Гончие Дзара

Глава 33 Тени могут все

Возвращаться в себя было не очень приятно. Стоило только принять реальность, как вся ее тяжесть снова упала на плечи неподъемным бременем. Успевшее привыкнуть к безмерной легкости, сознание почувствовало себя запертым в клетку. Мышцы казались непослушными, руки дрожали, но прежняя сила, к счастью, никуда не делась. Чего, увы, нельзя было сказать о самом теле, в клубах ихора выглядевшим чернее головешки. Ладони мои намертво вплавились в поручни, за которые держались, но боли это не доставляло. Совершенно. Алая дымка, придававшая увиденному нотку кошмара, испарилась, вернув прежнюю четкость красок и форм. И ужас, но уже не от сражения, а от настоящего избиения Затворника Гончими Дзара.

Я встрепенулся. Дымные завихрения эффектно разошлись в разные стороны, вернув мне черты прежнего облика.

Изма, заметив это, тут же подпрыгнул. От счастья, не иначе.

— Мастер Риши! Вы снова с нами! — он мельком оглянулся на Т’анна, выбивавшего из лейра последние силы, и восхищенно прибавил: — А мы уж и не чаяли.

— Разве вам не велели оставить леди Орру и Эпине в покое? — Мой голос хрипел, но прежней силы в нем все еще хватало, чтобы звучать достаточно громко.

Изма сощурился, но дал знак своим псам прекратить мутузить Затворника по лицу, на котором, если честно, живого места уже не осталось. Шлем и его напарник в похожей черной броне держали лейра за руки, пока Т’анн разрисовывал его физиономию синяками. Оставшиеся двое прилежно сторожили неподвижное тело Аргуса. Получив приказ, гончие оскалились, будто у них изо рта вынули надкушенный кусок мяса, но все же перечить хозяину не стали.

Не стоило думать, будто Диану все это время галантно оставляли в стороне. Лежа на полу, она еще только приходила в сознание. А насыщенные кровоподтеки под правым глазом и на левой скуле ясно говорил о том, что ей тоже досталось неслабо.

Я угрожающе зарычал.

Впрочем, никого это не впечатлило. Только Изма продолжил щебетать:

— Значит, вы все-таки встретились с ними. Вы, мастер Риши, — мой герой! Вам оказалось позволено то, о чем мне самому можно только мечтать. Только представьте себе, вы общались с самими Тенями! Разве не восхитительно?

— О чем это он? — Затворник сплевывал кровью, но способности соображать еще не утратил. Все еще, будто тряпичный, болтаясь в тисках гончих, он, казалось, вот-вот отдаст Создателю душу.

Я не успел ему ответить. За меня это сделал Изма.

— Вам несказанно повезло, мастер-лейр. Вы станете свидетелем величайшего из триумфов! Узрите, как Тени, самые настоящие Тени, проникнут в эту Вселенную и вселятся в тела тех, кто так отчаянно бьется сейчас там, снаружи.

— ЧТО?! — хором проорали лейр и леди.

Из глиняной маски, в какую превратилось мое ставшее теперь таким неподатливым лицо, мне удалось вылепить искреннее сожаление.

— Простите, ребята, но я все узнал. Это единственный выход остаться в живых.

Изма хмыкнул, а Затворник, отпихнув от себя гончих, с горем пополам поднялся на ноги и воззрился на меня.

— Хочешь сказать, что все, ради чего я столько лет топтал чащу Боиджии, в итоге свелось к капитуляции?

Я отвел взгляд в сторону. Смотреть на застывшего Аргуса было проще. По крайней мере, он неудобные вопросы не задавал.

— Суть в том, что с самого начала они строили свои козни, а Изма был лишь марионеткой…

— Я бы попросил!

— …Все, что ни делалось, шло согласно лишь единственному плану — плану Теней. Их природа не позволяет им существовать в нашей Вселенной без оболочки. И та сила, что отзывалась на наш зов, была лишь отголоском их подлинной мощи. Сейчас они хотят жить среди нас. Возможно, править нами. — Тут я не выдержал и горько усмехнулся. — Но, по крайней мере, не уничтожать.

