Горящий призрак без имени — антология ужасов

Глава 20. По ту сторону рамы

Из портала в раме задувал ветер. Комната наполнялась промозглым, влажным воздухом.

— Вот мы и столкнулись с неизведанным, — сказал я. — Что будем делать?

— Не знаю как ты, а я собираюсь сдержать обещание и надрать зад тому, кто это устроил.

— Ты полезешь туда?!

— Мне не хочется, но и закрыть глаза на это я не могу. К тому же вдруг я найду там живую Агату? Я считаю риск стоит того.

— Ну да.

— Кстати Дим, у тебя вроде бы где-то был молоток?

— Могу ещё кухонный нож дать.

— Не, я лучше возьму молоток.

— Хорошо.

Я сходил в зал и отыскал в груде одеял старый, но крепкий молоток на деревянной ручке. Затем сбегал на кухню и взял себе огромный тесак для рубки костей. Всегда мечтал им побаловаться, но не думал, что придётся это делать в такой ситуации.

— Ты хочешь идти со мной? — спросила Ева, когда я вернулся.

— Да.

— Это смело, не буду тебя отговаривать, но надеюсь ты понимаешь, что скорее всего мы не вернёмся.

— Понимаю.

Ева кивнула. Мы оба вновь посмотрели в портал. Там открывался вид на полукруглый коридор. Его изогнутые, выпирающие наружу стены, напоминали рёбра в брюхе мёртвого левиафана. Света в коридоре не было, поэтому Ева включила фонарик на телефоне. Приблизившись к порталу, она сунула туда молоток, он беспрепятственно прошёл внутрь, словно сквозь открытое окно. Тогда она сунула туда и руку целиком. Я заглянул за обратную сторону рамы, рука Евы растворялась в пространстве, будто отрубленная. Я мог видеть напряжённые мышцы вокруг кости и тонкие вены, гоняющие кровь.

— Что там? — спросила она.

— Теперь я вижу тебя насквозь.

Она прыснула с лёгкой улыбкой.

— А какие ощущения? — узнал я. — Покалывает?

— Нет, ничего. Ну может как проходить через водную гладь, но без воды.

Когда мы набаловались, Ева разом выпила остатки пива в бутылке и уже хотела лезть в раму, но я предложил перед этим обуться. Не похоже, что там полы с подогревом. Она согласилась, мы оба сходили в прихожую и обулись. Вернувшись в комнату, по очереди пролезли через раму. С обратной стороны оказалось, что она висит на одном из выпирающих полукруглых сводов. Посветив назад, мы увидели десятки подобных рам на каждом своде.

— Ого, да их тут дохрена, — с присущей ей внимательностью заявила Ева.

В отличие от нашей рамы, другие покрыты полупрозрачной плёнкой, на которой просматриваются портреты людей. А за портретами были помещения, коридоры, подвалы, жилые комнаты, в них ходили люди. Они занимались будничными делами, не замечая нас: смотрели телевизор, убирались, спали, занимались сексом.

— Мы верно угадали, — вполголоса сказал я. — Вот и порталы в других картинах.

— Похоже на то. Интересно, они слышат нас?

— Я же слышал чьё-то дыхание ночью, наверное и они слышат.

Я подошёл к одной из рам, по ту сторону была комната, в которой девочка сидела за ноутбуком на кровати. В силуэте её картины угадывался смеющийся мальчик. Я дотронулся до влажного полотна, оно прогнулось, и я почувствовал, как под ним роятся полчища живых существ.

— Фу, — отдёрнул руку я.

— Что там?

— Кажется я нашёл пауков. Ещё живых.

Ева тоже попробовала потрогать, её слегка передёрнуло. На наших руках оставалась та самая густая масса, которую мы слили в унитаз, она проступала сквозь полотно.

— Попробуем позвать девочку? — предложил я.

— Зачем? Если получится, она же перепугается.

— Ну да, ты права. Но интересно же.

— А что если нас услышит тот, кто это сюда повесил?

— Об этом я не подумал.

Девочка вдруг соскочила с кровати и вышла из комнаты, оставив ноутбук включённым.

