Хроники пилота: Звездолет для бунтаря

Глава 22

— Какой космолёт? — я успел схватить Ковалёва за рукав. — Ты забыл, что у тебя есть личный пилот?

Он развернулся ко мне, выражение его лица совсем не понравилось мне. Зло сощуренные глаза, сжатые в тонкую линию губы.

— Рей, ты не летишь. Всё, — он попытался вырвать свой рукав из моих пальцев, но я держал его очень крепко.

— Почему? — я подошел вплотную, пытаясь понять причину такой перемены ко мне.

— По кочану.

— Послушай, полковник, мы все равно должны были вернуться на станцию. Там у меня мой челнок. Мне он нужен. Я хочу добраться до моего звездолета, вытащить члена моей команды. Без челнока я этого сделать не смогу.

— Хорошо, — Ковалев тяжело вздохнул. — Мы полетим вместе. Но Дарлин не полетит.

Ах, вон оно что. Полковник не хочет брать с собой Дарлин, боится за нее. Влюбленный дурак.

— Андрей, если вы хотите, чтобы я стала вашей женой, вы должны обращаться со мной, как с обычным, нормальным человеком, а не со слабой и беспомощной женщиной.

Дарлин подошла, встала рядом со мной. И она прекрасно всё поняла. И это ласковое обращение «Андрей», а не полковник. Хитрая, умная Дарлин.

Ковалёв прикрыл устало прикрыл глаза, он казался теперь старше и как-то болезненно бледно выглядел.

— Обложили, черти, со всех сторон, — проворчал он, наконец.

Но судя по тому, как мягко прозвучал его баритон, да еще ниже на полтона, от обращения Дарлин к нему по имени он просто растаял, стал податливым, как пластилин. Лепи, что хочешь из влюбленного идиота.

— И еще, нам надо еды захватить.

— Ты что не наелся, Рей? Столько еды вон на столе.

— Это не для меня. В космолете сидит Ларри, он голодный.

— Голодный? Ты шутишь, Рей? Или издеваешься? В космолете продуктовых пакетов на восемь человек!

— Ты не знаешь Ларри. Он все уже сожрал. И да, еще один момент. Ему надо вернуть скафандр.

— Сразу куча проблем и вопросов, — Ковалев покачал головой, но кажется уже совсем не сердился. — Ладно, я сейчас отдам распоряжение. Собирайтесь быстро.

Когда мы с Дарлин переоделись в наши скафандры и оказались около космолета, то я увидел фигуру в бело-синем скафандре, которая маячила на фоне светло-серого фюзеляжа. Рядом черными тенями возвышались два андроида. У ног одного стояла здоровенная сумка, закрытая на молнию. Даже больше той, что мы видели в служебном флаере.

Молча вместе мы вошли в воздушный шлюз. И как только дверцы шлюза выпустили нас в салон, я вновь услышал смачный храп, доносящийся с кресла пилота. Ларри опять дрых.

Дарлин быстро, но грациозно, как только могла только она, проскользнула в проходе и присела на место второго пилота. Ковалев остановился в проходе между креслами, о чем-то крепко задумался, ушёл в себя, словно что-то пытался вспомнить, очень важное. Но потом устало опустился в кресло около двери. Пару раз причесал влажные волосы пятерней, потер лицо ладонями. Напряженное выражение лица не изменилось, он все время о чем-то думал, но прятал мысли так глубоко, что считать их мне не удавалось.

Его безмолвные стражи, андроиды прошли в заднюю часть и скрылись за створками ворот грузового отсека.

— А, ты пришел, Эдгар? — Ларри проснулся сам, потянулся всем телом так, что хрустнули все позвонки. — Пожрать принес? А то я сейчас готов корову сожрать. Как твой гребанный полковник поживает? Когда я увижу свой скафандр? Я забыл уже, как он выглядел.

— Я принес твой скафандр, Ларри, можешь забрать, — Ковалёв подал голос. — И еды тебе сообразили.

