Хозяйка Северных гор 2

Глава 51

Маргарет

Я удивилась, получилось, что мне пишет тот, кто перешёл на сторону норманнов, став открыто противником короля Стефана.

Я долго не решалась открыть письмо, и, вообще, первым моим желанием было дождаться Джона, но поразмыслив немного, я поняла, что всё равно решение буду принимать сама. И вскрыла письмо.

Обращался герцог Кентерберийский именно ко мне, не к супруге графа Честера, а к владетелю Уэльса.

«Как будто меня послушают местные,» — подумала я, но потом вспомнила тех, кто приезжал в Карнарвон с поздравлениями, и поняла, что герцог прав, они пойдут за мной туда, куда я их поведу. Вот только я не хочу никого вести, особенно на смерть, ведь это не сказка, люди будут гибнуть по-настоящему. И я непроизвольно прикрыла живот обеими руками.

«Достопочтенная леди Маргарет,

В разгар великого перелома я обращаюсь к вам как патриот Англии…»

«Вот уж не ожидала от воинственного герцога таких высокопарных фраз,» — подумала я, но потом поняла, что скорее всего писал не он, а писец, и эти ребята частенько добавляют от себя красивые заученные выражения.

Я снова вернулась к письму:

«…Король Стефан слаб, с ним страна уже потеряла территории, проиграв Шотландии. Генрих Плантагенет, герцог Нормандский, истинный наследник, внук короля Генриха. Вы умны и понимаете, что силы не равны, на стороне Генриха и папский престол, и половина Франции. Смена династии лишь вопрос времени. И каждый должен сделать свой выбор. И в вашей новой семье тоже это понимают.

Я не предлагаю вам вступать в военные действия, но, если вы, как хозяйка Кардиффа и потомок королей Уэльса, выступите в поддержку нового правителя, вы сохраните не только свои земли, но и свою власть.

Более того, я лично обещаю вам, что как будущий наместник короля в Уэльсе сохраню ваше право на своё войско и торговлю.

Поддержите Генриха, и вы сохраните всё.

Да будет ваша мудрость помощником для вашего решения.

Герцог Кентерберийский, Джеймс Кентербери, граф Кент»

Я перечитала письмо ещё раз. «…И в вашей новой семье тоже это понимают.»

«Кто? Неужели Джон? — сердце застучало глухо, и я вдруг с кристальной чёткостью осознала, — нет… это не Джон, это Генри.»

«Боже, Джон, — я прикрыла рукой лицо, — ты оставил в своём доме того, который откроет гавань Карнарвона, впуская в Уэльс норманнов, пока ты будешь пытаться уговорить короля Стефана на мирное решение.»

Что же делать? Это разобьёт Джону сердце! Мысли лихорадочно метались, предлагая то одно решение, то другое, но ни одно из них не было идеальным.

В конце концов я решила, что завтра норманны не нападут, как, впрочем, и после завтра, да и ответ герцог Кентерберийский не требовал, просто поставил в известность о том, что ожидать, поэтому я решила, что какое-то время на то, чтобы подготовится и принять меры у меня есть.

Следующие дни были посвящены проверке того, что было уже сделано. Слушая доклад мейстера Умло я даже развеселилась, уж что-что, а от голода мы не умрём, даже, если нас заблокируют.

И после того, как мне пришла эта мысль, я за неё ухватилась, и пригласила своих военачальников. Пора было начинать думать. А я ещё из прошлой жизни совершенно точно знала, что, если не поделиться проблемами с теми, кто с тобой в одной «лодке», то лодка затонет с гораздо большей вероятностью.

Когда все собрались, пришла даже Элери, которая наконец-то стала больше доверять нянькам, ненадолго оставляя маленького сына с ними, я показала письмо герцога Кентерберийского.

Капитан Сэл стиснул зубы, как и Седрик, но оба сказали, что всё будет так как решу я.

— Ситуация странная, — высказал общее мнение сэр Джефри, — для Англии любой исход не является провалом, и один и другой будут преследовать интересы Англии, но король Стефан пытается удержать не столько себя, сколько передать правление своему сыну.

Мы все обернулись на рыцаря, который сейчас выражал то, о чём обычно молчали сторонники короля Стефана.

— Генрих имеет больше прав на Английский престол, чем король Стефан, — продолжил сэр Джефри, после чего взглянул на меня и добавил:

—И я думаю именно поэтому графа Честер и поехал в Дувр, он хочет убедить короля Стефана согласиться на предложение Генриха.

