Гончие Дзара

Глава 28 Обсерватория

— Ну, готовы к приключениям? — стоя в трюме «Шепота», Затворник критически оглядел снаряжение каждого, после чего широко ухмыльнулся. Вернее, мне показалось, что он ухмыльнулся, потому что шлем, который он на себя нацепил, был предназначен лишь для одной цели — защищать своего носителя. Видимо, во всех воображаемых смыслах. Включая личность. Встроенный вокодер искажал голос практически до неузнаваемости, а само лицо целиком пряталось за металлическим забралом и двумя окулярами.

Впрочем, мы выглядели точно так же. Но хоть на вопрос ответили порознь.

— Да, — сказал я.

— Нет, — буркнул Изма. — Но я думаю, что справлюсь.

Послышался короткий смешок, подтвердивший мою раннюю догадку. Затворник и впрямь веселился от души, чему, если честно, я готов был завидовать. В принципе легким и беззаботным нравом никогда не отличаясь, я тем не менее никогда не скатывался в глубокую меланхолию и предпочитал действие самокопанию. Но гибель брата, потрясающие выходки Тассии Руэ и Дианы, новости о собственной смерти, а еще пред… побег Аргуса отложили свой отпечаток. Фокус с угнанным истребителем стал последней каплей, после которой чаша моего желания быть верным кому бы то ни было переполнилась. Я понял, что сколько бы ни искал ответной привязанности в окружающих, все равно разочаруюсь. Рано или поздно. А если так, то не лучше ли избавиться от этой слабости до того, как станет слишком поздно? И пускай сомневаться в аргусовской искренности все еще казалось чем-то противоестественным, я все равно морально начинал готовить себя к очередному удару в спину. Потому что иначе, похоже, с моими так называемыми друзьями не бывает.

— Где ты, говоришь, достал эти костюмы? — спросила Затворника Диана, пытаясь справиться с дискомфортом, вызванным специфическим материалом.

— А я и не говорил, — весело откликнулся тот, дав понять, что делиться подробностями по-прежнему не хочет.

Я не удержался от того, чтобы вновь оценить тонкую девичью фигурку, в облегающей гермооплетке выглядевшую еще более изящной, и с искренним недоумением поинтересовался:

— А что не так? Смотришься отлично.

Диана комплимент проигнорировала, лишь поправила бластер на поясе, а ответное громкое фырканье Затворника заставило меня поморщиться и поскорей надеть шлем. Надеясь, что никто не успел заметить выступивший на щеках румянец, я слишком поторопился и оттого едва не выдрал целый клок собственных волос. Отросшие почти до неприличия, они уже лезли в глаза и рот, так что их все время приходилось подвязывать.

— Итак, мои храбрые странники, — чуть ли не торжественно объявил Затворник, встав во главе компании и инициировав систему разгерметизации. Дождался, когда распахнется шлюз, включил встроенный в шлем фонарик и выпорхнул наружу, точно птица. — В путь!

Заставить себя повторить трюк было непросто, но деваться-то все равно оказалось некуда. Оттолкнувшись ногами от трапа, я с той же легкостью, что и лейр до меня, выплыл в сумрак Обсерватории и первые несколько секунд пытался привыкнуть к легкой дезориентации. Прежде мне уже доводилось путешествовать при нулевой гравитации, так что ощущения новыми не назовешь, как ни старайся, и все же с тошнотой пришлось немного повоевать.

— Риши, ты как? — вопрос Затворника раздался во встроенном в шлем наушнике.

— В норме.

На всякий случай я оглянулся и убедился, что Диана и Изма не отстают. Трудно сказать наверняка, но почему-то казалось, будто этим двоим резкий переход дался значительно проще, чем мне. И с чего это так, интересно?

— Не зевайте, — предупредил Затворник. — Времени у нас не то чтобы много, а сделать предстоит уйму всего. И еще. Опасайтесь фантомов. Не факт, что они до сих пор сохранились, но наверняка никогда не угадаешь.

Изма насторожился в тот же момент:

— Что еще за фантомы? — Он принялся озираться, будто ожидал, что на некого вот-вот кто-нибудь бросится, а сам невольно теснее прижался ко мне.

