Хроники пилота: Звездолет для бунтаря

Глава 24

Автоматная очередь прорезала резким хлестким звуком воздух. Ковалев, высунувшись на миг из-за массивной станины, за которой прятался, вдарил по металлической твари.

И ничего. Ни царапины. Лишь пули серебристым потоком легко ссыпались на пол. Металлическая гадина развернулась, ударила мощным лучом, прочертив глубокую борозду у ног полковника. Но почему-то не стала сдвигаться так, чтобы достать его, уничтожить, сжечь дотла. Клацающий звук перезарядки. Ковалев вновь приподнялся, выпустил еще одну автоматную очередь.

И тут же последовал удар узкого пучка лазера слева. Это выстрелила Дарлин. Луч прочертил тонкую полоску на металлической шкуре чудища. И она тут же исчезла.

Я выхватил дезинтегратор. Навел в самую середину металлической твари. Бумс. Попал. Прямо по центру образовалась небольшая круглая дырка. Что за черт? Этот выстрел должен был рассыпать эту мерзость на кварки. И тут же на моих изумленных глазах отверстие будто бы заросло, края сошлись, не оставив ни следа от выстрела. А «чемодан» развернулся ко мне. Совсем рядом выплеснулась ослепительно-яркая энергия лазерного луча. Но я машинально подскочил вверх и перелетел на другую сторону коридора.

— Эдгар, лови, — услышал я тихий голос Зайцева.

Схватив так кстати подъехавшую плазменную винтовку, быстро проверил заряд. Прицелился. Сдвиг рычага. С оглушительным грохотом до звона в ушах из винтовки вырвался огромный шар голубоватой плазмы. Стукнулся о металлический щит чудища, отбросив шагов на пять. Но не причинил никакого вреда. Откуда такая прочность у этого ублюдка? Невероятно.

«Чемодан» вернулся, медленно подплыл ко мне и заржал, прямо, как обычный человек.

— Рей, Эдгар Рей, неужели такими игрушками ты можешь меня победить?

Странно, почему это металлическое чудище не убило нас сразу? Оно играло с нами, как сытый, ленивый кот с полузадушенной мышкой. Красуясь, выпускало мощный заряд. Остальные «кейсы» с голосом майора Григорьевой и Светланы лишь висели неподалеку, будто зрители в партере наблюдали за представлением, которое устроил главный «актёр».

Из левой части коридора, из-за поворота, выплыл еще один плоский предмет. Что-то бормоча себе под нос. И я вдруг вспомнил того парня, недоверчивого ко мне. Который говорил так невнятно, быстро. Сергей Павлов.

Я перекатился на другую сторону. Подскочил за арку и нажал на рычажок дезинтегратора. Бумс. Удар пришелся прямо в центр металлической твари. Отбросило его в сторону. Со звоном она стукнулась о стену. Замерло сердце — я ждал удара лазером. Но «чемодан» лишь покачался и вновь занял свою позицию в центре.

Понятно. Значит, оружием обладает лишь лидер, говорящий голосом маршала Туровского. Но лазерный луч у него чудовищной силы. Откуда он берет энергию? Вряд ли в этой плоской штуковине могла спрятаться целая электростанция на пару гигаватт.

— Что ты проверяешь, Эдгар Рей? — лидер этих тварей, главный «кейс» коротко засмеялся. — Никому из вас не уйти от моих ударов. Захочу и прикончу вас всех мгновенно. В один миг прикончу.

— А чего ж тогда ждешь? — выкрикнул я. — Убивай.

— Я никого не убью и отпущу вас всех. При одном условии. Ты поделишься со мной технологией создания туннелей. И все. Эдгар, ты будешь свободен. Вместе со всеми твоими друзьями.

— Да я бы с удовольствием это сделал. Если бы знал, как вытащить из собственной головы.

— Ну это дело поправимое, — металлический хлам подплыл ближе. — В нашей лаборатории мы снимем копию твоего нейро-интерфейса, и ты будешь свободен.

— Не получится. Мой нейро-интерфейс уникален. Это выяснил глава Центра нейро-биологии моей планеты, лучший в этой области ученый — Астор Мулен. Мой мозг нельзя скопировать и загрузить в голову кого-то еще.

