Искательница бед и приключений

Глава 11 Ошибка профессора Иверса

Утро в Афаре – лучшее время дня. Солнце заливает скалы розовым светом, прохладный ветерок ласкает кожу, а ты сидишь у костра и наслаждаешься прекрасным видом, горячим чаем и придымленной кашей из жестянки.

Вот только зря я предвкушала подобную идиллию. Когда проснулась, завтраком и не пахло, зато снаружи раздавались вопли и брань. Из коих следовало: вновь приключилось нечто досадное.

Я выползла из палатки. Разгоряченные Иверс и Аджиб носились по лагерю, проклиная весь свет. Неподалеку на корточках сидел Озия, горестно подперев голову кулаком. Эвита устроилась на плоском камне, обхватив колени руками.

Скоро суть катастрофы разъяснилась.

Наемные рабочие решили, что сыты дурными предзнаменованиями по горло. Бигал и Базаф сбежали ночью, оставив нас на произвол судьбы. С собой прихватили двух лошадей, а прочие умудрились отвязаться и тоже сделали ноги.

На миг вдалеке среди валунов мелькнул зад Рамы. Скотина весело скакала прочь, наслаждаясь свободой, и делала вид, что не слышит гневных окликов.

– Трусы, подлые суеверные душонки! – орал Иверс, потрясая кулаками. Адресуя свои проклятия, разумеется, охотникам. – Ну, попадись они мне! Чтоб им гнить в отхожей яме, чтоб у них глаза через зад повылазили, чтоб их бабку черти на лавке...

– Как поступим, профессор? – прервал Иверса Аджиб. – Будем возвращаться?

– Пешком до деревни? – тут же успокоился Иверс, перейдя на деловой тон. – Двенадцать лиг по пустоши, через скалы, по жаре? С двумя слабыми женщинами в команде?

Я не выдержала и фыркнула. За Эвиту не ручаюсь, но для меня переход – привычное испытание.

– Как-нибудь справимся, – пожал плечами проводник. – Думаю, если подождать, часть лошадей вернется к ущелью. Но, скорее всего, они во весь опор несутся домой.

– Никто и ничто не помешает моим планам, – профессор выпятил грудь и скрестил руки. – Мы продолжим исследования. Со старостой было договорено, что через две недели нам подвезут к условленному месту из деревни припасы. Какой смысл возвращаться, чтобы искать лошадей и новых работников? И без них обойдемся.

– Подлецы прихватили с собой самое дорогое оборудование, – доложил Озия. – Мой фотоаппарат, ружья, часть припасов.

– У нас осталось еще одно ружье и немало провианта. На две недели хватит. Решено: идем в ущелье!

– Такие вещи нужно решать голосованием, – я впервые подала голос. – Мне не нравится, что в лагере у входа никого не останется.

– Ну, кто со мной? – зычно вопросил профессор. – Разделяться нельзя. Нас и так осталось немного, одиночке придется действовать на свой страх и риск. Я не могу этого допустить.

– Я за ущелье, доктор Иверс, – откликнулся Озия. – Не стоит терять времени.

Я покачала головой. Вот и Озия заразился одержимостью Иверса.

– Куда ты, туда и я, профессор, – флегматично кивнул Аджиб. – Я твой слуга.

– Я не оставлю тебя, дорогой, – кротко промолвила Эвита, скорчив страдальческую гримасу.

– Большинство «за», – заключил профессор, победно глянув на меня.

Я пожала плечами.

Что ж, да будет так. Пусть потом не говорит, что я не предупреждала.

– Тогда за работу! – Иверс рубанул кулаком воздух. – К полудню мы должны двинуться в путь.

И работа закипела. Я взялась приготовить завтрак. Мужчины паковали вещи и распределяли рюкзаки. Эвите поручили заняться запасами провианта, и она молча возилась с банками и пакетами. На ее пятнистом после ночных процедур лице мелькала богатая гамма эмоций. Но Эвита держала язык за зубами. Девица умнела на глазах. Начала понимать, что когда на ее жениха находит исследовательский раж, лучше ему не перечить.

Часть припасов мы спрятали в мелкой расселине среди скал, завалив валуном. Иверс оставил записку – на случай, если нас будут искать.

