Горящий призрак без имени — антология ужасов

Глава 22. Ты — это ты

— Смотри, моя одежда.

Я повернулся, сваленная в кучу одежда Агаты тихонько запенилась, теряя форму. Штаны постепенно сливались с футболкой, медленно обесцвечивались и становились желеобразными, словно превращаясь в выброшенную на берег медузу.

— Что происходит? — спросил я.

— Не знаю, они ящик не проплавят?

— Сейчас сбегаю за ведром.

— Только дверь не закрывай, — попросила Агата.

Я сбегал на кухню, взял железное ведро, хранившееся под раковиной, и вернулся обратно. Наклонив ящик, сбросил одежду, ставшую непонятной массой в ведро, масса плюхнулась туда, будто мокрая тряпка, от неё повеяло запахом Агаты и масляными красками.

— Чтобы это могло значить?

— Я не знаю.

— А ты сама подобным образом не растворишься?

— Надеюсь нет, — мрачно и серьёзно ответила она. — Я боюсь думать об этом, но возможно Художнице пришлось нарисовать меня заново.

— Заново?

— Помню когда очнулась первый раз, то видела, как она размешивает в огромном котле дымное варево. Я тогда подумала о том, что она съедает своих жертв, но ошиблась. Внизу котла был кран, Художница открывала его и выливала получившуюся субстанцию в специальные ёмкости, химичит с ними, что-то добавляет, а потом макает туда кисточку и рисует новый портрет.

— Ты хочешь сказать, что она варит в этом котле своих жертв, чтобы потом использовать их как материал для картин?

— Да, и наверное ей пришлось сварить и меня, чтобы нарисовать портрет. Поэтому от него пахло как от меня, об этом говорила Ева.

— Но тогда как ты сидишь сейчас передо мной? В том помещении, где мы тебя нашли было много людей, откуда они там, если для создания портрета нужно сварить жертву?

— К сожалению, я не настолько хорошо знаю все тонкости работы Художницы.

Я предложил поступить с расквашенной одеждой точно так же, как мы с Евой поступили с пауками — смыть в унитаз. Агата согласилась. Когда я вернулся в ванную, она развернулась ко мне, набросив на грудь полотенце, чтобы я не смущался, и мы могли нормально говорить, глядя друг другу в глаза.

— Но моя теория объяснила бы, почему на мне нет и следа от пирсинга, — продолжила она. — И почему татуировки выглядят как будто бы иначе.

— А что с ними?

Агата протянула мне бледную худую руку покрытую татуировками.

— Посмотри на них, они выглядят в точности, как на картине, да?

— Ну да, — подтвердил я.

— Но я помню их иными. Они не были полностью чёрными, а имели синеватый отлив. Их стиль и форма были слегка другими. Такое впечатление, что Художница очень дотошно воспроизвела мои татуировки, а может и всю меня.

Я покрутил её тонкие пальцы перед глазами, рассматривая их в жёлтом свете лампы. Несмотря на горячую воду в ванне, они были прохладные, как банка кока-колы из холодильника.

— Ты вроде бы не выглядишь искусственной, хотя твой цвет кожи выглядит пугающе. Он не просто бледный, а словно отдаёт зеленью и жёлтоватыми оттенками.

— Да я заметила.

— Как ты себя чувствуешь?

— Вроде здоровой, силы постепенно возвращаются.

— А из памяти ничего не выветрилось? Помнишь, как зовут твоих родителей? О чём ты мечтала?

Агата задумалась.

— Халина и Анджей Шишковские.

— Ты полячка что ли?

Она покивала.

— Хотя скорее родители, я родилась уже в России, но бегло говорю на польском.

— О, это круто. Ева об этом не рассказывала.

— Видимо к слову не пришлось. А мечтала я много о чём, всего и не перечислишь.

— Ну, я думаю, что бы та тварь с тобой не сделала, ты — это ты, пока считаешь себя собой.

— Умно сказано. Буду тогда считать себя собой, как можно сильнее. Но если честно в душу закрадываются мрачные мысли о том, что настоящая Агата давно мертва, а я, лишь её точная копия со всеми воспоминаниями, как в какой-нибудь «Soma».

— Забей, даже если это так, мы этого не узнаем, а даже если узнаем, ну и что теперь — убить себя из-за этого? Нет конечно, всё равно придётся жить дальше.

— Ты прав, — улыбнулась она. — Нечего из-за всякого дерьма переживать.

— Во, вот это правильный подход.

Я принёс Агате чистое полотенце, и она целиком завернулась в него. Поскольку одежды у неё уже не было, мы сперва хотели позаимствовать что-то из гардероба моей матери, однако выяснилось, что Агата для её вещей слишком мала, поэтому мы пошли искать в мой шкаф. Несмотря на разницу в возрасте в 4 года, мои вещи идеально подошли ей, и даже немного висели. Агата выбрала тёмные брюки на ремне и футболку с принтом летающей огнедышащей акулы.

— Господи боже! — завопила она, пока я был на кухне.