Я вышел из-за арки, спокойно, не прячась, обошёл гада. Он лишь поворачивался за мной, следил за моими движениями. А я шагал, будто раздумывая, медленно приближаясь к цели. На ходу поднял и забросил на плечо плазменную винтовку.

Прыжок. И я оказался у двери. Рванул ручку, бросился внутрь. Вот оно! Всю комнату занимал громко гудящий агрегат с рядами высоких прозрачных цилиндров, где творилось нечто невероятное. С огромной скоростью метались разряды ослепительных молний. Рождалась мощная энергия, укрощенная, заключенная в стеклянную оболочку-тюрьму. Сверху цилиндры закрывала крышка, оплетенная клубком толстых проводов, словно семья питонов свила там гнездо.

Бах-бах. Вылетевшие из плазмагана комки голубой плазмы с грохотом обрушились на агрегат, разнесли в клочья, оплавили метал. Звон разбитого стекла. И теперь из основания одиноко торчали покрытые гарью оплавленные, словно свечи, стержни. А весь пол усыпала груда осколков битого стекла.

Дверь распахнулась, влетел плоский «ящик». И застыл на пороге. Сложив руки на груди, я ждал, ждал, что он скажет. Что сделает.

Но он развернулся и вылетел пулей. Я бросился за ним. Схватив дезинтегратор, пальнул в него. Бах. На этот раз дыра оказалась больше. Разошлась глубокими трещинами. Пуфф. «Чемодан» распался в мерцающее облако пыли. И медленно осыпался серебряной крошкой на пол.

Лазерный пучок ударил в другую металлическую тварь, изображавшую Григорьеву. Разорвал на куски. Металлические ошметки с грохотом и звоном обрушились на пол. Это Дарлин использовал свой бластер. Она — молодец, моя Принцесса. Не растерялась, не испугалась.

Второго дезинтегратором расщепил Зайцев. Последний металлический кейс пытался сбежать от нас. Но Ковалёв выскочил из-за своего укрытия, парой прыжков нагнал и наградил такой автоматной очередью, что рассек беднягу на две половинки. Обе шмякнулись со звоном на пол.

Все вышли и своих убежищ. Ковалев распахнул дверь, обвел взглядом хаос, который я там устроил. Хмыкнул. Покачал головой. С шумом захлопнул и подошел к нашей группе.

— Мерзавцы, подонки, убили маршала, заманили в ловушку. Гребанные уроды.

С всхлипами задышал прерывисто, отвернулся. Глаза повлажнели. Постарался незаметно смахнуть слезы.

— Нет, они живы, — сказала Дарлин. — По крайней мере, я вижу, что температура их тел соответствуют температуре живых людей. Там какое-то помещение. И я вижу там четыре фигуры. Они неподвижны. Видно привязаны.

— Вы их нашли, Дарлин? Нашли⁈ — Ковалев бросился к ней, схватил за руки, вгляделся с надеждой в лицо.

— Да, и я теперь вижу, — подтвердил я. — Инфракрасный сканер показывает. Только я не пойму, где это.

— Ну-ка дай посмотреть, — Ковалёв подошел ко мне, изучая мою физиономию пристальным взглядом.

Я вывел изображение на внешний экран. Тот повис на фоне стены большим мерцающим полупрозрачным прямоугольником. Полковник подошел ближе. Задумался, теребя подбородок. А я решил не спрашивать разрешения, скачал схему, которую обнаружил в мыслях Ковалёва и совместил с моим изображением.

— Опа! — вырвалось удивленно у Ковалёва. — Только я подумал. И вот уже схема тут. Это ты, Копперфилд, это устроил? — обернулся, бросил на меня недовольный взгляд. — Залез мне в голову? Психологический обыск?

— Извини, полковник, так получилось. Для пользы дела, — я усмехнулся. — Давай, расскажи нам лучше, как туда добраться.

— А чего, добираться? — вступил в разговор Зайцев. — Идти недалеко. Это же вот тут рядом. В коридоре. Пошли покажу, — он махнул рукой.

Всей толпой — андроиды, я, Дарлин, Ковалев, Ларри мы направились за Зайцевым, который уверенно свернул вправо, где обнаружилась глубокая ниша и в конце дверь с небольшим овальным оконцем.

Ковалёв подошел, попытался заглянуть внутрь. Осмотрел панель с кодом. Покачал головой.

— У меня нет кодов для этой двери.

— Дай, я посмотрю, — я отодвинул его от панели.

