Хозяйка Северных гор 2

Глава 83

Битва с норманнами не состоялась.

Но я узнала об этом позже, когда родила. А рожала я долго, часов десять, Мне сказали, что Алан пять раз мотался с пристани в замок, сменил трёх лошадей.

Его не пускали ко мне, но он постоянно выдёргивал из моей спальни то Беру, то Джабира. Пытался прорваться, но я попросила Беру никого кроме Элери ко мне не пускать.

Бера, кстати, приготовила то лекарство, которое убило Джона, и оно мне помогло, когда то ли от усталости, то ли ещё от чего у меня стала угасать родовая деятельность, она дала мне выпить его, накапав несколько капель в бокал с водой.

На последних схватках сил хватало только дышать и тужится. И я родила.

Сил настолько не осталось, что я только успела увидеть, как Бера бережно держит малыша, передавая его Джабиру.

─ Мальчик, ─ громко сказала Бера, ─ наследник.

И из-за двери послышались громкие возгласы: Наследник! Наследник!

Что удивительно, кроме усталости ничего не болело, и не травмировалось, хотя малыш на мой взгляд был крупным, голова такая круглая, и беленьким, а не красным. А на голове рыжие волосики, словно кисточка.

Видимо Бера дала мне что-то ещё, потому что я сразу провалилась в глухой сон. Без сновидений и волнений. Проснувшись, я стала искать ребёнка и сильно занервничала, не увидев его рядом, или хотя бы в люльке. Стала звонить в колокольчик. Дверь распахнулась и вошёл … Алан.

На руках он нёс завернутого в пелёнку младенца. Огромный и мощный, он так бережно держал свёрток, что у меня навернулись слёзы.

Алан подошёл, присел рядом на кровать, и дал мне малыша в руки:

─ Посмотри, какой он красивый, ─сказал он.

Ребёнок спал.

Алан, будто всё это время именно он занимался малышом, сказал:

─ Покормили, вот и спит.

─ Как покормили? ─ возмутилась я, ─ я сама хочу.

Алан улыбнулся:

─ Я и не сомневался в тебе, леди, но тебе надо было отдохнуть.

─ Алан, расскажи мне, что там с нормандцами, ─ попросила я.

Оказалось, что наши провели «показательные выступления» и этого нормандцам хватило. От них сейчас в замок прибыли несколько человек, хотят встретиться с леди Севера.

Мне не хотелось и, видимо, нежелание встречаться ни с кем чужим отразилось у меня на лице, потому что Алан сказал:

─ Обойдутся, я сам с ними встречусь и всё им объясню.

Стоило мне услышать это, как напряжение, уже начавшее собираться где-то внутри, вдруг отпустило меня. Это было необычно, никогда ни будучи с Джоном, ни тогда, когда вокруг меня были только те, кто был неоднократно проверен, мне не было так спокойно. Даже в прошлой жизни я никогда до конца не отпускала контроль, но почему-то сейчас, я готова была настолько довериться Алану, что это удивило даже меня саму.

Алану! Тому, кого я считала незрелым мальчишкой, не способным на взвешенные решения, полагающемуся на свои эмоции. Я ему доверяю?! Настолько?!

Но я ещё раз прислушалась к внутреннему ощущению, и поняла, что раз он сказал, значит так и будет. Это было ново. Но я решила не задумываться, а просто принять.

Неужели вид Алана, входящего в мою спальню с моим сыном на руках, настолько подействовал на меня.

Мои размышления прервал вопрос:

─ Как ты назовёшь его?

Я думала над этим, и, казалось бы, правильным было бы дать ему имя его отца, но когда ещё был жив Джон, и даже когда мы не были с ним женаты, в день смерти отца Давида я пообещала дать имя этого славного человека своему первенцу.

─ Давид, ─сказала я, ─ в честь своего наставника.

─ У твоего сына будет необычное имя для англичанина, ─ сказал Алан, и тут же добавил, ─ но для короля Уэльса в самый раз.

***

Говорят, что самые лучшие битвы те, которые не состоялись, наверное, мы могли бы гордиться тем, что выиграли битву, не запустив ни единой стрелы.

Шотландцы жаловались, что они и так за зиму заросли жиром, а им ещё и повоевать не дали.

Но несмотря на обещание Алана мне всё-таки пришлось встать и выйти к брату Генриха Плантагенета.

Жоффруа Анжуйский был красавчик, он был старше Генриха, но при этом сохранил молодцеватость. Я так поняла, что Элеонора любила окружать себя интересными мужчинами. Высокий, тёмные вьющиеся волосы, без седины, высокий лоб, тёмные брови, тёмные глаза, выдающийся нос, такой гасконский. Чётко очерченный рот, чуть смуглая кожа.