И вот, когда солнце поднялось высоко, а полуденный жар обжигал щеки, мы перебрались через каменный порожек и вошли в прохладную темень ущелья Карадонг.

Первые шаги я совершила с трепетом. Когда в ущелье последний раз побывал человек? Месяц, год или столетие назад? Действительно ли заходил сюда Одиссей Лилль? Вблизи входа не было следов любопытных путников.

Наши голоса гулко разносились по ущелью, но эхо долго в нем не жило.

Глинистый пол упруго подавался под подошвами, посередине журчал ручеек, и скоро мы миновали уступ, откуда поток изливался в неглубокий бассейн, где Иверс вчера устроил купальню.

Возле стен земля была суше. Выветренные скалы уходили далеко вверх, и сейчас, когда солнце стояло высоко, внутрь проникали рассеянные лучи.

Обломков и отдельных камней почти не попадалось, что было хорошим знаком – обвалов в ущелье не случалось. Оно напоминало длинный, узкий, скупо освещенный коридор со стенами невероятных форм и неожиданными развилками. Без карты тут легко заблудиться.

Иверс выстроил нас в особом порядке.

– Я иду первым, – властно заявил он. – Вторым следует Аджиб. Затем дамы. Замыкает Озия. Так мы сможем обеспечить безопасность слабых членов группы. Неизвестно, что или кто поджидает нас в ущелье.

– Учитывая, что у меня есть Дар чувствовать ловушки, мне следует держаться впереди, – прервала я его самоуверенную речь.

– Как хотите, – не стал спорить Иверс и обратился к Эвите: – Но ты, дорогая, должна оставаться за моей спиной, под защитой, на виду у всех. Держись ближе к Аджибу.

Эвита раздула ноздри и гримасой показала, что думает о такой расстановке.

– Передай второй госпоже, что она может на меня положиться, – сказал Аджиб. – У меня еще не погибала и не терялась ни одна кобылица.

– Передай этому дикарю, что если он еще хоть раз сравнит меня с кобылицей, то я... – не придумав, как закончить, Эвита вскинула подбородок, поправила лямки рюкзака и решительно зашагала вперед.

Я одобрительно кивнула. Эвита навязалась на нашу голову и с самого начала была помехой. Но ее упрямство заслуживало уважения. И ныла она не так уж много, беспристрастно говоря. И оказалась довольно выносливой для избалованной дамочки из высшего общества.

Мы шли, храня настороженное молчание. Однако препятствий не попадалось, покой ущелья никто не тревожил, и постепенно напряжение спало. Нижняя часть ущелья начала расширяться, и теперь оно походило на просторную пещеру. Порой скалы над головой почти смыкалась, отрезая свет, поэтому пришлось держать фонари наготове.

– Габриэль, а что мы, собственно, ищем? – опять заговорила Эвита. – Где твои наскальные рисунки? Долго нам еще до них идти?

Эвита несла самый легкий рюкзак, но уже начала уставать. Каково же приходилось Иверсу, который тащил не только рюкзак, но два длинных свертка с оборудованием? Однако профессор вышагивал бодро и задавал всем быстрый темп.

Услышав вопрос, он немного помолчал, а потом признался:

– Видишь ли, мы ищем не только наскальные рисунки, но и древнее святилище в затерянном городе.

– Вот как? – безо всякого интереса откликнулась Эвита. – И кто в нем живет, в этом городе?

– Уже никто. Его обитатели давно умерли. Но мы хотим узнать их тайну.

– Какую? – интереса в голосе Эвиты не прибавилось. Ей не было дела до тех, кто жил давным-давно.

– Мы пока не знаем. Дорогая, а что тебе вообще известно об истории Афара? – спохватился профессор.

Я мысленно расхохоталась. Вот так да! Накануне свадьбы жених вдруг выяснил, что его невеста не имеет ни малейшего понятия, чем он занимается, и интересов его не разделяет.

– Ну, я знаю, что они строили погребальные башни, и что гадали на скорпионах, приносили жертвы и делали мумии.

– Ага. Именно этим они и занимались, – пробормотал Иверс нетерпеливо. Он был занят сразу несколькими делами: вглядывался в стены и выщерблины, сверялся с картой, черкал на ней пометки и тут же записывал что-то в своем блокноте. – Если хочешь, я прочитаю тебе вводную лекцию о ранней истории Афара. Отталкиваясь от формационного подхода, но в разрезе неоэволюционизма в альтеристорических исследованиях...