Нейро-интерфейс проник внутрь всей системы, прошерстил.

— Да тут все открыто, — я нажал рычаг на двери, рывком открыл.

Ничего. Никто не выпрыгнул из темноты, никто не шмальнул лазерным лучом. Я пошарил на стене, нашел выключатель. Помещение залил неяркий бледный свет из потолочных ламп.

Перед глазами предстало омерзительное зрелище. С потолка свисали огромные розовато-бурые кожистые коконы, сходились сверху в пучок переплетенных между собой тонких щупалец.

— Мерзость какая, — бросил Ковалёв брезгливо.

Зайцев согнулся пополам, закашлялся и выбежал из комнаты, прикрыв рот руками. И мы услышали, как он блюет в коридоре.

Остальные не оказались такими чувствительными. Я первый подошел к самому большому кокону и попытался его разорвать. На удивление он легко поддался. Обнажив голову мужчины, глаза плотно зажмурены, лицо иссиня-бледное. Похож на мертвеца, которого вытащили из могилы.

Но тут он открыл глаза, дернулся, попытался освободиться сам. И все, кто был рядом бросились помогать ему. Наконец, все кожистые ошметки свалились вниз. Мужчина выпрямился в полный рост, весь покрытый слизью, начал машинально отряхиваться. И я узнал Туровского. Лицо его уже порозовело, глаза вновь стали ясными.

Андроиды быстро, будто по команде, начали аккуратно и ловко освобождать остальных, не заботясь, что на них льется мерзкая полупрозрачная жижа. Появилась на свет, как Дюймовочка из цветка худенькая девушка, рыжий огонь волос проступал даже сквозь мерзкую слизь.

Последней освободили Григорьеву. Она не удержалась на ногах, шлепнулась на жирную задницу, поводила вытаращенными глазами, как безумная. Я едва не расхохотался. Андроид помог ей встать, опираясь на его руку, она приподнялась, едва не поскользнувшись на жиже, что растеклась от коконов по всему полу.

Маршал оглянулся, счастливая улыбка тронула его губы. Обнял подошедшую девушку, прижал к себе, поцеловал в лоб.

— Все в порядке, зайка? — сказал тихо, но таким задушевным ласковым тоном, что стало понятно, как он обожает дочь он.

Маршал и полковник обнялись, как лучшие друзья. Туровский отстранился, взглянул в лицо Ковалева, улыбнулся.

— Не чаял уже, что вы меня найдете. Думали здесь и помрем всё. Как дошли сюда? Без приключений или как?

Ковалев не стал рассказывать, как мы сражались с «кейсами», которые имитировали голоса маршала и остальных. Затем они направились в коридор, снизили тон голосов почти до шепота. Смешно. Я все равно все понимал, о чем они говорят.

— Ты все-таки решил сжечь станцию? — спросил Ковалёв.

— Да. Это единственный вариант. Другого не вижу.

— И Хозяин дал согласие на это?

Повисла пауза, но я ощущал, как Туровский колеблется, сказать эту фразу или нет. Но в конце концов решился:

— Нет, Андрей. Не дал.

— Не дал? А как же ты…

— Я сам принял решение. Это мое решение, понимаешь? Вождь предложил использовать нуль-волновой резонатор. Мол, это убьет всех тварей.

— Ну, и почему не использовать его? Попробовать-то можно было?

— Мы пробовали, Андрей. Пробовали. Это ничего не дало. Вначале нуль-волновой резонатор действовал, твари исчезали. Мы думали, они исчезнут навсегда. Но потом, видно, они приспособились, привыкли. И опять вылезли. Им уже стало плевать на все эти наши ухищрения. И потом. Дело даже не в этих тварях. Станция сильно разрушена, она в любой момент может сойти с орбиты и упасть на Землю. А с работающими двигателями на ядерном топливе — это катастрофа! Ядерная зима. Понимаешь?

— Разумеется, понимаю. Почему же ты не смог уговорить Хозяина? Тебе всегда раньше это удавалось.

— На этот раз не вышло. Он наотрез отказался. Сказал жестко так, эта станция — наш форпост защиты против пришельцев. Без нее Земля станет беззащитной.

— Подожди-ка, Михаил Николаевич. А как же наши военные базы на Луне, на Энцеладе, на Титане? Мы буквально через месяц запускаем строительство базы в поясе Койпера. Зачем нам этот хлам? Ты сказал это ему?

