Горящий призрак без имени — антология ужасов

Глава 16. Там где горит тёплый оранжевый свет

Сорвавшись с места, я вернулась обратно в комнату и взяла с журнального столика фонометр — прибор для замирения уровня окружающего шума. Обычно я ставила его на приборную панель в машине, чтобы услышать, если кто-то будет сигналить или подъезжать сзади. Он показывал одну зелёную полоску: — в квартире стоял постоянный низкий шум, словно от приглушённой музыки. Сергей говорил, что гул идёт откуда-то с верхних этажей, значит и искать надо где-то там. Не знала, стоит ли брать с собой что-то для самообороны. Он мог испугаться, увидев меня с ножом, лучше пойти так.

Включив фонарик на телефоне, я вышла в тёмный подъезд. Двери двух соседей по секции были открытыми. Проходя мимо одной из них, я почувствовала, как оттуда веет чем-то протухшим, а в самой квартире всё перевёрнуто вверх дном. Выйдя на площадку, я заметила, как кто-то поднимается с нижних этажей. Насторожено замерла в проходе секции, но фонариком посветила туда. Это оказалась худая девушка с чёрным каре и в футболке с принтом вроде бы огнедышащей акулы. Хватаясь за перила ослабевшими руками, она подтягивала себя наверх. Она была босая, её бледные стопы сверкали в темноте.

Внезапно она заметила свет моего фонарика, наши взгляды встретились. По её лицу я сразу поняла, что она не опасна. И видимо она тоже не приняла меня за врага.

Приблизившись к ней, я неуклюже помахала. Девушка ответила что-то словами, но я сразу показала ей жестами, что ничего не слышу. Я написала сообщение в телефоне: «Ты знаешь, что здесь происходит?» и показала ей экран.

Она отобрала телефон и стала писать ответ, её пальцы подрагивали, как и у Сергея. Но не от страха, а скорее от усталости. Лицо девушки было болезненно зеленоватого оттенка и выглядело измученным. Она показала мне телефон:

«Не знаю, но этот звук сводит меня с ума. Я ищу друга — мы разделились, и теперь я не могу найти его».

Она потеряла друга в моём доме? Такое вполне может быть, но всё же странно. Не дождавшись моего ответа, она отобрала телефон и написала ещё:

«А ты кто такая?».

Странно задавать такой вопрос человеку в многоквартирном доме, подумала я, но в телефоне написала:

«Я тут живу».

«Ты тут живёшь?» — удивлённо переспросила девушка голосом.

Я покивала и добавила в сообщении:

«И я тоже ищу друга, он вышел из квартиры и куда-то ушёл».

«Его случайно зовут не Дима? Если да, то мы ищем одного человека».

«Нет, его зовут — Сергей».

«Хорошо, меня кстати зовут — Агата».

«Виктория» — ответила я.

«А что это у тебя в руках?»

«Измеритель шума».

Агата поморщилась, словно я напомнила ей о болезненном воспоминании. Согнувшись, она сползла по перилам на ступеньки. Я жестами спросила, всё ли с ней в порядке, хотя понимала, что нет. Затем быстро напечатала сообщение:

«Ты слышишь, откуда идёт шум? Думаю наши друзья там».

Хватаясь то за голову, то за живот, она отняла у меня телефон и с большим трудом написала:

«Он идёт из моей головы».

Ей стало совсем плохо, она зажимала уши руками, бормотала что-то невнятное. Я растерялась, не зная, чем ей помочь. Потом я догадалась проверить фонометр, он показывал уже две полоски — подъезд действительно гудел от шума, как и говорила Агата. Но звук шёл не из её головы, а откуда-то ещё, иначе показатели были бы выше. Мне нужно было найти это место, там все ответы.

Но прежде чем уходить, я помогла Агате дойти до моей квартиры и уложила её на диван. Затем вынула из аптечки ватные диски, растребушила и сунула в уши Агате. Это всё, что я могла сделать.

