Хроники пилота: Звездолет для бунтаря

Глава 17

— Лейтенант Рей, вам доверена невероятно важная миссия. И в то же время опасная. Но для вас, сына врага нации и преступника — это прекрасный шанс искупить свою вину, вернуться, так сказать, в лоно своих соотечественников не просто честным человеком, но героем нации. Вы понимаете, как это важно для вас?

— Да, господин полковник, понимаю, — автоматически отрапортовал я, хотя почти не прислушивался к пафосным словам командира полка.

— Господин адмирал очень хотел, чтобы именно вы выполнили эту миссию. Вы ведь учились в одной академии с ним? Не правда ли? Он хорошо помнит вас, — голос полковника звучал так подобострастно, что меня едва не стошнило прямо на его парадный мундир.

Я молча кивнул. Не только Кельси Хов помнил меня, я тоже не забыл о том, как этот мерзавец сделал все, чтобы погубить моего отца, сделал меня изгоем, толкнул на путь преступлений, когда я вынужден был наняться к главе криминального клана Акуна-Ре. Кельси, женившись на Оланде, дочери министра обороны, уверенно шагал наверх по карьерной лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. На этого мерзавца пролился золотой дождь в виде наград и званий. Но вот вопрос, почему Кельси по-прежнему ревновал меня к Оланде?

Наша планета очень долго готовилась к войне с планетой нелурианцев. Но когда стало ясно, что они уже создали огромный космический флот, и скоро двинутся на нас, оказалось, наше вооружение никуда не годится, устарело, оказалось мусором.

После казни моего отца все разработки в области вооружения, которые он курировал, свернули, выкинули на свалку. И в том числе разработку генератора экзотической темной материи. Хотя экспериментальные образцы учёные успели сделать. И только после того, как наши шпионы выяснили, что нелурианцы сумели создать с помощью этой материи туннели пространства-времени, учёные нашей планеты вернулись к разработкам.

Но время было упущено. Команда ученых лихорадочно пыталась догнать наших потенциальных врагов. И чтобы протестировать созданные туннели брали не добровольцев, а смертников. Половина из тех, кого посылали туда, в созданные туннели, не возвращалась, остальных настигал кошмар небытия, они сходили с ума.

И вот теперь адмирал Хов благородно отправляет меня на невероятно опасное задание по спасению нашей расы. Если миссия будет успешной, то Кельси получит очередную награду, а я, возможно, выживу и сохраню рассудок…

— Да, лейтенант, — полковник выпрямился и на его суровом лице заиграла самодовольная улыбка, — Господин адмирал сообщил, если вы сможете выполнить задание с честью, то вам будет присвоено новое звание. И вы получите орден Бриллиантового Льва.

Ох, как Кельси расщедрился. Может быть, он старается выглядеть благородным в глазах Оланды?

— Благодарю за доверие! Служу народу!

— Все детали задания отправлены в ваш нейро-интерфейс, аппарат подготовили для вас. Вы можете приступать к выполнению задания. И помните, лейтенант, от вас зависит существования нашей планеты. Это очень ответственное, важное задание. И да, что я еще хотел сказать? Вы должны целиком и полностью следовать мисси, параметры которой ввели в ваш интерфейс. Любая попытка к бегству, срыву задания приведет к тому, что вас уничтожат, а звездолет вернется на автопилоте на базу. Все понятно?

На космодроме меня ждал маленький и легкий спейсфайтер, больше смахивающий на флаер. Но для того, чтобы добраться до звездолёта, бороздившего океан космоса вокруг планеты, это достаточно.

Серая взлетная полоса из пластибетона осталась позади, аппарат быстро и уверенно набирал высоту. Воздух начал будто сгущаться, темнеть и резкая вибрация прошла по фюзеляжу — включились реактивные двигатели. И вот уже на бархатной тьме космоса зажглись грозди золотых звезд, сложились в контуры нашей галактики, похожей на раскрутившиеся горящее колесо.

