И снова — здравствуйте!

Глава 63

«Не должно быть сложностей», — думал я. Ровно до тех пор думал, пока не увидел на полу в коридоре свежий труп обезглавленной крысы.

Одной из тех, что так быстро постарались покинуть моё чем-то им сильно не угодившее общество.

Крыса 200+ уровня. Убитая мгновенно, одним единственным ударом — это заставит напрячься кого угодно. Будь ты S, SS или даже SSS ранга! Ведь, чтобы такое проделать, надо самому обладать аналогичным уровнем.

Я вот, к примеру, не уверен, что смог бы так же быстро разобраться с этой тварью. Может быть, не менее эффективно, точно не менее кроваво, но вот быстрота и незаметность проделанной работы впечатляли чрезвычайно.

Особенно, незаметность. Труп ведь обнаружился совсем недалеко от входа в коридор, который начинался в стене того зала, где я сидел. То есть, меньше, чем в двадцати метрах от меня!

И это тело совершенно точно не лежало там до того, как я в этот зал свалился. Во-первых, оно было слишком свежее, а это я определял на уровне чувства крови: она была ещё практически «живая», полностью пригодная для употребления (что, кстати, тут же и произошло, в смысле — употребление. Вся кровь из трупа крысы, что в нем оставалась, и та, что пролилась на каменный пол, втянулись в моё тело через ноги). Во-вторых, стоит обратиться к особенностям фундаментальных законов функционирования этого мира. А конкретно к механизму появления «Инстансов» — он появился ровно тогда, когда я пролетел точку входа. Не раньше. До этого момента, ни его, ни мобов, его населяющих, не существовало.

Хотя, оставался, конечно, вариант, что подземелье было создано сразу со свежим трупом. «Для антуражу», так сказать, но это очень сомнительный вариант. Очень маловероятный.

В результате: на полу передо мной осталось иссушенное до состояния мумии тело безголовой крысы… отдельно от такой же иссушенной головы, шкала «наполнения кровью» в углу области моей видимости ненадолго проявилась, бегунок на ней немного двинулся вверх, правда, совсем чуть, едва заметно. Всё же, в сравнении с тем, сколько этой красной жидкости было мной поглощено в Займаре, одна единственная, пусть и нестандартная крыса — это капля в море.

Да — вся та кровь была израсходована после него. Иссушено в ноль, чуть ли даже не в минус. Да. Но сама-то шкала осталась такой, какой была там. Её эволюции, происходившие раз за разом, когда случалось «переполнение», так и не откатились назад. Шкала пустела, но деления её не раздвигались обратно. Масштаб оставался неизменным.

И в этом «масштабе», полностью поглощённая кровь крысы лишь едва шевельнула бегунок, плотно прилипший к дну шкалы.

«Ядро» A-ранга, естественно, тоже заняло своё место в моей сумке с расширением внутреннего пространства — лишним оно точно никогда не будет.

Однако, вопрос с тем, кто же убил крысу, и куда после этого делся — оставался открытым.

А такие вопросы совершенно не располагают к поспешным действиям. Оттого я соваться в коридор не спешил. Стрёмно было. Боязно…

Но, не поворачивать же назад?

Я взялся за управление своего «Дрона», достав убранный ранее планшет. Я подвесил рядом с собой, чтобы не оставаться в темноте, обычный, самый простой «светляк», наличием которого озаботился в то время, когда ходил по алхимическим, артефакторным лавкам и скупкам, подбирая материалы для выполнения заказа Рональда. Этот заказ, я, кстати, уже выполнил. Отдал и получил оговоренное золото, которое теперь лежало на моём счету в Гильдии, поскольку, в этот раз, я уже не доверял распискам, хранящимся в моей сумке — пример с потерей восьми тысяч золотых был до крайности показательным. Если бы я вовремя их до банка донёс, то они бы остались со мной и после потери сумки в Займаре. Я бы, в таком случае, может и Карточку Ивана бы выбрасывать не стал…

В общем, заодно с упрощённым «Дроном», я себе ещё разных бытовых мелочей понаделал, раз уж всё равно взялся.

Теперь вот «светляк» пригодился. Я повесил его рядом с собой, а «Дрона» медленно двинул вперёд в режиме сканирования во всех доступных ему диапазонах.

На два поворота вперёд было пусто. Ни крыс, ни их убийцы… А вот за третьим снова лежало тело. Только, теперь не обезглавленное, а с десятком сквозных ран, словно бедную крыску резко проткнули сразу несколько копий… а потом были выдернуты обратно и куда-то убраны. Причём, дырки располагались не горизонтально. Их расположение и само положение тела как бы прозрачно намекали на пол… или потолок.

Какая-то мысль попыталась пробиться к сознанию, но без особого успеха — слишком расплывчатой и нечёткой она была.

«Дрон» вернулся невредимым. Врагов на полсотни метров вперёд не было. Я вздохнул и сделал первый свой шаг вперёд по этому коридору. И… ничего не случилось. За первым последовал второй. Окончившийся едва слышным щелчком и сдвинувшейся на несколько миллиметров вниз частью казалось бы монолитного пола.

— «Ж-ж-жух!» — тут же, раньше, чем я мог бы отдёрнуться, даже раньше, чем мог бы сообразить, что надо отдёрнуться, пронеслось здоровенное лезвие. Через весь коридор. От стены до стены. Не знаю, какой оно было формы — не успел заметить. Да и трудно разглядывать лезвие, которое проносится в нескольких миллиметрах от носа.