— А, извините, полковник, я не думал… — Ларри вылез из кресла и выскочил в салон.

Схватив сумку, которую Ковалев выставил на столик у иллюминатора, Ларри в диком нетерпении ее раскрыл. Вытащил пакет со скафандром, небрежно бросил его на кресло. И ринулся вытаскивать коробочки с едой. Открыв одну, жадно впился зубами в бутерброд, урча, как голодный кот, жрущий кусок мяса.

С большим удовольствием я расположился в кресле пилота, противоперегрузочная система мягко и нежно обволокла тело. Вспыхнули экраны на панели управления, закрутились вокруг меня каруселью, побежали строчки символов, графики, проступили тонкими четкими линиями схемы узлов аппарата. Река информации, такая привычная, понятная потекла в мой мозг, давая ощущение легкой эйфории, аж мурашки пробежали по коже. Начал проверку всех систем по чек-листу. Ого, кто-то загрузил нас топливом под завязку. Хватит долететь до Земли и сто раз ее облететь.

— Эдгар, ты долго еще будешь возиться там, б… — голос Ковалёва резанул по ушам своим нетерпением.

— Полковник, если ты хочешь совершить самоубийство, делай это за пределами моего аппарата. Я должен все проверить. И это моя работа пилота, — совершенно спокойно отчеканил я. — Мне тоже нужно, чтобы все работало, как часы. Или… как ты там говорил? Грош цена мне? Маршрут прежний? До шлюза палубы номер три?

— Я даже не знаю, цела там эта палуба и этот шлюз гребанный, — проворчал Ковалёв. — Может там к едрене фене всё разнесло на куски. Мы можем долететь до станции и облететь её? Или надо сразу стыковаться?

— Можем, конечно, облететь. Значит, я выставляю маршрут до станции, затем переходим на орбиту вокруг нее. Я правильно понимаю?

— Да! Давай отправляйся уже!

Я закончил проверку, включил все противоперегрузочные капсулы. Они друг за другом закрылись над Дарлин, Ларри. Свою я пока не закрыл, а капсула полковника на экране мерцала красным цветом, возвещая, что защитить пассажира не может.

— Полковник! — я обернулся, заметив в какой позе сидит тот. — Там на стеночке рядом картинка высветилась, какую позу надо принять в кресле. Если ты так не сядешь, то, когда мы полетим, превратишься в кисель. Мы быстро полетим, очень быстро. И мне придется тебя в пятый раз оживлять.

Ковалев тихо выругался и расположился в кресле, нацепив себе намордник воздушной маски. Оргстекло капсулы, наконец, сумела выполнить свою миссию, закрыв полковника с головой.

И я тут же оказался под колпаком. Экраны вокруг меня не исчезли, да они и были видимы только мне через мой нейро-интерфейс.

После проверки всех систем, я вдруг понял, что этот аппарат может лететь гораздо быстрее, и добраться до станции мы сможем не за час, а за минут десять земного времени. Только разгоняться придется быстрее. Но в прошлый раз мы почему-то не использовали капсулы для защиты от перегрузки, а сейчас я обнаружил, что они вполне пригодны для того, чтобы выполнить просьбу полковника и доставить его на место моментально.

И не успели мы покинуть негостеприимную пепельно-серую пустыню, как начала вырастать громада космической станции, на этот раз она не поражалась стройными формами, а чудовищными повреждениями, что нанесли взрывы. Казалось, что страшный зверь выгрыз из тела красавицы огромные куски.

Космолет теперь облетал уже станцию, когда я выключил защиту, капсулы поднялись вверх, исчезли в щелях кресел.

— Подожди, мы уже прибыли? — подал голос полковник. — Рей, как ты умудрился?

— Магия, товарищ полковник. Я чародей.

Что я увидел главное — шлюз, где я оставил свой спейсфайтер, цел и невредим. И я без колебаний устремил космолёт к шлюзу рядом. Пристыковались мы, на мой взгляд, идеально. Но я не мог усмирить колотящееся сердце, когда все вместе мы вышли из шлюза.

