Инженер 2: Тульские диковинки

Глава 12 Бартер

Часы на башне пробили четыре. Мы с Семеном закончили очередной проход по направляющим, выпрямились, вытерли руки.

— На сегодня достаточно, — сказал я. — Завтра продолжим.

— Хорошо, Александр Дмитриевич, — охотно согласился Семен. — Поверхность уже стала гораздо ровнее. Еще пара дней и совсем гладко будет.

Я кивнул, отложил скребок. Подошел к умывальнику, плеснул воды на лицо, вытерся тряпкой. Руки гудели от монотонной работы, пальцы затекли.

За спиной раздался стук в дверь. Громкий, уверенный.

— Войдите.

Дверь распахнулась. На пороге стоял мужчина лет сорока, одетый по-купечески. Темно-синий сюртук, жилетка с золотой цепочкой часов, сапоги начищены до блеска. Лицо круглое, бритое, глаза умные, цепкие. В руках шапка из дорогого бобрового меха.

Он вошел, осмотрелся по сторонам, оценивающе разглядывая мастерскую. Взгляд скользнул по станку, верстакам, разобранным насосам на полу. Задержался на мне.

— Здравия желаю, — сказал он, кланяясь. — Степан Кузьмич Шорохов, приказчик Степана Федоровича Баташева, самоварного фабриканта. Вы новый смотритель будете?

Я кивнул и подошел ближе:

— Александр Дмитриевич Воронцов. Да, я новый мотритель мастерской. Слушаю вас.

Приказчик кивнул, прошел в центр помещения. Походка уверенная, спина прямая. Человек, привыкший к деловым переговорам.

— Хозяин велел узнать, когда насос будет готов? Заказывали еще при Сидорове, полгода прошло, а насоса нет. Деньги задаток платили, сто рублей серебром.

Надо же как хорошо, ты мне и нужен. Я как раз сегодня думал о Баташеве.

— Сидоров уволен за нерадение и злоупотребления, — спокойно ответил я. — Я только вступил в должность, разбираюсь с делами. Где документы на заказ?

Приказчик полез во внутренний карман сюртука, достал сложенную бумагу, протянул:

— Вот. Расписка Сидорова о получении задатка и описание требуемого насоса.

Я развернул бумагу, пробежал глазами. Узнал почерк Сидорова, кривой и неразборчивый. Дата октябрь прошлого года. Получено сто рублей серебром в счет изготовления водоподъемного насоса для самоварной фабрики. Срок исполнения три месяца.

Ниже приписано описание насоса. Медный цилиндр диаметром четыре вершка, ход поршня восемь вершков, клапаны кожаные с медными седлами, производительность двадцать ведер в час, высота подъема воды три сажени.

Технические требования разумные. Насос средней мощности, для подачи воды в котлы. Работы недели на две, если материалы есть и руки растут из нужного места.

Я сложил бумагу, вернул приказчику:

— Понятно. Обязательство имеется, задаток получен. Я исполню заказ.

Степан Кузьмич заметно оживился:

— Вот и славно! А когда сделаете? Хозяин очень ждет, производство страдает.

— Сначала вопрос. Скажите, Степан Кузьмич, а у вашего хозяина медь имеется? Листовая, для котлов? И латунь прутковая?

Приказчик удивленно поднял брови:

— Медь? Да завались ее на фабрике! Самовары ведь делаем, медь закупаем возами из Екатеринбурга. А вам зачем?

Я прошел к верстаку, взял свой список материалов:

— Для ремонта пожарных насосов и изготовления вашего заказа. Казенные материалы идут месяц через Москву. А работу начинать надо сейчас.

Степан Кузьмич нахмурился, почесал затылок:

— Так вы говорите, насос наш еще только сделать надо? А у вас тут еще ничего не готово?

— Да. К сожалению, так получилось. Договор есть, задаток получен. Я бы рад выполнить обязательство. Но материалов нет.

Приказчик задумался. Походил по мастерской, руки за спиной, сапоги постукивали по деревянному полу. Остановился, посмотрел на разобранные насосы:

— А сколько времени надо? На наш насос?

Я прикинул в уме. Станок будет готов через три-четыре дня. Цилиндр выточить нужен день. Поршень подогнать тоже день. Клапаны сделать, собрать, проверить, еще три дня. Установить, испытать, тоже один день.

— Если материалы будут, то через две недели.

Степан Кузьмич остановился как вкопанный:

— Две недели? — недоверчиво переспросил он. — Господин капитан, Сидоров полгода обещал и не сделал. А вы две недели говорите…

— Я не Сидоров.