Иллюминатор заслонило веретенообразное тело звездолёта, поражая гигантскими размерами, я ощущал себя муравьем, который хочет взобраться на небоскрёб. Когда космолёт благополучно пришвартовался к шлюзу, я прошёл внутрь. В мозг хлынули волны информации со всех уголков этой громадины, соединили каждую клетку моего мозга, нейро-интерфейса с частицей космического корабля, я слился в одно целое с ним.

В звездолётах давно перестали делать кабины, как у обычных самолётов или космолётов. Но здесь всё оказалось не так. Большую часть занимал реактор экзотической темной материи. Для рубки оставалось совсем мало места на носу корабля — обычная кабина на двоих пилотов, бортинженера, штурмана. Но сейчас я взял на себя все задачи. Миссия предполагала только меня, смертника.

Внешне никаких панелей управления, рычагов, штурвалов. Вся информация отображалась у меня в мозгу, но возникала иллюзия, будто все экраны кружат вокруг меня в каком-то экзотическом диком танце. То один, то другой возникал на крупном плане перед мысленным взором, показывая, что все идет по плану.

«Точка невозврата через пятьдесят наноциклов», — возвестил интерфейс. Я вывел траекторию движения корабля и понял, что составлял её идиот. Или тот, кто очень хотел, чтобы я погиб в первые же мгновения перемещения через канал пространства-времени. Включил на полную мощность расчетный блок нейро-интерфейса, перестроил путь моего гиганта так, чтобы пройти по самой стенке воронки, которая сейчас разорвет ткань пространства, чтобы я мог соскользнуть по ней, как с высокой горы на лыжах.

Начался обратный отсчёт, символы, отсчитывающие последние наноциклы моего существования в этом мире. Никакого страха, досады или сожаления у меня не возникало. Мою жизнь давно превратили в мусор, спустили в сортир, убили во мне всякое желание двигаться куда-то за пределами тюремной камеры.

«Точка невозврата. Канал будет создан через…»

Нет, все-таки в этот момент как будто сквозняк пробежал внутри скафандра, стало холодно ступням, ладоням.

И вот он, этот обжигающий страхом неизвестности миг!

На экране зелеными линиями обрисовались контуры двух глубоких воронок, соединенных между собой в узкой части, и маленькая точка из угла экрана неотвратимо стремилась к ней. Нырнула внутрь.

И весь я разлетелся, рассыпался на мириады осколков, на молекулы, на атомы, на кварки, на частицы, которые еще не смогли обнаружить учёные, и дать им названия. Я превратился в огромное облако крошечных пульсирующих точек — все моё тело, руки, ноги, мозг все стало облаком информации, и каждая крохотная частичка, песчинка несла в себе отпечаток моей личности, от рождения до смерти — все мои переживания, чувства, которые я испытал — любовь, ненависть, все мои потери и приобретения, поражения и победы. Закон сохранения информации — ничего не теряется даже в малом. Я не мог видеть себя со стороны, но казалось, что я стал новой Вселенной, огромным информационным массивом, с которым даже звезды не могли соперничать, ибо их во Вселенной гораздо меньше, чем частиц меня.

И вся эта огромная бесконечная вселенная в окружении такого же огромного облака пыли, в который превратился мой корабль, проносилась через бездонный колодец, безжалостно пробитый в самой ткани реальности.

И бах. Все прекратилось, я вновь ощутил себя целым, невредимым, живым и счастливым, потому что выжил, прошёл это испытание.

Раскинулась огромная незнакомая карта созвездий, галактик, пугающих мрачными провалами войды. Но совсем иные, чужие мне.

Вот она — Нелуриа, там, где наши враги готовят флот к нападению. Поддернутая оранжевой дымкой она кружила вокруг двойной звездной системы — красного гиганта и злого белого карлика, что вытягивал и поглощал из своей соседки энергию.

Мой исполин послушно вышел на орбиту планеты. Там, внизу рисовались контуры континентов, океанов, сменялись на россыпь огоньков — городов нелурианцев. На мгновение я даже засмотрелся.