— Ушла куда-то.

— В туалет наверно.

— Ладно, давай пока её нет, вскроем картину, — сказала Ева.

— То есть звать мы её не станем, потому что она испугается, а делать новое окно у неё в комнате — да?

— Лучше мы, чем он.

— И то верно.

Ева умела убеждать. Я взял себе фонарик, Ева опять вынула свой маленький универсальный ножик и вонзила в полотно. Она стала вести им по контуру, ткань загнулась, и оттуда посыпались пауки. Мы отскочили назад, пауки падали на пол и барахтались в вязкой жидкости. Ева дорезала полотно, но ничего кроме гор пауков за ним не было. Она немного помогла им выпадать оттуда молотком, словно лопатой, но они не заканчивались. Не было никакой комнаты, лишь горы это чёрной массы.

— Что-то не получилось нихрена, — констатировала она. — Не так-то это просто, как я думала.

— Вероятно, мы не знаем каких-то условий, при которых открывается «окно», либо его способен открыть только похититель.

— Ну наше окно у нас есть, а большего как говорится нам и не надо.

Сбросив нескольких мелких паучков с молотка, Ева вытерла его о юбку.

В обоих концах коридора мы увидели выходы куда-то в темноту. Решили идти туда, куда смотрят картины. Но делать это было непросто из-за архитектуры этого места. У полов, будто нет перекрытий, всюду наружу выступают бетонные укрепления. Мы словно оказались в недостроенном здании непонятного назначения.

— А что будем делать, если появится похититель?

— Ну я нападу на него и постараюсь отмудохать, если он не слишком крупный. А если это какой-нибудь увалень-переросток, лучше будет бежать обратно к порталу.

— Как думаешь, как выглядит тот, кто сделал всё это? — спросил я.

— Не знаю, я представляю большого лысого полуголого мужика с лицом младенца.

— Не-не-не, такого нам не надо.

В тёмном коридоре иногда что-то капало, и я чувствовал, что начинаю немного замерзать. Надо было взять куртку. Перебравшись через все уступы и пороги, мы взобрались к выходу. Из него посвистывал ветер. Мы прошли вперёд и оказались в просторном помещении. Ева осветила гигантские колонны толщиной с одноподъездные девятиэтажки-свечки. Наш слабый фонарик не мог выцепить их верхушку, но от того что мы видели уже мутило внутри. Какое-то время мы молча рассматривали их. Колонны уходили вглубь, насколько хватало света, будто в подземном городе Мория во Властелине колец, только чище и урбанистичнее.

— Надеюсь, тут нет орков, — шепнул я.

— Я тоже вспомнила тот момент. «Тук, болван!».

Мы пошли вперёд. Тишина заставляла ступать осторожно, не издавая лишних шумов и вслушиваться в окружение. Не двигаются ли тени? Я обернулся, проход в коридор терялся в темноте на фоне сплошной серой стены.

В какой-то момент один из нас обнаружил высохшие чёрные разводы на полу. Они сворачивали немного правее, мы решили идти по ним. Нависающие над нами колонны не кончались, у меня кружилась голова от одного взгляда на них.

Следы вели нас к чему-то тёмному на полу. Приближаясь, мы стали понимать — это пропасть. Самый настоящий провал. Остановившись у его края, мы заглянули туда. Прямоугольный бетонный колодец погружался вниз на несколько этажей. В его стены вбито множество металлических пластин, в некоторых местах торчат балки. На единственном выступе лежит проржавевшая железная дверь. Колодец обрывался где-то на пятом этаже, но внизу ничего не было, он словно висел в пустоте. Мне показалось, что всё это место подвешено в нигде посреди мёртвой тишины. От этого мои ноги подкосились, меня повело в сторону, но Ева вовремя оттолкнула меня от ямы.

— Блин, ты слишком буквально воспринял те слова о Туке. Не нужно прыгать туда самому и избавлять нас от своей глупости.

— Прости, что-то голова закружилась.

— Да я понимаю. Ты же не боишься высоты?

— Есть немного.

— Тогда возьми себя в руки, потому что нам придётся спуститься туда.