Люк в салон спейфайтера отошел с тихими шорохом.

— О! Какие люди прибыли! — в кресле подскочил Зайцев.

Выбежал к нам на встречу, обнял меня. Отодвинул в сторону, словно пытался разглядеть на моем лице изменения и вновь обнял.

— Ну как там, на Луне?

— Нормально все, Толян. У вас тут что произошло?

— Лейтенант Зайцев, — грубо оборвал нашу встречу закадычных друзей Ковалёв, — Доложи обстановку, твою мать.

— Есть, товарищ полковник, — Зайцев испуганно отшатнулся от меня и встал на вытяжку перед Ковалевым, чья недовольная физиономия могла испугать кого угодно. — Докладываю. Товарищ маршал получил разрешение на уничтожение станции.

— Что⁈ — у Ковалева вытянулось лицо, побледнел. — Уничтожить⁈ Станцию! Что ты несешь, б…!

— Вот, он оставил это распоряжение, — Зайцев перестал пугаться перемен настроения Ковалева, вытащил планшет и сунул под нос полковнику.

Ковалев нахмурился, желваки заходили под кожей. Углубился в чтение. Потом медленно, как будто осторожно, чтобы не разбить, отдал планшет Зайцеву. Повернулся ко мне. Помолчал.

— Маршал решил настроить двигатели станции так, чтобы она направилась к солнцу, упала на него и сгорела.

— Зачем так сложно? — не понял я. — Почему не вывезти всех людей и не взорвать? Так проще.

— Нельзя. У станции ядерные движки. «Ядерный шторм». Если станция свалится на Землю, будет экологическая катастрофа.

— А, ну тогда ясно. И что дальше?

— Они отправились к рубке управления. Но тут взрывы, видимо, их где-то завалило по дороге.

— Что-то я не понимаю. А почему они не долетели до рубки на космолёте? Ваши челноки же могут пристыковаться к шлюзу рядом с центральной рубкой.

— Рей, что за бред ты несешь⁈ — бросил Ковалев с досадой. — А кто, по-твоему, стал бы пилотировать космолёт? Пушкин? Александр Сергеевич?

— Ну, я не знаю, почему ваш этот Пушкин не мог пилотировать. Вызовете его с Земли что ли.

Ковалев вдруг расплылся в такой обидной ухмылке, что захотелось треснуть его по физиономии, а Зайцев согнулся, хлопая ладонями по коленям, заржал, закатился в таком бурном приступе смеха, словно я ляпнул нечто совершенно непристойное.

— Рей, иногда мне кажется, что ты просто придурок.

— Эдгар, — Дарлин ощутимо сжала мое предплечье, сказала тихо, но строго: — Пушкин — земной поэт девятнадцатого века. Русский поэт.

— Да, плевать мне какого он века. Почему этот поэт должен пилотировать космолет?

— Это устойчивая идиома, Рей, — Ковалев перестал улыбаться, взглянул серьезно и как будто с какой-то жалостью. — Означает она то, что у нас нет пилота, кроме тебя. Ты понял? Маршал ждал нас с базы, но решил добраться по техническим туннелям. Почему тебе, б… надо объяснять элементарные вещи?

— А почему я должен знать, кто такой Пушкин и что это какая-то земная идиома?

— Но ведь Дарлин знает. Вы разве не с одной планеты?

— Дарлин знает об этом, потому что в ее базу нейро-интерфейса загружены данные по всем известным разумным расам. И по человечеству тоже. А мне это даром не нужно.

— Ну что же ты такой дикий неандерталец-то? Что тебе мешает знать то же, что и Дарлин?

— Потому что, полковник Ковалёв, — отчеканил я, придвинулся почти вплотную. — Не хочу всяким мусором засорять свои мозги, — постучал по виску. — Не хочу загружать лишней информацией. Чтобы места было побольше на то, что мне нужно. Это понятно? Ладно, что дальше? Мы можем сами добраться до рубки и включить движки?

