Господин следователь. Книга десятая

Глава 1 Царское блюдо

Нынче на службу не вышел, потому что получил от Лентовского парочку выходных. Дескать, уважаемый Иван Александрович, вы и так слишком много работаете, отдохните. Если что-то срочное — вас вызовут, а жалобы посетители оставят в канцелярии. Дурак я что ли, чтобы отказываться? Выходной — это как благодарность перед строем. Подозреваю, что поощрить следователя предложила супруга начальника, а глас жены для Председателя суда закон. Хотя… Мария Ивановна пока в Петербурге, вместе с отцом. Значит, сам решил.

Посему, сыграл «общий сбор», чтобы соавторши явились после обеда — пора работать, претворять указания государя императора в жизнь. Но у старшей соавторши занятия заканчиваются в три часа дня, у младшей — в два, так что, у меня еще куча свободного времени. И почитать успею и еще кое-что сделать. Но младшая приперлась в двенадцать. Дескать — рукоделие отменили, потому что «рукодельница» заболела, а заменить некем. Анька довольна по уши — рукоделие она не любит, это не химия, а я не очень, потому что собирался сотворить своим девчонкам небольшой сюрприз.

Работаю я! И неча отвлекать.

Анька, вместо того, чтобы заняться чем-нибудь полезным — с Кузьмой поболтать или с Манькой книжку почитать, ходила вокруг меня кругами и изнывала от любопытства.

— Ваня, а что ты делаешь? Омлет? А почему омлет на обед, не на завтрак? А где тетка Таня? Если не приготовила — ты только скажи, я ей задам! И яичек ты маловато взял, надо не меньше четырех штук. А молоко где? Вань, а давай я сама все сделаю? Ты только напакостишь, да голодным останешься.

— Б-гысь! — коротко отозвался я. — Не видишь, новое блюдо сочиняю?

Я занимался очень важным делом — взбивал два яйца. Венчика нет, действую вилкой. Зато яйца свеженькие, курочка вчерашним утром снесла.

— Ва-а-ня…— канючила барышня, да так противно, что рука сама собой потянулась за полотенцем. Сухое, таким лупить никакого удовольствия.

— Сходи, полотенце намочи, — предложил я.

— Шаз, разбежалась.

Ишь, хитрюга, все она понимает.

Яйца нужно аккуратно влить в постное масло. Так, вливаем, теперь снова нужно взбивать. Эх, ну почему миксер до сих пор не изобрели? Соль у меня крупновата, но сойдет. Что еще нужно? Ага, сахар, горчица. Еще бы неплохо лимон, но сойдет и уксус. Процесс изготовления майонеза в домашних условиях видел один раз — бабуля в деревне делала, но помню.

— Вань⁈

— Б-гысь, кому сказано⁈

— Изверг ты. Ну, че-ты? Ванечка, миленький, не томи. Я щас помру от любопытства. Хочешь, я полотенечко намочу? Или за вицей сбегаю?

Вот ведь, неймется ей. Толи дело Кузьма, занявший наблюдательный пост на печке, а теперь посматривающий — чем же хозяин занят? Помалкивает, вопросы глупые не задает. А еще, подозреваю, присматривает — что бы такое вкусненькое стянуть? Шиш, не стянешь.

— Анна Игнатьевна, займись-ка полезным дело. Возьми кусочек сахара, раскроши его в пыль.

Я тут, понимаете ли, занят, а кто-то прохлаждается. Татьяну отправил на выходной, чтобы мне на мозги не капала, а иначе пойдет реветь — дескать, не доверяет хозяин. Правда, кухарка предварительно приготовила обед, а заодно и все необходимое для салата Оливье. Зря мне что ли в поездке попался на глаза консервированный зеленый горошек? Не только учителя его едят, но и судебные следователи. А наши лавочники ничем не хуже уездных. Сделай заказ — привезут. Но есть горошек «голью» не стану, мне он для другого нужен.