— Надеюсь, ты не выторговал наши жизни в обмен на это? — спросила Диана.

Если на Затворника долго смотреть было нелегко, то на Диану я вообще боялся глаза поднять. И мог лишь пробормотать:

— Говорю же, иного выхода не было. Так все хотя бы останутся живы. А воспротивились бы — и точно погибли.

Диана не удовлетворилась ответом. Она настаивала:

— И ты? И ты останешься жив?

Я решил, что лучшим ответом будет молчание. Поскольку понятия не имел, чем завершится эта авантюра, я боялся даже задумываться о перспективах. Боялся утратить решимость.

— Ну хватит языками молоть, — звонко и деловито хлопнул в ладоши Изма. Гончие, растеряно топтавшиеся чуть поодаль, судя по вытянувшейся физиономии Т’анна, явно не понимали, что происходит, но вмешиваться пока не решались. Только смотрели. — Этим можно бесконечно заниматься, а нам бы хотелось сохранить побольше здоровых и дееспособных вместилищ.

«Вместилищ». Я повторил слово мысленно и оно показалось мне грязнейшим из ругательств. Впрочем, в одном Изма был прав — времени оставалось совсем уж немного и лучше бы потратить его с истинной пользой.

Когда я кивнул, старый мект, одухотворенный собственным триумфом, подплыл ко мне и со всей присущей себе вкрадчивостью проговорил:

— Мастер Риши, ради прежних времен, позвольте мне стать первым, кто разделит тело и душу с Тенями. Я слышу их голоса, но мне бы хотелось наконец почувствовать их благостную силу.

Не думаю, что Аргус сильно опечалился бы, дотянись я до Измы и сверни ему шею. А руки чесались отчаянно. Однако я сомневался, что прочие гончие отнеслись бы к такому поступку столь же философски, и потому обуздал порыв. Только выдал жутчайшую из улыбок.

— Если вы настаиваете.

Изма не дрогнул. Впрочем, в том состоянии, в котором он находился с момента раскрытия правды, его едва ли сам черт мог бы напугать. Кроме того, мект был кое в чем прав — терять оставшееся время неразумно.

Я собрался с духом. Глаза закрывать, чтоб сконцентрироваться, не понадобилось. Ихор и вообще все управление Обсерваторией, с которой я успел чуть ли не сродниться, стали податливыми, словно мягкая глина — бери да лепи. Теперь я понимал, о чем говорила сущность, когда намекала на интуитивный подход. Все рычаги находились в моей голове и все зависело лишь от моего желания.

Незамысловато пожелав, чтобы Тени, скопившееся у Двери, безболезненно просочились в наш мир, я повернул голову к иллюминатору.

Ихор, умудрившийся просочиться наружу, тонкой черно-красной нитью тянулся по всему ободу кольца, а в следующее мгновение растянулся через весь километровый разрыв подобно дымному покрывалу. Грозовой фронт, видимый с той стороны, от этого стал еще более насыщенным и зловещим. Получив свободу действий, он, как будто собравшись с силами, резко вскипел и выстрелил в наше пространство гигантской темной тучей, моментально пронзившей и саму Обсерваторию с локусом и все сражавшиеся в стороне корабли. Мощная силовая волна прокатилась по пространству, заставив ненадолго выйти из строя всю электронику. Прокатилась и исчезла. Будто и не бывало. А Дверь захлопнулась.

Освещение локуса вернулось спустя миллисекунды. Никто даже толком не понял, что произошло. И произошло ли хоть что-нибудь. Я, кажется, был единственным, кто оставался в сознании. Всех остальных повалило с ног и на мгновение вырубило. Даже гончим досталось. Пятерка неподвижных тел радовала глаз у дальней стены. Одному только Аргусу все было нипочем — сидел себе камнем как ни в чем не бывало. Затворник, первым пришедший в себя, помогал Диане подняться на ноги. А вот Изме помочь было некому. Что-то невнятно бормоча самому себе под нос, мект катался по полу, будто одержимый.

