Хозяйка Северных гор 2

Глава 69

Замок в Туре, двор Генриха II Плантагенета

— Дорогой Рауль, я считаю, что тебе пора остепениться, — начала Элеонора.

— Нет уж, Эли, хватит с меня, — отрезал он.

— Ну что ты, — мягко возразила она. — Два неудачных брака — это ещё не знак того, что тебе это не дано. Тем более что у меня для тебя есть прекрасная кандидатура.

Элеонора посмотрела на высокого, хорошо сложенного, с мощным разворотом плеч мечника, мужчину, на благородное лицо, украшенное небольшим шрамом над правой бровью, с лёгкой сединой на висках. Она знала, что Рауль пользуется успехом у женщин, но сам весьма разборчив и никогда не был замечен в многочисленных связях и сомнительных победах.

— Рауль, и у неё тоже было два неудачных брака, — осторожно сказала Элеонора.

— Эли, — перебил Элеонору Рауль, второй граф Вермандуа, — я всегда уважал твой ум, но хоронить себя с какой-то старухой в угоду твоим амбициям я не стану.

— Обижаешь, Рауль. Неужели ты думаешь, я предложу тебе что-то ужасное? Выслушай хотя бы, кто она, — ответила Элеонора, улыбаясь, зная, что мягкость всегда хорошо действует на мужчин.

— Рассказывай, — буркнул с недовольным лицом мужчина.

— Ты в курсе последних событий, Рауль? — спросила она, начиная издалека.

— Каких именно? — усмехнулся граф. — Сейчас события развиваются с такой скоростью, что утром встал в одном государстве, а после обеда обнаружил себя в другом.

— Ну, где-то ты прав, — всё так же мягко улыбнулась Элеонора и спросила: — Что ты слышал про Уэльс?

Во взгляде Рауля возник интерес, и Элеонора сразу это отметила.

— Уэльс? Это же оттуда? — он показал на огромное ростовое зеркало, теперь установленное в малом приёмном зале Элеоноры Аквитанской.

— Да, — кивнула она. — А что ещё ты слышал про Уэльс?

— Слышал, что там появилась новая королева, — ответил граф.

— Да, но она себя так не называет, — несколько ревниво произнесла Элеонора, и, мысленно отругав себя за несдержанность, продолжила: — И, скорее всего, она умна, потому что королева в Англии может быть только одна.

— А ещё я слышал, — сказал граф, — что у неё военный союз с королём Шотландии, который отобрал у Англии те земли, что Англия уже считала своими. А учитывая, что король Шотландии молод и не женат, я уверен, что только военным союзом это ограничилось.

— А что ещё ты слышал? — Элеонора, как обычно, рассчитывала на то, что мужчины не любят, когда их заставляют что-то делать, но прекрасно делают то, что считают своим решением.

— Говорят, что она красивая, — сказал граф, но, заметив мелькнувшее на лице Элеоноры недовольство, понял свою ошибку и исправился, добавив: — Почти как ты.

Между тем на лице Элеоноры снова появилась мягкая улыбка.

— И ты всё ещё считаешь, что это плохая партия? — спросила она.

Мужчина замолчал, и Элеонора увидела, как Рауль просчитывает варианты. Она ему доверяла и была уверена в том, что её дальний родственник не имеет королевских амбиций, хотя и относится к королевской фамилии, но быть вассалом Генриха ему было спокойнее.

Это был бы идеальный вариант, в отличие от того же герцога Кентерберийского, которого, во-первых, Северная Леди вряд ли воспримет благосклонно из-за его святейшего братца, а во-вторых, Кентерберийских будет сложнее контролировать.

— Ну так что, Рауль? — уточнила она.

— Ты меня торопишь? — удивился мужчина. — Могу я хотя бы взглянуть на её портрет?

— Можешь, — кивнула Элеонора, готовая к этому вопросу. Она откинула полотно с установленного на треноге портрета леди Маргарет, который ей презентовал епископ Кентерберийский после того, как Северная Леди объявила Уэльс независимым.

На Рауля с портрета строгим взглядом синих глаз смотрела очень молодая медноволосая женщина. Рауль знал, что художники обычно льстят оригиналу, но только взглянув в эти глаза, граф Вермандуа решил, что ему эта идея нравится.

— Я согласен, — сказал он.

Элеонора улыбнулась — её план сработал.

— Что надо делать? — спросил Рауль.

— Тебе надо попасть в Кардиф, — ответила леди Элеонора. — Иначе, на расстоянии, боюсь, будет весьма сложно очаровать гордую Северную леди.

Граф Рауль Вермандуа посмотрел за окно.

— Здесь у нас ещё тепло, — заметил он, — но там, на севере Англии, на скалистых берегах Уэльса, наверняка уже начинается зима.

— Так это и хорошо, — сказала леди Элеонора. — Потому что просто приехать недостаточно. Нужно яркое событие, и мы с тобой подумаем, как это сделать так, чтобы Северная Леди была уверена, что ваша встреча случайна.

Элеонора снова всё предусмотрела. Не предусмотрела она только одного, что у этого разговора будет свидетель. Это случилось совершенно случайно, епископ Кентерберийский зашёл в малый зал в поисках Элеоноры, но, услышав, что она входит и не одна, то он не стал выходить, а спрятался за портьеру, когда Элеонора и Рауль вошли в зал.