– Что-что? – высокомерно спросила Эвита. – Прости, но я не поняла ни слова.

– Профессор, позволь мне рассказать твоей невесте об истории моей страны, – вмешался Аджиб. – Я поведую ей легенды о двуликом демоне Небедже, что выполз из огненной грязи, о Великом Мудреце и Небесном Маяке...

– Передай проводнику, что я не люблю сказки, – прервала его Эвита.

– Передай второй госпоже, что эти сказки ей понравятся. Узнавать новое всегда полезно.

– Да, будь добр, – с облегчением попросил профессор. – Поможет скрасить дорогу.

Аджиб кивнул и обратился к Озии.

– Передай второй госпоже, что в начале времен из Хаоса вышли два мудреца, Джа-Му и Тайсун, и они...

Поначалу Озия терпеливо вторил Аджибу, но скоро понял, как нелепо звучит подобный пересказ, и замолчал. Либо сам заслушался историями проводника.

Аджиб оказался великолепным рассказчиком. Говорил образно и поэтично, когда надо – подпускал жути, но всегда заканчивал страшный эпизод шуткой.

Эвита делала вид, что не слушает. Однако далеко от проводника не отходила.

Я ускорила шаг и догнала профессора.

Ущелье петляло, повороты следовали один за другим. Выступы серовато-желтого песчаника образовывали причудливые складки и нависали над головами.

– Интересная формация, – заговорил профессор. – Ущелье образовалось от разлома – скалы как будто раздвинулись. Это потом уже ветер и вода поработали над песчаником, обкатали его до гладкости. Но трудилась не только природа.

– Полагаете, расселина была создана руками людей?

– Пока меня занимает другое, – буркнул Иверс. – Хотелось бы знать, как далеко она тянется.

– Нам нужно скоро остановиться на привал. Эвита уже устала. У нее неудобная обувь.

Иверс повернулся ко мне, сердито сверкнув в темноте глазами, и вдруг заявил:

– Я знаю, о чем вы думаете, Грез.

– О чем же?!

– Вам кажется странным мое отношение к Эвите. Вам интересно, почему я сделал ей предложение, так?

Я растерялась. Профессор действительно прочитал мои мысли. Но с какой стати он решил их озвучить?

– Это не мое дело, – вымолвила я наконец.

– Вот именно. Не ваше.

Он досадливо мотнул головой, закрыл и убрал блокнот в карман. А потом, глядя куда-то вверх, сказал то, что удивило меня еще больше.

– Я зря предложил Эвите стать моей женой. А когда спохватился, напортачил еще пуще.

Не думала, что доживу до такого дня, когда Габриэль Иверс признается в ошибке!

Но зубоскалить над профессором и не подумала. Сделав сенсационное признание, он спохватился и притворился, что его заинтересовали выбоины на стене.

– Здесь заметны следы работы зубилом, – заявил он.

Но я не дала сбить себя с толку. Иверсу хотелось излить душу, но, как все мужчины его склада, боялся прослыть нытиком. Ну а мне хотелось узнать правду.

– Доктор Иверс, что же случилось между вами и Эвитой? – спросила я сочувственно, пригибаясь на ходу, чтобы не удариться макушкой о выступ. – Может, я сумею дать вам совет?

– Никаких советов мне не нужно! – он пнул подвернувшийся под ногу камень. Мельком глянул через плечо: Аджиб продолжал напевно вещать, Эвита шагала рядом с проводником куда ближе, чем обычно, и внимательно его слушала.

Иверс вновь повернулся ко мне, вздохнул и таки решился.

– Я сдружился с отцом Эвиты десять лет назад. Наше знакомство началось со спора относительно аутентичности выставленных в его музее рельефов, но у Мидаса хватило ума услышать мои доводы, – Иверс не удержался от самодовольной улыбки. – Он заинтересовался моими методами датировки и оказал мне немалую поддержку, когда я писал диссертацию. Мидас Зильбер – редкий экземпляр среди богатеев. Увлекается историей, но признает свою некомпетентность. Весьма достойный человек и хороший друг. Я стал вхож в его дом. В то время Эвита была еще подростком. Тогда, само собой, я не обращал на нее внимания. – Иверс поморщился. – Она всегда выходила в гостиную, когда я заявлялся с визитом, какие-то альбомчики с картинками мне подсовывала, конфеты предлагала, хихикала. Ну, как обычно девчонки делают.

