Горящий призрак без имени — антология ужасов

Глава 13. Соседние квартиры

Сначала я подумал, что мне показалось.

Шелест был тихий, словно котёнок баловался с кипой бумаг. Его перебивал лай собак вдалеке, и была мысль, что это падающий снег издаёт такой звук, но стоило мне повернуться к балконной двери, как я чётко понял — он идёт изнутри квартиры.

Тут я вспомнил, что ей слышался точно такой же звук, когда она просыпалась. Ну и что это чёрт возьми такое может быть? Не время боятся.

Быстро затушив сигарету о снег, я шагнул обратно в квартиру, холодный воздух следовал за мной. Я оставил балконную дверь полуоткрытой. Обзор закрывала штора, я повременил пару секунд, и отбросил её.

Я уже осознавал, что увижу нечто необычное, но меня всё равно прошибла оторопь. Через всё тело будто проскочила молния. Я буквально застыл, вцепившись пальцами в холодный металл дверной ручки.

Динара лежала на животе, уткнувшись лицом в подушку, плед был натянут почти до плеч. Она тяжело дышала, словно бежала наперегонки с убийцей из кошмаров. Однако проблема была не в кошмаре, а в том, что творилось снаружи.

На спине у неё под пледом что-то копошилось. Эти движения напоминали мельтешение насекомых: — хаотичное, пульсирующее, лишённое какой-либо логики. Я в жизни такого дерьма не видел, поэтому не мог отвести глаз, стоя как вкопанный. Пальцы всё ещё сжимали открытую дверь балкона, словно это могло как-то защитить меня, и мороз с улицы пробирал до костей.

Наконец прикрыв дверь, я шагнул ближе к кровати.

— Динара, просыпайся! — позвал я, но голос сорвался на хрип.

Она никак не отреагировала, даже не шевельнулась. Зато её дыхание стало ещё более прерывистым, — кошмар усиливался. Мне было страшно, всё что я мог — это просто стоять и смотреть. Однако приложив чудовищное усилие над телом, я схватил плед за уголок. Сердце бешено билось в груди, но я понимал: если сейчас ничего не сделаю, потом может быть поздно.

Собрав всю храбрость в кулак, я резко откинул плед в сторону.

То, что я увидел, превратило мой страх в первобытную панику.

Спину Динары целиком облепили десятки мотыльков! Маленькие, крупные, но все как один серые. Их широкие крылья с невзрачными узорами в крапинку трепетали, создавая ту самую иллюзию движения под пледом. Потом я заметил их распухшие и бардовые от крови брюшки, отчего мне стало совсем не по себе. Они присосались к её спине хоботками и пили кровь. Вот чем они занимались.

— Нет, нет, нет… — бездумно шептал я. — Такого не может быть.

Но рой мотыльков от моих причитаний никуда не исчезал.

Страх мешал дышать, сковывал руки, но я должен был как-то помочь Динаре. Мне нужно было оружие. Тут я вспомнил, что всё это время держал в руках плед. Перехватив его обеими руками, я стал безжалостно хлестать им мотыльков, как обезумевший.

Некоторые лопнули и замазали спину Динары её же кровью, другие просто размазались в лепёшку. Но большая часть из них быстро сообразила, что к чему и стала взлетать вверх. Они кружили перед моим лицом, я ощутил запах тления, а комната словно наполнилась шелестом сухих осенних листьев.

И вдруг они ринулись на меня.

Стали облеплять лицо, мелкие лапки заскребли по коже. Мотыльки попытались залезть мне в рот и глаза. Я бросил плед, и стал стряхивать их с такими дикими воплями, каких я за всю жизнь не издавал. Парочку из них мне даже удалось лопнуть, сжав в руке. Я отмахивался, что есть сил, пока, наконец, рой не отступил и не хлынул прочь, в сторону кухни.

Кажется они пытались сбежать.

Сам не знаю почему, но я кинулся за ними.

В коридоре и на кухне было темно. Мне понадобилось несколько секунд, прежде чем я нашёл выключатель. Когда я зажёг свет, последний мотылёк скрылся за приоткрытой дверцей хрущёвского холодильника, и кто-то захлопнул её. Клянусь, она закрылась не самостоятельно, хоть внутри я никого и не увидел.