— Добраться можем. А вот включить не сможем, — объяснил Ковалёв. Такое действие разрешено только маршалу Туровскому. По его биометрическим параметрам.

— Ну хорошо, давайте долетим до рубки, — предложил я. — И попытаемся пройти до места, где сейчас маршал. Может быть, он жив еще.

— Как, б…, мы его найдем? — проворчал Ковалев. — Мы даже не представляем, где он может быть.

— Это вообще проще простого. Я просканирую своим инфракрасным зрением. Если он жив я это увижу. Кстати, Ковалёв, мы тебя так и нашли на заводе. Тимур дал схему, а я обнаружил твое теплое еще тело.

— Идея неплохая, — задумчиво протянул Ковалев. — Может быть, что-то и получится из этого. Если сможем спасти маршала…

— То ты получишь благодарность или, может быть, орден? — я не удержался от сарказма.

Ковалев смерил меня хмурым взглядом, словно облил с ног до головы дерьмом.

— Пошли обратно в космолет, дикий ты человек. Куда ты? — увидев мой порыв. — Ни на твоем полетим, на том, что сюда добрались.

— Я знаю, мне кое-то забрать надо.

Я ринулся в спейсфайтер, вытащил оттуда здоровенный агрегат, напоминающий огромный фонарь, с глубокой бороздой по корпусу сверху.

— Это чего такое? — Ковалев с нескрываемым удивлением осмотрел орудие в моих руках. — Фонарь что ли? Зачем он нам?

— Сам ты — фонарь, дикий ты человек, — не удержался я, чтобы вернуть полковнику его обидные слова. — Это портальная пушка. Я с ее помощью зорлакса завалил. Понял?

— Она создает порталы? Серьезно? Покажи.

Я вскинул пушку к верху, щелкнул переключателем — на потолке проявилось овальное отверстие, замерцали края. Мгновенно повернул под ноги полковника. Бах! Ковалёв провалился внутрь и выпал сверху с потолка. С трудом поднялся, потирая ушибленные колени. И только в этот момент я понял, насколько глупо поступил. Высоченный в два этажа потолок, бетонный пол. Полковник мог вполне переломать себе ноги. Или вообще убиться. И пришлось бы жениха Дарлин вновь воскрешать.

Прихрамывая, и потирая локоть, Ковалёв добрался до нас, и попытался сжечь меня таким гневным взором, что я мог задымиться. И лишь слабость не позволила ему вцепиться мне в горло. Подоспела Дарлин. Взяв полковника за руки, проворковала таким заботливым, деликатным тоном, что могло растопить любое, даже ледяное сердце:

— Андрей, вы ушиблись? Вам помочь? Извините Эдгара, он иногда ведет себя, как ребенок.

— Ничего, Дарлин, — он мягко обнял ее за талию, чуть прижал к себе. — Идиотские шутки вашего напарника я переживу. Пошли в космолёт, лучший пилот Вселенной. И пушку свою прихвати. Пригодится.

— Товарищ полковник! — к нам подскочил Зайцев. — Можно мне с вами отправиться? Мы с Эдгаром такие дела делали. Помнишь, Эдгар, как мы тут тварь уделали, которая рожала шары? Пожалуйста!

— Ладно, поедешь с нами. Скафандр захвати.

— Есть, товарищ полковник.

Когда мы вернулись в космолёт, прошли через шлюз, я услышал громкое чавканье, будто бы в салон пробралась большая собака. Ларри жадно доедал последний бутерброд. Отрывая здоровенные куски, перемалывая челюстями. Он даже не удосужился выйти вместе с нами.

— Полковник, я говорил тебе, что Ларри все сожрет.

Ковалев промолчал, видимо, все-таки обиделся. Молча проследовал к креслу, устроился там, потирая колени.

Я не удержался, вызвал наноботов, направил их к полковнику, они закружились вокруг него веселой золотистой стайкой.

