Грань человечности

XXXII

Практически сразу после того, как Доминион оформился в самостоятельное государство, у него появилась сеть номерных лабораторий. Большинство из них занимались совершенно обычными исследования по заказу правительства. Сельское хозяйство, металлургия, энергетика и множество других важных для жизни людей вещей. Некоторые же лаборатории и вовсе были засекречены. Но даже среди них выделялась та, что имела номер двадцать восемь, ведь изначально строилась за пределами зоны влияния Доминиона на спорной с Синергиумом территории. Правительство стремилось максимально скрыть свою причастность к этому месту, так как планировало проводить там сомнительные с моральной точки зрения эксперименты.

Двадцать восьмая лаборатория, полностью спрятанная под землей, просуществовала довольно долго. До тех пор, пока разведка Синергиума не решила, что здесь есть ценные для них данные. Мощный ударный отряд пробил оборону секретного объекта и проник внутрь. Но там их ждало только разочарование. Двадцать восьмую уже много лет использовали для опасных, но далеко не самых важных исследований, а все старые результаты давно переправили на Пастулон. Поэтому, чтобы хоть как-то оправдать затратную операцию, спецназ Синергиума разрушил лабораторию.

В Доминионе к этой потере отнеслись равнодушно. И без того устаревшая лаборатория оказалась сильно повреждена после атаки. Самыми критичными стали течь резервуары с токсичными химикатами и сильный выброс грязного пара из-за аварии на турбинах питающего это место ядерного реактора. В результате через лабораторию сверху вниз прошли потоки яда, а в обратном направлении — радиация. На восстановление после такого потребовалось бы очень много времени и ресурсов. У Доминиона вполне хватало других площадок для исследований, поэтому двадцать восьмую забросили.

Планета, на которой находилась лаборатория, не имела ни воды, ни почвы, ни живых организмов. Полезные ископаемые присутствовали, но существовало огромное количество мест, где добывать их было проще и дешевле. Планета могла похвастаться только нормальной по меркам человеческого тела силой притяжения и атмосферой, пригодной для переработки в воздух. Это в свое время определило решение строить лабораторию именно здесь. А когда ее забросили, нашлись другие желающие тут обосноваться.

Много лет назад один сильно разбогатевший контрабандист с Нью-Терры вложил все средства в стройку на планете, к которой так и привязалось название Двадцать восьмая. Он задумал создать место, где могли бы на условиях полной анонимности одновременно находится представители трех враждующих государств и выходцы с его родины. Не для переговоров или совместной работы, а ради развлечений. Самые богатые и влиятельные получили возможность заниматься здесь всем, чем угодно, без риска навредить своей репутации. Постепенно подтянулись и другие инвесторы, что превратило Двадцать восьмую в центр развлечений для всей галактики. Тут были игорные заведения, наркопритоны, бои насмерть и многое другое, запрещенное или ограниченное на большинстве других планет.

Но Серафим отправился сюда совсем не для праздного времяпровождения. Он собирался проверить ухваченный им след Сознания, а другая группа в это время отправилась к базе Хрустальной луны и останкам объекта Прорыв интеграторов. Большая же часть их команды во главе с Симоном и Эриком осталась на Омеге, чтобы довести корабль до ума после первой битвы.

В настоящий момент на Двадцать восьмой были отстроены целые города, через космопорты которых проходили сотни людей каждый день. На прямые поиски рабов Сознания, а тем более нанятых им наемников могли уйти недели. Поэтому Стрельцов сначала решил попробовать попросить помощи у своей давней знакомой, которая еще не подозревала, что встречалась раньше с Искателем.

Люрик плавно опускался на одну из посадочных платформ на краю огромного прозрачного купола, залитого внутри светом. Под толстым слоем акрила раскинулся прекрасный парк с высокими ветвистыми деревьями, яркими цветниками и фонтанами. В его сердце находилась огромная ступенчатая пирамида с золотистой зеркальной поверхностью, по граням которой вниз стекали потоки воды.

— А это не слишком расточительно на планете, где нет природной влаги? — поинтересовался стоящий у иллюминатора Айзек.

