываю на слабые стороны твоей... аргументации.

Иверс задумчиво пощипал бороду, не отводя взгляда от моего лица.

– И за это я тебе благодарен, – молвил он медленно.

– Габриэль, ты идешь по жизни победителем, встречаешь опасности насмешкой и руганью. Легко заводишь врагов. Всегда рвешься в бой. Но в битвах не избежать ран. Одна из них может стать для тебя последней.

Рука Иверса тяжело легла мне на плечо.

– Знаю, Джемма. Но как я могу сдаться, когда мои спутники в опасности? Вы попали в передрягу из-за меня. Я должен доставить вас домой.

– Не городи ерунды! Мы все присоединились к тебе добровольно.

– Ты не хотела ехать, – напомнил Иверс.

– Конечно, хотела, – вздохнула я. – Никакой Молинаро не смог бы меня заставить. Я поехала потому, что мечтала утереть тебе нос.

– Считай, что утерла, – хмыкнул Иверс. И добавил серьезно:

– Я рад, что мы вместе, Джемма. Хорошо, что ты перехватила у меня карту Лилля в лавке старьевщика. Пожалуй, моя самая большая удача. Даже находка забытого города ей уступает. Разделить открытия с тобой – вот настоящая радость.

Он замолчал, его глаза сузились, и он наклонился ко мне.

– Ну вот и объяснялись, – пробормотала я, немного отодвигаясь. Я заставляла говорить себя насмешливо, чтобы скрыть волнение. Наш разговор пошел в опасном направлении. Поэтому я рискнула перевести его в другое русло. – Печально, что Лилля настиг такой конец. В момент, когда он был близок к триумфу. Нужно сообщить его жене.

– Из-за которой, между прочим, этнограф и погиб. Если бы супруга его не пилила, а поддерживала, ему не пришлось бы отправляться в ущелье тайком, как беглому преступнику.

– Не она одна виновата. Одиссей Лилль поступил как эгоист, заставил гадать, что с ним случилось. Видишь, как важно выбирать спутника жизни, который разделяет твои интересы?

– Проводишь параллель с Эвитой и мной? – Иверс насмешливо приподнял бровь. – Я не сделаю той же ошибки, что и Лилль. Да, я смалодушничал. Но когда мы выберемся, тут же разорву помолвку с Эвитой. Сейчас неподходящее время затевать с ней объяснения.

– Да, пожалуй, – согласилась я неловко, но внутренне вспыхнула. – Таким как ты лучше и вовсе не жениться.

– Мне нужна спутница, Джемма, – тихо сказал Иверс. – Тяжело сражаться с миром в одиночку. Но я знаю, какую женщину хотел бы видеть рядом с собой.

Он замолчал. Огонь в очаге почти потух, но света было достаточно, чтобы разобрать, как бьется жилка на горле Иверса, и как напряглась его челюсть.

По его лицу сложно что-то понять, но я уже научилась читать по его чертам. И поэтому знала: грядет буря.

Мой пульс сильно участился.

Почему? Мы просто разговариваем. Однако кожа у меня на шее пылала там, где ее касалось дыхание Иверса.

Как загипнотизированная я всматривалась в его глаза. В слабом свете огня они казались бесконечно глубокими, как два серебристых омута, а на их дне тлел красноватый огонек.

– Какую женщину тебе нужно? – спросила я шепотом, не в силах отвести взгляд. – Главное, не забудь узнать у этой женщины, хочет ли она воевать вместе с тобой. Может, ей хочется спокойной жизни и мира.

– Этой не захочется. Но я обязательно дам ей тот мир, к которому она стремится. Если она пожелает – дам ей хорошую ссору, потому что она не будет терпеть мои выходки, у нее острый язык и заносчивый характер. Но я всегда буду к ней прислушиваться. И каждая наша ссора будет делать нас лишь ближе. Потому что в споре мы станем открывать что-то новое, научимся лучше понимать друг друга. И примирение каждый раз будет бурным.

У меня перехватило дыхание. Я догадывалась, кому Иверс посвятил свой монолог, но все же могла поверить.

Нет, он не может... Я? Он обо мне? Почему? Но этот его взгляд...

– Обещаю, что так и будет, Джемма.

– Что обещаешь и кому? – воинственно спросила я. – Профессор, вы ведете себя...

Договорить я не успела.

Иверс крепко обхватил ладонями мой затылок и притянул к себе. Несколько мгновений он тяжело смотрел на меня, а потом медленно наклонился и мягко поцеловал.

Я вздрогнула, когда поцелуй наконец-то случился. Уперлась ладонями в его грудь – но не отпрянула. Профессор не шевелился – словно ждал, когда я оттолкну его. Но и я окаменела, упиваясь ощущениями.