Лейр поспешил отмахнуться:

— Ничего серьезного. Просто игры Теней с разумом. Но на всякий случай, постарайтесь не полагаться слишком на увиденное. Мало ли что.

— А вы умеете успокоить, Эпине, — фыркнула Диана, между тем бесстрашно подплыв к брошенному тетийсскому истребителю и с любопытством его осмотрев. Что она там надеялась отыскать, сказать трудно, но я не торопился ее отрывать, устремив внимание к самой Обсерватории.

То, что сооружение окажется огромным и так само собой разумелось, потому священного трепета я не испытал. Однако, за пару столетий, что Обсерватория провела в бесконтрольном дрейфе по гиперпространству, вполне ожидаемо было обнаружить следы износа. Или хотя бы намеки на них. Тем не менее, несмотря на буквально бьющую по мозгам атмосферу заброшенности, все здесь сверкало новизной и безукоризненностью, будто команда монтажников только что вышла. Черный настил, без единого следа чужого присутствия, изящные обводы переборок, бликующие в тусклом свете гиперпространственных волн, безжизненные, но несомненно рабочие панели и терминалы. Словно в улучшенную версию Цитадели вернулся.

— Либо у этой Бавкиды был отличный вкус, либо полное отсутствие воображения, — заметил я, переключив гермооплетку в магнитный режим. Подошвы ботинок тут же беззвучно прилипли к полу.

— Либо все вместе, — хохотнул Затворник, присоединившись к осмотру. — На самом деле, она обожала Цитадель. Даже какое-то время грезила о единоличном управлении ею. Думаю, не окажись Навигатор Адис Лейр столь же хитроумным интриганом, как она сама, Бавкида давно бы воцарилась над всеми лейрами и об Обсерватории даже не помышляла.

Интересоваться, насколько хорошо он был знаком с Бавкидой смысла я не видел. Ответ и так лежал на поверхности. Другое дело, что меня не покидало беспокойство о том, как именно великая лейра рассталась с собственной жизнью и не приложил ли легендарный Сет Эпине к этому руку. Я хорошо запомнил его рассказ, в котором целое звездное скопление оказалось поглощено жуткими обитателями Той стороны и как сама Бавкида пала жертвой собственных амбиций. Но насколько сказанному можно верить? Мекет всегда учил, что у каждого существа во Вселенной есть свои мотивы и никто ничего не делает без причины. Каковы же истинные мотивы Затворника? И столь ли они альтруистичны, как он говорит?

Спрашивать об этом я, конечно же, не стал. Лишь проговорил:

— Я слышал, будто каждый лейр, что когда-либо существовал, после своей смерти оставляет что-то вроде ментального отпечатка в матрице. Интересно, если это правда, способен ли такой отпечаток Бавкиды отвечать на вопросы?

Затворник долго на это не отвечал, что удивило. То ли не оценил шутки, то ли я, сам того не ведая, угодил в самую цель. В итоге он обронил:

— Если и правда, то я с нею никогда не сталкивался. Пойдем да поищем? — Он оглянулся в сторону Дианы. — Кислорода нам хватит часа на четыре. При крайне удачном раскладе этого должно хватить, чтобы добраться до центра управления, перезапустить генераторы и вывести машинку в обычный космос.

— И вернуть хозяина Ди, — напомнил Изма.

Ухмылку лейра было заметно даже сквозь непроницаемый шлем.

— А как же иначе, дорогой мой мект?! Найдем и вернем в лучшем виде!

Он оттолкнулся ногами от настила и, призвав на помощь Тени, поплыл сквозь вакуум прямиком к дальней переборке ангара. Перемахнув через перекрестия лестниц и пару пандусов, образовавших что-то вроде второго яруса, Затворник высветил широкую, но определенно запечатанную дверь к внутренним помещениям Обсерватории. Предполагалось, что она должна открываться с пульта управления, встроенного в откос, да только питанию взяться было просто неоткуда.

— А вот и первое затруднение, — объявил Изма, звуча как-то уж чересчур позитивно.

— Надеюсь, вы оба нечто подобное предусмотрели, — добавила Диана.