Но мой нейро-интерфейс вернул меня к действительности:

«Точка невозврата. Миссия будет начата через пятьдесят наноциклов. Начинаю обратный отсчет»

Бах. По кораблю прошла вибрация, меня тряхнуло так, что я едва не вывалился из кресла. Перед глазами медленно вырастал, поднимался огромный океан огня — запущенные ракеты подожгли атмосферу Нелурии. Завораживающее зрелище. Пылающее небо, упавшее на планету и пожирающее все живое.

Ракеты ударили по двум естественным спутникам планеты — по нашим сведениям в основном там и скапливался весь военный флот нелурианцев. Превратившись в два пламенеющих шара, они заставили померкнуть свет звезд Нелурии.

Никто из нелурианцев не успел опомниться, ничего противопоставить страшному удару, который так внезапно поразил их родину. Никто не успел взлететь — не поднялся ни один космолёт, звездолёт. Всё утонуло в океане огня, не знающего пощады и жалости.

Я еще сделал пару витков над планетой. И мой нейро-интерфейс равнодушно поделился информацией об уничтожении военной техники нелурианцев: сколько разрушено летательных аппаратов, уничтожено гражданских объектов, телескопов, искусственных спутников, городов. Строчки бежали и бежали передо мной, а я расслабленно откинулся на спинку кресла, бездумно наблюдал за пробегом цифр. Последним интерфейс вывел информацию об уничтожении населения планеты.

По прогнозу погибло около трех четвертей всей нации, если кто-то и выжил, умрет в ближайшее время, ведь атмосфера сожжена полностью. Планета превратилась в мертвый каменный шар.

Теперь я могу вернуться. Доложить командиру полка, что задание выполнено, угрозы нападения больше нет. Он равнодушно скажет: «Благодарю за службу, лейтенант», и я отправлюсь в свою камеру. А мне так хочется спать, просто не открывать глаза, расслабиться, нырнуть как в ласковые морские волны, в водоворот сновидений.

Но тут что-то сильно ударило меня по лицу, будто врезалась летучая мышь. Еще раз. Машинально я отмахнулся, открыл глаза.

Передо мной проявилась фигура Тимура в нанокостюме.

— Пришли в себя, Эдгар? Я еле успел вас вытащить.

Я сидел у стены, окруженный обломками разбитой ледяной скульптуры, уродливой и мерзкой. Поднял кусок, рассмотрел, непонимающе взглянул на парня.

— Когда эта тварь стала затаскивать вас внутрь, — объяснил Тимур. — Я успел подбежать и бросил несколько криомин. Они заморозили этого урода. Бац и все, он распался на отдельные осколки.

— Спасибо, — сумел выдавить из себя одно слово, не хотелось объяснять парню, как мне надоело извиниться за свою глупость, от стыда вспыхнули кончики ушей. — Ну что пойдем посмотрим на наш трофей?

Мы вышли в основной зал, и я решил осмотреть этот громадный контейнер, скрытый под таким плотным кожухом, что мой сканер не мог проникнуть внутрь.

— Ты коды разблокировки знаешь?

Тимур отрицательно качнул головой:

— Нет, к этому устройству ничего нет.

— Ну, нет, так нет, будем сами искать.

У самого основания саркофага я все-таки обнаружил панель, она зажглась от моего прикосновения. Шифр оказался несложным. Щелчок и я сумел откинуть кожух.

— И что это такое? — Тимур оглядел сооружение, качнул головой.

— Это Тимур, реактор экзотической темной материи. Для создания топлива на звездолете. Сильно разрушен, где-то на половину, а то и больше. Здесь его пытаются восстановить.

— Экзотической чего? Темной материи? Эдгар, вы понимаете, что за чушь сказали? Такого не бывает в реальности.

Я усмехнулся. Только что я вновь переживал видение из прошлого, когда смог создать канал пространства-времени, благодаря этой материи, и остаться живым.

