И снова — здравствуйте!

Глава 41

— Пять монет? — хмыкнул я. — «Дополнительная услуга»? — чуть приподнял изогнутую бровь, направляя свой искрящийся смехом (надеюсь) взгляд на девушку.

— Приватность, — ответно улыбнулась мне она. — Нас не побеспокоят, пока мы не решим сами покинуть эту столь гостеприимную полянку. А также, ни один звук отсюда не потревожит покоя тех, кто снаружи, будучи заглушён интересными свойствами окружающей нас зелени… специально для этой цели выведенной.

— Ты так доверяешь этим… эльфам? — не мог не удивиться я.

— Репутация стоит слишком дорого, чтобы ей рисковать, подставляясь так грубо, — пожала плечами, после чего опустилась на покрывало и с удовольствием потянулась всем телом Анна. На это было приятно смотреть: тело девушки радовало глаз своими линиями, которые так заманчиво вновь очертило потянувшееся вместе с ней платье. — А у этого заведения очень хорошая репутация. Очень, — добавила Анна, закончив своё движение и вернувшись к исходной позе, а в руке у неё появилась небольшая прозрачная, по виду, очень напоминающая хрусталь сфера. Или шар? Если полая внутри, то, ведь это вроде бы «сфера»? А если сплошная — то шар? Ничего не путаю?

Так вот эта — была сплошная: значит — шар. Небольшой, размером примерно с грецкий орех, прозрачный хрустальный шарик с какой-то вроде бы букашкой, застывшей в самом его центре.

Этот шарик, который опять, как и монеты, непонятно, когда, откуда и как успела извлечь Анна, она положила на поднос, стоящий между нашими покрывалами. Положила, и шарик начал мягко, едва заметно светиться. «Подсветка» была такой, что сразу становилось очевидно — она не является основной функцией шарика. Скорее уж индикация, указывающая на то, что другая функция, та, которая как-раз основной и является, активирована и работает. Возможно, ещё и на то, в штатном ли режиме эта функция работает, нет ли каких-то проблем и отклонений…

Блин, ну я сам Артефактор, мне такие мелочи и моменты интересны, они меня занимают. А так-то да — хрустальный слабо светящийся шарик… Артефакт A-ранга. У простой баронской дочки. Даже не Наследницы Титула. Угу — ничего необычного.

Я изогнул бровь и искривил губы в саркастической усмешке.

— Моя семья очень богата, — поймав взгляд, легко пожала плечами блондинка. — Можем себе позволить такие вот приятные мелочи, — сказала и потянулась за кувшином.

— Можно? — испросил разрешения я, показав глазами на этот шарик. — Я не сломаю. Честно! — и поднял руки перед собой.

— Возьми, — улыбнулась она. Я ждать себя не заставил. Тут же потянулся и поднял Артефакт какого-то неизвестного мне Мастера. А то, что создатель этой штучки — Мастер, сомневаться не приходилось. Я… чувствовал это произведение искусства. Не знаю, возможно это так работала Система, с её «Навыками», которые, в моём случае, были уже достаточно высоки. А, возможно, просто глаз уже стал намётанным, так как я и сам уже склепал не один и не два десятка поделок. Знаю теперь, куда смотреть, как смотреть, на что обращать внимание.

— Крас-с-сивая штука, — протянул я, поворачивая Артефакт перед собой, присматриваясь к структуре «хрусталя», составлявшего его основу. — А что за букашка в центре? Я ведь правильно понимаю, что основная функция завязана как раз на её «природные свойства»? «Ядро» по большей части здесь идёт лишь как усилитель и транслятор матрицы, содержащейся в ней…

— Ниситский комар, — улыбнулась, разглядывающая увлеченного меня девушка. — Тварь даже не F-ранга, а что-то едва-едва переваливающее за рамки простого насекомого. Обитает в Ниситских Болотах… прозванных «Тихим Ужасом»… Локация 200+.

— Тихий Ужас… как поэтично, — попробовал на звучание это сочетание слов.

— Да уж, Авантюристы — личности творческие… те, что до двести плюс дорастают.

— И что комар? Ты начала рассказывать? — переспросил я, продолжая разглядывать букашку в «хрустале».

— А что комар? У этой гадости только одно свойство: он тихий. Имеет какую-то очень сложную «ауру», которая на расстоянии в пятнадцать сантиметров от него гасит абсолютно любые звуки. Да ещё и искажает зрительное восприятие, — ответила Анна, налившая себе в стакан сока, вернувшая кувшин обратно на поднос и теперь с видимым удовольствием потягивавшая его редкими мелкими глоточками, перемежая ими свои реплики.

— Звучит интересно, — ответил я.

— Звучит… а ты представь себе целую стаю таких вот комариков, которая постоянно вьётся вокруг тебя, лишая нормального зрительного и слухового восприятия. Они же в лицо лезут… открытые участки кожи ищут. А там и трясины, и топи, и монстры… и тишина.

— Тихий Ужас… — хмыкнул я. — А в какой это стороне? Там, наверное, что-то интересное, ценное растёт, раз уж 200+…

— Наверное, растёт. Это у травников спрашивать надо, — равнодушно пожала она плечами.

— Ещё бы они отвечали что-нибудь, — вздохнул я, вспомнив Ночь Отражения и молчаливые тени расходящихся от Озера под утро Травников. Даже не поздоровался ни один. Гады невежливые.