Серафим, сидевший за штурвалом, издал только короткий смешок. Но вот подошедшая к Кваду Селестина, выглядевшая на фоне здоровенного мутанта ребенком, ответила на его вопрос.

— Ты просто не представляешь, какие деньги и люди здесь водятся. И конкретно в этом месте, и на всей планете в целом. Так что подобное — необходимый минимум, чтобы показать свой статус.

В кабине находился еще и Говард, но он полностью погрузился в свои мысли и ни на кого не реагировал. Кроме них на борту были Марк с Лизой, сейчас сидящие в пассажирском отсеке. Ален младший всегда хотел побывать на Двадцать восьмой, поэтому напросился в это путешествие. Его отец довольно быстро согласился, увидев возможность начать больше общаться с сыном. А Лизу с собой за компанию взял Марк, ведь знал, что ей станет некомфортно одной на Омеге. Конечно, девушка сначала стеснялась и отпиралась, но уговоры Алена и собственное любопытство победили.

Когда Люрик устойчиво встал на платформе и отключил двигатели, та стала медленно опускаться. Внизу было просторное цилиндрическое помещение, вымощенное плитами из серого с узором белых прожилок камня. В качестве украшения у стен стояли кадки с растениями. Определенный круг лиц уже знал о появлении Генерала на Двадцать восьмой, но делать это достоянием широкой общественности все равно не стали. Серафим хотел сам оплатить премиальный ангар и соответствующее обслуживание, но хозяйка заведения настояла, что для них организует прием бесплатно. В свете последних событий Ален приобрел большую известность и стал желанным гостем для многих.

Сразу после перехода внутрь купола их ожидал молодой человек, одетый в строгий светло-серый костюм. Он обратился с приветственным словом, при этом указывая на стоящий неподалеку автомобиль.

— Здравствуйте, уважаемые гости. Приветствую в нашем центре развлечений Золотой сад — одном из лучших на всей планете. Прошу, занимайте места в шаттле, он доставит вас прямо к главному зданию.

Добродушный тон и белозубая улыбка сопровождающего не ввели в заблуждение прибывших. Даже Лиза заметила, что он был вооружен, хоть и тщательно скрывал это, и пристально следил за обстановкой. Тем не менее Говард сделал шаг вперед для рукопожатия.

— Рад встрече, уважаемый.

— Арни, можете звать меня Арни.

— Уважаемый Арни. Мы также рады оказаться в этом месте. Спасибо за оказанное гостеприимство.

Когда все погрузились в машину и немного отъехали, Арни, севший рядом с водителем, повернул голову в салон и заговорил мягким, но не терпящим возражения тоном.

— Госпожа Минерва хотела бы организовать встречу как можно скорее. Поэтому сначала мы пройдем в ее приемную, а потом вы уже сможете отдохнуть и замечательно провести время в нашем заведении.

— Сначала работа? Мы, собственно, за этим сюда и прибыли, — пожал плечами Говард.

Недолго покатавшись по дорожкам красивого парка, они остановились у золотой пирамиды. Только не перед роскошным главным входом, а у неприметного крыльца вдали от него. Внутри оказался тоже весьма непримечательный холл с четырьмя хорошо экипированными охранниками. Там было несколько дверей, одна из которых вела к лифту. Арни не нажимал кнопок на панели управления, а только приложил палец и свою магнитную карту, после чего они поехали на не имеющий номера этаж. Сверху имелось гораздо больше охраны, чем внизу, но каждый сразу терял интерес к незнакомцам, когда видел, кто их сопровождает. В конечном итоге Арни привел своих спутников к большой двери из светлого дерева, украшенной резным растительным орнаментом и сусальным золотом. По бокам от нее стояла еще пара бойцов в тяжелой броне.

— Госпожа Минерва уже ждет. Она попросила не проводить обыск перед входом, надеясь на ваше благоразумие.

Говард видел, что Арни играл не последнюю роль в обеспечении безопасности этого места и нервничал из-за непроверенных гостей, поэтому постарался сгладить его сомнения.

— Мы благодарны тебе и твоей хозяйке за оказанное доверие.