Написала ей, чтобы она оставалась на месте и дождалась меня, а потом отправилась наверх. Площадка тринадцатого этажа выглядела ещё хуже, чем моя — пол завален хламом, а стены испачканы какой-то засохшей грязью. Продолжила подниматься, освещая путь телефоном, и на ступенях четырнадцатого этажа увидела мокрые следы, ведущие наверх. Сигнал фонометра опять усилился, и теперь полосок стало три.

На пятнадцатом мои ноги ощутили ритмичные вибрации в полу, напоминающие слабое землетрясение. Только здесь я поняла, что стены испачканы вовсе не грязью, а фекалиями. Сигнал продолжал усиливаться, я шла вперёд. На площадке лежали голые люди, уткнувшись лицом в стены. Некоторых из них я узнала, они жили в этом доме, сколько я себя знаю.

Повсюду разило мочой и прочими выделениями настолько, что на мои глаза непроизвольно выступили слёзы. Большинство следов вели в правую секцию. Я двинулась туда, сжимая в руках дрожащий луч света. Все двери в этой секции были открыты. Под ногами что-то хрустело и липло к ботинкам. Прибор показывал уже не зелёные, а красные полоски. Проходя мимо квартир, я заглядывала внутрь, но кроме разрухи там ничего не было.

С каждым шагом я будто спускалась в котельную, погружаясь всё глубже в затхлое тепло и сотрясавшую воздух работу двигателя. Так я дошла до последней двери в секции, которая была закрыта. На полу перед ней я увидела лежащий экраном вверх телефон Сергея. По стенам в направлении квартиры вели следы из кала, крови и изрезанной штукатурки, откуда торчали человеческие ногти. Дерматиновая поверхность двери вся изодрана, из неё выступает вата.

Сигнал фонометра показывал — максимум, и я будто бы слышала этот оглушающий гул. Я хотела взяться за грязную ручку, но дверь открылась сама. Голый иссушенный старик, от которого смердело, как от собачьего трупа толкнул на меня дверь, а сам осел где-то в углу квартиры.

Изнутри меня обдало жаром, словно из бани. Хотелось проблеваться, но я держалась. Эта квартира выглядела лучше, чем остальные, вещи и мебель стояли на своих местах. Минуя кухню и спальню, я заметила, что они почти нетронуты. Усеянные слоями одежды и ботинок полы, вперемешку с кровью и рвотой, уводили куда-то в дальнюю комнату, которая заворачивала за угол. В ней горел ярко-оранжевый свет. Он переливался бликами нежно-зелёного и жёлтого. Я медленно шла вперёд, ожидая, что ко мне кто-то выйдет, готовая бежать отсюда в любой момент. Я на всякий случай обернулась на старика, он лежал сзади, не подавая признаков жизни. Может он никогда и не был живым.

Мне становилось жарче, тело покрывалось потом, сердце билось в груди. Тяжёлый смрад смешивался с чем-то приятным, исходящим из дальней комнаты, будто сахарная посыпка. Оранжевый свет казался таким звонким. Я приблизилась к входу в комнату, но остановилась. Моё лицо горело, словно в сорокаградусную жару на солнцепёке, я не могла заставить себя идти дальше. Я боялась.

Мне не хотелось видеть то, что там находится. Но чем дольше я тут стою, тем хуже мне становится. Кровь внутри будто закипает. Это может быть последний шанс спасти Сергея и друга Агаты.

Дрожащая и мокрая, я осторожно заглянула в дверной проём. Когда я увидела это, мне стало трудно дышать. Весь большой зал был заполнен голыми людьми на коленях. Некоторые из них все почерневшие лежали на ковре, сверху на них сидели другие — худые будто мумии, пытаясь оттеснить тех, кто покрыт язвами и кровавой коркой. Взрослые, дети, старые и молодые, они стояли кругом, протягивая руки к ней. К женской фигуре у просторного окна.

Увидев, как она смотрит на меня, я думала, что брошусь бежать оттуда. Голая девушка стояла посреди исказившихся, сросшихся людей и широко улыбалась, глядя мне в глаза. Левая грудь отсутствовала, вместо неё сквозь открытые рёбра пробивался оранжевый гулкий свет. Он слепил меня, но я видела, как она смотрит. Её кишечник выпадал наружу, но его поддерживали люди сидящие внизу. Лицо девушки было чистым, кожа белой, а волосы чёрными и блестящими. Запах гниения и цветов смешался в один.

