Горящий призрак без имени — антология ужасов

Глава 12. Подготовка к долгой ночи

Динара отперла дверь, мы вошли, и меня окутало тепло смешанное с приятным запахом духов. Когда она заперла дверь и включила в прихожей свет, мне вдруг сделалось спокойно.

Коридорчик, где мы стояли, был короткий и тесный, но какой-то уютный. Старый хай-тек светильник жёлтым освещал вешалку с кучей одежды. На тумбочке приветливо махал лапкой пузатый механический кот. На стенах висели репродукции пейзажей. Под ногами лежал разноцветный мягкий коврик. После мрачного подъезда, мне показалось, будто я очутился в другом мире. Динара села на квадратный пуфик, стянула сапоги и бросила их к другой зимней обуви в углу. На ногах остались лишь тёмно-коричневые колготки.

— Проходи, разувайся, — сказала она. — Кидай одежду где-нибудь.

Вход в крохотную гостиную-спальню был слева, а вход на кухню — справа. Между ними ещё одна дверь, скорее всего от совмещённой с туалетом ванны. И больше никаких ответвлений, квартира совсем небольшая. Я разулся, куртку бросил на пуфик, как она и велела, сверху положил штатив и рюкзак с фотоаппаратом. Чтобы снимать ночные похождения Динары мне хватит и камеры телефона. Прошёл за ней в комнату.

Одноместная кровать, — с разобранным и помятым постельным бельём, — стоит в конце, примыкая к стене ванной. Подушки лежат головой к окну. Поначалу я решил, что Динара не суеверная, раз спит ногами к дверям, но потом тут же понял: когда ждёшь чьего-то появления из коридора, не хочется чтобы он подкрался со спины. Желание видеть врага в лицо ещё раз подчёркивало мужественность этой девушки. А я всё больше начинал верить её рассказам.

В противоположном от кровати углу стоял компьютерный стол, где помимо монитора и клавиатуры было горой навалено аксессуаров и косметики. На столе буквально яблоку негде упасть. На спинке стула на колёсиках, весело много всякой домашней одежды, типа футболок и халатов. По ковру в центре комнаты валялись махровые носки. Книги занимали весь стол, полку на семь стеллажей и даже лежали поверх квадратного телевизора.

Окно украшала гирлянда, своим миганием напомнившая мне, что скоро новый год, про который я совсем забыл. На подоконнике располагалась полуметровая искусственная ёлочка, почему-то без украшений. И в целом квартира была — живой и приятной.

— А почему у тебя ёлочка голая? — спросил я, первое что пришло на ум.

— Да вот что-то всё хочу нарядить, да руки не доходят. Особенно с этим недосыпом.

— Давай нарядим её вместе, если хочешь. Или ты сразу спать будешь?

— Нет, давай нарядим. Я сейчас ещё чайник поставлю. Или ты чего покрепче хочешь?

— А что у тебя есть?

— На самом деле алкоголя у меня немного. В холодильнике есть пара бутылок лимонада, который внешне на пиво похож, но он безалкогольный, а в шкафу дедушкина настойка, которая мне по наследству досталась.

— Давай чай. Думаю мне как наблюдателю лучше оставаться с трезвым умом.

— И то верно.

Динара ушла на кухню, я зашёл в ванную, чтобы помыть руки. Она оказалась совсем крохотная — ванна короткая, сидячая. Между ней и раковиной теснится унитаз. Посмотрел на себя в зеркало — борода оттаяла и теперь поблёскивала в свете лампы. Немного умылся, чтобы отогреть нос и уши от холода.

На кухне уже кипел старый пластиковый чайник. Окно на кухне было узким, одностворчатым, с широкой форточкой сверху. Стёкла в деревянной раме немного промёрзли. От хрущёвского холодильника с кривыми дверцами ощутимо веяло холодом.

— Хочешь есть? — спросила она.

— А что есть поесть?

— Есть плов, который я готовила вчера, если его разогреть в микроволновке, а после добавить соус с лесными грибами, то будет загляденье.

— Я не против, но не хотелось бы объедать тебя.

— Если предлагаю, значит можно.

Она открыла холодильник, и я заметил, что внутри кроме двух бутылок лимонада Ride, кастрюли и банки с кофе вообще ничего нет. Бутылки с лимонадом и, правда, внешне напоминали обычное пиво.

— А что это за лимонад такой? Я его у нас в магазинах не видел.

— Я его в валбериззе заказала. Что-то типа медовухи, но вместо горечи чувствуется сладость. Довольно необычный вкус.

