И снова — здравствуйте!

Глава 38

В богато обставленном просторном рабочем кабинете, в мягком кресле с высокой резной спинкой, за шикарным рабочим столом, выточенным из единой части ствола огромного дерева какой-то явно не дешёвой породы, восседал высокий широкоплечий мужчина. Телосложение, осанка его, манера держаться — всё это вместе складывалось в то, что обычно принято называть «аурой властности». Кроме того, было ещё что-то такое… неявное, невидимое и ненаблюдаемое глазами, но при этом, ощущающееся всем существом того, кто имел бы смелость смотреть на этого человека. Что-то такое давящее, заставляющее нутро наблюдателя сжиматься, а шею самостоятельно клонить тяжелеющую голову вниз. У очень немногих хватило бы душевных сил этому незримому давлению сопротивляться.

Одет мужчина, как и полагалось в таких общих роскошных декорациях, царственно: дорогие ткани, идеальный пошив и подгонка по фигуре, обилие золота и драгоценных камней.

Короны на голове не было. Она стояла на столе рядом — небольшая, лёгкая, аккуратная, но при этом вполне узнаваемо каноничная — Императорская.

Корона стояла на столе. А вот на лице мужчины была красно-золотая маска, полностью скрывающая это лицо. Не было видно даже глаз — на их месте были глухие тёмные до полной односторонней непрозрачности стёкла.

Всё вместе создавало ощущение гнетущее. Особенно маска и эти совершенно черные провалы на ней, которые, казалось, что бы не делал хозяин кабинета, куда бы не смотрел он на самом деле, неотступно следили за каждым движением посетителя. Пусть это и не могло на самом деле быть так — никто не может следить с неослабевающим вниманием постоянно, но подсознанию этого не объяснишь. И оно, собственное подсознание, щедро добавляло скованности и беспокойства гипотетическому посетителю… кроме тех скованности и беспокойства, что тот и так чувствовал бы, находясь в личном рабочем кабинете на приёме у Императора мощной, раскинувшейся на огромной территории, одной из двух сильнейших держав континента. У Императора, имевшего грозную и даже несколько зловещую репутацию.

Гвардеец, что заглянул в приоткрывшуюся после предварительного стука и произнесённого Императором вслух разрешения дверь, не был новичком. Он видел своего Императора не впервые. Стоял на боевом посту возле дверей его кабинета уже не единожды. Но и на него действовала эта «Аура Правителяь», заставляя ежиться и вздрагивать под «взглядом» этих черных провалов в зловещей красно-золотой маске.

— К Вам посетитель, Ваше Императорское Величество, — взяв себя в руки, достаточно четко и ровно произнёс Гвардеец.

— Кто? — коротко подал голос из-под своей маски хозяин кабинета. Слово было коротким, прозвучало требовательно и жестко, что вызвало подсознательное желание Гвардейца втянуть свою голову в плечи, а после и обратно — во внешнее, отделённое этой дверью от кабинета пространство. Однако, Гвардеец не был новичком и сдержался, не поддался этому желанию.

— Мэтр Рэйзор, Ваше Императорское Величество, — удержав голос твёрдым, ответил он. — С бумагами. По срочному вопросу. Пропустить?

— С секретариатом визит согласован? — уточнил мощный, звучный и не лишённый красоты голос из-под красно золотой маски.

— Так точно, Ваше Императорское Величество! — поспешил ответить Гвардеец. — Он записан на высочайший приём. Время совпадает.

— Впускай, — не шевельнулся сидящий в своём кресле Император, в то время, как всё тот же голос прозвучал из-под маски.

Голова Гвардейца тут же скрылась. Через несколько секунд дверь, закрывшаяся за головой Гвардейца, снова открылась, впуская в помещение спокойного несуетливого мужчину, телосложением и богатством одежд сильно уступающего хозяину данного кабинета. Однако, некая внутренняя сила в нем была. И была она немногим меньше той, что излучал в пространство скрывающийся за красно-золотой маской человек… хотя, человек ли? Про Императора Шаада, Яго Наргола, каких только баек в народе не ходило. Некоторые его на полном серьёзе называли Големом. Големом, воплощённым самой Древней Магией Императорского Рода Нарголов — древнейшего Монаршего Рода континента. Древнейшего и наиболее таинственного. Големом, воплощённым в жизнь, в тот момент, когда на Яго, тогда ещё лишь человека и Наследника, а не Императора, было совершено покушение.

Яго был последним из Нарголов. И с его смертью Род бы прервался… чему воспротивилась сама Кровь Древних Королей, явив свою Силу…

Но это был только один из сотен слухов. Один, причём ещё не самый невероятный или пугающий.

— Приветствую Вас, Ваше Императорское Величество, — почтительно поклонился вошедший.

— Что заставило столь занятого человека, как сам Ректор Магической Академии, оторваться от важных Гильдейских дел и искать внимания Императора… не в традиционное для такой встречи время? — прозвучал голос из-под маски с долей яда. Сам же обладатель всё так же не шевельнулся, произнося это. Создавалось впечатление, что голос существует сам по себе, отдельно от тела, скрывающего лицо за маской.

— Те самые «важные Гильдейские дела», Ваше Величество, — не смутился посетитель. — Не достаточно срочные, чтобы использовать экстренные прямые каналы связи и чрезвычайные протоколы, но достаточно нетерпящие отлагательств, чтобы дожидаться ежегодного Большого Приёма.