— Бывает. Экзотическая темная материя нужна для того, чтобы перемещаться по Вселенной в любую точку. Быстрее скорости света. Прогрызать в ткани пространства дырки. Понял?

Тимур недоверчиво осмотрел аппарат, обошел его вокруг. Осторожно провел рукой по верхней крышки, словно боялся, что оттуда выскочит ядовитая змея.

Я не стал ничего объяснять, лишь вытащил из нашего оружейного ящика, который так и стоял сиротливо у стены, цепочки мин направленного действия.

— Вы что решили это взорвать? — Тимур опасливо вскинул на меня взгляд.

— Да, — просто ответил я.

И начал прикреплять к стенкам реактора плоские блины мин, соединенные проводами.

— Не надо этого делать, Эдгар.

Я замер, голос шел откуда-то сбоку от нас, из глубины зала.

Рядом словно ниоткуда выросла высокая статная фигура мужчины в тёмно-синем комбинезоне, в таком обычно ходили заключенные на лунной базе. Лицо удивительно идеальных пропорций. Яркие, словно горящие голубым огнем, глаза, очень гладкая кожа, выпуклый подбородок с ямкой, коротко стриженные аккуратно уложенные каштановые волосы, широкие, развернутые чуть назад плечи.

— Да, Эдгар, вы угадали, это действительно реактор экзотической темной материи с нашего звездолёта.

— Он разбился где-то на Земле или на Луне, — продолжил я спокойно. — И вы решили его здесь отремонтировать, восстановить. Но у вас ничего не выходит. Потому что повреждения слишком сильные. Правда?

— Верно, — незнакомец кивнул.

— И вот поэтому вам понадобился мой звездолёт. Он хоть и пострадал, но не так сильно. И самое главное, там есть устройство для создания каналов пространства-времени. Информацию о котором вы с таким усердием ищете у меня в мозгу.

Я заметил все возрастающее непонимание у Тимура, он наблюдал за нашим разговором, и глаза его все больше расширялись. Он не воспринимал, о чем мы говорим. Нет. Он не понимал вообще, что мы делаем. Я полностью перешел на общение через ментальный интерфейс. И даже губы у меня не шевелились.

— Тимур, хочу тебе представить представителя расы скалькутсов, — я решил все-таки объяснить парню, что тут происходит и что мне удалось выяснить.

А я узнал и понял всё.

Пришелец подошел ближе, его идеальное лицо уже полностью походило на маску. Лишь менялось выражение глаз.

— Эдгар, нам нужно это устройство. Мы хотим, чтобы вы его передали нам.

— А если я этого не сделаю?

— Тогда мы убьем ваших друзей. Полковника Ковалёва, вашу очаровательную Принцессу и помощника Ларри. И вот этого, — он махнул рукой на Тимура, заставив того попятиться.

— А вы считаете, убийство добавит мне хорошего настроения?

— Ваше упрямство лишь усугубляет ваше положение. Идемте со мной, я вам все покажу. И вы, Тимур, подойдите.

Парень опасливо, взглянув на пришельца, закрыл лицо щитком и медленно направился к нему.

— Не бойтесь, Тимур, мы не будем вас убивать. Пока.

Напротив реактора в стене образовалась арка чуть выше моего роста, провал, где все пульсировало, ходили серебристо-серые волны.

Пришелец подошел к ней, просунул руку внутрь живой мерцающей поверхности. Она вздрогнула, разошлась кругами.

— Это телепорт наверх. Не бойтесь, Эдгар, он работает отлично.

Вух! Стоило мне сделать шаг в струящийся, переливающийся занавес, как я оказался в лаборатории того самого здания, смахивающего на большого кита. В центре возвышался огромный выкрашенный белой краской агрегат, состоящий из массивного цилиндра, опутанного как толстой паутиной проводами и трубами. За панорамным окном во всю стену открывался великолепный вид на всю базу, мёртвую белесую пустыню, залитую бледным холодным светом солнцем. Буровые установки в окружении голубых цилиндров на стойках, полусферы, утопленными в поверхность. А над всем этим далеко в космосе висел окруженный голубоватой дымкой шар Земли, скрытый на треть тенью.