Я молча посмотрел на Затворника, мысленно отметив, что никто не высказал вслух предположение о том, как Аргус сумел пробраться внутрь. В голове почему-то сразу изобразилась картина, как страж голыми руками раздвигает плотные створки и проскальзывает внутрь, даже не вспотев. Но то страж, а то мы. Хотя вообразить себя на его месте было не так уж сложно. Особенно, если подключить к делу ихор…

У Затворника мысли текли примерно в том же направлении, что и у меня. Едва положив ладонь, затянутую в перчатку, на гладкую поверхность двери, он заставил Тени действовать и распахнул ее с такой легкостью, словно та была из фольги.

Изма тут же поспешил одобрить:

— Впечатляет, мастер-лейр.

Затворник же был сама скромность. Он чуть склонился в вежливом поклоне, а затем галантным жестом указал в открывшийся перед нами темный коридор:

— Благодарю. И прошу вас, давайте поторопимся.

Вряд ли кто-то решился бы спорить, даже если б захотел. Время исчезало стремительней, чем дождевая лужа на песчанике Семерки, и тратить его на бессмысленные препирательства казалось более, чем неразумно. Не сговариваясь, все четверо пересекли проем практически одновременно и столь же быстро замерли, уставившись на длинный ряд скульптур и экспонатов, расставленных вдоль обоих стен коридора.

— Это не Обсерватория, — потрясенный увиденным, пробормотал Изма. — Это какой-то музей.

— Что это такое? — спросил я, на время отключив магниты подошв и подплыв к ближайшей скульптуре, изображавшей некоего негуманоидного воина со старинной пикой в руке. Мельком оглядев другие экспонаты, я понял, что все они отличаются друг от друга, притом не только внешне, но и материалом, и, кажется, даже временем создания. Галактической истории спецом меня, увы, не назвать, но отличить кое-какие признаки дориоммской эпохи был в состоянии. Увиденное в здешних стенах как раз намекало на чрезвычайную древность некоторых из статуй. Даже Диана не осталась равнодушной.

— Личная коллекция Бавкиды, — призраком отозвался Затворник, похоже, единственный, кто не впечатлился обнаруженным. — Стяжательство разной степени тяжести тоже можно отнести к списку пороков, которые неявно пестовали в Адис Лейр. Жадность к материальной роскоши порицалась среди младших алитов, а вот среди руководства считалась чуть ли не высшим достоинством.

— Сколько же лет она все это собирала? — искренне изумился я, с помощью фонарика тщетно пытаясь оценить размеры плавно уходящего вверх коридора — не вышло.

Лейр тут же отозвался:

— Учитывая, что когда я появился на свет, она уже была древней, будто дерево-гоби, могу сказать, что немало.

Мы спешили и я это помнил, но заставить себя оторваться от созерцания предметов искусства, утвари и оружия, собранных с без преувеличения всех краев исследованной Галактики, не мог. Плавно перемещаясь от одного экспоната к другому, я лишь поражался мастерству древних ремесленников и тонкости их работы и при этом старался не обращать внимания на деликатные, но настойчивые покашливания со стороны своих спутников. Один раз заработал даже легкий толчок от Дианы.

— Да-да, иду-иду, — отозвался я монотонно, хотя сам не сдвинулся и на шаг. Взгляд прилип к набору устрашающего вида боевых серпов, укрепленных на наклонных держателях. Из черного металла, на свету фонарика они начинали отливать бирюзовым и внешне напоминали когти давно вымерших чудовищ. — А двух-то не хватает.

Я ляпнул это так, между прочим, и никак не ожидал, что Затворник чуть не врежется в один из постаментов, отчего примагниченная к нему то ли ваза, то ли голова чуть не сорвалась в свободный полет.

— Чего?!

— Сам посмотри. — Я указал на держатель с абсолютно зловещего вида парными серпами и на пустующее место для одной из таких пар. А еще практически сразу вспомнил предсмертное воспоминание хэфу, лишившегося головы как раз с помощью одной из похожих штуковин. Зажатых в руках юного Аргуса… — Ладно, идем. Не будем терять время.