«Габриэль, не останавливайся! – вопила я мысленно. – Ну что ты медлишь?»

И тогда Иверс вновь поцеловал меня, а потом позволил себе очень многое.

От его атаки я едва не потеряла сознание. Он впивался в мой рот, раздвигал языком губы, требовал и забирал.

Под закрытыми веками вспыхивали молнии, голова кружилась. Я цеплялась за его твердые плечи, проводила ладонями по напряженным мышцам спины. Тело скручивало огненной судорогой.

Вот что бывает, когда ненависть перерождается в желание! Ты вступаешь в битву, в которой хочешь стать и победителем, и побежденной. Стремишься к высшей точке сражения, но все же мечтаешь, чтобы оно длилось бесконечно. И понимаешь, что твои пыл и ярость давно превратились в нечто другое.

Вот только к чему оно приведет? Ведь после любой схватки остается лишь выжженная пустыня да развалины.

Скрипнула дверь.

Мы с Габриэлем резко отстранились друг от друга и оглянулись.

Аджиб опять появился как нельзя вовремя! У него будто в обязанностях прописано – не давать членам экспедиции забываться.

Он замешкался на пороге. Зевнул, потянулся, помотал головой.

Я медленно вдохнула и выдохнула. С силой потерла щеки руками. Глянула на Габриэля. Он бурно дышал и вид у него был ошеломленный.

– Не спите? – хрипло спросил Аджиб.

– Мы разговариваем, – я резво поднялась на ноги. – Думаю, нужно сходить еще за водой.

– Я тебя провожу, – предложил Аджиб и вышел.

– Джемма... – хрипло сказал Иверс и хотел встать, но я махнула рукой.

– Сиди. Принесу тебе белых лишайников на перевязку. Завтра поговорим. Или никогда, – добавила я торопливо, когда тот, нахмурившись, властно протянул ко мне руку. – Нам не стоило... – я сглотнула. – Мы многое пережили за этот день, побывали на грани гибели, вот и выплеснули напряжение... таким образом.

– Джемма, не смей делать вид, что все вышло случайно, – грозным шепотом сказал Иверс.

С пылающими щеками я быстро выскользнула за дверь.

В пещеру проникла ночь. Теперь пустота и заброшенность чувствовались еще острее, а звуки бурлящей в колодцах воды и эхо наших шагов стали гулкими и пугающими.

Покинутые дома всегда внушают страх в полночь. Что же говорить о покинутом городе, спрятанном в толще скал?

Темень стояла такая, что я сразу потеряла ориентацию и слепо выставила вперед руки.

Аджиб зажег факел. Нас окутал кокон желтого света. Осторожно нащупывая ногами плиты, мы двинулись знакомым маршрутом.

– Следовало подождать до утра, – пробормотал Аджиб.

– Нам нужна вода и средство для раны профессора, – сказала я упрямо. – Какая разница, утро здесь или ночь? Нужно привыкать к этому месту. Теперь мы его хозяева.

– Не говори этого, Джемма! Не мы здесь хозяева, и ты это знаешь. Старые боги нас слышат.

– Ну и пусть слышат! – я повысила голос. – Если они хотят от нас избавиться, пусть покажут путь на свободу.

Я вела себя, как девчонка. Глупо спорила с Аджибом. Лишь бы не думать о том, что случилось несколько минут назад.

Боже, какая я дура. Целовалась с профессором Иверсом. С ненавистным Габриэлем Иверсом! И я хотела этого. Несмотря на все, что он сделал. Несмотря на то, что он помолвлен с другой – еще неизвестно, выполнит ли свое обещание разорвать помолвку.

Эвита не была моей подругой, но все же я чувствовала себя предательницей.

Как же все запуталось! Ну почему я не могу легко относиться к подобным вещам? Подумаешь, поцелуй! Иверс привлекательный мужчина. Мы много времени проводили вместе, в нас вспыхнула страсть. Такое бывает, когда эмоции горят, как пламя, и разят, как копье.

Человек – сложное существо. Ему постоянно приходится бороться со своей нелогичной стороной. Удерживать себя от поступков, которые он не может объяснить ничем, как мороком и наваждением.

На нас нашло наваждение. Оно пройдет, когда изменятся обстоятельства. Когда мы будем в безопасности и все вернется в привычное русло.

– Что ты бормочешь? – настороженно спросил Аджиб, и я прикусила губу.

– Вот и колодец, – ответила я резко. – Ты набери воды, а я нарежу лишайников для повязки.

Достала нож, присела на корточки и стала осторожно срезать белесую поросль.