Как ни странно, но в убранстве приемной не было ни обилия золота, ни растений. Ровные белые стены украшали полотна никому неизвестных художников. Мебель была изготовлена из странного дерева пепельного цвета, но имела крайне строгие формы. Внутри находилась только молодая девушка-секретарь с кипой бумаг и сидящая во главе стола хозяйка Золотого сада. Отсутствие личной охраны можно было бы посчитать беспечностью, но Серафим прекрасно знал, на что способен человек перед ним.

Минерва выглядела моложе Говарда, но пронзительный взгляд уставших глаз, выдавал гораздо более значительный реальный возраст. Темные как смоль волосы были собраны в причудливый пучок на затылке, что дополнительно выделяло угловатые черты лица и натренированную шею. Она жестом предложила вошедшим сесть и не спеша заговорила.

— Рада приветствовать тебя и твоих спутников в моей обители, генерал Ален. Думаю, нам есть, что обсудить.

— Я тоже рад встрече и благодарен за оказанное гостеприимство. Нам действительно есть, что обсудить. Только говорить будет он, — Говард указал на Серафима, который ненадолго склонил голову в знак уважения к хозяйке.

— Искатель, я полагаю? Никогда не думала, что у нас состоится личная встреча.

— Приветствую. Но мы с тобой давние знакомые, Вторая.

Серафим говорил своим спутникам, что знает, кто скрывается под маской Минервы, но конкретного имени не называл. Они и сейчас не особо поняли смысл сказанного. Только Говард сразу догадался, что эта женщина тоже состояла в Белом ветре, причем была лучше Стрельцова. Сама же Вторая вспыхнула холодной злобой.

— Кто тебе это рассказал? И зачем вы сюда на самом деле явились?

— Никто не рассказывал. Я это знаю уже очень давно.

— Слабо верится в твою честность, Искатель, — в тоне Минервы проскакивало все больше угрожающих ноток.

— Что же, может тогда назвать тебя Наби…

Услышав начало своего настоящего имени, хозяйка вздрогнула. Она была готова на многое, чтобы оставить его в тайне.

— Стоп! Обойдемся без этого.

— Что, вспомнила старого боевого товарища? — поинтересовался Серафим, картинно подняв руки вверх.

Раньше личность Минервы смог раскрыть только один человек. Правда ей было трудно поверить, что именно он сейчас стоит здесь.

— Это ты, Четвертый? Не знаю, кто еще смог бы узнать мои секреты. Но разве ты не должен быть мертв?

Серафим снял капюшон.

— Ну почему вы все задаете один и тот же вопрос? Я никому ничего не должен, умирать уж точно. И у меня, между прочим, есть замечательная история для тебя. Выслушаешь?

Минерва в ответ лишь кивнула, а помощница принесла ей бокал с прозрачной розоватой жидкостью. Рассказ Стрельцова не был долгим, ведь он постарался изложить только самое важное о сложившейся с Сознанием ситуации. Внешне могло показаться, что собеседница слушала его с абсолютно спокойным и равнодушным лицом. Но на самом деле это было не так. Серафим заметил, как чуть вздрагивали уголки ее рта, когда рассказ дошел до бойни на Валериане. Минерва хорошо поняла его посыл о надвигающейся опасности.

— Хорошо, Четвертый. Сознание действительно может оказаться большей угрозой, чем я предполагала изначально. Но это не объясняет, зачем вы пришли сюда. Что я могу дать? Деньги? Оружие? У вас и так всего достаточно.

— Мы пришли просить кое-что более ценное. Твои знания. Один из следов Сознания ведет на Двадцать восьмую. Но сами мы можем искать неделями.

— Хочешь, чтобы мои люди их нашли?

— Не обязательно. Просто дай подсказку, откуда лучше начать. А я в долгу не останусь.

Минерва ничего не ответила, но крепко задумалась. Помощница несколько раз приносила и показывала ей какие-то документы. Еще с Белого ветра та привыкла к бумаге и продолжала подобным образом вести свои самые важные дела и после. Зрачки хозяйки Золотого сада то сужались, то расширялись, перескакивая со строчки на строчку, пока надолго не остановились на одном коротком отчете. Перечитав написанное несколько раз, она улыбнулась и допила оставшиеся полбокала разом.

— Я не могу вам сказать, где начать поиски агентов Сознания. Но зато знаю, зачем они вообще прибыли на Двадцать восьмую.