Пришельца окружили десятка два вооруженных массивными автоматами заключённых, в такие же, как и он темно-синих робах. Но в отличие от своего лидера их лица закрывали шерстяные маски с прорезями для глаз и рта. Какой смысл скрывать собственные физиономии?

Стоило нам сделать пару шагов, как парни подхватили свое оружие, синхронно передернули затворы.

— Ну вот, видишь, Эдгар, — тварь передала в мой мозг фразу. — Ты напрасно отдал Ковалёву скафандр Ларри. Это ему не помогло. Мы просто заблокировали медпомощь и наноботов.

Полковник сидел у окна, безвольно опираясь спиной на стеклянную панель, прикрыв глаза. На левом рукаве стекала, пузырясь темно-алая кровь — видимо, ему пробили артерию. А значит жить осталось несколько минут. На верхней поверхности правого бедра тоже зияло черное отверстие, сочилась кровь, скапливалась в лужицу у ног, на поверхности дрожали бесформенные яркие блики — отражения потолочных ламп.

Белое лицо Ковалёва отливало мертвенной синевой, каждый хриплый вдох давался ему с трудом. Но когда мы вышли из арки телепорта, полковник открыл глаза, взглянул на меня с безнадежной тоской и печалью, словно уже прощался.

Тимур кинулся к полковнику, но я схватил его за рукав, притянул к себе:

— Не надо, Тимур, ты ему не поможешь.

— Как не помогу? Я раны перевяжу.

Тимур вырвал рукав из моих пальцев и направился к полковнику. Сбросил со своей спины небольшой ранец, вытащил бинт, жгут. Присев рядом, перетянул плечо Ковалеву. Тот вздрогнул, но опять бессильно обмяк, опустив голову.

— Вся лунная база в наших руках, Эдгар Рей. Если ты не пойдешь на компромисс, твоим друзьям конец. Мы убьем всех. Полковника, Тимура. Взорвем космолёт, где находится твоя драгоценная Дарлин и Ларри, твой помощник. Они ведь надеются на тебя, Эдгар.

При этих словах умирающий Ковалёв встрепенулся, бросил на меня взгляд, злой, и то же время безнадёжный. Качнул головой и вновь уронил ей на грудь. Тимур вытащил широкий бинт, ватный пластырь, хотел приложить к ране на ноге полковника, но тот вдруг сбросил его руку, оттолкнул парня и закрыл лицо рукой. На бледном с синевой лице обозначилась дорожка слез.

— Да, тяжелый выбор. Дать мерзавцам оружие, с помощью которого они будут уничтожать другие галактики. Или дать умереть моим друзьям.

— Мы не собираемся ничего уничтожать, — воскликнул горячо, но совершенно фальшиво пришелец. — Мы просто улетим отсюда и всё. К нам домой.

— Ага. А знаешь, что я скажу? Ведь только я могу создавать каналы пространства-времени. Через мой нейро-интерфейс.

— Нет, не лги, Эдгар Рей. Не обманывай. Есть еще один представитель твоей расы, который может это сделать. Осберт Флойд, компьютерный гений. Член твоей команды. Не так ли?

В голосе твари уже ощущалось нескрываемое торжество.

— Ну да, верно, Осберт может это сделать. Но все равно пилотирую звездолёт я. А без меня он никуда не полетит. Скопировать мой нейро-интерфейс вы не сможете. Управление звездолёта настроено исключительно на меня. Так что…

— Хватит! Эдгар Рей не до такой степени ты прожженный негодяй, чтобы так равнодушно наблюдать, как гибнут твои друзья!

— А вот интересно, скажи, тяжело дышать этой атмосферой?

Я достал из кобуры на бедре серебристый пистолет-пулемёт (решил прихватить со склада, на всякий случай), повернул и так и этак, бросил взгляд на пришельца. Его лицо тронула самодовольная улыбка.