— Так и должно быть? — спросил лейр.

Я в ответ вяло пожал плечами:

— Не знаю.

Корабли, лишившиеся управления, не только прекратили огонь, но и стали потихоньку сходить с курса, что грозило серьезными проблемами. Несколько догонов уже вскрывали острием своего носа риоммские акаши и вместе с ними превращаясь в никчемный металлолом, набитый трупами.

— Я думала, Тени быстрее освоятся, — с тревогой заметила Диана, побежав к иллюминатору.

— На все нужно время, — сказал ей Затворник. — Посмотрите на Изму.

Поскольку я и так не отрывал взгляда от корчей старого мекта, просьба казалась излишней. Разговаривая с самим собой, он выглядел совершенно безумным. Невнятные слова то произносились шепотом, то выкрикивались, будто через силу. Маленькие рептильи глазки бешено вращались, а изо рта обильно шла пена.

— У него припадок, — сказал кто-то.

Я даже не понял, кому принадлежали слова, настолько был поглощен отвратительным зрелищем, но ответил:

— Он думал, будет легко ужиться с Тенью.

— Я думала, он знает, что делает. — Значит я говорил с Дианой. Отлично.

Смотреть на извивавшегося, точно риоммский угорь на суше, Изму было не то чтобы приятно, но в некоторой степени удовлетворительно. Старый дурак считал, что все понимает о Тенях, что незаменим для них и что за долгие годы преданной службы его вознаградят.

— Мы все так думали, — после сочного смешка, разнесшегося на весь локус, выговорил я. — Вернее, думали, что знаем.

Впрочем, Диана моего настроя явно не разделала. Оно и понятно. Ее беспокоила судьба более достойных личностей.

— А мой отец? — спросила она. — С ним происходит тоже самое? И со всеми другими? Гия и Чшу’И? Они ведь до сих пор заперты на корабле?

Конечно же я этого не знал. Лорду Орре разумней было не соваться в самое пекло, но раз уж полез, то стоило осознавать и весь риск. Никто заранее не мог предсказать, как и чем все обернется. Идея Теней о переселении могла вообще не сработать, а мощь, что они собой являли, просто вытравила бы каждый из кораблей из реальности. Что до Гии и Чшу’И… Когда просил оставить друзей в покое, их я тоже имел в виду и Тень не могла этого не учесть. Оставалось надеяться, что они и впрямь прилежно дожидались нас закрывшись на «Шепоте», а не бросились в самое пекло космического сражения.

— Вам бы лучше убираться отсюда, пока можно, — сказал я в итоге и кивнул в сторону гончих, уже начавших потихоньку приходить в себя.

— А ты? — Диана округлила глаза.

— А мне еще есть о чем поговорить с Измой.

Диана прищурилась:

— Ты все же что-то задумал?

Я склонил голову на бок и посмотрел на старика, продолжавшего упрямо что-то доказывать самому себе:

— Это зависит от того, чем закончится разговор. — Затем все-таки поднял взгляд на Диану. Побитая и раненая, в рваной оплетке, чуть ли не сплошь покрытой кровью, она по-прежнему оставалась невероятно прекрасна. Я даже сам не понял, как улыбнулся. — И все же вам лучше бежать. Если получится, свидимся.

Несколько секунд мы просто молча смотрели друг на друга, а потом Диана взяла и, подскочив вплотную, крепко поцеловала меня.

— Как будто камень облизала, — заметила она с усмешкой, отступив.

Я зарделся. Вернее, мог бы зардеться, если б внешность еще хотя бы напоминала человеческую. А так лишь часто-часто заморгал. Даже прикрикнул для порядочности:

— Ну же! Не тратьте время!