— Что ж, — после небольшой паузы, видимо, свидетельствовавшей об обдумывании произнесённого гостем кабинета его хозяином, прозвучал голос Императора. — Проходи, Рэйзор. Садись. Поговорим.

Посетитель не заставил повторять дважды. Он прошёл к столу и занял гостевое, стоящее перед ним кресло, которое было заметно проще и ниже, чем то, в котором восседал хозяин кабинета. Что было вполне логично: статус и положение говорящих сторон должно быть ясно видно даже в таких мелочах. И то ещё само по себе приглашение садиться в присутствии Императора, пусть и не прилюдно, на Большом или Малом Приёме, а в личной приватной беседе за закрытыми дверями — значит очень не мало. Красноречиво говорит о Госте.

— Разрешите обеспечить приватность? — усевшись в предложенное кресло, спросил тот, кого называли Мэтром Рэйзором, поднимая руку с пальцами, готовыми сложиться в какой-то хитрый магический знак.

— Нет, — прозвучал голос хозяина кабинета жёстко и строго. Магии ближе двадцати метров от своей персоны Император не позволял никому, никогда и никакой. Только его собственные Артефакты. Многократно проверенные.

Так же и чужих Артефактов на том же расстоянии от себя Яго не терпел.

Естественно, Ректор Магической Академии прекрасно знал об этих правилах. От того сейчас и не имел при себе ни одного Артефакта, Амулета или магического инструмента. Это, в первую очередь, было проконтролировано ещё на входе в Императорское крыло Дворца… многократно.

Этот же его вопрос и жест… пожалуй, можно было бы расценить, как… хулиганство. Или ответную колкость на яд, прозвучавший в голосе Императора ранее.

— Приватность обеспечена, — произнёс голос хозяина кабинета, в то время, когда тело впервые сделало какое-то движение. Этим движением стало перемещение левой руки с подлокотника кресла к небольшой хрустальной сфере, стоявшей на поверхности стола недалеко от этой руки. После прикосновения сфера неярко засветилась.

Гость одобрительно кивнул, опустил свою руку, расстегнул принесённую с собой папку и достал из неё несколько исписанных листов бумаги, которые положил на стол перед Императором.

— Запрос разрешения на ликвидацию, Ваше Величество, — вздохнул он.

— Объяснись, — прозвучал голос Императора. Сам же он больше, после активации сферы, не шевелился. К легшим на поверхность стола листам бумаги его маска не опускала глазниц.

— Понимаю, что не время, — снова вздохнул Ректор. — Я помню, что такие запросы объединяются в общий список и подаются на Большом Приёме, предварительно проходя согласование со службой Имперских Охранителей, но случай, в этот раз, особый. СБ опасается, что к моменту Большого Приёма может уже быть слишком поздно.

— Имя? — прозвучал голос Императора.

— Ичиго. Медный Авантюрист из Каракуры. Нынче: студент-«бытовик» первого курса, — с новым вздохом произнёс Ректор Академии.

— Три недели прошло со дня начала занятий. И уже в отдельном списке на ликвидацию? — прозвучал в голосе хозяина кабинета некий намёк на ехидство.

— Чрезвычайный случай, — развёл руки посетитель. — В бумагах подробное заключение СБ и психологов.

— Я хочу услышать. От тебя. Сам.

— Психически нестабильный Маг Смерти S-уровня опасности. Уже выжег шесть Кругов Медитации вместе с аппаратурой фиксации, — пожал плечами Ректор. — При этом, стабильно высокий прогресс в усвоении изучаемого материала. Он и сейчас, ещё до того, как началась настоящая магическая практика, становится сильнее каждый прожитый день. С началом же практики, прогнозируется качественный скачок и лавинообразный рост Силы. Если ликвидировать, то прямо сейчас — потом будет поздно.

— Прогноз? — прозвучал спокойный голос Император.

— Ожидается Маг сравнимого с самим Харуто Юдзуми уровня опасности. То есть, возможно приближение к SSS-рангу.

— Не даю Императорского согласия на ликвидацию, — неожиданно для Ректора упал вердикт Императора.

— Яго, — даже отбросил натужную вежливость гость. — Ты понимаешь, что слетевший с катушек SSS Маг Смерти — это проблема для всего континента? Чтобы его попытаться остановить, как и тогда с Харуто, придётся даже с Д`Шардами и Драконами объединяться? Ты готов к этому? Ты понимаешь, что потери будут колоссальными? Что, возможен даже новый Катаклизм?

— На столе лежат бумаги, — прозвучал равнодушно-спокойный ответ неподвижной статуи Императора. — Прочти, Рэйзар. И тогда поговорим.

Ректор нахмурился, но спорить не стал. Он нашёл глазами стопку исписанных листов, о которой говорил Яго, молча взял и принялся за чтение.

Полтора десятка тяжёлых минут в комнате висела тишина, нарушаемая редким шелестом откладываемых листов. Затем Ректор откинулся на спинку своего кресла и устало потёр переносицу.

— Значит, Герой, да?.. — вздохнул он.

— Превозмогатор с мощнейшей «Сюжетной Бронёй» и… возможно, Божественным Покровительством, — сказал Император. — Поздно устранять.

— И какой выход? — после нового молчания спросил Ректор. — Готовиться к Катаклизму?

— Это само собой, — прозвучал вздох из-под красно-золотой маски.

— Но? — уловил недосказанность Рэйзор. — У тебя есть какие-то мысли по этому поводу?

— Мысли… мысли есть, — прозвучал голос Императора. И на этот раз только глухому или тупому не послышалась бы в нём усмешка. И злорадство…