— Ты решил меня убить, Эдгар? Вот так, стоя под дулами моих людей? Не думал, что ты так глуп. Они изрешетят твой скафандр в два счета. Не удержат пули силовое поле.

— А я попробую.

Я вскинул пушку. Выстрел. Пуля прошла совсем рядом с телом пришельца, мазнув его по бедру. Но он вдруг попятился, по телу прошли волны, он замерцал, вся его внешность начала меняться.

Фильтр восприятия исчез. И скалькутс предстал перед нами во всей своей отвратительной красе. Длинное худющее тело, покрытое грязно-желтой броней. Приплюснутая голова с огромными вытянутыми по всему черепу фасеточными глазами. Металлические сеточные вставки в плечах, предплечьях.

От дыхательной маски, закрывавшей треть лица уходила паутина переплетенных между собой трубочек, и соединялись где-то за его спиной.

Второй выстрел чиркнул по трубке, разрезав её, капля за каплей начала сочиться зеленовато-бурая жидкость.

Тварь согнулась будто от боли, зашаталась, сделала шаг назад, потом попыталась пройти вперед.

— Луч переноса в лабораторию! — трубный зов зазвенел в моей голове.

Из левого угла потолка ударил ослепительно-яркий луч. Шатаясь тварь дотащилась до него, её окутала мерцающая дымка, всё исчезло.

И тут же все контуры вооруженных парней в масках задрожали, замерцали, исказились. Пфф.

Исчезли.

Мы остались одни в огромном зале. Я, Тимур и Ковалёв. Я тут же включил медпомощь скафандра Ларри, который отдал Ковалёву. Полковник поднял глаза, лицо порозовело, струйки крови подсохли, оставив на плече и штанине только бурые потеки. Он вскочил на ноги, бросился ко мне. Зло схватил за грудки так же крепко, как делал всегда:

— Ты, мерзавец, обманул меня! Дарлин не улетела с Ларри!

— Я тоже рад видеть тебя живым и здоровым, — я спокойно отцепил пальцы полковника от горловины моего скафандра.

Ковалёв быстро-быстро задышал, будто пытался сдержать слезы. Дошел до стула, плюхнулся так, что несчастный предмет мебели недовольно скрипнул. Полковник прикрыл глаза, и какое-то время молчал. Я присел рядом, только сейчас ощутив, как сложно было держать в себя в руках. Мелкая дрожь сотрясала ноги, руки, сердце скакало в груди бешеным галопом.

— Что это было? — Ковалёв открыл глаза, пригладил взъерошенные седые волосы, и уже спокойно бросил на меня взгляд.

— Что было? — я будто бы в задумчивости потеребил себя за подбородок. — Это был пришелец расы скалькутсов. Мы с Тимуром нашли реактор экзотической темной материи в технических помещениях базы. И я решил взорвать реактор. И тогда появился Он. Вот эта тварь.

— Если бы я знал, что имею дело с инопланетным тараканом-переростком, умер бы со стыда, — полковник устало откинулся на спинку, посмотрел бездумно в потолок. — А эти мятежники или как их теперь называть? Это что?

— Голограммы, трехмерные изображения…

— Я знаю, что такое голограммы, — полковник посмотрел на меня с досадой. — Но как ты смог это понять? Они вели себя, как обычные люди. И все такое у них четкое, реалистичное…

— Голограммы сделаны прекрасно. Я даже не сразу понял, что это не люди. Но мой нейро-интерфейс тут же показал, что это пустота. Пустота.

— Скажите, Эдгар, — к нам подошел Тимур. — А вот это что было, что скрывало этого монстра?

— Фильтр восприятия. Им можно внешность менять, или вообще под кого-то косить.

Заметил, что Ковалёв слушает меня очень внимательно, и хмурится. Какая-то мысль ему не давала покоя, но он не высказывал её.

— А как самим определить, что какой-то человек и не человек вовсе, а пришелец? Как узнать про этот фильтр? — Тимур продолжал меня расспрашивать.