«Когда они влюблены в друга отца», – мысленно закончила я. Так-так. Картина вырисовывается.

– Я привык к ее компании, – хмуро продолжил Иверс. – Прошло несколько лет, Эвита выросла. Мне приходится появляться на разных мероприятиях, чтобы заводить связи и общаться с меценатами. Там же присутствовал и Мидас с дочерью. Иногда я танцевал с Эвитой, сопровождал ее в театр. А однажды Мидас завел со мной разговор. Намекнул, что в обществе на нас с Эвитой смотрят как на пару, и спросил, не хочу ли я на деле заключить брачный союз. Потому что его дочь очень даже не против, она, оказывается, влюблена в меня с детства. Хотя, признаться, я ни о чем таком не думал и ничего не подозревал. А тут у меня словно пелена с глаз спала. Или наоборот, я ослеп... Вдруг увидел, какой красавицей стала Эвита, как хорошо она держится в обществе, умеет нравиться людям. Решил, что идея неплохая. Видите ли, Джемма, я человек науки. Работа для меня всегда на первом месте. Но я не прочь завести семью и детей. Однако у меня нет времени на ухаживания и прочий...

Слово «вздор» не прозвучало, но явно подразумевалось.

– Я, конечно, не жил монахом, – Иверс упорно смотрел под ноги. – Студентом я не отказывал себе в развлечениях.

Тут он украдкой глянул на меня, и даже в сумерках я увидела, что профессор покраснел. А голос его звучал скованно.

Мне стало до жути неловко выслушивать его признания!

– Понятно, – промычала я, отводя взгляд.

– С возрастом все, кроме работы, отошло на второй план. Я не романтик, Джемма, – проговорил Иверс с досадой. – Я очень занятый человек. И у меня тяжелый характер.

– Да уж, знаю.

– Ну вот... я сделал Эвите предложение. Она его с радостью приняла. Мы начали встречаться официально. Мидас оповестил знакомых о помолвке, затеял подготовку к свадьбе. Колеса закрутились, а через месяц я понял, что они везут меня не туда, куда нужно.

– Вы пожалели о своем решении?

– Я пожалел Эвиту. Понял, что мы не пара. Не подходим друг другу. Она совсем юная, жизни не знает. Ну, вы понимаете.

– Эвита не трепетная дебютантка. Она опытная светская дама, а среди них наивных ромашек не водится, – сказала я довольно резко.

Он махнул рукой.

– Расторгнуть помолвку – сложное дело в кругах Зильберов. Если бы я выступил инициатором, на Эвиту смотрели бы косо. Стали бы сплетничать, болтать. Поэтому я попросил отложить свадьбу, пока не вернусь из экспедиции. Надеялся, что за время моего отсутствия Эвита сама передумает.

– А она не передумала, но решила поехать с вами.

– Вот именно! Признаться, меня это растрогало. Эвита доказала, что готова делить со мной тяготы. С другой стороны, я решил показать ей, какова она – моя кочевая жизнь. И что стать женой исследователя, который постоянно в разъездах – не лучшая идея.

– Но пока Эвита не сдается.

– Да, она упрямая.

– Вы поступили неразумно, профессор. Нужно было все-таки сообщить ей о разрыве помолвки, когда она заявилась в Хефат. Тогда бы она уехала.

– Сам знаю, что нужно было.

Иверс замолчал и насупился. Он злился на меня за то, что я заставила его признать слабость. Но все же нашел в себе силы не отрицать ее.

– Но вам было непросто, я понимаю, – заговорила я, подстраиваясь под широкий шаг профессора. – Вы ведь связаны узами дружбы с ее отцом, и разрыв помолвки все осложнит. Сейчас у вас голова занята другим. Вы видите перед собой цель и идете к ней. Все прочее должно подождать. Наука для вас на первом месте.

Иверс глянул на меня с толикой признательности.

– Так и есть, Джемма.