Аджиб, закончив со своим делом, выпрямился и высоко поднял факел. Свет с трудом разгонял ближнюю темноту, она сгущалась вокруг и казалась вязкой, как чернейшая смола. Она колыхалась и дышала – пылью, вечностью. Из этой темноты за нами следили глаза статуй у храма.

Я поддела кончиком ножа пласт лишайника, но замерла, когда услышала посторонний звук. Такой странный и жуткий, что нервы пробило электрическим током.

Вдалеке раздался протяжный скрип. Похожий на тот, что мы слышали у входа в ущелье.

Аджиб вздрогнул; пламя факела метнулось, когда он крутанулся на месте.

– Что это?

– Не знаю, – я поднялась. – Звук идет издалека. Опять сдвиги пород из-за перепада температур?

– Не думаю. Слышишь?

– Похоже... на... шаги, – еле выдавила я онемевшими губами.

Новый звук действительно походил на шаги. Великана, который размеренно опускает металлические ступни на каменный пол. Движется медленно, но неумолимо. Как рок судьбы.

– Звук идет оттуда, – я показала наверх. – С третьего или четвертого яруса.

Мы задрали головы, силясь рассмотреть хоть что-то в темноте. Аджиб быстро загасил факел, плеснув на него воды. Мы стали невидимыми для того, что приближалось.

Мелькнул огонек. Он рос, становился ярче и крупнее.

– Оно двигается по скрытому тоннелю и скоро выйдет наружу, – прошептал Аджиб. Мы стояли, вцепившись друг в друга. По спине у меня прокатилась капля ледяного пота, зубы отбивали дробь.

– О боги! – хрипло промолвил Аджиб, а я со свистом вдохнула, но выдохнуть уже не смогла.

На галерею вышел... бронзовый монстр.

– Оживший страж. Проводник в мир мертвых, – бормотал Аджиб.

Странно вытянутая фигура шагала на птичьих лапах. Впереди из шлема выдавался длинный клюв. Торс прикрывал доспех с чеканкой в виде языков пламени. В одной руке монстр держал факел, в другой – изогнутый меч-серп.

Фигура остановилась и застыла, медленно поворачивая голову. Казалось, монстр всматривается в темноту. Мы присели за колодцем и старались не дышать.

Спустя несколько минут монстр повернулся на месте. Тишину прорезал отчетливый скрип. Мерные шаги зазвучали вновь. Страж начал обход галереи. Он удалялся от нас, огонек становился меньше.

– Откуда он взялся? – шепнул Аджиб.

– Из потайного прохода, – выдавила я. – Мы слышали, как открылась дверь.

– Нужно вернуться и рассказать остальным.

– Стоило бы проследить за ним. Куда он направляется? Вдруг он покажет нам выход?

– Тебе не страшно, Джемма? – ужаснулся Аджиб.

– Это не древний бог. Может, потомок обитателей пещеры? Обычный человек в ритуальном костюме? Он нас не заметил. Разве боги не всевидящий?

– Ни один человек не бывает такого роста, Джемма. И ни один человек не сможет нести на себе металлические доспехи сделанные на великана. Они его раздавят. У этого стража огромный меч. Такой и десятерым не поднять.

Мне казалось, что я схожу с ума.

Что за существо явилось к нам из глубины пещеры? Оно походило на статуи возле храма. Что если одна из них ожила и отправилась нести ночной дозор? Но этого не может быть!

Тянуло сорваться с места и проследовать за невероятным явлением, разгадать его загадку. Безумие, как оно есть!

Но я вовремя опомнилась.

– Давай вернемся. Послушаем, что скажет профессор. Жаль, он не увидел монстра своими глазами.

Аджиб не стал зажигать факел. Мы нащупали рукой парапет и в кромешной тьме бесшумно двинулись по лестнице.

Я считала ступени, чтобы не сбиться. Девятнадцать… двадцать. Конец пролета. Площадка. Поворот. Следующий ярус. Первая ступень. Вторая, третья...

Мой спутник двигался бесшумно, и скоро я его потеряла.

– Аджиб, ты где? – позвала я шепотом, на миг испугавшись.

Вверху вспыхнул огонек спички.

– Сюда! – позвал Аджиб. – Мы почти дошли.

За спиной раздался шорох. Сиплое чужое дыхание.

Волосы на затылке встали дыбом.

Аджиб рванулся навстречу. Он увидел то, что подкралось ко мне в темноте.

Чувство близкой опасности толкнуло в спину. Не поворачиваясь, я прыгнула вперед. Но меня перехватили чужие руки – грубые, но человеческие. На голову упала плотная ткань и затянулась возле горла. Вторая полоса ткани спеленала тело.

Я успела лишь сдавленно вскрикнуть.

Меня сдернули со ступеней, перевернули, закинули животом на костлявое плечо.

Кровь ударила в голову, и я потеряла сознание.