Приказчик посмотрел на меня внимательно, оценивающе. Прищурился:

— Вижу, что не Сидоров. Другой человек. — Помолчал. — А вы уверены? Две недели это серьезно. Хозяин очень ждет этот насос. Производство стоит, воду ведрами таскают! Рабочие время теряют, хозяин гневаться изволит.

— Уверен. Даю слово офицера.

Степан Кузьмич медленно кивнул:

— Слово офицера… Это дело. — Снова задумался, теребя цепочку от часов. — Слушайте, господин капитан. Вы человек разумный, вижу. Давайте так. Я схожу к хозяину, доложу. Пусть он сам решает, давать вам медь или нет. А вы пока подумайте, сколько точно нужно и на каких условиях.

Я кивнул:

— Разумно. Только не откладывайте. Каждый день промедления это день без исправных насосов для города.

— Понял. — Приказчик надел шапку, поклонился. — Тогда вот что. Хозяин сейчас на фабрике, недалеко отсюда. Минут двадцать пешком, не больше. Может, сами пойдете? Поговорите напрямую? Так вернее будет.

Я посмотрел на окно. Солнце еще высоко, до вечера часа три. Успею сходить и вернуться.

— Хорошо. Пойдем.

Степан Кузьмич просиял:

— Отлично! Пойдемте, провожу. Фабрика на Павшинской улице, в Чулковой слободе. Заодно хозяйство наше посмотрите, оцените масштаб производства.

Я снял рабочую куртку, надел сюртук, застегнул на все пуговицы. Поправил воротник, взял фуражку.

Обернулся к работникам:

— Семен Михайлович, я отлучусь на час-полтора. Продолжайте шабрение. Трофим Петрович, проверь колосник в горне, завтра может понадобиться. Филипп, закончи разборку насосов. В шесть часов всех буду, сам приду и закрою мастерскую.

— Слушаемся, Александр Дмитриевич, — отозвался Семен.

Я вышел вместе с приказчиком.

Пошли по улице. Степан Кузьмич шагал бодро, говорил охотно:

— Фабрика у нас большая, Александр Дмитриевич. Человек сорок работают, а то и больше. Самовары делаем разные, от маленьких, на два стакана, до огромных, на двадцать стаканов. Медные, латунные, с чеканкой, с росписью. Хозяин человек толковый, дело знает. Отец его, Федор Иванович, еще в тридцатых годах фабрику основал. А Степан Федорович продолжил, расширил. Сейчас самовары наши по всей России идут, в Москву, в Петербург, даже в Сибирь.

— Слышал о фабрике Баташевых, — сказал я. — Говорят, качество высокое.

— Еще бы! — Степан Кузьмич с гордостью выпятил грудь. — Сам государь наши самовары хвалил! В пятидесятом году нам дали право ставить на изделия государственный герб. Большая честь!

Мы свернули на Павшинскую улицу. Здесь дома попроще, деревянные, между ними дворы с мастерскими, сараями. Пахло дымом, металлом, углем. Слышался стук молотов, звон металла.

Впереди показался большой двор, обнесенный забором. За забором виднелись корпуса, деревянные, крытые железом. Из труб валил дым.

— Вот наша фабрика, — сказал Степан Кузьмич, указывая на ворота.

Мы вошли во двор. Просторный, чистый, посыпанный песком. Справа конюшня, слева склад с медными листами, сложенными штабелями. Прямо три корпуса: кузнечный, паяльный, отделочный.

В кузнечном цехе работали человек десять. Стучали молоты, гудел горн. Рабочие в кожаных фартуках ковали медные листы, придавая им нужную форму. Кто-то выбивал тулово самовара на болванке, кто-то ковал носики, кто-то ручки.

В паяльном цехе стояло человек пятнадцать за верстаками. Паяли детали самоваров, собирали в готовые изделия. Пахло канифолью, припоем. Шипело, дымилось.

В отделочном цехе самовары чистили, полировали, гравировали. Работали спокойнее, аккуратнее. Медь блестела, отражала свет из окон.

— Вот так у нас, — сказал Степан Кузьмич. — Полный цикл производства. От листа до готового самовара.

Я внимательно смотрел, оценивая увиденное. Производство налаженное, организованное. Рабочие знают дело, каждый при своей операции. Материалы хранятся аккуратно, инструменты в порядке.

Хорошее хозяйство.

— Хозяин в конторе, — сказал приказчик. — Пойдемте.

Мы прошли к отдельному зданию в углу двора. Небольшой домик, деревянный, побеленный. Окна чистые, крыльцо крашеное.