Задыхаясь, я вернулся в комнату. Динара лежала всё такая же, неподвижная. Похожа вся эта возня и мои крики не разбудили её. Дыхание стало чуть спокойнее, но на мирный сон это по-прежнему не походило. Её спина была покрыта красными точками, следами крови и мёртвой молью. Мои руки тоже были вымазаны её кровью.

Обтерев их о штаны, я опустился на колени рядом с ней и осторожно коснулся её плеча.

— Динара, ты меня слышишь? Просыпайся.

На этот раз она кажется услышала меня.

Она что-то забормотала, начала ворочаться. Подъём давался ей очень тяжело, как после наркоза, но через несколько минут она всё-таки открыла глаза. Я помог ей сесть в кровати.

— Что такое? — спросила она, потирая глаза. — Зачем ты разбудил меня? Я делала что-то странное?

— Дело не совсем в этом.

Мне было трудно сразу подобрать слова для объяснений. А когда я рассказал ей, что случилось — Динара вроде бы хотела назвать мои объяснения бредом, но заметив трупики довольно крупных мотыльков и измазанное в крови постельное, всё же поверила мне.

— Так вот откуда у меня сыпь на спине, — рассудила она.

— Да, выходит, что каждую ночь или около того, они пили у тебя кровь.

— А ты точно уверен, что это были мотыльки? У моли ведь нет хоботков, у них грызущий ротовой аппарат.

— Откуда ты знаешь?

— Я же в школе работаю.

— Так ты же учительница английского вроде.

— Ну да, но это не мешает мне подмечать разные любопытные факты. Короче, ты прям уверен, что мою кровь сосали вот эти мёртвые мотыльки, а не кто-то другой?

— Разумеется. Посмотри на их брюшки, они больше чем должны быть и вымазаны в твоей крови.

— Да, выглядят необычно.

Кроме укусов на спине, я заметил и другие изменения в лице Динары. Она стала бледна как призрак: краска сошла с её губ и дёсен, а щёки будто немного ввалились, отчего резко проступили скулы. О чём я незамедлительно сообщил ей.

Она была очень слабой и вялой, но всё же смогла самостоятельно дойти до ванной, чтобы посмотреться в зеркало. Я же тем временем сходил на кухню и поискал чего-нибудь сладкого. По итогу обнаружил у неё коробку с чокопайками, где ещё было две шутки. Сделал ей горячего чаю с сахаром и принёс в комнату. Динара к этому времени отмылась от крови и переоделась в чистое.

— Спасибо. Я, конечно, знала, что в квартире творится что-то странное, но в такое трудно поверить даже имея на руках улики.

— Понимаю.

— А ты случайно не снял весь этот процесс на камеру?

— Прости, не успел, о камере я в тот момент вообще забыл.

— Вот блин, я же напоминала тебе, теперь нам вряд ли поверят.

— Тут главное не это.

— А что?

— Главное — что ты не сходишь с ума. С тобой всё в порядке, у тебя нет галлюцинаций, и шелест листьев был вполне реальным.

— Ну да, ты прав, от этого немного полегче, — выдохнула она и отпила чаю.

— Ладно, ты приходи в себя, а я проверю хрущёвский холодильник, из которого они вылезли.

— Давай.

Вооружившись фонариком на телефоне и серьёзным ебалом, я открыл дверцы холодильника. Вопреки ожиданиям, никаких громадных дыр в его стенах я не обнаружил. Левая стенка по логике вела в комнату, где сидела Динара, а правая должна соединяться с соседней квартирой, где вроде как никто не живёт. Я отодвинул соленья, — которые видимо остались у Динары ещё от матери, — и пощупал рукой стенку холодильника.

Она сдвинулась без особого труда.

Сердце моё содрогнулось. Я попытался отодвигать её дальше и понял, что у меня получается. Стенка была ничем иным, как обычной картонкой, за которой просматривался проход. Холодильник был достаточно глубокий, чтобы туда смог пролезть даже я.

Оставив стенку в покое, я запер холодильник на задвижку и вернулся к Динаре, чтобы поделиться сделанными выводами.

— Не хочу тебя пугать ещё больше, — начал я, — но думаю что мотыльки прилетели не одни. Сразу после того, как последний из них скрылся в холодильнике, кто-то резко захлопнул его дверцу. А теперь проверив стенку, я обнаружил нечто вроде прохода, который по всей видимости ведёт в соседнюю квартиру.

— Что ты хочешь сказать? — испуганно спросила она.

— Наверное кто-то впустил их в твою квартиру.