Сестричка подозрительно посмотрела на меня — типа, не замыслил ли братец Иванушка какую каверзу? но послушно взяла кусочек сахара, завернула в салфетку и принялась стучать по нему колотушкой.

— Готово, — доложилась барышня, а я кивнул — дескать, сыпь.

Высыпав сахарный песок в получившееся месиво, Анна Игнатьевна авторитетно заявила:

— Ваня, не знаю, что ты такое делаешь, но есть это будет нельзя. И не вздумай Леночке предлагать — у нее пузико нежное, заболит. Выведешь из строя нашу единственную «француженку», а Михаил Терентьевич на тебя до сих пор сердит. Лечить-то станет, но нытьем всех изведет.

— Болтаешь много, — хмыкнул я, опять принимаясь за вилку и снова пожалев об отсутствии блендера. Может, самому изобрести? Если повспоминаю, так и вспомню. В деревне ручной блендер был, ничего сложного. Выковать венчик из стали, шестеренки из чугуна, корпус из стекла. Блеск!

Теперь выносим полученный соус в прохладное место — в сени, и начинаем готовить ингредиенты для царского блюда. Ух, как же я соскучился по салатам!

Татьяна молодец, все сделала, как ей велено. Правда, с изрядным перебором. Зачем мне столько картошки и морковки? И яиц вполне хватило бы пары штук, а она пять сварила.

Стоп. А на фига она свеклу сварила, да еще и две штуки? Я заказал? Теоретически, в салат оливье можно засунуть и свеклу, но лучше не стоит. Но ежели имеется вареная свекла, а в сенях «доходит» соус Провансаль, так может, оно и к лучшему? Оливьюху, при желании, можно и сметаной заправить, а это блюдо делают лишь с майонезом.

— Ань, можно тебя попросить сделать важное дело?

— Сбегать куда-то? — вздохнула Анна.

Бежать по дождю никому не хочется, а уж мне — тем более. А девчонка еще молодая, ей по возрасту положено, и не сахарная, не размокнет.

— Селедка соленая нужна. Зонт возьми.

— А бегать зачем? — удивилась Анька. — Селедка у тебя в сенях стоит, в банке. Я тете Тане купить велела — мол, хозяин иной раз ее с картошечкой навернуть любит.

Гимназистка посмотрела на меня страдальческим взглядом — дескать, совсем ты братишка спятил, если собираешься смешивать курицу с селедкой.

— Ничего ты не понимаешь в колбасных обрезках, — сообщил я девчонке, потом предложил: — Раз уж так жаждешь помочь, почисти мне пару рыбинок. И не забудь…

— Что начинать нужно с морды, чтобы хозяин ей в твою харю не тыкал.

Не упомню — написал ли наш знакомец рассказ про Ваньку Жукова, но я своей Аньке им уже все уши прожужжал. Барышня даже предлагала записать и куда-нибудь отправить, но я это дело пресек. Сказал, что про рассказ слышал, мол тот долговязый студент-медик, встретившийся нам у газетного киоска, его уже пишет. Или уже написал, но не успел опубликовать. Не стоит у Антоши Чехонте хлеб отбирать. Чай, это не Конан Дойл. Девчонка, разумеется, не слишком-то в это поверила, но приставать перестала.

Начал нарезать курочку, как немедленно между рук появилась рыжая лапка, уверенно цапнула увесистый кусочек и сдернула его со стола.

— Ах ты, паразит! — завопила Анька, но я лишь пожал плечами. Наблюдая, как котик утаскивает трофей в уголок, назидательно сказал:

— Все, что зацепилось Кузьке за коготок — его законная добыча и отбирать ее нельзя.

— Весь в хозяина, — мстительно произнесла барышня, потом хмыкнула: — А вот моя Манька никогда со столов не крадет.

— Зато она мышей перестала ловить, — парировал я. — А вот Кузьма Иванович опять пару штук притащил.

— Это он опасается, что тетка Таня тебя кормит плохо, — не осталась Анька в долгу. — Боится — помрет хозяин от недокорма, придется ему на одних мышах жить. Вот он тебя и подкармливает. Супчик вкусный свари.