— Сказал. Несколько раз сказал. Он возразил, что станция лучше всего оснащена и ее легко отремонтировать.

— Ни х… себе отремонтировать! А эти твари они ж там расплодились, как у себя дома. Людей жрут, с ума сводят… бррр, — Ковалёв явно вспомнил ту фиолетовую тварь, которая затмила ему мозги, и он ходил в бассейне, как сломанный робот.

— Ну вот, Андрей, ты понимаешь. А он нет.

— Может быть, он боялся, что это уничтожит наш военный флот на станции? Не хочет потерять?

— Да я ему объяснил, что мы все перегоним на другие базы, — в сильнейшем раздражении бросил Туровский. — На Землю, там огромный ангар выстроен. Под землей. На другие базы. Он ни в какую. И я принял решение — уничтожить станцию, сжечь на солнце, — маршал говорил уверенно, как человек, принявший тяжелое, даже опасное решение. — И пусть меня за это арестуют, как изменника, даже расстреляют, но я не отступлюсь. А ты? Ты со мной, Андрей? Ты можешь отказаться…

Ковалев задумался, надолго. Я ощущал по обрывкам мыслей, что носились в его голове, как металлические шарики, ему мучительно трудно принять слова маршала, в нем боролось две совершенно разных силы — преданность Туровскому, его другу, и преданность Вождю.

— Я с тобой, Михаил Николаевич. С тобой.

— Отлично. Но всё-таки жаль только, что придется уничтожить и весь наш флот в ангарах. Столько сил вложили, — вздохнул так тяжело, что становилось ясно, как он переживает.

— Не придется. Перегоним. На Землю. Или на другие базы. Без проблем.

— Не сможем. Нет. Ты понимаешь, я ведь не смогу официально вызвать сюда пилотов. Да и времени не хватит. Надо все провернуть, как можно быстрее.

Я замер, понимая, что скажет Ковалёв, всей своей сущностью чувствовал, даже что-то внутри затрепетало, чуть пальцы похолодели от предчувствия.

— Не надо вызывать пилотов. У нас есть один и его достаточно.

— Подожди? Ты имеешь в виду этого пришельца Эдгара Рея? Он же чужак. Даже наш язык не понимает. Как он сможет пилотировать наши корабли?

— Может. Он все может. Я дал ему универсальное руководство. А поскольку он не понимает нашего языка. Он его просто перенес в свою базу. И лишь потом это понял.

Мерзавец, напомнил еще раз, как обвёл меня вокруг пальца, как младенца. Хотя. Внутри росла какая-то гордость, восхищение самим собой. Попасть на чужую планету и освоить тут все их летательные аппараты разом — разве это не мечта любого пилота?

Подслушивая их разговор, я решил времени не терять и осмотреть остатки коконов. Дарлин сидела на корточках перед кучкой грязновато-розовых ошметков, проверяла что-то своим сканером. Чуть прикрыв глаза, переносила в свою базу.

— Ну что, эти коконы скалькутсы сделали?

Дарлин бросила на меня задумчивый взгляд, но покачала головой отрицательно.

— Нет, это скорее всего кто-то другой сделал. Другая раса.

— Так, интересно, — я присел рядом, потыкал пальцем в кучку, вытащил один омерзительно склизкий кусок. — Значит, кроме скалькутсов здесь есть еще какие-то чужаки? Кстати, когда я сверзился вниз, нашёл интересный материал. Хочу тебе показать. Передам сканы. Может что-то найдешь в своей базе. Я ничего не нашел.

Дарлин прикрыла глаза, как делала всегда, когда было нужно сосредоточиться на новой информации. И когда вновь открыла, в ее взгляде я уловил растерянность, и даже затаенный страх.

— Что? Что⁈ Что ты увидела?

— Я не уверена пока, — она встала и направилась наружу.

Но я схватил ее за рукав, пытаясь заставить рассказать.

— Эдгар, я должна все проверить. Каких-то выводов делать не хочу. Пойдем. Нас ждут.

Наша разношёрстая компания стала больше на четыре человека. И если возвращение маршала Туровского и его очаровательной дочери вызывало радостное чувство. Но маячившая рядом с ними массивная фигура майора Григорьевой портила всё настроение.