— То есть как это? Кто бы их впустил? Я же одна на этаже живу.

— А вот это детектив — правильный вопрос. Тут конечно и я без понятия. Поскольку за другими квартирами никто не смотрит, это мог быт кто угодно. Какой-то проказник-хулиган.

— Скажешь тоже, кому такое в голову придёт? Да и где он кровососущую моль отыскал?

— Не знаю, не знаю. Имеем пока только то что имеем.

— Предлагаешь, сходить-посмотреть? — безнадёжно спросила она.

— Вообще-то нет, — расхохотался я. — В такой ситуации я бы постарался держаться от этого подальше.

— В моём положении выбирать не приходится. Наследной квартиры в центре Москвы у меня нет, так что придётся облагораживать ту что есть. Я предлагаю взять что-нибудь огненное и пойти истребить этих тварей.

— А как быть с их хозяином, если он объявится и будет против?

— Тут уж твой выход. Придётся дать ему по жопе, чтобы отстал от меня. Да и не только от меня. Он ведь наверняка и другим немногочисленным жителям спать не даёт.

— О как. Предлагаешь мне избить его?

— Ну вроде того.

Я опять рассмеялся. Динара была полна сюрпризов.

— Хорошо, посмотрю, что смогу сделать. А тебе я смотрю стало получше.

— Да, чай с чокопайкой помогли взбодриться и я готова рвать.

В качестве оружия я взял себе кухонный нож. Динара нашла себе внушительный лом-гвоздодёр, который лежал под чугунной батареей в её спальне. Этим ломом ещё её молодые мать с отцом делали ремонт в квартире много лет назад. Теперь же он будет защищать её от неизвестной угрозы.

Ещё нам был необходим огонь, чтобы убивать мотыльков. Зажигалки были и у меня и у неё, а для пламени мы решили использовать туалетный аэрозоль с запахом морского бриза.

И вот мы стояли перед открытым хрущёвским холодильником, откуда предварительно вытащили соленья и деревянную полку.

Я опустился на четвереньки и первым пролез в дыру. Мой фонарик на телефоне едва пробивал густую темноту прохода, высвечивая кирпичную кладку и паутину, свисающую лохмотьями. Динара ползла следом, и я слышал за спиной её дыхание. В этом странном тоннеле было очень тихо, но на удивление тепло. Приходилось держать голову пониже, чтобы не треснуться о шершавый округлый потолок.

По логике проход вёл нас в соседнюю квартиру, которая по словам Динары уже давно стоит заброшенной.

Однако спустя короткое время тоннель внезапно метнулся вверх. От неожиданности я оцепенел на месте. Проведя фонариком наверх, я заметил странные деревянные перекладины, без особой аккуратности, приделанные к стенам. Они выглядели как нечто среднее между лестницей и ржавым каркасом какого-то аппарата, который случайно стал полезным в качестве лестницы. В общем — что-то жуткое и самодельное.

— Неужели эта хрень всё время была тут? — шептала Динара.

— Кто знает.

Я стал подниматься, Динара за мной. Лестница хоть и выглядела криво, но в стене сидела крепко. Мы поднялись с восьмого этажа на девятый. Там нас встретила картонка. Такая же, какая прикрывала дыру в холодильнике Динары — тонкая и обшарпанная, как старая дверь заброшенного курятника. Я осторожно отодвинул её, и мы очутились в точно таком же хрущёвском холодильнике.

Его дверцы были приоткрыты.

От квартиры, в которой мы оказались, натурально бежали мурашки по коже.

Крохотная кухня встретила нас пронзительным запахом старости, вперемешку с пылью и едва уловимым оттенком гниения. Древний холодильник покоился в углу, весь в потемневших пятнах, как будто пережил не одну войну. Рядом с ним возвышалась плита с массивными чугунными конфорками. На ней, словно реликвии, были расставлены кастрюли и сковородки — тяжёлые и покрытые коростой застарелого жира.

Но квартира не выглядела брошенной, хотя Динара вроде говорила что и на девятом почти никого нет.

Узкое одностворчатое окно на кухне — было забито листом какого-то железа с наспех приколоченными поверх деревяшками. Так порой делали бывшие жильцы, покидая квартиру, чтобы она не промёрзла.

Мы обвели фонариками всю кухню, но никого живого не заметили.

— Выглядит так, будто здесь кто-то живёт, — вполголоса сказал я.