Степан Кузьмич постучал, открыл дверь, заглянул внутрь:

— Степан Федорович, можно? Тут капитан Воронцов, новый смотритель мастерской. Насчет насоса поговорить хочет.

Изнутри донесся хриплый голос:

— Пусть войдет.

Мы вошли. Контора небольшая, чистая. Стол массивный, покрытый бумагами. За столом сидел мужчина лет пятидесяти, плотный, широкоплечий.

Борода густая, седая, подстрижена ровно. Глаза серые, умные, внимательные. Лицо спокойное, но жесткое. Человек, привыкший командовать, принимать решения.

Одет богато, но без излишеств. Бархатная, темно-зеленая поддевка, белая шелковая рубаха, сафьяновые сапоги. На пальце массивный перстень с печаткой.

Он поднял голову, посмотрел на меня оценивающе. Взгляд цепкий, проницательный.

— Степан Федорович Баташев, — представился он, не вставая. — Садитесь, господин капитан.

Я подошел, сел на стул напротив. Степан Кузьмич остался стоять у двери.

Баташев откинулся на спинку кресла, сложил руки на животе:

— Слушаю вас, господин Воронцов. Степан Кузьмич говорит, вы новый смотритель мастерской. Насчет моего насоса пришли?

— Так точно. У мастерской имеется обязательство перед вами. Насос водоподъемный, задаток получен в размере сто рублей, срок исполнения давно прошел.

Баташев хмыкнул, глаза сузились:

— Давно прошел, это мягко сказано. Полгода прошло! Заказывал у Сидорова в октябре, обещал к январю сделать. Январь прошел, ничего. Обещал к Пасхе, опять ничего. К Троице обещал, пусто. Сто рублей задатка взял, пропил небось.

Голос недовольный, жесткий. Человек, которого обманули и которому это не понравилось.

— Сидоров уволен за злоупотребления, — ответил я спокойно. — Я гарантирую, ваш насос будет сделан. Но мне нужны время и материалы.

Баташев наклонился вперед, уперся локтями в стол:

— Время? Сколько?

— Две недели.

— Две недели? — Он недоверчиво покачал головой. — Сидоров полгода тянул. А вы две недели обещаете. Почему я должен верить?

Я встретил его взгляд, не моргая:

— Потому что я не Сидоров. Я военный инженер, офицер. Даю слово, выполню. Если не выполню, верну задаток полностью, из своего кармана.

Баташев молчал, разглядывая меня. Лицо непроницаемое, глаза изучающие. Оценивает, взвешивает риски.

Наконец медленно кивнул:

— Слово офицера… Ладно. Поверю. Но что вам нужно? Как это, нужны материалы?

Я достал из кармана свой список, развернул:

— Медь листовая три пуда, латунь прутковая два пуда, кожа выделанная двадцать аршин. Я уже подал заявку на казенные материалы, но они будут идти месяц через Москву. Я предлагаю вам дать мне взаймы, под расписку. Сейчас. Когда казенная поставка придет, верну.

Баташев взял список, пробежал глазами. Отложил, посмотрел на меня:

— Три пуда меди… Это рублей сорок стоит, не меньше. Латунь еще двадцать. Кожа рублей десять. Итого семьдесят рублей. Деньги немалые.

— Понимаю. Поэтому предлагаю условие, ваш насос делаю первым. В обмен на материалы. Через две недели привезу готовый насос, установлю, проверю. А материалы верну, когда казенные придут.

Баташев барабанил пальцами по столу, задумчиво. Смотрел в окно, на цеха, где работали люди. Потом перевел взгляд на меня:

— Насос мне очень нужен, господин капитан. Очень. Производство расширяю, котлов ставлю больше. Воду надо подавать постоянно, много. Сейчас рабочие ведрами таскают из колодца, время теряется, спины гнут. Насос поставлю, все быстрее пойдет.

Он встал, подошел к окну, сложив руки за спиной:

— Сидоров обещал, не сделал. Вы обещаете две недели. Верить или нет?

Я тоже встал:

— Степан Федорович, я понимаю ваши сомнения. Но посмотрите на факты. Я уже пару дней в должности. Уволил двоих воров, навел порядок в мастерской, чиню оборудование. Работаю, а не пью. Это что-то значит?

Баташев обернулся, усмехнулся:

— Значит. Мне уже докладывали про вас, круто взяли, говорят. Сразу в бараний рог. Двоих выгнали, остальные теперь как шелковые работают. Это хорошо.