Я положил слабо светящийся шарик обратно на поднос и откинулся на сене, обдумывая только что увиденное и понятое. Кажется, до меня начинал доходить сам принцип, по которому местные Артефакторы делают что-то сложнее «светляков» и «заточки» низкорангового оружия. Они ведь не программируют материал, как я, напрямую через посредство самого «ядра». В печи контакта ведь с кожей и энергией мастера нет. Прямого контакта я имею в виду. А вязью рун много не напрограммируешь — это ж не Python, не C, и даже не Basic. Да даже, если бы и был нормальный полноценный язык программирования у местных, всё равно же: сколько листов занимает нормальная, более-менее функциональная программа? Сотни и тысячи строк кода. При всём желании такое не разместишь в одной ячейке, в углублении, подготовленном для «вплавки» «ядра».

Получается, местные Артефакторы берут существо, либо элемент существа, материал с интересующим их свойством, каким-либо образом помещают его в заготовку, а затем используют «ядро» достаточно высокого ранга, чтобы закрепить, транслировать и тиражировать это свойство. Ну и усилить его, само собой. Как с тем же комаром. Ведь, по сути, что сделал Мастер, создавший этот шар? Всего лишь «растянул» пятнадцатисантиметровую «естественную» сферу тишины и искажений насекомого до пяти-шести метров.

Я работаю не так. Например, при создании своего планшета, я начинал вообще с того, что писал на обратной стороне подготовленной под него доски программу на алгоритмическом языке программирования. А потом брал «ядрышко» E-ранга и осторожно начинал прокатывать его ладонью по планшету, прямо по тексту, вливая в «ядро» энергию. Катал, пока оно полностью не «всасывалось». А поверхность планшета не очищалась от надписей. Затем снова брался за «ручку» и наносил новую часть текста…

Это сначала. Работало, кстати! «Ядро» естественно не понимает языка программирования. В нем же нет компилятора. Но! Главное было, что Я понимаю то, что написал.

Но писать эти строчки — долго. Тогда, я начал заменять алгоритмический язык блоксхемами, постепенно всё сильнее и сильнее «укрупняя» блоки.

И я вот даже не возьмусь судить, какой из методов эффективнее: мой или местных. Плюсы и минусы есть у обоих. Например, возможность ошибки в тексте. Наличие такого «бага» заставляло меня тратить «ядро» на «обнуление прошивки», чтобы начинать всё заново. Наличие образцового элемента возможность ошибки исключает.

С другой стороны, мой метод универсальнее и менее требователен к материалам.

Ну и само собой — боль. Местным Мастерам её, с их подходом, испытывать не приходится. В отличии от меня.

Пока я предавался размышлениям, стакан Анны опустел и она снова взялась за кувшин. Только, в этот раз за другой.

— Не люблю алкоголь, — поморщился я, по запаху определив содержимое этого кувшина. Для этого не пришлось даже вставать с места — вино было исключительно ароматное. С глубоким, насыщенным и не лишённым приятности букетом.

— Так я ж не тебе, — снова усмехнулась она. — Мне самой надо будет расслабиться… Но, ты прав — позже, — подумав, поставила кувшин на место. Вместо него взяла другой, получается, уже третий, судя по запаху, с каким-то интересным соком, какого мне ещё пробовать не доводилось.

Всё-таки, даже, кода под рукой есть такой уникальный специалист, как Али, чтобы попробовать всё-всё-всё, надо, как минимум, подозревать существование этого всего-всего-всего. За прошедшие три недели, я успел заценить многое. Но до «всё» было ещё очень и очень далеко. Именно этот вот сок я ещё не пробовал. И, кстати, даже не представлял пока, из чего именно он отжат. Но запах был вкусный. Поэтому, я не поленился и взял с подноса свой стакан, чтобы подставить его. Анна улыбнулась, покачала головой на мою наглость, но соку налила и мне, прежде, чем вернула кувшин на поднос.

— Расслабиться… приватность… твои слова и действия как-то начинают настораживать, Анна, — решил я пошутить, поднося стакан к губам и осторожно пробуя незнакомый напиток. — Учти — буду визжать и сопротивляться!

— Ну, на счёт визга или иных звуков, мы вроде бы уже говорили, — с улыбкой кошки, повернулась ко мне она, поддерживая мою шутку. — Можешь визжать столько, сколько захочешь — никто не услышит.

— Что ж, значит, визжать — отставить. Буду экономить силы для сопротивления, — показательно поразмышляв, ответил я.

— Знаешь, Иван… — налив себе стакан сока и вернувшись на своё покрывало, легла поудобнее, подоткнув под голову побольше спрятанного под этим покрывалом сена, посмотрела вверх, туда, где странное поле сферы искажений от работающего артефакта причудливо преломляло падающий свет, создавая странные картины, делающие мир каким-то нереальным, словно во сне. — Моя семья очень богата… и достаточно влиятельна… И я не случайно оказалась именно сейчас в Авалоне… я искала тебя.

— Это и ежу понятно, — вздохнул я, понимая, что легкий ненапряжный обед в крутом ресторане в приятной компании красивой девушки начинает неотвратимо превращаться в скучный серьёзный, да ещё и, возможно, неприятный мне разговор.