Я успел перехватить Затворника и подтолкнуть его вперед прежде, чем он успел вернуться и сделать схожие с моими выводы. Заподозрил ли лейр неладное, мне было непонятно, однако вида он не подал. Даже не возразил. И лишь покорно повел нас дальше вглубь Обсерватории, где за многочисленными галереями, путанными переходами и прямыми, как хорды, лифтовыми шахтами скрывалась так называемая святая святых — некий локус управления, чем бы он ни был.

На то, чтобы добраться до точки назначения пришлось убить едва ли не треть воздушного запаса. Даже осознавая то, насколько велика Обсерватория, здраво оценить ее истинные размеры казалось чем-то нереальным. Пока одни помещения, так же уставленные артефактами самого разнообразного назначения, сменялись другими, мне начинало чудиться, будто нашему пути не будет конца. Терпение постепенно исходило на нет и даже интересные замечания Затворника, которые он время от времени выкидывал в тишину, рассказывая об истории этого места, почти не находили ответного отклика. Меня все угнетало, а ихор, уже не поддававшийся контролю, свободно сочился сквозь оплетку, будто она вовсе и не была герметичной.

И все же я продолжал слушать лейра с тем количеством внимания, какое мог наскрести.

— После того, как нам удалось отыскать и уничтожить Иглу Дживана, Бавкида окончательно потеряла покой, — сказал он. — Как я уже сказал, тяга к стяжательству у лейров вшита на уровне подсознания, и чем больше ты имеешь, тем больше начинаешь желать. Моя наставница в ту пору уже обладала практически неограниченной властью, притом как в стенах Цитадели, так и за ее пределами, но останавливаться на этом не собиралась. Ей было мало просто стать новым Навигатором. Она жаждала обладать безграничным могуществом Теней.

— В общем, очередная безумная тиранша, — чуть ли не зевая, подвел итог я. За время знакомства с Затворником, мне удалось примириться с легендарностью его личности, и потому рассказы о старых подвигах не повышали температуру крови ни на градус. Историю Иглы Дживана все нормалы знали чуть ли не с пеленок и потому слушать ее заново не было никакого желания. Даже невзирая на призрачную связь с Обсерваторией. — Эпине, все это очень мило и все такое, но дальше-то что?

Затворник на мгновение замер, затем негромко фыркнул, и, кажется, не собираясь оскорбляться, продолжил:

— Она начала рассылать в разные концы Галактики своих шпионов, в надежде отыскать следы чего-то не менее внушительного, чем Игла. Мне выпала высокая честь оказаться одним из таких эмиссаров, о чем я, конечно же, выяснил только впоследствии.

— И вы нашли их? — поинтересовался Изма. — Следы чего-нибудь могущественного?

Затворник не успел ответить, так как его опередил я:

— Только не говори, что это ты обнаружил Шуот и Гробницы юхани? — Это не был чистой воды выстрел наугад, скорей вывод, основанный на цепочке закономерностей. Учитывая русло, в которое постепенно сворачивала история, совершенно логичным казалось предположить наличие связи между устройством, способным открывать дверь на Ту сторону и местом, в котором Та сторона впервые, так сказать, обнаружилась.

Затворник согласился «не говорить», чем и сдал себя с потрохами, вызвав вполне закономерную реакцию. Я моментально вспыхнул:

— Твою мать! Эпине! Есть в этом мире хоть какая-то беда, к которой ты и твоя наставница не причастны?!

Тот, на секунду сделав вид, будто задумался, дал ответ:

— Твое рождение?

Я нарочито рассмеялся. Тоже мне шутник выискался.

Далее выяснилось, что миссия, приведшая Затворника на Шуот, стала для Бавкиды знаковой. Изучение Храма, возведенного над Гробницами древними лейрами, жившими еще до того, как Игла Дживана впервые оказалась найдена, привело Затворника к Хранителю Алого озера, однако в отличие от меня, ему повезло закончить разговор с ним в более мирном ключе. Во всяком случае, о том, что кто-то кого-то пытался сожрать, сам лейр даже не обмолвился. Зато весьма красноречиво описал момент истины, снизошедший на него после беседы.