— Извини, полковник.

— Да ладно, давай уж, заводи шарманку, — Ковалёв вздохнул, но тон его голоса меня успокоил.

Без приключений мы добрались до шлюза, ведущего к центральной рубке. Здесь всё осталось по-прежнему. Яркие лучи солнца проходили сквозь стеклянные панели потолка, рассыпались в голубоватую дымку над стоящими дугой столами с мониторами. Лишь едва заметный слой пыли показал, что никто кроме нас здесь не побывал.

Зайцев спустился прыжками по металлической лестнице, обошел мониторы, бросил взгляд на большой экран, висевший в левом углу. Дарлин же просто присела в кресло около стены.

Ковалев опустился на стул перед центральным дисплеем, бездумно пощелкал клавишами, покачал ногами, будто проверяя не вернулись ли боль.

— Ну давай, спец, покажи нам своим суперзрением, на что способен.

Я включил инфракрасный сканер на полную мощь, сигнал пробил довольно большую толщу, но спектр упорно демонстрировал лишь мертвую синеву.

— Я пока ничего не вижу, — покачал я головой. — Дарлин, попробуй найти их своим биосканером.

Дарлин вытащила свой сканер из ранца, настроила. Вскочив с места, походила от стены к стене, спустилась на нижний уровень. Вернувшись к нам, покачала головой:

— Ничего. Что-то блокирует сигнал.

— Ну, значит, всё, — вздохнул Ковалёв, потер лицо руками.

Треск и шум заставил его подскочить на месте, обернуться к дисплею.

— Ковалёв! Полковник! Вы меня слышите?

— Да, товарищ маршал!

— Мы тут застряли. В этой чертовой дыре. Вы сейчас где?

— Мы в центральной рубке управления станцией.

— Понятно, понятно. А мы вот тут. Передаю координаты.

Ковалёв быстро пробежался по клавишам, вызвал на большой дисплей трехмерную карту. И в нижнем левом углу замерцала зеленым точка. Откинулся на спинку стула:

— Они рядом с Ядерным Штормом.

— С двигателями? И что они там делают? — поинтересовался я.

— Там есть техническое помещение. Рядом. Видимо, оттуда тоже можно переключить двигатели станции.

— И сколько их там?

— Маршал Туровский, его дочь Светлана, майор Григорьева и Сергей Павлов.

Значит, та прелестная рыжеволосая девушка с изумрудными глазами, которую обнимал маршал — его дочь? Интересно. Оказывается, не все дети у них рожаются искусственно. Кому-то позволено получать естественным путем. А результат отличный.

Я подошел ближе и спросил:

— Ты уверен, что это голос маршала Туровского?

Ковалев не ответил сразу, по его напряженному взгляду я понял, он тоже сомневался.

— Во всяком случае похож. Ты что думаешь, это ловушка?

— Слишком весело голос его звучал для человека, который сейчас оказался заперт в месте, откуда сам выбраться не может.

— Ну, Туровский — человек сильный, и страха не знает. Впрочем. Ты хочешь сказать, что он мёртв, а кто-то выдает себя за него?

Ковалев покачался на стуле, почесал в затылке, задумался глубоко.

— Я думаю, что маршал жив. Так что мы летим туда. И постараемся выяснить это.

— С чего ты так решил?

— Интуиция. Что-то мне подсказывает, что есть шанс. Ну, если там опять скалькутс, то ты знаешь, как с ним бороться. Хорошо бы одного поймать все-таки, — последняя фраза прозвучала так азартно, будто охотник говорил о поимке какой-то ценной добычи.

— Допросить с пристрастием.

— Эдгар, перестань из меня строить палача. Я делаю свою работу.

Я лишь усмехнулся, развернувшись к остальным, сказал:

— Значит, так. Загружаемся обратно. Едем дальше. Кто не хочет, может остаться.

— Да! Мы с Эдгаром можем и одни слетать.