— Поверь, если бы у меня еще было лицо, то я бы сейчас широко улыбался, — ответил Серафим, чуть склонив голову на бок. — И все мы с огромной благодарностью хотим тебя выслушать.

— Вскоре после атаки Пастулона на нашу планету прилетел военный корабль Доминиона. Он направился в сторону Двадцать восьмой лаборатории, куда перевозил одного единственного человека. Или кого-то похожего на человека.

— Разве там не опасно находиться? — выразил недоумение до этого молчавший Говард.

— У меня тоже были на этот счет сомнения. Но факт остается фактом: туда привезли закованного с ног до головы гуманоида. Информация от надежного источника.

— А в этом есть смысл, задумчиво произнес Серафим. — Если заключенный — один из обращенных Сознанием, то такая подземная лаборатория будет неплохим местом, чтобы укрыть его от любой слежки.

Вскоре все, кроме Стрельцова, покинули кабинет Минервы. Говарду пришлось уговаривать сына, чтобы тот остался здесь и помог Селестине обналичить еще несколько кристаллов, а также разузнать последние слухи. Кроме того, он хотел, чтобы Марк хотя бы немного расслабился сам и дал возможность отдохнуть Лизе. Они очень постарались, расчищая ангар Омеги, но выглядели после этого вымотанными. Тем более хозяйка Золотого сада не отменила своего предложения провести у нее время.

Оставшись наедине с Минервой, Серафим протянул ей сложенный несколько раз листок бумаги.

— Знаю, ты любишь устаревшие носители.

Но собеседница ничего ему не ответила и сразу принялась читать содержимое записки. Видя возникающее на ее лице недоумение, Стрельцов решил дать пояснение.

— Это список наемников, работающих на Сознание.

Минерва подняла на него еще более удивленные глаза.

— Да, ты не ослышалась. Некоторых Сознание предпочитает не присоединять к себе. Сам не знаю, почему так происходит.

— Хочешь попросить найти этих людей?

— Нет, — покачал головой Серафим, — я хочу, чтобы ты их остерегалась. Особенно первых трех. Это меньшее, что я могу сделать за полученную информацию.

— Третий в списке — Мухолов. Этот старик еще жив?

— Чудеса современной медицины, — пожал плечами Серафим. — Лучше него пилота будет сложно найти.

— На втором месте Пика, но с ним все понятно. А вот вверху списка некий Прайм. Кто это?

— Наверное, ты не поверишь, но это Первый.

Все самообладание Минервы улетучилось, а лицо побелело, как мел. Она плохо рассталась со своим командиром после их бегства с Прометея. А еще обрекла его на долгий срок в тюрьме Доминиона. Если Первый оказался на свободе, то обязательно придет отдать должок

— Спасибо, — едва шевеля губами, произнесла Минерва. — Но эта информация точно верная?

— Да, вполне. Мне дал ее шестой номер из списка.

— Значит, все-таки правда, что Красный мертв.

— Ублюдок напоследок решил сделать что-то хорошее. А может, наоборот, подставить своих «коллег». Я, конечно же, дополнительно все проверил.

Больше ничего не говоря, Серафим направился к выходу. Когда он был уже в дверях, то услышал полушепот Минервы.

— Прости за Прометей. Нужно было его тогда остановить.

Стрельцов медленно повернул к ней голову и накинул капюшон, полностью вернувшись к образу Искателя.

— Береги себя, Вторая.

Уже на борту Люрика стало понятно, что не брать с собой Марка было правильным решением. Чтобы попасть в двадцать восьмую лабораторию без риска для жизни, человеку необходима серьезная защита. На корабле имелись скафандры для выхода в космос: герметичные и способные оградить от радиации. Но было их только два, по одному для Говарда и Айзека. Серафим же считал, что его симбионт справится и сам по себе.

Не долетев до Двадцать восьмой несколько километров, они спрятали корабль у подножия большого холма и продолжили путь пешком. Неизвестно, насколько хорошо здесь окопался Доминион, но кто-то точно должен был охранять заключенного. Как ни странно, рядом с единственным уцелевшим входом никого не оказалось. Тем не менее Серафим все равно повел товарищей к замаскированной решетке вентиляционной шахты.