– Что ж, думаю, все само собой утрясется. Это путешествие и впрямь поможет Эвите лучше узнать вас и разобраться в себе. Мне кажется, к моменту возвращения домой она передумает выходить за вас замуж. Если уже не передумала.

– Почему? – с некоторым раздражением поинтересовался Иверс.

Я закатила глаза. Ну, и где хваленая мужская последовательность? Вдруг обиделся, что его сочли негодным женихом!

– Потому что вы не самый приятный в общении человек, сами ведь знаете. Вы грубый, нетерпеливый, язвительный. Эвита это уже разглядела. Так что вы скоро добьетесь чего хотели – избавитесь от невесты. Она вздохнет с облегчением, когда вернет вам кольцо.

– Отлично объяснили. Спасибо вам большое, – саркастически заметил Иверс. – Нарисовали меня каким-то бесчувственным хамом.

– На защите моего диплома я видела вас именно таким, доктор Иверс.

Если он ждал, что я буду его утешать и расхваливать – не дождется. Иверс один из немногих людей, кому я всегда говорила правду. Обычно неприятную – но для его же пользы (и своего удовольствия).

Иверс на миг призадумался. Как оказалось, вовсе не о своей невесте.

– А хотите знать, какой тогда видел вас я? – вдруг спросил он. – И почему не стал с вами цацкаться?

– Да, хотелось бы узнать! – подхватила я, распаляясь. Старая обида все еще не угасла.

Но выяснение отношений пришлось отложить. Ущелье сделало крутой поворот, мы зашли за выступ и застыли как вкопанные, изумляясь открывшемуся зрелищу.

– Великолепно! – громко воскликнул Иверс. – Теперь дело пойдет быстрее.

Проход прилично расширился. По стенам сбегали многочисленные ручейки, они сливались с основным, превратив его в полноводный поток.

Ветер когда-то принес в ущелье семена, и у берега росли невысокие кустики с бледными из-за недостатка света листьями. Под ногами хрустели сухие ветки и корни.

– Расположимся здесь на ночлег, – громко объявил Иверс. – Хорошее место для привала. Можно развести костер, топлива достаточно.

Эвита с облегчением скинула рюкзак, села на камень и принялась растирать ноги.

– На стенах полно петроглифов! – восхитился Озия, проводя рукой по камню, где проступали едва видимые косые черточки. – Да, здесь стоит задержаться.

Он запрокинул голову, и я последовала его примеру.

Над нами нависали массивные выпуклости и складки, словно кто-то взмахнул двумя каменными полотнами, и они застыли в вечности.

Узкие лучи света едва пробивались в ущелье, достигали реки и разбивались на поверхности золотой рябью. На миг в воде мелькнула серебряная спинка.

– Здесь водится рыба, – заметил Аджиб.

– Хорошо бы зажаренной рыбки на ужин! – мечтательно пробормотала Эвита.

– Она может быть ядовитой, – обескуражила ее я.

– Это пещерные сомики, они съедобные и довольно вкусные, – сказал Иверс, мельком глянув на реку, оторвавшись от карты. – Если удалить вонючие внутренности.

Эвита встала, подошла к воде и жадно всмотрелась в глубину.

– На карте Лилля этот поток носит название «Река Костей», а дорога дальше обозначена как «Тропа скелетов», – сообщил Иверс. – Посмотрите внимательно и поймете почему.

Я опустилась на четвереньки и осторожно вгляделась. Дно было выстлано обломками странной формы.

– Кости! – поняла я через миг.

– Доисторических животных, – подтвердил Иверс, выудив из воды обкатанную до гладкости палку. – Вот обломок малой берцовой кости деймозавра. А это... – он выудил нечто, напоминавшее кривой кинжал. – Его зуб.

Он аккуратно сложил находки просушиться, а потом принялся отжимать промокший рукав.

– По возвращении сообщу об этой залежи архезоологам. Я в этих сокровищах мало что смыслю.

– Вы уверены, что тут только кости динозавров? – спросила я, разглядывая виднеющееся на дне нечто круглое, неприятно напоминающее расколотый человеческий череп.

– Нет, этого я утверждать не могу, – спокойно сказал Иверс.

Мне стало не по себе, я внимательно посмотрела налево и направо, опасаясь обнаружить то, что могло пополнить коллекцию костей и нашими черепами.