Хитрец. Хочет оставить здесь Дарлин. Но девушка поняла сразу ход его мыслей. Подошла, мягко обвила руками за шею и на мгновение прикоснулась щекой к его щеке.

— Нет, Андрей. Мы все летим вместе. У меня есть оружие, я им неплохо владею. Привыкни, что я такой же человек, как и ты.

Полковник перехватил руку девушки, приложил к губам. И вся эта идиллическая сцена длилась, казалось, мгновение, миг, но ревность холодной змеей вползла в сердце вновь. Я всегда гнал чувства прочь. Они мешают мне, расслабляют, лишают главного — контроля над моим мозгом.

Последним я прошел в космолёт. Уже все заняли свои места. Дарлин в кресле второго пилота что-то изучала на экране, может быть, строила маршрут по координатам, что дал полковник? Ларри и Зайцев сели вместе и переговаривались, нашли друг друга. А я проследовал к своему капитанскому креслу.

— Я составила маршрут. Передала тебе.

— Хорошо.

Я начал грузить маршрут в бортовой комп. И тут услышал мыслеобразы Дарлин, молчаливый обмен, чтобы не слышал никто, кроме нас двоих.

— Зачем ты бросил Ковалева в портал? Его же там могло на куски разорвать. Эта технология не отлажена. На людях не проверялась.

— Это был симметричный ответ на его издевательства. И он живой и невредимый.

— Твоя ревность меня бесит. Почему ты его так ненавидишь? Что он тебе сделал?

— Нет у меня никакой ревности. У тебя таких увлечений, как этот гребанный полковник, был миллион с хвостиком. На всех планетах, где мы подолгу оставались, за тобой кто-то приударял. Помню то чудовищное растение, которое так очаровало тебя, что ты забыла все на свете. Нашло какую-то точку у тебя. И ты прямо млела от восторга. А потом просто изрубила на куски, и мы съели его на ужин. Неплохое блюдо получилось.

Я бросил на девушку насмешливый взгляд, но выражение её лица не изменилось, осталось недовольным и холодным.

— Сейчас все по-другому, Эдгар.

— Да? Как интересно. И ты собираешься остаться на Земле? Выйти замуж за него, нарожать детишек. Или думаешь, что я этого влюбленного осла с собой в космос заберу? Не надейся. Мне он даром не нужен.

Повисла долгая пауза, мертвая тишина в эфире. Дарлин, наконец, задумалась, что её увлечение может стать преградой для путешествий по Вселенной. И пусть она теперь выбирает между мириадами миров и одним человеком.

Аккуратно и быстро я пристыковал космолёт к шлюзу и первым вылез. Нейро-интерфейс показал, что все герметично, воздуха достаточно. И снял шлем. Все высыпали наружу. Зашумели. В самом конце коридора с толстыми трубами у пола виднелось яркое пятно света. И мы всей группой направились туда. Ковалев вызвал и своих андроидов. Так, что толпа получилась довольно-таки большой. С одной стороны, это вселяло надежду, мы сможем справиться с любыми тварями. С другой — раздражало, чем больше команда, тем трудней ею управлять.

Коридор вывел нас на круглую площадку, по краям шли высокие квадратного сечения столбы. Вниз по спирали уходили ступени из красного гладкого камня. Какой смысл несла эта конструкция, я не стал разбираться. Просто обошел вокруг и направился к выходу. Но стоило мне взять за ручку, как раздался скрежет, лязг. И я едва успел отскочить, как сверху сверзилась массивная груда искореженного металла, перекрыв нам проход.

— О! Это моя работа! — ко мне подскочил Зайцев, лихо выхватил из набедренной кобуры плоский бластер.

И я вспомнил, что это тот самый дезинтегратор, который мы с Толяном с таким успехом клонировали. И луч моего бластера вошел в массивный металл, как нож в мягкое масло. Встретился с ударом из бластера Толяна.

— Вуаля! — радостно вскрикнул Зайцев. — Проход открыт, — подмигнул мне.