— А ты уверена, что нам вниз?

— Следы ведут туда.

У пропасти не было никаких перил, поэтому я старался держаться подальше от края. Ева обошла её кругом и нашла короткую ржавую лесенку, свисающую до выступа. Мы подёргали её, она болталась, но вроде не отваливалась. Ева дала мне телефон и молоток, а сама попробовала спуститься. Я видел, что ей и самой страшно, она пыталась действовать осторожно, не перекладывать весь свой вес на лестницу сразу.

Под тяжестью Евы лестница заскрипела, немного просела, но выдержала. Ева спрыгнула на узкий уступ, отряхнула руки от ржавчины, затем я сбросил ей молоток и телефон. Засунув тесак деревянной ручкой в задний карман джинс, я стал спускаться. Сложнее всего было повернуться спиной к пропасти и потом нащупать ногами лесенку. Когда я спрыгивал на уступ, Ева подхватила меня, чтобы я не свалился.

Мы осмотрелись, посветили на дверь, валяющуюся на полу, и вдруг нас осенило: дверь не валялась, она лежала закрытой в дверном проёме. Я светил телефоном и держал Еву за пояс юбки, а она обеими руками схватилась за дверь и потянула на себя. Та распахнулась на удивление просто, хоть и выглядела старой на вид. Наверное, ей регулярно пользовались.

Мы заглянули в темноту. Изогнутый коридор со ступеньками на стене, уводил куда-то влево.

— Ладно, это странно, — хмыкнула Ева. — Но уже не особо удивляет.

— Не похоже что это место задумывалось таким изначально. Выглядит, слово его перевернули.

— Давай попробуем схватиться за те перила, и как-то скатится по стене вниз.

— А что если внизу ещё провал и разобьёмся?

— Поэтому будем держаться за перила.

— Ну давай.

Взявшись руками за перила, вмонтированные в стену, мы спустились на неё и стали медленно сползать вниз. Горизонтальный коридор вывел нас к очередному квадратному колодцу, который походил на шахту лифта. Стены тут покрывал металл. Из стен, словно сучки на дереве, выступали трубы, а в центре громоздилась какая-то опора из решёток и прутьев, напоминавшая башню крана. Всё это покрывала рыжая ржавчина, которая поблёскивала от влаги.

— Смотри, там что-то вроде доски между перекладиной башни и проходом.

— Наверное нам туда.

Использовав опору, как лестницу, мы кое-как опустились к деревяшке. Она шаталась, но нам удалось перебраться по ней к новому коридору, на этот раз круглому. Он походил на трубу канализации, его стены покрывали какие-то склизкие наросты, а понизу текла мутная вода.

— Господи, ну и где мы оказались? — спросил я.

— Не знаю, после портала в раме меня уже ничего не поражает. Если хочешь, давай я провожу тебя назад, пока не поздно. Думаю, дальше лучше не будет.

— Нет, я с тобой, раз уж пошёл. Не буду же я сидеть один в квартире, пока ты тут.

— Хорошо. На самом деле я рада, что ты со мной. Хоть ненависть к похитителю и подгоняет меня, я не уверена, что смогу идти вперёд, если останусь одна.

Когда мы полусогнутые пошли по воде, я мысленно похвалил себя за то, что предложил обуться. Вода просачивалась сквозь подошву, но это было лучше, чем идти тут в носках.

Мы светили себе под ноги и постоянно смотрели вперёд, но кроме темноты ничего не видели. Труба плавно заворачивала то влево, то вправо. Несколько раз мы останавливались, и садились на корточки, чтобы передохнуть, так как идти согнувшись, довольно тяжело.

Я удивился и остановил Еву, когда впереди замаячил жёлтый огонёк.

— Свет? — спросила она. — Похоже на конец туннеля.

— Может мы выйдем к людям?

— Или прямиком к похитителю.

Предположив это, мы стали идти тише, стараясь не хлюпать водой. С приближением света в трубе становилось теплее. Когда до выхода оставалось метров тридцать, мы остановились и прислушались, но кроме журчания воды ничего не услышали. Тогда подошли к краю и выглянули.