Мы покивали, продолжая заниматься чисткой и нарезанием.

— Нет, Ваня, шутки-шутками, но ты слишком Кузьку балуешь, — заметила Аня. — Куда годится, чтобы кошки по столам шлялись? Если кошка что-то понюхала — есть нельзя.

— Не шляется он по столам, не разрешаю, — заступился я за кота. — А если что-то сопрет, невелика беда.

Со столов я и на самом деле Кузьму гоняю, неча ему по ним без сменной обуви бродить, а в остальном… Ну да, балую. А кого мне еще баловать, если не кота? Анька-то к подружке ушла.

Отправил Аньку мыть руки после очистки рыбы, поручил ей нарезку вареной картошки, яиц и всего прочего. Да — и соленый огурчик не забыть. У меня всегда кусочки крупными получаются, а для салата лучше помельче. Вот тут Анькины ручки подойдут.

Зато селедку я стану нарезать сам, меленько-меленько, а заодно постараюсь вытащить из нее все косточки, что попадутся под руку, а иначе они попадут в рот. А коли в язык — так еще хуже. Жаль, нет пинцета, но, если поставлю приготовление майонеза на поток, обзаведусь. Главное, чтобы не у Федышинского брать! Поручу Аньке, она полистает каталоги и закажет.

У меня свой рецепт приготовления селедки под шубой. Итак, вначале вареная картошка, натертая на крупной терке, а селедка потом.

Селедку не экономим, не в ресторане. Присыпаем лучком, потом вареная свекла (на крупной терке!), следом морковка (эта на мелкой). Яиц у меня сегодня много, значит, одно можно израсходовать. Как говорит один мой приятель — так скуснее.

Все, первый слой готов. Теперь мы его отчаянно майонезим, ждем минут десять, а потом приступаем ко второму слою. Картошка-селедка-лук-свекла-морковка.

Надеюсь, никто не перепутает[1]?

И снова покрываем майонезом, сантиметра на три, а сверху… В принципе, посыпать готовое блюдо тертым яйцом можно, но необязательно. Лучше потом, когда майонез впитается.

В той реальности у меня есть специальная форма, в которой и делаю селедку под шубой. Потом, когда блюдо «настоится и схватится», вынимаю, и оно напоминает слоеный пирог. Вкусно и красиво. Здесь же придется обойтись глубокой тарелкой. Но, коли «схватится», то все получится.

— Теперь пусть настаивается, соусом пропитывается, — сообщил я, вынося изделие в сени. Подумав хорошенько, убрал в шкаф. И в глаза не бросается, и от Кузьки подальше. Коты вареные овощи не едят, к соленой селедке относятся плохо, но лучше не рисковать и не провоцировать малыша.

Анька к тому времени успела нарезать оставшиеся на ее долю компоненты, заправила салат домашним соусом, а теперь пробовала получившееся блюдо.

— А ведь и вкусно, — раздумчиво сказала девчонка.

— А кто вякал, что ничего не получится? — укоризненно покачал я головой. — Возьму, да и разобижусь на тебя.

Барышня боднула меня в плечо, потерлась лбом и покаялась:

— Вань, так я это… по глупости женской сказала. Не оценила твой соус. Раскаиваюсь. Хочешь — разрешу меня за косу дернуть? Или по филейной части разочек стукнуть? Полотенце намочить?

Вот ведь, хитрюга маленькая, знает, как нужно прощения просить. Впрямь, как мой Кузя — напакостит, а потом подойдет, потрется и все ему сразу простишь, да еще и себя виноватым почувствуешь. Какие уж там косы да полотенца?

— Ты же голодная? — поинтересовался я, хотя можно было и не спрашивать. Завтракала барышня часов в восемь, а теперь уже три. Да я и сам бы перекусил, за компанию с Анькой: — Там Татьяна что-то сварила, нужно вытащить. Я и сам могу, но ты ругаться станешь — типа, опять в саже.