Затворник, схватив Диану за руку, отрывисто кивнул мне и потащил леди прочь из локуса. Он, как и я, верил в то, что мне предстояло сделать, и, к счастью, упрямиться и спорить не стал. Возможно, понимал, что сейчас от них обоих было бы больше вреда, чем пользы. Своим присутствием они бы отвлекали. А мне нельзя было терять концентрацию до тех пор, пока последние точки не окажутся расставленными над «i».

Гончие пришли в себя. Поднявшись на ноги, они первым делом осмотрели локус и, увидев своего хозяина валявшимся на полу, поспешили поднять его на ноги. Пока Шлем и еще один поддерживали старика, Т’анн злобно требовал ответа от меня:

— Что ты с ним сделал?

Я так и прыснул.

— И с каких это радостей в этом моя вина? Ваш Изма сам отчаянно рвался стать единым с Тенью. И вот теперь наслаждается всеми последствиями принятого решения.

— Если это правда, тогда тебе лучше молиться, чтобы он поскорее стал самим собой, иначе ничто не остановит меня от того, чтобы сделать обещанное. — Т’анн многозначительно посмотрел на Аргуса и я сразу все понял — снова грозится отрубить ему голову.

Вот только, как бы ему того ни хотелось, за дальнейшую судьбу Измы я ответственности уже не нес. Простому безумцу могло бы и чудо помочь, а жадному — не способно было помочь ничего.

Более-менее встав на ноги, старик с яростью, достойной мелодрамы, вырвался из поддерживающих объятий слуг, а после зашипел на них, словно рассерженная наседка:

— Пошли прочь отсюда! Пошли прочь! Я не нуждаюсь в вашей помощи. — Он огляделся, растерянно, будто впервые видел место, в котором находился, затем его хищный взгляд выцепил меня. — А, мастер Риши! Ну, что ж, мне следует поблагодарить вас за неоценимую помощь. Уж вы расстарались на славу. И слово свое сдержали. Подобное сегодня редкость, не находите? Должен сказать, что я почти не ощущаю чужеродного присутствия в своем сознании. Несмотря на риск, Тени оказались удивительно сговорчивыми. Похоже, их и впрямь заботил не столько контроль над нашими телами, сколько стремление покинуть пределы царства хаоса, к которому они были привязаны.

Казалось, еще немного и он подлетит на крыльях счастья до самого потолка. Однако я постарался пригасить его триумф ехидным вопросом:

— Вы так в этом уверены, Изма?

Тот насупился. Точь-в-точь ребенок, которому испортили день рожденья.

— И что же вы хотите этим сказать?

Я улыбнулся шире, краем глаза наблюдая за тем, как понемногу начинают возвращаться на прежний курс потерявшие было контроль звездолеты. Один из них — «Шепот» должно быть, — крошечной искоркой метнулся прочь и исчез.

Такое вопиющее невнимание и нахальство заставило Изму-триумфатора рассвирепеть. Он аж подпрыгнул:

— Я спрашиваю, что это значит, мастер Риши?! — И вдруг голова его, будто сама собой, резко крутанулась в сторону, затем упала на плечо, выпрямилась. Рот с маленькими острыми зубками раскрылся, вывалив наружу язык. Узкие зрачки всего на секунду расширились, а в следующее мгновение всякий намек на искру сознания из них безвозвратно исчез.

Гончие заволновались. Трое из них, кроме Шлема, даже сняли маски. Двое оказались людьми, а третий был расы анаки, что угадывалось лишь по пасмурной синюшности, которую приобрела его кожа. Все выглядели одинаково ожившими мертвецами (только без золоченых татуировок) и все смотрели на Изму. Изма же вел себя так, будто готовился вытошнить собственный желудок. Один из гончих-людей, тот, что с угольно-черной кожей уроженца Ока Манат, осторожно спросил:

— Хозяин?

Но их хозяин только запрокинул голову вверх и разразился жутким, абсолютно нечеловеческим, но для меня чудовищно знакомым смехом.

— Ну, наконец-то! Мы здесь!