— Никак, я смог определить по тому, что уж очень у этой твари была идеальная внешность. А лицо просто маска. Но так не всегда бывает. У скалькутсов очень продвинутые технологии. Почему эта гадина использовала такой слабый фильтр, не знаю.

— Но вы сразу поняли? Да, Эдгар?

— Да, Тимур, практически сразу. Ну а потом — дело техники.

— Тимур, — подал голос полковник. — Ты пойти покури, вон у окошка, а мы тут с нашим гостем потолкуем. Понял?

Тимур кивнул, вытащил пачку сигарет и отошел в самый угол лаборатории.

— А скажи мне, Рей, — Ковалёв повернулся ко мне, пристально впился взглядом. — А ты сам тоже такой фильтр используешь? Ты без него на кого похож? На какую тварь?

— Ни на какую, — спокойно ответил я, понимая, куда клонит полковник. — Я — человекоподобный. И Дарлин, и Ларри. И Осберт. Мы не отличимы от вас, землян.

Ковалёва явно мой ответ обрадовал, напряжение с его лица спало. Он повеселел. Но потом тень смущения пробежала по его лицу.

— А у Дарлин, ну у нее все такое же, как у земных девушек? Ну органы, ты понимаешь?

Я едва не расхохотался от этих слов. Нет, вы подумайте только. Ну что за люди? Ковалёв только что умирал, истекал кровью, прощался с жизнью, а сейчас думает о том, сможет ли всунуть девушке или нет?

— У Дарлин все такое же, как у любой земной женщины.

— А ты откуда знаешь? — Ковалёв недоверчиво оглядел меня. — Ты разве с кем-то уже имел контакт?

— Слушай, Ковалёв, я не пойму, у вас на Земле девушек что ли нет? Что ты так переживаешь?

— Знаешь, таких прелестных фей, как Дарлин почти нет. Вот таких, как майор, чёрт ее дери, Григорьева навалом. А Дарлин… она такая воздушная, очаровательная, такие аппетитные формы…

— А что у вас вирус что ли на Земле всех юных фей угробил? И стали одни пацаны рождаться?

— Угадал, твою мать. Лет тридцать назад, когда у руля страны встал наш Вождь, совсем плохо было с рождаемостью. И наши яйцеголовые сделали такое устройство, которое позволило ускорить этот процесс. Не знаю, как это делается. Надо у Тимура спросить. Он биолог, в этом сечет.

Ковалев махнул рукой, подзывая парня. Тимур затушил сигарету и в мгновении ока оказался рядом. Видно, ему тоже не терпелось вступить в разговор.

— Тимур, расскажи Рею, как у нас искусственно дети появляются.

Тимур вытащил стул из общего ряда, сел верхом, положив руки на спинку. Приготовился рассказывать.

— Ну это все не сложно объяснить, — начал он. — Называется «искусственная матка». Туда помещают эмбрион, система жизнеобеспечения поддерживает его. И ускоряет весь процесс. Пару дней и ребенок уже жизнеспособный.

— И что дальше? — не понял я. — Ну рождаются у вас дети. А почему только мальчики-то?

— А! Ну потому, что решили, что раз женщины уже могут не рожать, то зачем они нужны. Мужчины выносливее, сильнее, умнее. Вот решили, пусть будут рождаться мальчики.

— Как занимательно. И кто же так решил?

Тимур пожал плечами, не ответив.

— Кто решил — значения не имеет. Главное, что сейчас это так, — Ковалёву этот разговор разонравился, стал неприятен. — Да, тут еще одно дельце осталось, — хлопнул меня ладонью по колену. — Надо наказать убийц Семенова и охранников.

— Наказать? Расстрелять что ли хочешь всех? — поинтересовался я.

— Да, — просто ответил Ковалёв, но вся веселость и беспечность слетела с него. — Убийцы должны быть наказаны.

Нахмурился, сжал губы в тонкую полоску, заиграли желваки. Вместо приятного, даже обаятельного собеседника, влюбленного романтика возник не знающий жалости и пощады палач.