— Что такое? — взволнованно прибежал я.

— Да пока меня не было в кей-попе уже столько новых камбэков, что на всю жизнь не пересмотреть. И это только у тех групп, что уже существовали на момент моего похищения. А что за «Aespa», «XG», «Enhypen» или «Le Sserafim»? Какая-то огромная куча неизвестных групп и все интересные. «TXT», вроде интересные ребята. Какая-то участница новой группы «Ive» уже успела оскандалиться. Новая группа у JYP — «Nmixx», успела дебютировать и частично распасться. «Momoland» вообще практически прекратил своё существование, а ведь при мне они могли потягаться с — «Twice»! Ну что за дела?! Хотите сказать, что весь мир не подождёт, пока меня нет?

Агата сидела на диване у ноутбука, листая ленту ютуба параллельно пользуясь яндексом и википедией для справки.

— Ева упоминала о твоей любви к кей-попу.

— Да, без него поначалу было труднее всего. Как курильщику без затяжки. Всё время хотелось послушать какую-то песню. В такие моменты я старалась просто впасть в беспамятство.

— Хотя бы сейчас послушай, пока мы в относительной безопасности.

— Кстати насчёт этого, я тут поразмыслила. Думаю Художница не скоро нас найдёт. Ты же нёс картину в обёртке, и я ничего не видела, а значит и она.

— Но она была в квартире как минимум два раза, наверняка выглядывала в окно и видела улицу.

— Это было уже вечером, когда стемнело, есть шанс, что она не поняла, где конкретно находится твой дом.

— Город-то небольшой.

— Наш город не единственный, который она посещает.

— А вот мне интересно, если нет картины с порталом, то как Художница попадёт сюда? Будет нестись вихрем по улице?

— Нет, я же говорила тебе, у неё есть пара фокусов в рукаве. Однажды я видела, как она забралась в картину, висящую на стене. Там была изображена девушка в бежевом пальто и белой фарфоровой маске. Художница встала вместо неё, прикрыв лицо руками, а наружу вылезла уже та девушка. Таким образом, она и оставляет картины в людных местах.

— О, не знал, интересно.

— Ого! Ничего себе! — воскликнула Агата.

— Что такое?

— Ты только посмотри, десять месяцев назад дебютировала виртуальная женская группа «Mave»! Все участницы полностью нарисованы на компьютере, прикинь! Никогда такого не видела.

— Это не первая попытка, ты про «KDA» слышала?

— Нет, кто это?

— То же виртуальная группа, которую озвучивают реальные певицы, в том числе кей-поперши.

— Ты тоже разбираешься в этом, а чего молчал?

— Не, я просто увлекаюсь League of Legends, вот и узнал про них случайно.

— А кто озвучивает?

— Ну к примеру Ари и Акали были озвучены участницами группы «(G)I-DLE», — может знаешь такую? — Миён и Соён. А двух других озвучивали какие-то не корейские певицы, не помню имена.

— Джи-айдл? Вроде помню таких, они только начинали в 2018-м, незадолго до моего исчезновения. Надо включить что-нибудь из их новых камбэков.

Агата включила песню «Queencard» и, пританцовывая, стала копаться в пакете с тёплыми носками. Я вспомнил про свой телефон и отыскал его забытым в кармане зимней куртки, — батарейка разрядилась. Я поставил его на зарядку и включил, тут же пришло сразу два сообщения, от родителей и МЧС.

МЧС писало: «Внимание! С 21-24 декабря ожидается резкое понижение температуры до -45 С. Без острой необходимости не покидайте свои дома». В квартире даже при работающих батареях действительно стало холодновато, за окном дул ветер. По телевизору, который работал у нас фоном, торжественно обещали самый холодный день в году.

Родители писали на ту же тему, мол, из-за снегопада все дороги перекрыли и они не могут выехать, поэтому решили ещё на пару дней задержаться у родственников. Пропущенных не было. Может оно и к лучшему, не знаю, как бы я объяснял им всё произошедшее со мной за последние двое суток.

— Так какой у нас план? — спросил я.

— В моей школе есть одно место, через которое Художница попадает сюда без порталов. Оно находится в закрытой душевой женской раздевалки перед актовым залом. Художница наверняка воспользуется им, чтобы искать нас.

— И что мы будем делать?

— Мы проберёмся в школу, дождёмся пока она уйдёт на наши поиски и проберёмся через открытый вход в её покои, где и спасём Еву.

— Звучит просто.

— Но на деле конечно так не будет.

В качестве обуви Агата одолжила кроссовки моей матери, в которых та ходила на фитнес. Для зимы конечно не очень, но у неё были толстые носки, и идти относительно близко. В качестве верхней одежды она взяла куртку Евы, которую та опять бросила на пол.

— Мне нравится, что от неё пахнет Евой, то есть странными духами, потом и куревом. Думаю это должно придать мне сил. Ну что идём?

Я кивнул.

В школе Агату могли узнать, и тогда поднялся бы лишний шум, поэтому по пути мы купили в аптеке медицинские маски.