Среди остальных я разглядела и Сергея. Стоя на коленях в одних трусах, он пытался протиснуться между тел, дотянутся до девушки. Он сильно выделялся среди остальной толпы.

Я не могла больше выносить вибрации взгляда девушки. Стараясь не смотреть на неё, я приблизилась к Сергею и начала оттаскивать его, он не обращал на меня никого внимания. Сцепив руки у него на груди, я потащила его назад и в этот момент невольно посмотрела на девушку.

Она смеялась, обнажая ровные зубы, словно искренне радовалась, а белки её глаз наливались кровью. Она тянула ко мне свои облезлые до кости руки. И вдруг люди развернулись и стали хватать нас. Они пытались подтащить меня и Сергея обратно к ней, но были слишком слабы. Ударив нескольких из них ботинком в лицо, я бегом поволокла Сергея наружу.

Мы бежали по лестнице, спотыкаясь и падая. Поначалу Сергей пытался вырваться, остановить меня, но вскоре стал сам помогать мне спускать его вниз.

В моей квартире Агаты уже не было. Я оббежала каждую комнату, но девушки нигде не было, она словно исчезла. Сергею становилось хуже, он не мог ждать. Ему было физически больно оставаться здесь — я видела это. Как бы мне не хотелось помочь Агате, сначала нужно было вытащить отсюда его. Вероятно я единственная, кто вообще способен на это.

Когда мы выбежали к лестницам, я охнула от ужаса. С верхних этажей сползали те люди! Цепляясь руками за ступеньки, они стремительно приближались к нам.

Не раздумывая ни секунды, мы бросились бежать.

Пробегая по первому этажу, я заметила, что двери лифта распахнуты. Кабины внутри нет, а вся шахта доверху забита разлагающимися человеческими трупами, они тянули руки вверх, словно хотели добраться до последнего этажа, где находилась та жуткая девушка. Вот откуда в шахте был тот ужасный запах.

Мы выбежали из подъезда на мороз. На холодной улице, где за горизонтом занималась заря, Сергею стало получше, он уже мог идти без моей помощи. Я усадила его в свою машину, я кинула ещё один взгляд на пятнадцатиэтажный дом-свечку и мы уехали оттуда.

На следующий день я всё-таки насмелилась вернуться туда. Предварительно вооружилась перцовым баллончиком и ножом — всё что смогла найти.

Когда мы с Сергеем спускались вниз, то не встретили Агату, значит есть шанс, что ей удалось выстоять перед зовом загадочной девушки. Мне нужно было всё проверить.

Я поднялась в свою квартиру, держа нож в одной руке, а телефон с фонариком в другой. Измеритель шума примотала изолентой к запястью, чувствительность поставила повыше, так что теперь он регистрировал даже мои аккуратные шаги. Никто бы не подкрался ко мне не замеченным.

Голых тел соседей в подъезде я уже не обнаружила, шахта лифта тоже стояла закрытой и вонь оттуда не шла. Всё казалось вполне обычным. Но при подъёме шум постепенно повышался, — гул продолжался, хоть я его и не слышала.

В квартире я быстренько собрала нужные вещи, документы и ноутбуки. Словом всё — что поместилось бы в мой маленький «пежо-205». Не забыла и коробку, которую привёз Сергей.

Перед тем как окончательно покинуть квартиру я заметила бумажку, лежащую на тумбочке в моей квартире. Это было сообщение от Агаты:

«Виктория, спасибо что помогла. Без тебя я бы не справилась. Но теперь уже всё хорошо, можешь не беспокоиться за меня. Кажется я нашла путь к своему другу. А тебе советую не задерживаться в этом месте».

Кто она такая и что здесь делала так и осталось загадкой. Она точно не была жителем этого дома, ведь я знала тут практически каждого и такую примечательную девушку точно не пропустила бы. В одном она была права — задерживаться здесь не имело смысла.

Я покинула дом, временно поселившись у своей подруги в общежитии.

И через неделю его без предупреждения подорвали и снесли рабочие.