Вжикнуло, и нет его. Вот оно было, а вот его уже нет. И только едва заметная тонкая полоска-щель, как рама, на стене, продолжается на потолке, на противоположной стене, в полу. Опоясывает створ коридора.

Вжикнуло, и нет его. Я облегчённо выдохнул и… упал на пол, так как у меня отвалилась выставленная вперёд нога. Та самая, которой я наступил на злосчастный камень.

Я сначала упал. Потом увидел обрубок и отдельно упавшую свою ногу. И только ещё через секунду пришла боль. Нет, не «боль», а «Боль!». И страх. Буквально животный ужас! Ужас не в том, чтобы умереть. Нет! Настоящий ужас — остаться жить калекой! Ужас, пришедший ещё оттуда, с Земли, с войны…

На самом деле, умереть-то никто не боится. Никто, собственно, просто не понимает, что такое смерть. От того не понимают, чего именно бояться. Смерть — это абстракция, которая может быть только с кем-то, с другими, но не с тобой. С тобой… она не может случиться. Ты просто не успеешь осознать, что она случилась. Ну что она там? Сама смерть — мгновение…

А вот выжить, но остаться калекой… вот тут-то у тебя будет мно-о-ого времени, чтобы осознать, переосознать, и перепереосознать своё новое состояние и положение.

Я упал. Сознание захлестнул ужас, а разум — паника. В панике разума руки живут своей собственной жизнью. Их никто не контролирует, так как нечему. Никакой логики в их действиях нет.

Так-то это касается всего тела, не только рук. Но для меня оказались важны именно руки.

Они схватили отвалившуюся, отрубленную выше колена, где-то на уровне середины бедра наискосок ногу. Схватили и приставили к обрубку. Как ребёнок приставляет кусок разломанной игрушки к месту слома, хоть и понимает уже, что оно не поможет, что оно бесполезно, что оно не прирастёт… Понимает, но всё равно делает. Это уже на уровне инстинктов, безусловных реакций, в которых разум не задействован…

И я приложил свою ногу к обрубку. Без надежды на что-то. На чистой панике…

В углу зрения снова проявилась «вампирская шкала». Проявилась, мигнула, как мигала, когда ресурс того, что она обозначала, расходовался. И…

Нога приросла!!!!!!

Это было… адски больно! Гораздо, ГОРАЗДО больнее, чем даже сам процесс её отсечения и последовавшие за тем моменты, когда боль свершившегося добралась до мозга. Но, одновременно с этим, эта новая, ужасная боль вызывала дичайшую, неконтролируемую радость.

Вой, слезы и смех счастья у лежащего на полу тёмного подземелья одинокого человека с растрёпанной причёской, растрёпанной бородой с совершенно безумным взглядом вытаращенных и блестящих глаз.

Хорошо, что меня в этот момент никто не мог видеть… Ну, за исключением парочки слишком любопытных крыс, что не вовремя решили вернуться и попялиться на меня из-за дальнего угла коридора.

Зря они это. Мне свидетели не нужны: две «волшебных» пули сорвались с указательного и безымянного пальца левой руки практически одновременно. И так же одновременно пробили этим любопытствующим головы, влетев правой крысе в левый глаз, а левой — в правый.

Рука вытянулась в их сторону, и кровь, пролитая ими на пол, потянулась, потекла по этому полу тоненьким, но довольно быстрым ручейком ко мне. Не прошло и полуминуты, как этот ручеёк добежал до моей руки, и принялся впитываться в кожу на ней.

Это было приятно. И это длилось. Жаль, что не так долго, как бы этого хотелось. Меньше минуты, и ручеёк иссяк. Закончился. А на полу за тем углом остались две иссушенных до состояния мумии тушки гигантских крыс.

Я медленно, с кряхтеньем поднялся на свои снова две ноги. Осторожно наступил на ту, которой недавно лишился, проверяя, как она меня слушается. Слушалась хорошо. О недавнем повреждении ничего не напоминало… пока штанина не отвалилась и не сползла к самому ботинку.

— Упс, — тихо хмыкнул я, глядя на это зрелище. Должно быть, крайне забавное. И совсем не крутое.

А «Разведчик всегда должен круто выглядеть!..».

Я ещё раз хмыкнул, достал из сумки дешёвенькое F-ранговое «ядрышко» и приложил к повреждённой ткани, снова раскатав в нужное положение пострадавшую част форменных брюк. Небольшое усилие, привычное и обыденное, после которого, штаны снова целы, и ничем не напоминают о недавнем сраме… ну, кроме самого факта, что они теперь Артефакт F-ранга…

Внезапно я дернулся и едва успел остановить готовую сорваться с пальца пулю: из темноты, со стороны зала ко мне летела сова. Знакомая сова — фамильяр Герина. Со свёрнутым в трубочку листом бумаги в лапах.

Хм? Круто! Я и не знал, что она так может! Полезная какая зверушка…

— На, кушай! Заслужила! — достал я из своей сумки завалявшийся пакетик со специальными сухариками… ну или, чем там на самом деле? Я как-то не захотел в свое время вникать, из чего оно сделано, когда покупал.

Зачем тогда покупал?

Ну так элементарно: сову эту кормить. Подлизаться хотел… да и, на самом деле, прикольно это! Настоящую живую, всамделешнюю сову с руки покормить… Не, ну а что? Вы бы не покормили, скажете, если бы была такая возможность? Вот честно?

Вот и я кормил… Первую неделю. Потом привык. Надоело. А пакетик вот в сумке остался. Вот — пригодился!