Он вернулся к столу, сел, налил себе воды из графина, выпил. Поставил стакан, посмотрел на меня:

— Хорошо, господин Воронцов. Дам вам материалы. Три пуда меди, два латуни, двадцать аршин кожи. Взаймы, под расписку. Но условие, насос мой делаете первым. Ровно через две недели привозите готовый насос сюда. Я лично проверю. Если работает как надо, считаем долг погашенным. Если не работает или привезете позже, возвращаете материалы и задаток.

Я кивнул:

— Согласен.

Баташев протянул руку через стол:

— По рукам.

Я пожал его руку. Рукопожатие крепкое, купеческое, с нажимом. Рука широкая, в мозолях, видно, что человек, знаком с молотом и горном.

— По рукам, — подтвердил я.

Баташев отпустил мою руку, повернулся к приказчику:

— Степан Кузьмич, дай капитану три пуда меди листовой, два пуда латуни прутковой, двадцать аршин кожи выделанной. Запиши в расход. Капитан даст расписку.

— Слушаюсь, Степан Федорович.

Баташев достал из ящика стола чистый лист бумаги, перо, чернильницу. Придвинул ко мне:

— Пишите расписку. Что получили материалы взаймы, обязуетесь вернуть после получения казенной поставки.

Я взял перо, обмакнул в чернила, начал писать аккуратным почерком:

«Я, нижеподписавшийся, инженер-капитан Александр Дмитриевич Воронцов, смотритель насосно-гидравлической мастерской города Тулы, получил от купца Степана Федоровича Баташева взаймы следующие материалы: медь листовую три пуда, латунь прутковую два пуда, кожу выделанную двадцать аршин. Обязуюсь вернуть полученные материалы после получения казенной поставки, но не позднее двадцать четвертого июня тысяча восемьсот пятьдесят шестого года. В обеспечение обязательства изготовлю и поставлю водоподъемный насос согласно заказу от октября тысяча восемьсот пятьдесят пятого года к двадцать четвертому мая тысяча восемьсот пятьдесят шестого года.»

Дописал, просушил чернила, подписался. Дата десятое апреля тысяча восемьсот пятьдесят шестого года.

Протянул бумагу Баташеву. Тот внимательно прочитал, одобрительно кивнул:

— Грамотно написано. Видно, что офицер, образованный человек. — Достал печать, оттиснул на бумаге. — Вот и ладно. Степан Кузьмич, проводи капитана на склад, выдай материалы. Телегу дай, чтобы довез до мастерской.

— Будет сделано, Степан Федорович.

Баташев встал, я тоже. Он обошел стол, подошел ко мне:

— Господин Воронцов, скажу честно. Если сделаете насос как надо, в срок, буду еще заказывать. И знакомым купцам порекомендую. У меня связей много, всем насосы нужны, для фабрик, для домов, для бань. Работы хватит. Но если подведете, как Сидоров, больше дел не будет. Понятно?

— Понятно. Не подведу.

— Вот и хорошо. Идите, Степан Кузьмич проводит.

Я поклонился, вышел из конторы. Степан Кузьмич повел меня к складу.

На складе пахло металлом, маслом, деревом. Медные листы лежали штабелями, аккуратно сложенные. Латунные прутки связаны в пучки. Кожа рулонами на полках.

— Вот, — сказал приказчик, показывая. — Медь лучшая, уральская. Латунь тоже хорошая, без примесей. Кожу сами выделываем, для ремней самоварных.

Он позвал двоих грузчиков, крепких мужиков в фартуках. Те начали грузить материалы на телегу. Медные листы тяжелые, клали осторожно. Латунные прутки связали веревкой. Кожу свернули рулоном. Телега осела под тяжелым грузом.

Степан Кузьмич записывал в тетрадь:

— Медь листовая, три пуда ровно. Латунь прутковая, два пуда. Кожа двадцать аршин. Выдано капитану Воронцову десятого апреля.

Закрыл тетрадь, кивнул грузчикам:

— Довезите до мастерской на Заречной, дом двенадцатый. Помогите разгрузить, телегу верните.

Грузчики кивнули. Один взялся за уздцы, повел лошадь, другой пошел рядом. Телега покатила к воротам.

Я пошел следом. Степан Кузьмич проводил до ворот, сказал на прощание:

— Ну, с Богом, Александр Дмитриевич. Ждем насос двадцать четвертого. Не подведите хозяина.

— Не подведу.

Телега выехала на улицу. Я шел рядом, руки за спиной. Грузчики молчали, только телега поскрипывала.

Теперь главное работать не отвлекаясь. Доделать станок, начать точить детали, собрать насос, проверить, довести до совершенства.