Я и не думал, будто Т’анна и его приятелей можно хоть чем-нибудь смутить, однако слова, сорвавшиеся с языка старого мекта, заставили их почти синхронно отступить на шаг. Голоса они, в отличие от меня, не узнавали, хоть и без усилий смогли сообразить, что Изме он больше не принадлежал. Как и само тело. Его окончательно и бесповоротно целиком поработили Тени.

Вопреки ожиданиям, той сущности, что поглотила сознание Измы, довольно быстро удалось освоиться в чужом теле. Если какая дезориентация и была, то оказалась тут же забыта. Голова больше не болталась, будто шарнирная, а ноги не разъезжались. Даже фирменная сутулость Измы исчезла.

Переступая вполне твердо, Тень прошла в центр локуса и властно осмотрелась. Дрейфующие снаружи корабли по-прежнему выглядели брошенными, но ее это, кажется, не слишком беспокоило. Довольная собой, сущность обернулась ко мне и прошелестела тем самым голосом, что говорил со мной в Преддверии:

— Дело сделано. Конец нашего ожидания настал.

Я смотрел на нее исподлобья и лишь усмехался. Говорить что-либо сил не осталось, как, в общем-то, и желания. Сам поворот меня не то чтобы изумил, скорей разочаровал немного. Глупо было надеяться, что после стольких лет ожиданий и манипуляций славные добрые Тени просто так возьмут на себя роль дружелюбных соседей. Привычные к хаосу своего царства, они ни за что не смогли бы сосуществовать в мире. Тем более с теми, кто стал бы делить с ними власть над телами. Так что, да — конец действительно настал.

— Вы обещали вернуть Аргуса. Где он?

Тень моргнула, будто не ожидала так скоро этого вопроса.

— Скоро появится, не беспокойся.

Имя Аргуса стало для гончих чем-то вроде катализатора. Вряд ли они полностью понимали, что происходило на самом деле, но, едва услышав о своем бывшем соратнике и предводителе, моментально вернули шлемы обратно на головы и, выстроившись в ряд, со злобой, пышущей сквозь непроницаемые забрала, уставились на меня и на Изму. Вернее, на то, что теперь представляло собой Изму.

Т’анн первым активировал энергоклинки.

— Ты не наш хозяин. Что ты такое?

Тень обернулась. Вопрос гончей, судя по чуть приподнявшимся чешуйчатым бровям, озадачил ее. Она переспросила:

— Что мы такое? Но разве до тебя и твоей свары это еще не дошло? Мы — Тени. И мы те, кто будет очень долго властвовать в этой Вселенной. А еще мы те, кому такие, как ты будут служить.

Теперь уже каждый из Гончих Дзара выпустил оружие. Пятеро против одного, они угрожающе зарычали.

— Мы служим старейшине, а не Теням, — сказал Т’анн, и его логика была мне понятна. — Ты уничтожил старейшину. Мы уничтожим тебя.

Тень скривила лицо. Сейчас, когда у нее была всего лишь одна пара глаз вместо шести, лицо стало больше напоминать восковую маску, пытавшуюся выдавить из себя глаза. Тонкогубый рот обозначился в корявой ухмылке. Я думал, она выдаст какую-нибудь ответную реплику, но вместо этого, Тень просто протянула руку вперед и растопырила пальцы. Казалось, она хочет лишь дотронуться до гончих, но вместо этого без каких-либо видимых усилий просто разметала воинственную пятерку по блестящему настилу черным прахом.

Просто, раз — и нету. По щелчку.

— Несносная докука, — посетовала Тень, пока я пытался прийти в себя и продолжал пялиться на чернеющие останки гончих, неторопливо разлетавшиеся по всему локусу. Тень, тем временем, снова повернулась ко мне: — И это то, что Майра Метара пыталась противопоставить нам! Гончие Дзара! Насмешка над природой. И только.