— Когда Хранитель раскрыл мне глаза, я на мгновение будто сам себя потерял, — проговорил он с придыханием, — а выбравшись из Храма, еще сутки медитировал на плато. Помню, в тот миг мне почудилось, будто сами Тени вдруг преобразились, изменили свое течение. Сейчас-то я понимаю, на что они намекали, но тогда счел за напутствие к действиям. Конечно, я все рассказал Бавкиде. И о гробницах, и о юхани, и о Тенях, и о том, как и зачем они были созданы. Вот только она, из всего сказанного, услышала лишь про чуждую этому миру силу, скрывавшуюся за Гранью.

— Опыт юхани ее ничему не научил? — спросила Диана.

На что Затворник ответил:

— Научил поступать с оглядкой. Но не более того. Думаю, мой рассказ пробудил в ней инстинкт первооткрывателя, который она просто уже не смогла укротить.

Поверить в это оказалось нетрудно, тем более, что на глазах в свое время попался живой пример схожей натуры. Тассия Руэ во многом напоминала мне ту Бавкиду, что рисовал в своих рассказах Затворник. Столь же целеустремленную, беспринципную и достаточно могущественную, чтобы представлять серьезную угрозу.

— Почему ты ее не остановил?

Лейр замер на секунду и устремил на меня взгляд из-под забрала своего шлема.

— Потому что я верил ей, Риши, — сказал он с ноткой сожаления. — В определенной степени, но все же. А еще меня не было поблизости какое-то время. Когда же опасность стала очевидной, сделать что-либо оказалось уже слишком поздно. Разве что попытаться устроить саботаж. Что и получилось в итоге. Ценой жизни самой Бавкиды и женщины, которую я любил.

Несколько мгновений никто не решался нарушить повисшую тишину. Слов утешений для двухсотлетнего лейра, похоже, не находилось ни у кого. Историю о потере, которую Затворнику пришлось пережить я слышал впервые и, если уж на то пошло, даже не подозревал о личности женщины, что он упомянул. Однако уже смотрел на него совсем другими глазами.

— Уверен, вы сделали все, что могли, мастер-лейр.

Затворник едва заметно дернулся, а я чудовищный усилием подавил в себе позыв врезать Изме по спине. В итоге лейр все же сказал:

— Даже всего иногда недостаточно, Изма. — А следом будто бы встрепенулся: — И хватит торчать на месте. Время-то бежит.

Снова пустились в путь. Если верить Затворнику, то центр управления, о котором он прежде не раз упоминал, находился в середине обода чуть выше основания Обсерватории, а потому часть маршрута пришлось преодолевать, плывя вертикально вверх по пустой лифтовой хорде.

— Мастер-лейр, — чуть приотстав и совершая громкие вдохи-выдохи, обратился Изма, — но вы все же видели тех, кто обитает на Той стороне или нет?

Затворник усмехнулся и глянул вниз:

— Разве я уже не говорил об этом?

— Да, — пожал плечами мект, задрав голову вверх, — но не сказали ничего конкретного.

— Хм.

Пока Затворник размышлял над ответом, я думал о том, действительно ли хочу услышать подробности или же предпочел бы ограничиться тем, что слышал прежде? До этого мое любопытство границ не признавало, подчас подталкивая влезать в самые невероятные истории. Нередко с риском для собственной жизни. И все же истории эти не шли ни в какое сравнение с опасностью, что сулили таинственные обитатели Той стороны, а потому в схватку с желанием знать как можно больше вступила вполне разумная осторожность. Как только все заварилось, я практически не знал покоя и всякий раз умудрялся попадать из огня да в полымя. Это уже стоило мне некоторых потерь, так что я не видел больше ничего зазорного в том, чтобы попытаться поскорее покончить с кошмаром, уничтожить Обсерваторию, найти Аргуса и вернуться к попыткам восстановить прежнюю жизнь целым и по возможности невредимым.

Однако же, у Измы имелись свои мотивы влезать во все это, о чем я не преминул заметить:

— Прежде не замечал у вас столь рьяного интереса к этой теме, Изма. Что изменилось?