— Снаружи тихо, но неизвестно, что ждет внутри, поэтому будьте осторожны. Ваши костюмы слабо бронированы, а находиться здесь без них — верная смерть.

— Само собой, — прокряхтел Говард, залезая внутрь через прорезанную в стенке шахты дыру.

— С тобой точно ничего не случиться?

— Все нормально, Айзек. Только плащ потом придется выбросить. И помни, что именами мы внутри не пользуемся.

Серафим похлопал друга по плечу и подтолкнул вперед, чтобы тот начал спуск следующим. Он сам пошел последним, аккуратно прикрыв за собой края дыры. Путь вниз оказался быстрым и несложным. Единственным препятствием стали внутренности огромного радиального вентилятора, пробравшись через которые, они оказались на одном из верхних уровней лабораторного комплекса.

Вокруг было абсолютно темно, поэтому пришлось пользоваться специальными приборами. Облицовка стен и потолка во многих местах потрескалась или осыпалась, обнажив серый бетон и бесконечные связки кабелей и труб. Из последних, судя по повсеместным подтекам, уже давно исчезло все содержимое. Эвакуацию лаборатории проводили в спешке, поэтому большинство оборудования осталось на месте, постепенно ветшая и разрушаясь. Толстый слой пыли на полу и других поверхностях показывал, что люди сюда не заходили очень давно.

Когда в конце одного из коридоров показались покосившиеся двери лифта, Ален остановился.

— Может, спустимся ниже? Этот этаж выглядит заброшенным.

— Нет, давай проверим сначала здесь. Если верить газоанализатору, то воздух вокруг не так уж и отравлен, — возразил Серафим.

— Но уровень радиации все равно высокий, — уточнил смотрящий на прибор Айзек.

— На нижних уровнях он еще выше. К тому же там больше разрушений, а у меня схема еще целой лаборатории.

— Тогда скажи хотя бы, куда мы идем? — не унимался Говард.

— Если я правильно разобрался, то примерно на нашем уровне находится хранилище для ядерного топлива. Его должны были вывезти после эвакуации. Толстые бетонные стены хранилища способны задержать радиацию в случае аварии внутри. Но защита работает и в обратную сторону. Вот я и подумал, что пленного могли разместить там.

Дальше они двигались, сохраняя молчание, пока не дошли до голой стены из гладкого бетона. Серафим угадал с положением хранилища, но вот входа в него поблизости не наблюдалось. Сверившись с картой, они выбрали наиболее вероятное направление и удвоили внимание. Если предположения оказались верны, то скоро на пути появятся доминионцы.

Первым звоночком стали работающие фонари аварийного освещения, которые в других частях лаборатории были давно обесточены. Их оранжевый свет плохо разгонял темноту и делал пространство вокруг еще более жутким. Вскоре вдали послышался неясный шум. Звуки хорошо распространялись по пустым коридорам, но многократно отражались, из-за чего установить их источник было трудно. Поэтому Серафим остановил группу и отправил на разведку своего робота-паука.

Перед входом в хранилище стояло несколько больших металлических контейнеров и компактный радиоизотопный генератор, который и питал небольшой кусочек энергосети лаборатории. За ними разместилась пара скучающих бойцов, охраняющих дверь. Еще двоих, судя по всему, отправили на обход периметра, но они нашли в кабинете рядом неплохо сохранившийся диван и решили отдохнуть. Доминионцы были полностью уверены, что в этой дыре их никто не найдет.

Там то их и накрыл Серафим благодаря маскировочным способностям симбионта. Он оглушил дозорных шокером и оставил прямо на диване. Солдаты оказались экипированы в стандартные радио-химзащитные костюмы, а также одетые поверх них бронежилеты и каски. Натянувших эту броню на свои скафандры Говарда и Айзека при таком плохом освещении издали было трудно отличить от военных Доминиона.