— В самом деле, — обронил я. Метара билась над созданием противных лейрам воинов, чтобы обеспечить себе лазейку на случай, если с Измой станет что-то не так. Теперь уже никто не скажет, насколько хорошо она видела веревочки, за которые дергали Тени, но зато очевидно, что она не сидела сложа руки. Жаль только ни одно из ее творений не оправдало возложенных надежд. Ни одно, кроме…

— Именно поэтому мы и оставили его там, откуда не выбраться, — хмыкнула Тень, метнув взгляд в сторону Аргуса. Она по-прежнему читала мои мысли и по-прежнему пыталась манипулировать. — Наши верные питомцы присмотрят за ним. Откровенно говоря, они, наверное, неплохо с ним поиграли. Неизвестно, останется ли от его разума хоть что-то, когда они закончат. Возможно, с твоей стороны будет милосердней позволить ему никогда больше не возвращаться в свое тело. Помни, ведь он всегда хотел смерти.

— Он хотел защитить меня! — выпалил я и дернулся, чтобы заново привлечь внимание овладевшей телом мекта сущности. Жутко не хотелось, что она хотя бы краем взгляда касалась Аргуса.

— И потерпел сокрушительную неудачу, — возразила Тень. — Стоит ли его и дальше истязать?

Я опять улыбнулся. Тень выгнула бровь.

— Ты все время улыбаешься, будто хранишь некий секрет, — сказала она с весьма зловещими нотками. — Но ты не хуже нас знаешь, что никаких тайн у тебя быть не может. По крайней мере не от нас. — Ее взгляд упал на мои руки, намертво увязшие в пластметалле поручней. — Ты сослужил нам отличную службу, но мы не уверены, что это научило тебя должной покорности. Ты слишком своеволен. А нам такие слуги ни к чему.

Тени не пришлось заканчивать сентенцию. Я сделал это за нее:

— Я больше не нужен и теперь должен исчезнуть.

Лицо, некогда принадлежавшее Изме, просияло.

— Все правильно. Да и к чему тебе жить, если жизни нормалов, ради которых ты так старался, оказались безвозвратно утеряны? Сумеешь подавить в себе муки совести? Мы в этом сомневаемся. Ведь ты такой слабый. Даже выбор свой сделать не можешь.

Я не стал уточнять, о каком именно выборе речь, намеренно отдавшись гневу, порожденному уязвленным самолюбием. Тень, очевидно, напоследок решила снабдить меня напутствием. Видимо, чтобы собственная жизнь не казалась мне такой уж никчемной. Перед смертью это было особенно уместно.

— Я всегда был лишь инструментом в ваших руках.

— Да, — пророкотала Тень, подступив ближе. Тонкие узловатые мектовские пальцы скрючились, будто готовые заживо сдирать кожу. Похоже, я заслужил право быть уничтоженным голыми руками.

Меня лихорадило, но я, не отрываясь, продолжал следить только за старческими клешнями, налившимися сверхъестественной силой. Я прошептал:

— Мы все были инструментами.

Тень кивнула:

— И у каждого инструмента свой срок и задача. — Еще несколько шагов ближе, а голос вкрадчивее. — Твоя — выполнена. И срок твоей жизни подошел к концу. Пора тебе на покой, Исток.

Тут уж я спорить не стал и все же бросил секундный взгляд старику за плечо.

— Пожалуй. Хотя, не раньше, чем вы сами упокоитесь.

Тень не видела, как позади нее скованное стазисом тело пришло в движение, а я намеренно старался ни о чем не думать, лишь бы она и дальше этого не замечала. Признаться, мне понадобилась вся имевшаяся выдержка, чтобы не выдать себя раньше времени. Ведь для меня это все тоже было сюрпризом. И каким! Аргус, наконец-то, пришел в себя!

Огромная двухметровая машина для убийства бесшумно нависла над ни о чем не подозревавшим стариком и со зловещей невозмутимостью замахнулась одновременно двумя серпами. Следующая секунда должна была стать последней для захваченного потусторонней сущностью тела Измы.

Но не стала.

Тень, учуяв опасность, резко развернулась и тем же самым жестом, каким до этого обратила в ничто пятерку Гончих Дзара, ударила по Аргусу.