Но в ущелье было тихо, поводы для тревоги не давали о себе знать.

– Пока не вижу ничего, что представляет для нас опасность, – подтвердил Иверс. – Но не зря же этого ущелья местные избегают, как чумы. Поэтому не будем терять бдительности. Слышите, все? Держимся вместе и не ходим поодиночке.

Мы взялись устраиваться на привал. Аджиб развел костер и поставил на угли тушенку. Сквозняки уносили дымок вверх, но он даже не достигал края скал, а рассеивался по дороге.

Озия, невзирая на запрет, отходил все дальше, поглощенный исследованием рисунков. Он достал блокнот и кальку и принялся зарисовывать петроглифы.

– Отсюда можно выбраться на поверхность при должной сноровке! – прокричал он, тыкая карандашом вверх. – Каменные складки идут лесенкой, и я вижу нечто вроде тропки.

– Но мы этого делать не будем, наш путь лежит дальше по ущелью, – сказал Иверс. Он взял один из своих загадочных длинных свертков и потянул за веревку. – Нам больше не придется сбивать ноги о камни. Нас понесет вода.

Он вывалил на пол груду алюминиевых палок, креплений, ворох прорезиненной ткани и ручной насос.

– Я предвидел, что поток станет полноводным, и захватил с собой пару надувных лодок. Они легкие, но емкие и устойчивые. Соберу их, и проверим, получится ли продолжить путешествие по воде.

– Чудесно! – воскликнула Эвита, не оборачиваясь. Она раздобыла острую ветку и увлеченно тыкала ей в воду. Не успела я спросить, что она делает, как Эвита сильно замахнулась. Брызнула вода, громко плеснуло, и Эвита победно подняла палку, на которой трепыхалась крупная рыбина.

– А вот и ужин! – со скромной гордостью объявила она.

У всех остальных, без преувеличения, отвисли челюсти.

– Где вы подобному научились? – ошарашенно спросила я.

– В летнем лагере для благородных девиц, – небрежно ответила Эвита. – Мы с девочками выбирались ночью из палатки и шли к ручью, чтобы половить форель. Ничего сложного. Рыба в этой пещере глупая и медлительная. Любой ребенок справится.

– Передай второй госпоже, что она обладает меткой рукой богини-охотницы Нейрет, – обратился ко мне Аджиб.

– Дорогая, ты меня все больше удивляешь! – с ласковым восторгом промолвил Иверс. Меня отчего-то неприятно кольнули эти нотки в его голосе. Кажется, профессор разглядел в своей невесте нечто новое, что ему весьма понравилось. Что ж, предсвадебное путешествие и впрямь поможет им увидеть друг друга иначе. Но, возможно, оно вовсе не приведет к разрыву помолвки.

Эвита всучила мне палку с рыбиной и приказала:

– Передайте проводнику, чтобы почистил.

Аджиб тут же спрятал руки за спину и помотал головой:

– Передай второй госпоже: кто поймал добычу, тот ее и разделывает. Закон странников.

– Я не умею чистить рыбу, а от запаха потрохов меня тошнит. – Эвита брезгливо поджала губы. – Передайте проводнику, что Габриэль нанял его заниматься хозяйственными делами, а не только сказки рассказывать.

– Передай второй госпоже, что чистка рыбы не прописана в моих обязанностях.

– Да прекратите вы, оба! – раздраженно воскликнула я. – Я сама почищу рыбу. Хотя Аджиб прав.

– Благодарю за помощь, госпожа Грез, – церемонно сказала Эвита и отошла, послав Аджибу колкий взгляд.

Тот безмятежно улыбнулся.

– У второй госпожи и норов богини Нейрет, – заметил он и вернулся к костру. – Такой же вздорный.

– Где Озия? – рявкнул Иверс, озираясь. – Сказано же было – не разделяться!

– Я тут! – донесся виноватый голос. – Простите, увлекся. Но нашел много интересного.

Из-за поворота показался запыхавшийся аспирант, поправляя на ходу очки.

– Вам стоит взглянуть.

– Позже устроим вылазку, – кивнул Иверс, соединяя алюминиевые ребра жесткости. Лодка обретала очертания на глазах, а я залюбовалась ловкими движениями профессора. Он умел очень многое и никогда не увиливал от тяжелой работы.