Заходить с главного входа она побоялась и отправила меня открывать пожарный выход, располагавшийся с обратной стороны здания в неприметном месте.

Я поднялся в школу, внутри ничего не поменялось, — всё такая же серебристая мишура, гирлянды и наряженная ёлка. Беспечные ученики носятся по коридорам, занимаясь своими делами. Никто не обратил на меня внимание.

Завернул в нужный коридор, где не горел свет, отыскал там укромный уголок с дверью и отодвинул железный шпингалет. С той стороны меня уже ждала Агата. Оказавшись в школе, она взяла меня за руку и повела малолюдными периферийными коридорами, в которых я ещё не был, и, приведя к широкой лестнице на второй этаж, предложила спрятаться там.

— Тут почти никого не бывает, мы с Евой постоянно прятались здесь от учителей или одноклассников.

Мы засели под лестницей. На часах уже было 13:11. Вскоре прозвенел звонок на шестой урок. Я слышал, как в стенах школы усилился галдёж, пока дети бежали до своих кабинетов. Когда всё стихло, мы незаметно вылезли из-под лестницы, и Агата вновь повела меня.

Переодевшиеся в спортивную форму дети выходили из раздевалок, и забегали в актовый зал напротив. Мы подождали за углом, пока все они скроются и учитель закроет двери.

— Что будем делать дальше? — спросил я. — Попробуем найти проход сейчас, пока раздевалка открыта?

— Сначала нужно убедиться, что Художницы там нет, иначе попадём прямо ей в лапы. Плюс я не уверена, что смогу открыть его, если он заперт. Вдруг для этого нужна какая-то еёная магия.

Я прыснул от слова «еёная».

— Тогда как поступим?

— Может ты и прав, Художница могла уже выйти на наши поиски, тогда проход открыт. Но мне кажется, что она не осмелилась бы это делать при большом количестве помех в виде учеников.

— Давай посмотрим.

Мы аккуратно проникли в женскую раздевалку, свет внутри не горел, но всё тесное помещение освещали лампы из прямоугольного окна под потолком. В раздевалке, как и положено витал запах пота и грязных носков. На лавках пёстрыми горами валились джинсы, кофты, рубашки, юбки и колготки. На полу стояло немыслимое количество разнообразной обуви. Агата тут же встала на колено и пригляделась к парочке тёплых ботинок на высокой подошве, но принюхавшись к ним — передумала.

Пока она искала себе обувь потеплее я прошёлся вдоль раздевалки. В нашей школе они выглядели примерно также, но немного иначе. У нас стены выложены ровной плиткой, а здесь старая краска уже начинает отставать от стен. Плюс у нас есть шкафчики, и вещи не приходится скидывать на лавки и пол кучами.

Я привстал на лавку и заглянул в окно, откуда падал свет. Оно вело в рабочий кабинет учителя физкультуры. Там никого не было, лишь мячи на полках, связки лыж и стол с документами. Агата оторвала меня от окна, прошептав:

— Ты что, хочешь чтобы нас спалили?

— Да там нет никого.

— Рисковать нельзя.

Неожиданно до моих ушей донеслись уверенные шаги, Агата тоже уловила их — это были шаги взрослого. Сорвавшись с места, мы мигом забрались под лавку, растолкав ботинки и рюкзаки. Некоторая одежда частично сползла на пол, повиснув на лавке. Это было нам на руку. Мы замерли в неудобной позе, постаравшись не издавать ни звука. Мне в нос уткнулись чьи-то влажные носки.

Дверь распахнулась, внутрь сунул нос какой-то мужик в спортивном костюме, — видимо физрук, — обвёл взглядом всё помещение поверху, а потом закрыл дверь и замкнул её на ключ.

— Вот блин, — тихо прошипела Агата. — Теперь мы заперты здесь.

— Что делать? — спросил я, не вылезая из-под лавки.

— Давай полежим ещё немного здесь, мало ли что.

Я подтащил к себе чью-то кофту и подложил под щёку, чтобы было удобнее лежать. Из актового зала доносились отзвуки бегающих для разминки учеников. Моё лицо было как раз напротив двери, ведущей в душевую, я подумывал о том, что мы могли бы как-то снять её с петель. Пара ребят делали это с дверью туалета в моей школе, может и тут сработает? Для незаметного отхода можно использовать окно в кабинете физрука, если конечно сам кабинет не заперт. От всех этих умиротворяющих мыслей я стал потихоньку засыпать. Технически я ведь не спал с раннего утра субботы, а сегодня уже обед понедельника. Конечно из-за скачков во времени я особо не чувствую разницы и всё-таки.

Агата вдруг сжала мою ногу, отчего сон как рукой сняло. Я открыл глаза и уставился на тень под дверью душевой. Моё лицо окотил тёплый лёгкий ветерок, идущий оттуда. Запахло глубоким погребом, словно я опять очутился в той железной комнате с храмом, и сзади была не Агата, а Ева. Мы напряглись, но не издали ни звука.

Художница пришла.