Стража мгновенно отбросило к дальней стене с силой припечатав об иллюминатор. К счастью, оба оказались достаточно прочными, чтобы пережить столкновение.

— Как ты сумел вернуться? — Похоже, Тень сама была потрясена неменьше. И, может быть, именно поэтому она не развоплотила его в ту же секунду, как только заметила.

Аргус, к его чести, довольно быстро оправился от удара. Поднявшись на ноги, он ничего не ответил, лишь чиркнул серпом о серп, выбив из обоих лезвий сноп искр.

Тень осклабилась. Она начала кое-что понимать.

— Ах, да. Идеальная гончая Майры Метары. Даже твой слуга до конца не верил, что ты способен на что-то серьезное. Что ж, иногда заблуждаться даже приятно. — Потом оглянулась через плечо, подмигнула мне и снова отвернулась. — Если нашим питомцам не удалось одолеть тебя в пространстве ментальном, быть может, они сумеют добиться успеха здесь. По крайней мере займут тебя, пока мы будем разбираться с твоим драгоценным Риши.

Тень в теле Измы скрючилась сильнее, чем это делал сам мект при жизни. Сцепив руки в замок у живота, она напряглась и в следующее мгновение исторгла из себя прямо на пол черный ихористый сгусток.

— Тебе следовало научиться этому трюку давным-давно, — проскрипела она мне.

Пока Тень утиралась, сгусток у ее ног начал стремительно разрастаться в размерах. Похожий на гигантскую монструозную зиготу с тонкими щупальцами, тянувшимися во все стороны, точно резиновые, он разделился сначала на две, а следом еще и еще. И так до тех пор, пока перед Аргусом не оказался выводок из десятка стремительно выраставших дымных тварей с кровавыми мордами и злобным огнем в трех парах глаз.

Они были столь же неотъемлемой частью самой Тени, как ихор — моей. Поэтому ей не понадобилось отдавать вербальный приказ. Достаточным оказалось картинно воздеть перст и ткнуть им в сторону Аргуса.

Жуткие твари мгновенно раззявили пасти и издали еще более жуткий вой, от которого, казалось, весь локус ходуном заходил.

Аргус же только мрачно усмехнулся и прежде, чем чудовища успели бросится на него, сам ринулся в атаку.

Его высокий прыжок с переворотом в воздухе и приземлением в самом центре стаи, заставил меня раззявить рот в изумлении. Нет, я и прежде знал, насколько хорош бывший страж по части сражения в ближнем бою, но такой чистой и незамутненной ярости, не ожидал. Грация скользящих, рубящих и колющих ударов оказалась гипнотической. Притом не только для меня, но и для Тени и, что вытекало одно из другого, для демонических тварей — он успел положить едва ли не четвертую часть стаи, прежде чем они опомнились и сами бросились в бой.

— Как интересно, — пробормотала между делом Тень. — Он прежде не проявлял столь отчаянной агрессивности. Даже сражаться отказывался. До твоего появления в Преддверии. Есть ли здесь связь?

Она снова оглянулась, а я вспомнил, что момент даром лучше не терять. Отвлекая Тень, Аргус тем самым пытался выиграть мне время, чтобы… Четно говоря, я и сам не знал, для чего.

Тень, однако, ощутила проблески надежды, проскочившие в моих лихорадочно мечущихся мыслях.

— Что ты пытаешься придумать, Исток? — насмешливо осведомилась она. — Разве ты еще не понял, что процесс необратим? Ты уже не можешь изменить содеянного. Только сожалеть. И ждать, когда мы наиграемся с последней оставшейся гончей, а после прикончим тебя.

Следовало ответить Тени, что с большей вероятностью меня прикончила бы ее высокопарная болтовня, но, зацепившись за одно слово, мои мысли уже не могли остановиться. Тень сказала, что процесс необратим, что означало невозможность вытравить их сущности обратно из тел носителей. Однако кое-что сделать еще было можно. Не спастись, нет. Что ни говори, а из этой истории выход мне предназначался лишь один. Но зато я мог хотя бы частично искупить то, что натворил, когда, малодушно пытаясь угодить всем, позволил Теням одурачить себя.