— Наверно та якутская бабушка, которую я видела пару раз. Но я даже не знаю её имени. Она какая-то нелюдимая, всегда молчит, квартиру почти не покидает.

— Ясно.

Из кухни мы осторожно перешли в прихожую. В одной руке я сжимал кухонный нож, а во второй телефон с фонариком. Динара тоже была готова воспользоваться аэрозолем в любой момент. Под нашими ногами хрустел коврик, давно утративший первозданный вид. Смотреть, что же там хрустит, даже не хотелось.

В узком коридорчике стены были облеплены выцветшими обоями с крупным цветочным узором. Выглядели они так, словно были поклеены здесь ещё до строительства дома. На стенах висели замусоленные фотографии незнакомых мне мест и каких-то людей, возможно родственников бабушки. У двери стояла вешалка с плащами и пальто, от которых издали тянуло сыростью и чем-то кислым.

Прежде чем идти в единственную комнату, мы решили заглянуть в ванную.

Стоило нам приоткрыть дверь, как нас тут же ослепило ярким светом.

С перепугу мы отскочили.

В нос ударил притягательный цветочный запах с металлическим привкусом. Как странно. Мы пригляделись и разом охнули от удивления — вместо облезлой чугунной ванны, внутри сияла — теплица!

Зелёные холмы в этой теплице были усыпаны невиданными цветами, которые вздымались к потолку, которого словно не было. Теплица заполняла собой всё крохотное пространство ванной комнаты, но незаметно делала его шире. Не было ни лампочки, ни солнца — бесхозные лучи света мягко рассеивались среди растений. Возможно сами разноцветные лепестки и были источниками света, я не знал, было трудно разобрать.

— Ого, — только и сказал я.

— Ты когда-нибудь видел подобное?

— Ни разу.

Динара обошла меня и шагнула за порог первой. Под её ногой хрустнула какая-то веточка, и воздух ещё сильнее наполнился запахом прелых трав и цветов. Я попытался вспомнить, какие цветы могут пахнуть так же, но ничего земного на ум не приходило.

Я подошел ближе к одному из цветков вслед за Динарой. Его бархатные лепестки трепетали, хотя ни малейшего дуновения ветра в теплице не было. Я хотел протянуть руку, чтобы коснуться его, но в последнюю секунду отдёрнул. Мне почудилось, словно лепестки сами потянулись ко мне. Они напоминали крылья бабочек.

Или мотыльков.

Тут до меня дошло, что трогать здесь что-то не слишком-то разумно. Я схватил Динару за руку и отступил назад в темноту квартиры. От света уже резало глаза.

— Погоди, эй… — возмутилась Динара.

— Не трогай их.

Она кинула на меня сердитый взгляд. Потом перевела его на покрытые травой луга. Немного поразмыслила и сказала:

— Да ты прав, как-то это глупо, трогать что-то неестественное в этой квартире.

Впечатление было такое, будто сама теплица оценивает нас. Не было ни звуков, ни живых существ, лишь шелестящие, словно осенние листья цветы. Они как будто перешёптывались.

Опустив взгляд чуть ниже, я внезапно разглядел среди травы блеск серебряного изогнутого лезвия ножа. Того самого ножа, которым мужик резал колбасу в подъезде. Что-то мне подсказывает, что этот нож ему ничем не помог. А поможет ли кухонный нож в таком случае мне?

И тогда я резким движением захлопнул дверь, заперев наружный шпингалет. К счастью этот пережиток прошлого тут был к месту.

— Как странно, — выдохнула Динара. — Этот запах и этот свет.

— Да, что-то странное. Лучше давай убираться, пока живы.

— Раз уж пришли, давай осмотрим комнату и уже тогда уйдём.

— Ладно.

Мы шагнули вперёд и заглянули в такую же маленькую комнату, какой была спальня Динары внизу. Но эта комната выглядела намного теснее из-за огромного количества барахла. В дальнем конце комнаты, возле заколоченного окна, стояла массивная кровать с балдахином. Ткань балдахина была тёмной, но нарядной. На кровати лежала какая-то седая женщина, без одеяла или чего-то такого, в одной ночнушке.

— Эта та бабушка, что тут жила, да? — спросил я.

— Отсюда не вижу.

— А что если она и есть тот, кто всё это сделал?

Мы с Динарой переглянулись.

— Думаешь, она опасна? — спросила меня.

— Вполне возможно.

— Тогда пойдём и проверим.