Теперь мы очутились в просторном длинном коридоре, освещённом обычными лампочками накаливания. Над потолком и около пола проходили трубы, стены покрывали непонятные наросты, ржавчина и прочие мерзости. Пахло чем-то влажным. Мы спрыгнули, и увидели, что вдоль стены, из которой мы вылезли полно точно таких же труб, как наша.

— Значит, здесь есть электричество, — сказала Ева, выключая фонарик.

Пока мы шли по коридору, я заглядывал в каждое отверстие на тот случай, если кто-то поджидал там. Везде была лишь тьма. Коридор подводил нас к двери, откуда доносились странные звуки. Там будто что-то кипело.

— Что там вариться? — спросил я.

— Пойдем, узнаем.

Мы вышли к развилке с тремя ответвлениями, звук шёл спереди, мы направились туда. Перед нами предстала просторная зала, и первое что бросилось в глаза — это высокая деревянная церковь, чьи купола упирались в железный потолок. Вместо креста на верхушке красовался шпиль загадочной формы.

— Ёперный театр, — прокомментировала Ева.

— Он самый.

Часть стены храма была разобрана, доски сложены на полу. Вместе с ними в разобранном виде лежат скамейки и постаменты, кто-то проводил демонтаж. От всего этого идёт приятный запах свежего дерева. Помещение заполнял дым, сочившийся из неизвестных мест. Вокруг храма стояли пузатые цистерны, в которых что-то бурлило. Их опутывала вереница металлических труб. Ржавые стены помещения покрывала испарина.

— Ну и что это за херня? — шёпотом спросила Ева.

— Я не знаю, какая-то церковь.

— Что она тут делает?

— Может картины дела рук сектантов?

— Сатанисты, ктулхуисты и древние боги, — только этого нам тут не хватало.

Из помещения влево и вправо шло два коридора, за церковью была закрытая дверь с высоким порогом, как на кораблях. Никаких признаков людей, только кипение котлов. Мы приготовили наше оружие.

— Мы правда делаем это?

— Ну да.

Стали двигаться в сторону храма, готовые напасть на врага в любой момент. Расщелина в стене постепенно приоткрывала взор на почерневшие от времени стены, лавки, как в католических церквях и ярко-белые шторы, как мне сперва показалось. Но это были вовсе не шторы, а длинные белые волосы. В центре храма мы увидели гигантский макет головы на пьедестале!

— И как с этим драться? — спросила Ева.

Макет изображал женскую голову, с белым каре, похожим на причёску Евы, только с чёлкой. Вместо глаз у головы провалы один больше другого, а за ними темнота. Цвет кожи идеально совпадал с цветом волос.

— Это и есть наш похититель? — вполголоса спросил я.

— Возможно это то, чему они поклоняются. Те кто построил эту церковь.

— Жуткая хрень. Подойдём поближе?

— Нет, ни Агаты, ни похитителя тут нет, поэтому пошли искать дальше.

— Ты умная, на странные звуки в подвал тоже спускаться бы не стала?

— Разумеется, — улыбнулась она.

Мы поглазели на голову ещё с полминуты. Я попросил у Евы телефон, потому что оставил свой в квартире и сфотографировал эту хрень и церковь, как доказательство того, что мы тут были.

Мы уже уходили, как вдруг постамент под головой заскрипел, она пришла в движение. Ева оттащила меня от дыры, и мы спрятались за грудой досок. Лицо зашевелилось, словно живое, его мышцы заходили туда-сюда. Из самой большой глазницы на пол полилась вода. Голова открыла рот и нахмурила брови, будто хотела застонать от боли, но никаких звуков не последовало. Из тени глазницы показалась чья-то длинная лапа с кучей сочленений, потом вторая и третья, а затем Ева схватила меня и уложила на пол, обеими руками прижав голову к груди. Её сердце вырывалось наружу.