Сил во мне оставалось не то чтобы много (большую их часть высосала Обсерватория), но часть ихора все еще темнела вокруг. А вместе с ним удалось наскрести и немного решимости, чтобы обратиться к встроенному ИскИну.

По-прежнему оставаясь пленником поручней, я находился как раз там, откуда и можно было что-то исправить. Пускай Дверь и закрылась, сам механизм еще работать не перестал. Кольцо сжалось до прежних размеров, отдельные сегменты вновь встали на место, но движении их при этом не замедлилось ни на секунду. Насытившись энергией, Обсерватория перешла в режим ожидания.

Это не был продуманный план и знанию взяться было неоткуда, но я верил, что не все слова Хранителя Алого озера оказались ложью. Скорей даже наоборот. А иначе зачем ему было пытаться прикончить меня, если с самого начала Теням я был нужен живым?

В отдалении рычали, хотя по большей части болезненно скулили, теневые твари, пытавшиеся отхватить от Аргуса хотя бы кусок. А я старался не обращать на них внимания. Пока Тень избрала тактику благородного выжидания, я изо всех сил стремился уловить подсказку, которая, как я чувствовал, носилась прямо в воздухе.

Затворник приволок меня сюда, чтобы уничтожить Обсерваторию, хоть и не позаботился о взрывчатке или чем-то подобном. Значит рассчитывал избавиться от нее с моей помощью. Жаль только не сказал, как именно.

Тень с лицом Измы глядела на меня и посмеивалась над тем, как я тщусь найти выход. Она чувствовала себя на вершине триумфа. Ее сотоварищи вот-вот освоятся в новых для себя телах и в Галактике появится целый флот наделенных неимоверной силой гибридов.

— О, да, — протянула сущность и алчно рассмеялась. — Тени могут все!

Тени могут все.

Фразочка терзала меня долгие годы, с тех пор, как я взялся изучать лейров, но по-настоящему никогда не воспринималась всерьез до конца.

Пока в поле зрения снова не появился ихор. Едва заметным облачным кольцом он сочился из того, что еще можно было назвать моими ногами, завиваясь кверху кудрями и испаряясь. Ихор — это тоже Тени. Видоизмененные, оторванные от общего потока, но тем не менее…

Меня наконец осенило.

Закрывать глаза было глупо да и не безопасно, так что постарался расслабиться как мог, заново потянувшись мыслями к ИскИну Обсерватории.

Учуяв перемену в моем настроении, Тень насторожилась.

Хвала Создателю, она не стала снова спрашивать, что это я там задумал, лишь облизнула губы и недобро сверкнула глазами. Теперь-то она почуяла, что шуточки закончились. Аргус практически полностью перебил всю стаю (осталось всего парочка), а я-таки нашел способ изгадить Теням весь триумф.

Прошерстив мои мысли, Тень все наконец поняла. Пару раз сжав и разжав кулаки, она хмыкнула и прямой наводкой направилась в мою сторону.

— Мы прикончим тебя прежде, чем осуществится задуманное.

Она взмахнула рукой. Не знаю, должно быть, пыталась оторвать мою голову или содрать с меня кожу, или просто прихлопнуть — с нее станется. Но вместо этого Тень как-то очень неуклюже подалась вперед, как будто споткнулась о собственный шнурок, а затем снова застыла на месте и нахмурилась.

Я не сразу заметил тоненькую красную полоску, шедшую посередине вдоль всего тела Измы, а когда Тень попыталась что-то пробормотать, увидел позади нее невозмутимого Аргуса.

Когда в руке стража блеснуло красным лезвие серпа, я уже понял, что произошло, и отвернулся бы, если б успел.

Но не успел. И во всех деталях сумел разглядеть, как старый мект оседает на пол в виде двух одинаковых половинок.