— Ну, Эдгар, я вас поздравляю с успешным окончанием этой сложной операции, — маршал сделал шаг навстречу, протянул руку.

Рукопожатие сильное, уверенное, но по-настоящему дружеское. Туровский вновь напомнил мне отца. Военной статью, умными синими глазами. Смелый, решительный человек. И мужественный, если смог принять такое решение наперекор этому их Вождю.

— Андрей рассказал мне, как вы отличились сейчас. Вы — молодец, настоящий боец. Мы рады, что вы к нам присоединились. Вы теперь универсальный пилот у нас.

— Эдгар у нас летает на всем, что летает. И даже на том, что не летает. Без крыльев, — Ковалев не удержался от издевки. — Да, кстати, Михаил Николаевич, Эдгар кое-что нашел тут рядом. Представляешь целый вычислительный центр пришельцев. Возможно, этих самых скальктусов.

— Подожди, каких пришельцев, — Туровский бросил растерянный взгляд на полковника. — Каких… как ты сказал? Скаль… чего?

Ковалёв замер, вскинул брови, растерянно заморгал.

— Я послал тебе доклад об этих тварях, — сказал медленно, почти по слогам. — Там все расписал. Они маскируются под людей, используют фильтр… как его…

— Фильтр восприятия, — я пришел на помощь полковнику. — И щит невидимости.

— Ничего не понимаю. Я ничего не получал. Никакого доклада, — в голосе Туровского явно ощущалось раздражение.

— Не получал? Может не успел увидеть. Эти гады устроили восстание на лунной базе. Убили коменданта, охрану. Потом… — он хотел сказать: «похитили меня, пытали», но не стал. — Потом исчезли. Их на Земле может быть несколько сотен. Они очень агрессивные. И найти их трудно.

— Андрей, ты прекрасно знаешь, что твои отчеты я читаю в первую очередь! — отчеканил Туровский. — Когда ты направил мне его?

— Часов двенадцать назад.

— Интересно, интересно. Значит, кто-то перехватил твой отчет, и я его получить не смог. Это плохо, очень плохо. У нас завелся «крот».

Что такое этот «крот» я не знал точно, но предположил, что так земляне называют шпионов. Кто-то сильно не хочет, чтобы информация о чужаках стала известна. Но почему?

— Я проверю, Михаил Николаевич, — сказал Ковалев.

— Доклад у тебя есть сейчас? Передай мне. Я прочту прямо сейчас.

Туровский углубился в текст, и чем больше читал, тем сильнее хмурился. Отрывался от текста, и словно уходил в себя. Прочёл быстро. Но когда поднял глаза на Ковалёва, то в них светилось что-то похожее на недоумение, растерянность.

— Непонятно одно, откуда они взялись.

— Я думаю, их звездолёт разбился где-то на Земле или Луне, — встрял в разговор я. — На лунной базе мы с Тимуром Селивановым нашли термоядерный реактор корабля пришельцев. В технических туннелях. Они там пытаются его восстановить, но похоже у них что-то не получается.

Удивился, почему полковник не включил мою информацию в свой доклад. Это же так очевидно?

— Почему же они не попросили помощи у землян? — Туровский взглянул на меня с долей недоверия. — Ну как вы, Эдгар. Мы бы оказали им помощь. К чему эти дурацкие провокации? С якобы бунтом, потом это похищение твое, — он бросил взгляд на Ковалёва, тот смутился, отвел взгляд. — Да, я знаю об этом. Почему ты не захотел сообщать?

— Я не до конца уверен, что Вайсерман связан с пришельцами. А не просто решил отомстить. Я не допрашивал его.

— Ладно, разберемся. Давайте вернемся к нашим баранам. И так время потеряли.

Группа наша выросла, по мне так стала слишком большой и не управляемой. Но Туровский смог все организовать. Возглавляли и замыкали андроиды. Потом шёл маршал с полковником. Дарлин со Светланой, они уже о чём мило беседовали, я не стал прислушиваться. Обычная женская болтовня. Светлана что-то быстро рассказывала, а Дарлин хитро улыбалась. Нашли другу друга. Зайцев с интересом слушал Павлова. Ларри не слушал никого, и ни с кем не разговаривал. Вытащив из своих бездонных запасов бутерброд, он жадно его уничтожал, открывая огромные куски, двигая челюстями, как заведенный.