Небрежно распахнутый ворот рубахи сверху которой был надет тёмный камзол, подчёркивающий ширину плеч и узкую талию, сильная шея, и серьга в ухе. От него так и веяло удалью, сила и харизма разливались в воздухе. Правда ноги у графа были слегка кривоваты, но для мужчины это не было критичным.

Самого Генриха я ещё не видела, но подозревала, что там тоже ходячий тестостерон.

С графом Анжуйским пообщались сухо. Он явно был недоволен тем, что мы, те, кого они считали союзниками, не приняли их, и не дали высадиться на берег.

Я пообещала написать письмо Элеоноре, но ещё раз подтвердила отказ от вассальной клятвы.

Граф Анжуйский пытался убедить меня в том, что включение Уэльса в состав Англии дело времени, но у меня был Алан, который быстро пресёк подобного рода манипуляции.

Мы сделали ужин для наших «союзников» И на ужине уже не обсуждали ни вассальные клятвы, ни военную помощь. Но зато граф Анжуйский задал вопрос:

- А что это было за оружие?

И я уже хотела, сделав невинный вид, переспросить: «Какое оружие?», как из свиты герцога донеслось:

- Мы назвали его «Безумная Маргарет».

Алан даже встал с большого кресла, которое поставили рядом с моим.

- Повтори! - приказал он таким тоном, что я бы на месте говорливого француза уже бежала.

- Простите его, - миролюбиво произнёс граф Анжуйский, - он лишь повторил то, что слышал от наших солдат, когда ваше оружие разбило ваш же шлюп.

- «Безумная Маргарет» *, - повторила я, и подумала: «Вот и увековечила ты своё имя в истории, Маргарита Павловна».

(*«The Mad Mag» —тяжёлая бомбарда XIV века, один из немногих сохранившихся экземпляров средневековых кованых орудий. Имея калибр 660 мм, «Бешеная Маргарита» входит в число крупнейших в мире орудий, использующих каменные ядра.)

А вслух сказала:

- Пусть будет так, только не «безумная», а «бешеная».

И сидящие за столом мои люди рассмеялись, а чуть погодя, постепенно заулыбались и бывшие в напряжении французы.

Я всё-таки сказала, что это бомбарда и теперь Уэльс надёжно защищён от нежеланных гостей.

Али присутствовал на всех встречах, и чётко дал понять, что Аббасидский халифат поддерживает Уэльс. Не знаю, были ли у Али полномочия, но мне было приятно.

Граф Анжуйский попытался прицепиться к словам и отметил, что будущий король Англии его люди не могут быть нежеланными гостями.

На что я ему сообщила, что в гости «со своим самоваром не ходят», а именно, что в гости надо ходить с подарками, а не с оружием и небольшой армией, тогда и Маргарита встретит другая, а не бешеная.

В общем, Алан, как и обещал, отправил нормандцев восвояси, на дорожку они получили письма и продовольствие и с пресной водой.

Я написала ответно письмо Элеоноре, Алан Генриху, скорее всего граф Вермандуа тоже написал письма, потому что он не уехал со своими.

Граф Вермандуа остался в Кардифе.

Алан стал собираться в Шотландию, он не был в своей стране почти месяц. Я даже стала забывать о том, что в один прекрасный день он уедет. И мне вдруг стало страшно, что я его вижу в последний раз, а я хотела его видеть каждый день. И, хотя траур по Джону ещё не прошёл, но я, скрывая это даже от себя, вдруг поняла, что я влюбилась.

Влюбилась, как девчонка. Не знаю, может это гормоны, послеродовой «гормональный бунт», я кормила сына сама, и каждый раз, ловила себя на мысли, что перед глазами у меня Алан, держащий ребёнка на руках.

Он вообще не боялся брать его на руки, и каждый раз приходя вечером брал его на руки и разговаривал с ним, а Давид, которого иногда мучили колики, сразу успокаивался на руках у Алана.

Я сравнивала то, что я испытывала к Джону, но это чувство было другим. Оно охватывала всю меня, смывая контроль и здравый смысл. Иначе как можно объяснить, что я решила, если Алан сделает мне предложение, то я соглашусь.

Но Алан лишь обнял меня, поцеловал в лоб меня и малыша и уехал на рассвете.

Я, глядя в окно на дорогу ведущую к перевалу, думала о том, что два раза он просил меня стать его женой и два раза я ему отказала.

Наверное, третьего не будет.

А через неделю после того, как Алан уехал, на горизонте снова показались корабли.