— А почему у тебя кофе в холодильнике стоит?

— Не знаю почему, но по моим личным наблюдениям, когда зёрна охлаждённые вкус получается более насыщенный. Кстати может тебе кофе сделать? Только три в одном не получится, у меня молоко сегодня испортилось.

— Нет, с меня и чая хватит.

Динара положила мне плова и поставила тарелку в микроволновку на подоконнике. Не успели мы сесть за стол, как раздался стук в дверь. Мы переглянулись. Я поставил микроволновку на паузу, квартира погрузилась в тишину. Стук повторился, громче и отчётливее.

— Кто это? — спросил я.

— Я никого не жду.

Мы подошли к двери, глазка в ней нет, поэтому мне пришлось спросить грубым голосом:

— Кто там?

— Полиция, — послышался мужской бас. — Помогите, пожалуйста, нам понятые нужны.

До меня донёсся треск рации. Я сразу вспомнил про того мужика с ножом и колбасой, неужели он успел что-то натворить? А может когда мы поднимались, он уже кого-то убил? Я потянулся, чтобы открыть дверь, но Динара остановила меня и приложила палец к губам. Затем сказала полицейским с той стороны:

— Ничего если мы сначала позвоним в отделение и уточним про вас?

— Да, конечно, ничего страшного, — учтиво ответил мужчина.

— Ты правда будешь звонить? — шёпотом спросил я.

Динара лишь отрицательно помотала головой и предложила подождать. Двое за дверью тоже о чём-то перешёптывались, переминаясь с ноги на ногу, а потом вдруг развернулись и стали быстро уходить, спустившись вниз по лестнице.

— И что это было? — спросил я.

— Не полиция.

— А кто?

— Не знаю, но в этом доме лучше держать ухо востро и кому попало не открывать.

— Теперь буду иметь в виду. Но как ты так быстро догадалась, что это не полиция? Я даже рации у них слышал, всё выглядело так натурально.

— Полицейские предпочитают сюда без лишнего повода не ездить, поэтому я и заподозрила неладное. Здесь действительно частенько убивали кого-то, но лет десять-пятнадцать назад, а сейчас как я уже говорила, тут почти никто не живёт. Вот и решила уточнить.

— Понятно. Теперь мне страшно выходить наружу.

— Хорошо, что ты сегодня у меня ночуешь, — улыбнулась она.

Мы вернулись на кухню, я снова активировал микроволновку, плов продолжил разогреваться. Динара достала нам обоим по кружке, кинула туда пакетики с бергамотом и стала разливать кипяток. Мне досталась кружка необычной формы — её дно было шире горлышка. На ней была надпись на английском языке: «Someone who really LOVES ME gave me this mug» — кто-то, кто действительно любит меня, подарил мне эту кружку. Мне захотелось спросить:

— А эта надпись врёт или нет?

— На кружке?

— Ага. Тебе эту кружку действительно подарил кто-то, кто любит тебя?

— Надпись не врёт, — хихикнула Динара. — Как сейчас помню, меня в тот день потянуло в магазин напротив дома за колой к новогоднему столу. И вот там на полочке я увидела эту кружку. Она мне так сильно понравилась, я вообще очень люблю красный цвет, а она такая яркая, идеальной формы, с сердечками и рекурсивным рисунком. У меня было уже совсем мало денег тогда, но я не устояла и купила себе эту кружку.

Под рекурсивным рисунком она видимо имела в виду вязаного медвежонка, который держал точно такую же кружку в лапах, а в ней ещё одного такого же медвежонка.

— Получается, ты сама себе её подарила?

— Да, так и есть, и не о чём не жалею. Она идеально подходит для работы за компьютером, можно не волноваться, что перевернёшь её случайным взмахом руки.

— А ты празднуешь новый год одна или встречаешься с друзьями?

— Как я уже говорила, близких друзей у меня тут нет. Мы с коллегами справляем новый год в школе, но 31-го я всегда одна. Раньше, когда была маленькой и оба родителя были живы, папа любил к новому году готовить холодец. В нём было много-премного мяса и никакого желатина, делающего его таким безвкусным. Папа подолгу бродил по магазинам и рынкам, выбирая самый лучший кусок мяса и мосол, из которого будет лучший навар. Ещё помню, он добавлял туда чеснок и лавровый лист, а вприкуску всегда подавал горчицу. Мясо получалось нежным, ароматным. Никогда я больше такого не пробовала. Никто кроме него так готовить не умел, а я была слишком маленькой, чтобы спросить рецепт. Мне казалось, он будет жить вечно.