***

Дувр. Королевский дворец.

Вот уже три дня Джон Честер ждал, когда король Стефан его примет. Это было странно, потому что раньше всегда, чтобы ни было, король Стефан сразу распахивал двери своего кабинета, стоило Джону Честеру появиться в столице.

Джон ежедневно ездил во дворец, и проводил там время в ожидании вызова, и вот, наконец, двери в кабинет короля приоткрылись и оттуда выше новый архиепископ Йоркский.

Как бы граф Честер ни относился к предыдущему главе, архиепископу Кентерберийскому, он не мог не признать, что тот выглядел гораздо внушительней, этого вертлявого, небольшого роста человека, со странно бегающими глазами.

Во всяком случае у Кентерберийского глаза всегда оставались на месте, он их контролировал.

Граф Честер зашёл к королю, за столом были советники, двоих он знал, ещё двое были ему неизвестны, а вот сэра Сэмюеля Гарриет не было, и Джону это не понравилось.

Король Стефан выглядел… Да, плохо он выглядел, у Джона создалось впечатление, что они не виделись не несколько месяцев, а несколько лет.

— Сир, — склонился в положенном поклоне граф Честер.

— Граф Джон Честер, — вдруг жёстко без тени улыбки заявил король, — не думал я, что у вас хватит наглости, явиться сюда после подлого предательства.

Джон замер, не понимая, к чему клонит Его Величество.

— Я не понимаю, Ваше Величество, о каком предательстве идёт речь, — Джон Честер всегда предпочитал в отношениях со Стефаном прямоту, и когда-то король умел это ценить.

Король кивнул сидящим за столом советникам, те встали и без слов вышли из королевского кабинета.

Король дождался, когда за последним из них закроется дверь, и только тогда тяжело встал и сделал несколько шагов, но не стал подходить близко к Джону, сказал с надрывом в голосе:

— Я же дал тебе три дня, почему ты не уехал в свой Уэльс?

— Ваше Величество, — Джон сам сделал шаг по направлению к королю, и король предупредительно поднял руку, останавливая охрану, когда охрана попыталась задержать Джона, — я обязан попытаться вас убедить.

— Убедить в чём, Джон? — отчего-то горько усмехнулся король, — в том, чтобы я отдал трон этому прохвосту, любовнику французской шлю….

Король Стефан развернулся и грузно опустился в малый трон, стоявший во главе стола.

— Сэмюэль тоже предал меня, Джон, но ему хватило ума уехать к себе в графство, и сидеть там, не высовывая носа. Зачем ты приехал?! — лицо короля на мгновение отразило боль, но в следующее мгновение уже стало жёстким, чужим.

Король кивнул охране, те открыли двери, в них снова зашли советники и четверо королевских гвардейцев.

— Арестовать графа, — резко бросил король.

Капитан гвардейцев, которого Джон хорошо знал, тот был порядочным человеком и честным солдатом, несколько смутившись, сказал:

— Ваше Сиятельство, сдайте ваше оружие.

Джон сказал:

— Со мной нет оружия, кроме родового кинжала, который никогда не будет держать ничья рука, кроме членов моего рода.

Он кивнул капитану и сказал:

— Я пойду сам, и оружие отдам лорду -распорядителю, попросите подойти графа Лестера, надеюсь, что хотя бы он ещё во дворце?

Один из незнакомых графу советников воскликнул:

— Да уведите вы его уже!

Граф Честер вздрогнул, но даже не взглянул на крикуна, он посмотрел на короля:

— Ваше Величество, если вы решите со мной поговорить, я буду счастлив вам рассказать свой план. Войны можно избежать.

Граф развернулся и, как будто это не его арестовали, а он руководит королевскими гвардейцами, медленно вышел из королевского кабинета.

Обрадовало графа то, что его не повезли никуда, а оставили здесь, при дворце, в темнице. Значит есть шанс, что Стефан его вызовет или придёт. Условия были приемлемые, хотя, конечно, Стефан мог бы и расщедрится на более комфортное содержание.

Что же произошло?

«Главное, чтобы Маргарет не узнала, ей нельзя волноваться,» — подумал Джон.

Позже, когда пришёл граф Лестер и сэр Джон передал ему своё родовое оружие, граф тихо сказал, что о «предательстве» графа короля уведомили ещё до приезда Джона.

— Кто-то из вашего ближайшего окружения постарался, — сказал граф Лестер прежде, чем покинуть Джона, оставляя его одного.