В коридоре мы наткнулись на завал, который стал еще больше. Балки, куски обшивки, провода завалили проход. И тут я уж думал, что покажу маршалу волшебные действия своей пушечки. Но сильно ошибся.

Туровский выхватил свой планшет, тонкий, большой. Быстро провел пальцами по экрану. Мягкое жужжанье электромоторов. В потолке отошла панель, вылетевшие оттуда шары подлетели к завалу, выпустили две пары манипуляторов, аккуратно и быстро убрали весь хлам, распихали по сторонам. И так же незаметно исчезли в люке, который закрылся за ними. А мы всей толпой легко и просто прошли через образовавшийся проем.

Но я предвкушал, как продемонстрирую свою портальную пушку маршалу, как он удивится ее эффективности.

И вот этот миг настал. Мы вышли вновь к бездне, где в самом низу пылали золотым огнем двигатели Ядерный Шторм.

Но на лице Туровского не отразилось ни малейшей растерянности. Казалось, он видел это много раз. Не стал подходить к краю ямы, на дне которой пылал жаркий огонь ядерных двигателей. Наоборот, отошел в сторону, к стене у входа. Отодвинул какую-то незаметную панель, под которой оказался экран. Поколдовал там буквально один миг.

С тихими скрежетом выехал мост из скреплённых друг с другом панелей темно-серого металлического сплава, упёрся в противоположный берег. Выехали крючья, плотно прижав всю конструкцию. Рядом с основным полотном выросли, схлопнулись ограждения-перила.

Вместе с разочарованием, что я не смог показать свои достижения маршалу, нахлынуло восхищение. Туровский так легко и просто решал любые проблемы, разрушал взмахом руки все препятствия, что вырастали перед нами раньше непреодолимой преградой. На лице полковника я увидел грусть, видно ему тоже не терпелось показать, что за магическую технологию он обнаружил.

Друг за другом мы перешли через мост, такой прочный, что даже не прогибался под ногами целой толпы. Оказавшись на противоположной стороне, Туровский спросил:

— Что за вычислительный центр вы тут нашли? Покажите мне?

— Туда лезть надо, — проворчал Ковалёв.

— Не надо никуда лезть, — наконец-то у меня возникла возможность показать маршалу, на что я способен.

Я вызвал на внешний экран изображение зала с высокими прозрачными пластинами, включенными в них золотыми квадратами, стеной с непонятными закорючками.

— И что тут от инопланетян? — не понял Туровский. — Самый обычный вычислительный центр. У нас таких много. Я сам их инспектировал. Правда, — он на миг задумался. — Не припоминаю, чтобы в моем списке числился этот.

— Это не просто компьютерный комплекс, — возразил я. — Здесь экран, — я ткнул в изображение. — На котором непонятные значки, символы. Их не сделали земляне. Я вообще не смог понять, чей это язык. А мой нейро-интерфейс, — я постучал по виску. — Может разобрать любой текст. Но только не этот.

— А Дарлин видела? Смогла разобрать? — Ковалёв с надеждой посмотрел на девушку.

— Пока я не расшифровала эти символы. Это не просто чей-то язык, это тайнопись. С очень сложной защитой.

— Вот как? — Туровский поднял удивленно бровь. — Ну значит, будем ждать. Да, я передам этот текст нашим ученым-лингвистам. Надеюсь, они помогут вам, Дарлин, — хорошо так, по-доброму улыбнулся, заставив Ковалева нахмуриться.

Путь до центра управления прошел без приключений. На нас никто не напал. Ни Кошмар, ни мерзкие зорлаксы, стало немного скучно, будто я вместо пилота экстракласса превратился в обычного таксиста.

Сама рубка управления с её необъятным залом, зеркальными панелями, сквозь которые по-прежнему сочился бледный равнодушный свет солнца, перестала вызывать удивление. Все разошлись. Дарлин со Светланой шли под ручку, как закадычные подруги. Ларри, видно объевшись, просто уселся за один из столов, равнодушно отбросив высохший труп в ярко-оранжевом комбинезоне. Зайцев и Павлов ушли в сторонку, тихо о чем-то разговаривали, заливаясь смехом. Видно, травили анекдоты.

Туровский занял место у центрального пункта управления. Умело, профессионально быстро начал набирать коды. Ковалев встал за его спиной, с интересом наблюдая за ним.

— Вот, Эдгар, смотрите.