— Я Лену подожду. Все вместе и поедим.

Точно. Леночка должна была явиться еще час назад, а ее нет и нет. Я уже приготовился брать зонт и отправляться на поиски невесты, как во дворе заблеяла Манька, потом стукнула дверь.

— Явилась, потеряшка, — хмыкнул я, пытаясь, чтобы в голосе прозвучало недовольство.

— Простите, директор срочное совещание устроил, — виновато улыбнулась моя невеста, пытаясь стряхнуть со шляпки влагу.

Елена вся мокрая, словно не от гимназии до моего дома шла, а Шексну вброд переходила. И пальтишко насквозь, и юбка намокла.

Мы кинулись раздевать учительницу. В том смысле, что я помогал снимать пальтишко, резиновые калоши, ботиночки, потом Анька потащила подругу в свою комнату (она за сестричкой так и осталась) переодевать. Там у барышни осталось кое-какое барахлишко с прежних времен.

Взяв пальто любимой, с умилением подержал в руках, вздохнул — не заболела бы, часом, вдел в плечики и пристроил к печке — пусть сохнет.

— Ваня, как тебе барышня-крестьянка? — услышал я голос Ани.

Батюшки-святы! Что из моей невесты-то получилось. В коротком крестьянском сарафанчике, в долгополой женской рубахе — красота-то какая! Я и не знал, что у Аньки это имеется. А может, даже и знал, видел, но внимания не обратил. Чего на Аньку-то внимания обращать? А вот на Леночке…

И во всех ты душечка нарядах хороша…

Пока гимназистка пристраивала одежду учительницы на просушку, мы успели поцеловаться.

— Молодежь, не увлекайтесь! — строго сказала Анька, словно решив заменить Анну Николаевну. Вон, даже тетушкин тон скопировала.

А мы и не будем увлекаться. Барышню (которая училка), вначале покормить надо, а уже потом целовать. Да и мелкую накормить не вредно, не говоря о себе.

— Лена, а что за совещание срочное? — поинтересовался я. А вдруг какой криминал?

— Наверное, из-за Лизки Прокофьевой, — предположила Аня, а судя по тому, как учительница французского скривилась — угадала.

— Натворила что-то? — спросил я.

— Ваня, давай не будем об этом, — попросила учительница.

Что ж, если Леночке говорить не хочется, не станем.

— Надеюсь, никакого криминала нет? — спросил я на всякий случай и пояснил: — Спрашиваю, чтобы знать — вдруг сейчас за мной пришлют?

— Избави Господи, никакого криминала, все насквозь житейское, — ответила Лена, потом добавила со значением: — И не для мужского уха.

Житейское, так и ладно. Возможно, набедокурила девочка, может что-то еще. Допустим, забеременела. Всякое случается в высокоморальном девятнадцатом веке.

Если задаться целью, то выясню. Вон, судя по Анькиной хитрой мордахе — эта все знает. Только, надо ли мне это? Лучше девчонок покормлю. Они у меня обе умные, а мозг забывают подпитывать.

Я собирался сам сервировать стол, но барышни взяли хозяйские дела в свои ручки и, надо сказать, сделали это быстрее и красивее.

Обед, разумеется, начали с салата. Леночка, поначалу, отнеслась к незнакомому блюду с сомнением, но глядя на нас с Анькой, вошла во вкус. Беда только, что наевшись оливье, девчонки уже не хотели ни супчика, ни картошки с мясом, что наготовила мне Татьяна. Так, поклевали чуть-чуть, словно два воробья.

— Лена, оценила, какой у тебя жених толковый? — не удержалась маленькая барышня. — Салат — его изобретение. И драники, если помнишь.

— Уже оценила, — кивнула Леночка. — Ваня, как всегда, на высоте. Очень вкусно. О, а ведь соус прекрасно к драникам подойдет.

По моему разумению, к драникам, все-таки лучше подавать сметану.