— Это печально.

Я не знал, что ещё сказать, и отпил горячего чая.

— А ты как справляешь новый год? — спросила она, быстро отбросив грустные мысли.

— Я? Да никак в общем-то. Когда ты один — смысла в празднике как-то не видишь. Для меня этот день никак не отличается от предыдущих. Я не наряжаю ёлку, у меня её даже не было никогда, не готовлю салатов, поздравление президента не смотрю, ведь телевизора у меня тоже нет. Порой замечаю, что у меня совершенно нет ощущения перехода в новый год, разве что благодаря календарю в телефоне и салютам.

— Что прям каждый год просто дома сидишь?

— Ну да, туплю в интернетике, смотрю сериальчики и спать. А зачем мне что-то делать, если я всегда один?

— Бред какой-то. Ты в первую очередь что-то должен не кому-то, а себе.

— Звучишь прямо как интернет-психолог.

— Но я реально так думаю, — насупилась она. — Вся наша жизнь — она только для нас самих и есть! Неужели отдыхать и радоваться мы должны лишь для кого-то? А что дальше? Не радовать себя лишний раз пиццей, потому что «ну я же один, зачем радоваться»; не покупать себе хороших вещей, потому что не перед кем в них красоваться; не смотреть кино, потому что не с кем его обсудить? Так что ли?

— Нет, конечно, я покупаю себе и пиццу и прикольные вещи, если захочу. Но в новый год самому себе готовить, как-то желания нет. В детстве как-то все суетились, и ты подхватывал это настроение, и было весело. А уж если собирались в большом доме несколькими семьями, то вообще хорошо. Сейчас такого нет, и мне хочется просто сидеть и ничего не делать.

— Как-то совсем грустно, — протянула Динара. — А мне показалось ты весёлый парень, который не только себя, но и других развлечёт.

— Ну я не совсем душный душнила, просто настроения нет. Зачем как-то готовиться к празднику? Мне это всё не нужно.

— Не знаю, я думаю, настроение не возникнет из ничего, — мы должны сами его творить. Я специально за несколько дней до нового года убираюсь в квартире, наряжаю ёлку, развешиваю повсюду мишуру и гирлянды. Только в этом году из-за всех этих недосыпов и стрессов что-то совсем расквасилась и ничего не сделала. Хватило сил лишь вытащить ёлку из шкафа и повесить гирлянду на окно. Но вообще я всегда сама себе настроение создаю.

— Может быть, так и нужно поступать, — вздохнул я, — но для меня это слишком хлопотно. Вот выйти поснимать какого-нибудь человека мне никогда не сложно, даже если бесплатно. Возможно я своего рода экстраверт, который почему-то живёт жизнью интроверта и ничего не может с этим сделать.

Никто из нас не знал, как продолжить разговор и мы пили чай.

Я доел свой плов с грибным соусом кальвэ. Динара не соврала, так плов действительно получился ещё вкуснее. Мы вернулись в комнату и вместе нарядили ёлку. Я развешивал разноцветные шарики на свой вкус, а Динара прицепила иголочками мишуру над дверьми. Вроде ничего особенного, но лёгкий флёр новогодности появился.

Пришло время готовиться ко сну. Мы с Динарой договорились, что она оставит включённой лампу и гирлянду на окне — они ей не мешают, а я буду сидеть в кресле напротив кровати и наблюдать за происходящим. Если с ней начнёт происходить что-то странное, — например, она встанет и будет лунатить, — то я включаю камеру и запишу все её действия. Ну а чтобы мне было не скучно, Динара предложила брать любые книги, какие мне понравятся.

— Знаешь, — заговорила она, когда уже лежала в постели, — меня порядочно утомило бояться заснуть и проснуться в темноте от странных звуков на кухне, ожидая, что кто-то ужасный вот-вот выйдет ко мне в комнату. Но с тобой мне уже не так страшно засыпать. Спасибо.

— Не за что, делаю что могу.

Тут я снова задумался: насколько же эти события перепугали её, что засыпать в присутствии незнакомого мужчины ей гораздо спокойнее, чем одной? Наверное, и правда она видела нечто странное, остаётся только сидеть здесь, наблюдать за ней, случайно не уснуть, и узнать, что — именно.

Я заранее сделал себе ещё чаю и поставил его на журнальный столик около телевизора. Включил музыку в наушниках и лазил в интернете, изредка наблюдая за Динарой. Вскоре я с удивлением обнаружил, что она действительно спит.