Следующий коридор вывел нас на выступающую над пропастью округлую площадку. Отсюда открывался вид на огромное куполообразное помещение, с такими высокими потолками, что стены сходились где-то в глубокой недосягаемой тьме. Внизу притягивала взор бездна, сужалась в круглый колодец с будто бы кипящим золотом на самом дне. Через весь мрачный провал, словно в насмешку был перекинут жалкий мостик с такими тонкими хлипкими перилами, что не вызывало никакого желания переходить по нему.

— Это и есть Ядерный Шторм? — поинтересовался я. — Открытое горение? Круто.

Ковалёв кивнул, но как-то напряженно. Наклонив голову, прислушивался к чему-то, не объясняя, что его беспокоит. Сделал жест андроидам, они выступили вперед и закрыли нас.

И вовремя.

Все помещение заполнили дикие звуки, напоминающий клекот, визг, шуршанье, стрекот. Сверху ссыпалась стая тех самых жутких созданий, смахивающих на огромных летучих мышей, но с вытянутыми мохнатыми мордами, ярко-алыми злыми глазами и пастью с мелкими частыми зубами. Откуда они могли взяться тут?

На раздумье времени не было. Я вспомнил, как здорово с Тимуром мы разделались с этими тварями плазменными винтовками. Схватив с плеча, вставил обойму с зарядами и пальнул в одну из тварей. Страшный грохот оглушил, разнесся громким многократным эхом. Пфф. Одна из тварей превратилась в комок обугленной плоти, камнем полетела вниз.

— Ты обалдел! — Ковалев схватил за мою винтовку, дернул вниз. — Ты всех оглушил, сволочь.

— Уши заткни, — посоветовал я ему. — Этих тварей можно убить только так. Мы с Тимуром с ними уже воевали.

Пока мы выясняли отношение с полковником, парочка тварей успела настигнуть нам. Но андроиды с легкостью поймали их. И разорвали на части. Меланхолично, равнодушно.

Но злые летучие чудища валились и валились, как снег зимой.

Дарлин выхватила лазерный бластер. Невероятно тонкий почти невидимый луч пронзил тварь, разрезал. Еще один выстрел. И уже пара тварей, попавших под смертоносный луч, превратились в кровавые ошметки. Ларри стрелял не так метко. Но старался подпустить группу чудищ, чтобы сразу уничтожить всех. Ковалев отпустил мою винтовку. Лихо вытащил свой пистолет-пулемет, подпуская поближе, азартно меткой очередью сбивал мерзких химер, словно мальчишка бил из рогатки ворон на школьном дворе. Я выставил самый слабый удар на плазмагане, включил глушитель. Комочки голубой плазмы теперь вылетали почти бесшумно, и казались крошечными. Но достигая мерзких чудищ, прожигали дыры в крыльях, отрывали лапы, пронзали злые морды. И стрекот, шуршанье крыльев перекрывали дикий визг, на такой высокой ноте, что било по ушам.

Ага! Я пришел в дикий первобытный восторг, безжалостно расстреливая несчастных летучих мышей, словно в тире на полигоне, не опасаясь, что они могут настигнуть.

Теперь мы соревновались, кто быстрее и больше собьет тварей. Словно за победу по очкам получим невероятно ценный приз. Ковалёв успел перезарядить свой пистолет-пулемет уже раз пять.

И всё закончилось. Пространство очистилось от мразей, и нам, кажется, судьба дала пару моментов передохнуть.

Бац! Сверху на меня шмякнулась мерзкая тварь, впилась острыми зубами, начала раздирать ткань скафандра, пару раз успела царапнуть кривыми, как сабли когтями по лицу, едва не оставив меня без глаза. Я резко развернулся, пытаясь отодрать мерзкое чудище. Но забыл, что стою совсем на краю. Оступился, нога сорвалась. И вместе с мерзотиной ухнул куда-то вниз. Туда, где пылал адский костер двигателей Ядерный Шторм.