Передо мной в клетках высветились медленно вращающиеся летательные аппараты. Ковалев уже демонстрировал их мне. На этот раз все они все ожили, мерцали отдельными узлами, бежали рядом технические характеристики. Огромные монстры — звездолеты, легкие изящные спейсфайтеры, и этот странный летательный аппарат, напоминающий орла, который взмахнув огромными крыльями, застыл в воздухе.

— В общем так, Эдгар. Вся надежда на вас. Эти аппараты надо перегнать на Землю. Вот эти, — он обвел рукой часть экрана — на лунную базу. Звездолеты лучше всего вывести на орбиту где-нибудь за Плутоном.

Я подошел ближе, бросил взгляд на экран.

— Да, это все прекрасно. Но вот что я не понимаю. Вот прилечу я на космолете на Землю. Поставлю в ангар. Ну, а потом, я на чем прилечу обратно? Как я вернусь?

Интересная задачка для маршала. Наверно, он и не задумывался об этом. А уж полковник тем более.

— Все очень просто, Эдгар, — маршал явно не растерялся, обернулся к Ковалёву. — Андрей, пригони-ка сюда свой транспорт. Твой флаер. Он на автопилоте у тебя? Ну так вот, Эдгар. На наших космолетах есть специальные направляющие, зажимы. Ну, знаешь для того, чтобы для десантной операции закрепить там технику — танк, зенитку, вертолёт. Они гибко подстраиваются под любой размер. Наши конструктора разработали по моей просьбе. Я их испытывал на учениях. Мы туда закрепим флаер полковника. Вы прилетаете на базу, отцепляете флаер и на автопилоте возвращаетесь в точку отправления. Он летит не так быстро, может отдохнуть. Управлять им не нужно. Это беспилотник. Только в бортовой компьютер ввести программу полёта, и он всё сам сделает.

Я поразился умению маршала решать любую проблему. Во мне это породило смесь досады, зависти и восхищения. Туровский постоянно показывал умение спокойно и точно решать любую задачу. И при этом совершенно не задаваться перед нами, ни своим высоким положением, ни интеллектом.

Странный звук вырвался из динамиков. То ли начало какой-то пафосной симфонии, то ли гимна.

Но маршал и полковник синхронно вздрогнули. Ковалёв отшатнулся от стола, лихорадочно оглянулся, будто пытался найти укрытие от взрыва бомбы.

С экрана кто-то смахнул изображения красавцев-звездолётов, космолётов. Возникло крупным планом лицо, которое я так часто видел на плакатах. Низкий лоб, зачесанные назад темные с серебрёнными нитями волосы. Крупный бесформенный нос, густые усы, скрывающие почти весь рот. И пронизывающий, пристальный, хитрый и в то же время всезнающий взгляд.

— Михаил Николаевич, дорогой. Мы ждем вашего доклада о положении дел на станции, — начал без предисловий этот человек.

Странно, что я хорошо его понял. Будто бы голос шёл не издалека, а прямо отсюда, с этой станции. И я считывал мыслеобразы напрямую. Но как это могло быть?

Туровский посерел лицом, сутулился. Бросил на меня бездумный, но растерянный взгляд. Мне показалось, что в глубине его синих глаз мелькнул страх, чего раньше я никогда не видел.

— Да, Иосиф Виссарионович. Я уже составил доклад об использовании нуль-волнового-резонатора. Пришлю вам.

— Зачем присылать? Не надо присылать. Просто приезжайте к нам. Передадите все лично. И возьмите с собой этого вашего пришельца. Вы называли его Эдгар Рей. Мы хотим познакомиться с ним. Нам это будет полезно. Михаил Николаевич, мы знаем, твой личный пилот погиб. Так что посылаем тебе космолёт с экипажем. Примите их, как полагается. Ждем вас.

Динамик щелкнул, лицо исчезло. Но в мозг впечаталась картинка человека с таким холодным, жестким, пронизывающим взглядом, от которого дрожь пробежала по спине.

Туровский развернулся к нам, вздохнул тяжело. Глаза его потемнели, он словно осунулся, опустились плечи, весь как-то он сник. Самые обычные слова этого человека с экрана будто бы парализовали смелого, решительного маршала, каким он представлялся мне. Это поразило меня.

— Он хочет меня арестовать, — проронил безнадежным, усталым тоном. — Это всё. Конец.