Время шло, я пролистал по нескольку раз известные мне новостные ленты, прошерстил каждый паблик с мемами, который когда-то смешил меня — ничего странного в квартире Динары не происходило. Лишь продолжал кружить снег за окном.

Вспомнил свою старую привычку — курить, когда становится скучно. Но я давно этим не занимался и не хотел снова начинать, поэтому решил посмотреть, какие книги есть у Динары на полке и немного отвлечься. А книжная полка у неё была очень личная — тут были как любовные фэнтези, вроде «Сумерек», которых ожидаешь от девушки, так и большое количество русской классики, причём тех вещей, что не задают читать в школе. А кроме того трилогия «Дюны» под одной обложкой, «Задача трёх тел», всё собрание книг про «Ведьмака». Азимов, Лем, Кинг — понятное дело и Мураками (оба). «Три мушкетёра» соседствовали с шестью томами Скотта Пилигрима. Много разной манги: «Опус» и «Окаменелые грёзы» Сатоши Кона, «Босоногий Гэн», толстый «Соланин», 3 разноцветных тома милой «Тетради дружбы Нацумэ».

В итоге я выбрал для себя «Рыбок в пятнах света» за авторством какой-то японки Рику Онды (имя наверняка ненастоящее), сел обратно в кресло и принялся читать. В наушниках пела вьетнамская певица Pami со своей — «pity dirty». Отличная летняя песня, для такой холодной зимы. Перелистывая страницы, я украдкой смотрел на Динару, проверяя, не потревожил ли её сон. Но она спала очень крепко.

Миновало не меньше получаса. Я прочитал 70 страниц и выпил половину кружки с чаем. Ничего странного не происходило. Внутри меня созревало неотвратимое желание — я хотел курить. Стоило один раз вспомнить об этой привычке, как отделаться от неё становилось трудно.

Ладно, это не первая моя сигарета и ещё от одной хуже не станет.

Я закрыл книгу, отложил её на стол, вынул наушники, сунув их в карман, а затем поднялся, стараясь двигаться словно тень. Сходил в прихожую, взял свою куртку с пуфика и набросил на плечи. Потом вернулся в комнату, прокрался мимо кровати и скрылся за шторкой. Аккуратно опустив покрытый краской шпингалет, я открыл деревянную балконную дверь. Стекло в ней слегка задрожало, но дыхание Динары оставалось ровным.

Одноместный балкон вблизи выглядел ещё теснее, чем издали. К тому же его перила и крохотная площадка оказались завалены снегом. К счастью обувь я тоже прихватил, благодаря чему спокойно встал в снег и прикрыл за собой дверь.

Стоя на этом маленьком балконе, под холодным ветром, я ощущал себя на уступе восьмиэтажной горы. Я вытащил сигарету из помятой пачки, щёлкнул зажигалкой, огонь на мгновение подсветил мои пальцы и густую бороду вокруг лица. Затянулся и выпустил дым в тёмное небо надо мной. Звёзды были не видны из-за снежных туч.

Я огляделся. Окна квартиры выходили на задний двор дома. Внизу детская площадка. Просторная, но как будто усталая. Две качели стояли, перекосившись, словно старики, что давно утратили волю к жизни. Возможно, они уже никогда не дождутся детей, что покачаются на них. Единственная горка уже посерела от времени и морозов. Всё утопало в сугробах, высоких и безупречно белых.

Три пятиэтажные панельки окружали «китайскую стену» и эту детскую площадку, словно оберегая их от ветров снаружи. Окна в квартирах были погашены, и лишь в трёх мерцали гирлянды. Хоть сам я Новый год и не праздную, всё-таки рад этим гирляндам. Мне нравится порой вот так выглянуть в окно и увидеть их весёлое мигание. Надеюсь они приносят радость тем, кто их повесил.

А дальше за домами простиралась уже голая чёрная тундра. Никогда прежде я не видел её с подобного ракурса, ведь сам живу на третьем. Чёрная, плоская, не знающая конца. Ни огонька, ни деревьев, ни жизни. Вот где настоящая граница города. Я смотрел туда, и внутри поднимался холод, не тот, что приносит снег, а другой — внутренний, что исходит из самых тёмных углов разума.

Но всё же я знал, что сейчас докурю сигарету и вернусь в тёплую квартиру, где меня дожидалась книга и недопитый чай.

Я хотел сделать ещё одну затяжку, но остановился.

Краем уха я услышал шелест листьев.