— Изобретение, допустим, не мое, а какого-то француза, но исполнение мое, — заметил я справедливости ради. — И можно салат немного упростить — вместо курицы забабахать колбаску.

Чаще всего колбасу и используют, но кура вкуснее.

— А соус ты сам придумал? — не унималась Анька.

— Не совсем, — признался я. — Прочитал где-то, решил проверить — возможно ли? Вот, получилось.

Спрашивается, как объяснить, что сам я ничего не изобретал, а просто воспользовался тем, что моем времени является простым и привычным?

— Я по ресторанам бывала — пусть и нечасто, и дядя Роман нам разные вкусности приносил, но такого вкусного соуса не помню, — сказала Анька. Посмотрев на меня, попросила: — Ты потом еще сделай, я дяде Роману в ресторан отнесу. Пусть хозяин попробует. Надо подумать, сколько они за соус заплатят. Я, конечно, помню, как ты его делал, но лучше еще раз посмотреть.

Эх, не зря я хотел сотворить соус в одиночестве, а теперь поздно. Мой домашний вундеркинд, с ее памятью, рецепт уже знает. Боюсь, проведает военная разведка об Аньке, сразу же завербует.

— Аня, ты собираешься с родного дядюшки деньги брать? — слегка возмутилась Лена.

— Почему это с дядюшки? — хмыкнула Анька. — Я не с дядюшки собираюсь брать, а с его хозяина, с Ивана Ивановича Егорушкина. С дядюшки-то, с официанта, что брать? А с хозяина можно рублей сто запросить, а то и все двести. Но к нему за этим соусом половина города заявится, а приезжие — все, поголовно.

Дешево Анька «секретный» соус ценит. По моему мнению, можно взять и пятьсот рублей. Только, заплатят ли у нас столько? Не столица, чай. Я-то вообще собирался указать рецепт в какой-нибудь книжечке или рассказе. А теперь придется подумать.

— Тогда лучше до Петербурга потерпи, там ресторанов побольше, — посоветовал я.

— В Петербурге не до того будет, учиться придется, — резонно отозвалась Аня.

— Пусть секрет соуса станет нашей семейной тайной, — решила Леночка.

— Вот это правильно, — согласился я. Посмотрев на девчонок, сказал: — Вначале чаю попьем, а потом делом заниматься станем? Или параллельно? Нам исправления нужно внести, как государь велел. И самое главное, нужно фамилии для героев подобрать. Имя — это главное!

Те бумаги, что привез мне Наволоцкий, оказались типографскими гранками «Этюда в красных и черных тонах». И автограф государев — «Любезный Иван Александрович, очень прошу Вас перенести действие рассказа на русскую почву. Грех англичанам отдавать».

— Вначале чай, — твердо сказала Леночка. — Если примемся за твоего сыщика, про чай забудем. Поработаем, а ужинать к нам пойдем.

— Нет, Елена Георгиевна, — покачал я головой. — Ужинать тоже у меня будем. У меня закуска интересная есть, станете пробу снимать.

— Мы сегодня у Вани за мышек лабораторных, — хихикнула Анька. — Он поначалу хотел на Кузьке свои закуски проверить, но решил, что лучше на барышнях.

— Будешь подначивать — селедки под шубой не получишь, — пообещал я. — Мы с Леной вдвоем все съедим.

— Лопнете, если вдвоем все слопаете, а мне потом мучайся, сшивай вас обоих. А ежели перепутаю?

— Болтаешь много, Анна Игнатьевна, — осадила подругу Леночка. — Иди-как чай разливай.

— Зато я фамилию подходящую придумала для мистера Холмса — Иван Крепкогорский, а Ватсон пусть будет… Ваткиным, что ли?

— А пусть он будет доктором Кузькиным, в честь Кузьмы, — предложила Лена. — А еще интереснее — Кузякин. Просто и очень по-русски. Доктор Василий Кузякин.

Василий Кузякин? Где-то я слышал это имя и эту фамилию. Но пусть так и будет.

[1] Кто из читателей перепутает — того сразу в ЧС.