Я зажмурился, но не мог перестать слышать. На деревянный пол церкви спустилось что-то тяжёлое, с него лилась вода. Перебирая множеством ног, оно мгновенно пересекло помещение, распахнуло двери и тяжело дыша, прошло мимо нас. Ева с силой прижимала меня к себе, наши тела напряглись, пол под существом вздрагивал. Оно вышло в коридор, но мы ещё долго слышали топот его ног у нас над головами. Его тело тянулось, словно огромный шланг и цеплялось за края церкви. Гулкие шаги стали удаляться лишь спустя минут пять.

Мы лежали, пока совсем не перестали слышать топот. Я открыл глаза и посмотрел на Еву.

Такого дикого, шокированного взгляда у неё я никогда до этого не видел. На ней лица не было. Да я и сам не знаю на кого был похож. Мы тряслись и долго не могли встать, обнимая друг друга.

Но пересилить страх пришлось, мы приподнялись и выглянули из-за досок — никого не было, голова приняла прежний вид. На полу оставался длинный мокрый след.

— Нам надо бежать, — сказал я.

— Но эта хрень ушла туда, откуда мы пришли.

— Тогда пойдём другой дорогой.

— Хорошо, я согласна.

Возможно, это существо искало нас и направлялось в квартиру, мы не знали, не было времени размышлять об этом. Мы рванули в проход ведущий от церкви направо.

Коридор окутывал влажный туман. Мы бежали аккуратно, стараясь не шуметь, чтобы та тварь не вернулась. Мимо проносились маленькие тупиковые комнаты, заполненные то мольбертами, то рамами для картин, то холстами, развешанными, словно постиранное бельё. Везде странно пахло, смесью химии и человеческого пота. Мы как будто оказались на заводе и в раздевалке одновременно.

Мы заметили огромное помещение с многоярусными стеллажами до самого потолка, откуда разило потом сильнее всего. На широких полках друг над другом лежали странные брикеты. Ева остановилась и присмотрелась к ним.

— Господи, тут такая вонь, — сказал я. — Пошли скорее отсюда.

— Погоди.

Ева подошла к одному из стеллажей и стала рассматривать бесформенные прямоугольные брикеты, обтянутые мокрой тканью. От них собранные в пучки, тянулись какие-то шланги и уходили в отверстия под землю. Под каждым брикетом висели маленькие таблички, Ева стала их читать:

— Виктор 2021, Ольга 2021, Мирослава 2021, Роман, Софико, Владимир…

— Что это?

— Жертвы.

— В этих штуках лежат люди?

— И все пронумерованы этим годом.

Ева пробежалась вдоль стеллажа, рассматривая таблички.

— Весь этот стеллаж отведён под 2021-й год.

Она побежала к следующему, читая надписи.

— Тут 20-й.

Затем метнулась к другому.

— 19-й.

— Что ты делаешь?

— Ищу 18-й.

Она остановилась у следующего и стала внимательно читать таблички с самого низа.

— Григорий, Мария, Анастасия, Алексей, Сергей… — бубнила она себе под нос. — Имена не повторяются.

Я догадался, что она ищет Агату.

— Я понял, что ты хочешь сделать, но с чего ты взяла, что дата — это не год их рождения?

— Откуда этой хрени знать когда они родились?

— Не знаю.

— В брикетах за 21-й год явно не младенцы, так что можно предположить, что это дата создания портрета. Думаю, он совпадёт с годом исчезновения Агаты. Жаль нет месяцев.

Прочитав первые три полки на уровне нашего роста, но так ничего и не найдя, Ева забралась к четвёртой.

— Даже если мы найдём её, ты думаешь она ещё жива?

— Мне плевать, я заберу с собой труп, но здесь её не оставлю.

У меня не было сил и желания её отговаривать, поэтому я просто вертелся на одном пяточке, оглядываясь по сторонам. Трубки подводимые к влажным брикетам порой пульсировали, по ним текли жидкости.

— Что если эта хрень вернётся?

— Я сейчас, — ответила она и перебралась к шестой полке.

Я прислушался к тишине, мне показалось, откуда-то издалека приближаются шаги, внутри всё сжалось. Я уже начал искать место, где можно спрятаться, но вскоре понял, что это бурлят котлы возле церкви.

— Вот она! — чуть не закричала Ева. — Я нашла Агату!