Подобная уловка позволила им безопасно подойти к хранилищу. Когда дежурившие там солдаты поднялись, чтобы поприветствовать товарищей, Айзек схватил каждого за голову своими огромными ладонями и с разбега впечатал в стену. Дверь оказалась закрыта на обычный засов, поэтому попасть внутрь не было проблемой. Там разместились еще несколько рядовых бойцов и их командир, одетый в тяжелый штурмовой скафандр. Он обеспечивал превосходную защиту, но был слишком велик и неповоротлив для узкого подземелья, поэтому Серафим без особых проблем смог вплотную подобраться к броне и обесточить ее, лишив возможности двигаться. Ален с Квадом тем временем позаботились об остальных.

После небольшого помещения на входе находилась просторная основная часть хранилища, в центре которой стоял немного помятый контейнер в форме куба. Через большое смотровое окно его единственной двери бил яркий свет, словно из прожектора. Рядом прямо на полу валялся странного вида костюм, в котором сюда и привели заключенного. Подойдя ближе, Серафим понял, что перед ними стандартная одиночная камера модульной тюрьмы Доминиона, но снаружи обшитая толстыми листами какого-то многослойного материала.

Внутри работали настолько мощные встроенные светильники, что стены, пол и потолок казались идеально белыми. Мебели совсем не было. Никто бы не смог чувствовать себя комфортно в подобных условиях, но заключенный, заложив руки за голову, лежал там с вполне умиротворенным лицом. Айзек узнал его почти сразу, как увидел.

— Это же профессор Ренак — известный доминионский психолог.

— Вы знакомы? — уточнил Ален.

— Нет, только читал несколько его работ.

— Ладно, пойдемте поздороваемся с господином Ренаком, — приглашающе махнул Стрельцов.

Узник даже не двинулся, увидев незнакомых людей снаружи, но его глаза, глубоко впавшие в череп, следили за ними неотрывно. Только у Говарда с Серафимом не было никакого желания играть в гляделки, поэтому первый приглушил для удобства свет, а второй включил переговорное устройство.

— Здравствуйте, профессор Ренак.

— Наконец приняли мое предложение? Хотя нет, постойте. Вы ведь не тюремщики? С кем тогда имеем удовольствие поговорить.

Ален указал на товарищей пальцем и равнодушным голосом представил их.

— Сзади стоит Шок, рядом со мной — Искатель, а меня можно звать Генерал.

— Военные, значит? Или налетчики? Впрочем, неважно. Может быть, выпустите меня отсюда? Как видите, я слаб и безоружен, а лицом к лицу беседа пойдет лучше.

Пока Ренак разглагольствовал, Серафим искал о нем информацию и обнаружил, что профессор считается без вести пропавшим с момента псионной атаки на Пастулон.

— Мы в курсе, что ты связан с Сознанием.

Заключенный привстал на локтях и поморщился.

— А разве похоже, что мне промыли мозги?

— Сознание не со всеми так поступает, — как бы невзначай произнес Говард.

— Зачем тогда разговаривать с нами, если вы и без того все знаете? — вспылил профессор.

— Да, я тоже задаю себе этот вопрос, — Ален демонстративно повернулся к товарищам. — Зачем мы тратим здесь время?

— Пытаетесь доказать свою важность для меня? Не стоит. Раз вы знаете про Сознание, то не просто так пришли сюда. Задавайте свои вопросы, а мы, я решу, чего будут стоить ответы на них.

Ренак был сильно возбужден, предвкушая дальнейшее развитие этой ситуации, а его глаза буквально излучали злорадство. Но Серафим сразу осадил профессора.

— Мы оказались здесь, потому что шли по следу Сознания. Они искали что-то важное, а нам удалось их опередить. В твою клетку заглянули только из любопытства, хотя могли этого и не делать. Нам не нужны знания от случайного человека. Проще устроить засаду с тобой в качестве приманки и выйти непосредственно на Сознание.

— И вы думаете, что я так просто поверю в эту историю? — лоб Ренака сморщился от гнева. — Не вы, так кто-то другой придет. Кто-то, кому есть, что предложить.

— Да нам, собственно, все равно, — пожал плечами Говард.

— Вы находитесь на отдаленной планете. В разрушенной секретной лаборатории. В окружении радиации и ядовитого воздуха. Сюда никто не придет, кроме Доминиона или Сознания, — твердо проговорил Айзек, делая паузы между предложениями.

Лицо Ренака застыло в злобной гримасе, а глаза дико вытаращились. Так продолжалось почти минуту, пока, наконец, он не встал, посмотрев на людей снаружи изменившимся, более живым взглядом.