Зал был достаточно небольшим, чтобы хорошо слышать, о чём говорили, и достаточно большим, чтобы не было слышно того, кто не хотел быть услышанным.

Епископ Кентерберийский, который уже считал Уэльс своим, вдруг понял, что и серебряный рудник, и огромный кусок территории, который он хотел присоединить к тем владениям Кентерберийских, что сейчас считались собственностью короля Англии Стефана, снова уплывают у него из рук.

«Проклятые бабы, — подумал епископ, — они вечно строят злокозненные планы. Ну уж нет! Я не для того всё поставил на карту, чтобы отдать это норманнам. Никакого Рауля Вермандуа не будет. Я лично позабочусь об этом».

***

Кардиф. Маргарет

Жизнь в Кардифе определённо стала веселее, теперь замок был полон людей, шотландцы вносили свой колорит, но и Али со своей небольшой свитой тоже, определённо, положительно влиял на настроение в замке.

Прошло уже пару недель, а интерес, который вызывали ставшие уже привычными разговоры на ужине об обычаях Аббасидского халифата и окружавших его арабских стран, где Али, как оказалось, везде побывал лично, не ослабевал.

Али оказался очень интересным рассказчиком, и мы все многое узнали об обычаях Халифата и о том, как вообще в арабском мире развиваются события.

Я настояла, чтобы Джабир тоже присоединялся к ужину. Мы даже перестали готовить свинину, телятина и баранина стали привычным рационом, потому что терять таких интересных собеседников из-за различий в традициях питания не хотелось.

Многое нам поведал Джабир аль-Табиб, рассказывал о том, как развивалась медицина. Я с удивлением узнала, что арабские медики даже проводили операции на глазах, возвращая зрение.

Джабир подарил мне свою книгу. Это было очень ценно, ведь это была рукопись, и я впервые задумалась о том, что надо бы попробовать ввести книгопечатание. Мне не хватало книг, и теоретически я знала, как это можно сделать. Нужно было найти свободное время в моём плотном графике и переговорить с мастерами, талантливые люди в любом времени всегда были, надо только немного подтолкнуть.

Но начали мы с того, что Джабир стал учить меня арабскому языку, потому что его книга была написана на арабском, и у меня неплохо получалось. Я никогда не задумывалась о том, что язык может быть таким плавным и певучим. Раньше, до того, как я стала леди Маргарет, у меня особых способностей к языкам не было, но здесь, возможно, это было связано с тем, что я попаданка, я очень гибко реагировала на любую информацию, и она почти моментально запечатлевалась у меня в памяти. Так что спустя месяц я уже могла самостоятельно, пусть и медленно, начать читать книгу.

Конечно, мне не хватало скорости, поэтому за этот месяц Джабир рассказывал мне, что там написано.

Я и сама не заметила, как в процессе его рассказов начала делиться с ним теми знаниями, которые у меня были. Я, конечно, ничего не понимала в медицине, но теоретически могла описать принцип действия, а гениальный мозг Джабира формулировал это в детали.

Так произошло, когда мы обсуждали инфекции. Я рассказала про вакцинацию, вспомнив историю о том, как была изобретена вакцина от оспы. *

(* Вакцина от оспы была изобретена английским врачом Эдвардом Дженнером в 1796 году. Он заметил, что доярки, переболевшие коровьей оспой, не заражались натуральной оспой. В 1796 году взял содержимое оспенного нарыва на вымени коровы и втер его в царапину на руке восьмилетнего мальчика. У мальчика развилась лёгкая форма коровьей оспы, которая вскоре прошла. И повторно мальчик уже не заболел.)

Джабир моментально ухватился за эту идею и углубился в исследование, попросив разрешения бывать на ферме, где содержали коров, проверять животных на наличие коровьей оспы, смотреть за тем, как себя чувствуют доярки. Пока ещё результатов не было, но я была уверена, что разработка вакцины — это дело времени.

И в лабораторию к своим алхимикам я его всё-таки отвела. Теперь они вместе работали над совершенствованием системы перегонки. Это позволило бы получать не только чистый спирт, но и другие экстракты, которые можно использовать в медицине.

Джабир сразу заметил, что мы пытались сделать порох, хотя я и не хотела ему это показывать. Но он дал дельный совет по тому, что следует добавить, и эксперименты пошли немного другим путём. И я поняла, что, если мне удастся закупать достаточное количество серы, то свой порох у меня будет. Но этим знанием я не собиралась ни с кем делиться, решила, что это моя тайная защита, и все записи потом, по возможности, я уничтожу. Фейерверки — это одно, а огнестрельное оружие, совсем другое.

Когда я думала о том, что происходит в Кардифе, мне всё это представлялось некой замкнутой системой, потому что здесь было всё для того, чтобы можно было жить. А с учётом того, что мы развили и стекольное производство, и мясное, и шерстяное, и у нас было море, где водилась потрясающая рыба, и лес, то, по сути, нам никто не был нужен.

Но это я так думала, нам, может быть, и никто не был нужен, а вот мы были нужны всем.

И я даже не предполагала, какие козни плетутся на тему «покори Уэльс и его хозяйку».