— Простите нас. Профессор в последнее время стал совсем несговорчивым.

— Кто ты? Или вы? — спокойной задал вопрос Серафим, хотя и не понимал, почему Ренак так явно заговорил о себе во множественном числе.

— Кто я? Это уже не важно. Мы — это он, но и он — это мы.

— Другие личности внутри Ренака? Как и Сознание?

— Когда все началось, профессор быстро понял, что происходит. И как это устроено. Он потянул одеяло на себя и стал забирать пищу у Сознания.

— Но вы не похожи на Сознание, — заметил Айзек, стоящий с задумчивым видом.

— Верно, не похожи. Сознание — это коллективный разум, которому интересно только то, что может быть полезно. Им движет лишь одна идея — о тотальном господстве. Власть ради власти, контроль ради контроля. Знания, воспоминания, моторные навыки и рефлексы — все это вычленяется и становится частью Сознания. Но сам человек, его суть исчезает. Умирает. Не продолжает жить внутри коллективного разума, как оно всем обещает. Остается только пустая оболочка. Очередная марионетка, в которую можно вложить программу и необходимую информацию для ее выполнения.

— Тогда что делает вас другими? — спросил Говард.

— Профессор хотел забрать все. Не только набор знаний, а личности целиком. И ему это почти удалось. Но потом Сознание оборвало связь.

— Под «почти» ты понимаешь помешательство?

— Нас оказалось слишком много в одной голове. Ничего удивительного. Сначала он хотел просто спасти как можно больше индивидуумов, но постепенно потерял контроль, стал жестоким и самовлюбленным.

— Но почему Сознание вас снова не поглотит?

— Слишком опасно. Сознание не хочет делать частью себя наши знания о своем разделении.

— Так вот почему оно не зомбирует отъявленных отморозков. Они для Сознания являются токсичной пищей, — сделал неожиданный вывод Серафим.

Еще не договорив, он открыл дверь камеры и вошел внутрь.

— Правильно, что перехватили контроль у своего профессора. Сознание посчитало вас слишком опасной аномалией, раз тратит ресурсы на поиски.

— Вы позволите нам спастись?

— Конечно. Это вполне отвечает нашим интересам.

Серафим ничуть не лукавил. Если профессор окажется на свободе и пустится в бега, то добавит проблем и Сознанию, и Доминиону, а может даже заставит столкнуться их друг с другом. Поэтому Стрельцов без тени сомнения освободил проход на волю для заключенного, контроль над телом которого уже вернул себе Ренак.

— Как нехорошо заключать сделки со мной за спиной у меня. Хотелось бы пересмотреть условия.

— Профессор, будь разумным человеком. Мы освободили тебя фактически безвозмездно. И даже подскажем, в какой стороне выход. Поэтому давай разойдемся здесь и сейчас, — ответил Говард, даже не пытаясь скрыть раздражение в голосе.

— И все же у вас есть свои причины меня выпустить. Неплохо было бы их узнать и решить, как мы сможем помочь друг другу.

— Ладно, — равнодушно бросил Серафим.

Он быстро вышел за пределы камеры и особым образом кивнул Алену, а тот без лишних слов закрыл дверь. После этого все трое развернулись и молча удалились, не обращая внимание на ругань профессора.

— Я думал, ты хотел его освободить, — заговорил Говард, когда они вернулись в неосвещенную часть лаборатории.

— Да, так и есть. Но раз Ренак выбрал трудный путь, то зачем ему мешать? Я кое-что обронил в камере, дальше пусть сам разбирается.

— А мы не будем ждать здесь Сознание? — поинтересовался Айзек.

— Хотелось бы, но нет. Доминионцы закрепились в этом месте. Даже перебей мы всех, вскоре прибыли бы новые. Делать засаду для Сознания в таких условиях слишком хлопотно. Можно, конечно, забрать Ренака с собой и использовать как приманку в другом месте.

Говард поморщился от последних слов Серафима.

— Нет уж. Пускай теперь они побегают за профессором, а у нас есть другие заботы. Лучше будем ждать новостей от второй группы. Надеюсь, что хороших.