Старик и не подумал смущаться. Наоборот, его слова приобрели пыл, какого давно не наблюдалось:

— Да разве ж к такому можно оставаться равнодушным? — Если бы не шлем, подозреваю, глаза мекта казались бы широко распахнутыми. — Речь в буквальном смысле о невообразимых созданиях, в существование которых ни один здравомыслящий нормал не поверит. А еще из-за них мой хозяин может пострадать. Пусть эти твари, конечно, кем бы они ни были, и дальше себе остаются за Гранью, но на непредвиденный случай все-таки неплохо было бы хоть примерно знать, к чему готовиться.

Я невольно улыбнулся, мысленно порадовавшись, что этого никто не видит.

— В словах Измы имеется здравое зерно, — заметила вдруг Диана. — Так или иначе, мы в некотором смысле оказались у дверей чужого дома. Знать, кто его хозяин, лишним не будет.

— Если и так, — проговорил я, перелезая через еще одну широкую дверь, которую на этот раз открыл сам, — то мы в сравнении с этим хозяином лишь мошки. Не более.

Затворник, следовавший за мной по пятам, хохотнул:

— Риши, все-таки ты вредина.

Я поспешил откреститься:

— Вовсе нет. Мне просто не по нутру все это место и тема, которая вас всех, как я погляжу, прямо-таки завораживает. Я лишь хочу покончить со всем, а детали — лишь ерунда.

— Не скажи. Порой в деталях-то вся и суть, а недостаток информации губителен. Порой думаешь, будто просчитал ситуацию, а на деле выходит, что не сумел разглядеть всей картины. Оттого и все беды.

Я на мгновение оглянулся, окинув фигуру лейра подозрительным взглядом. Менторство в любом виде ему было несвойственно, а уж жонглирование общеизвестными житейскими мудростями — так тем более. Лейр сам всю жизнь строил на собственных ошибках и, насколько мне известно, никогда никого не поучал. До сего момента.

— Я чую твое удивление, Риши, — сказал он с прежней веселостью. — Но разве я не прав?

— Еще как правы, мастер-лейр! — влез Изма. — А теперь все-таки поделитесь деталями, прошу вас.

Раз уж большинство оказалось «за», я решил не капризничать дальше и лишь молча оглядел очередную полутемную галерею, в которую вплыл. По форме напоминавшая полусферу, она разделялась на два яруса и имела одну-единственную широкую лестницу, уходившую под потолок. Чутье подсказывало, что мы на финишной прямой. Жаль, только кроме меня, никто, похоже, подобного не ощутил. Во всяком случае, Изма и Диана с вниманием слушали очередную байку Затворника.

— То, что происходит на Той стороне, нельзя назвать жизнью в том понимании, к которому привыкли мы с вами. Даже тех нескольких секунд, что мне довелось лицезреть во время прежнего эксперимента Бавкиды, хватило, чтобы понять, насколько сильно отличается наш мир от их. Там нет ничего. Ни верха, ни низа, ни земель, ни небес, только густеющая тьма, кишащая чужеродными образами.

— А эти образы, — не унимался Изма, — они разумны? Или вся их угроза исходит лишь от банальной несовместимости нашей и их вселенных?

Я чуть не поперхнулся. Несовместимости чего?! Но тут Затворник с апломбом объявил:

— О, разум там есть, можете не сомневаться, Изма. Но он просто слишком велик, чтобы некто, вроде нас с вами, был способен его понять.

— Иными словами, их поступки нельзя назвать банальной жаждой разрушения всего на свете? — предположила Диана.

Лейр покачал головой:

— Едва ли. Впрочем, я понятия не имею, чем именно они руководствуются и можно ли их поступки хоть как-то интерпретировать.

— И все же Бавкида пыталась наладить с ними диалог, разве нет? — сам того не ожидая, сказал я.

Все замерли и обернулись ко мне.

— Да-да, — быстро закивал Затворник. — Пыталась. И не она одна. Вспомним хоть тех же юхани. Но в итоге ни та, ни другая попытка, увы, успехом не увенчалась.

— Потому что это невозможно, — бросил я и взлетел к верхнему ярусу галереи.

Но лейр только беззаботно пожал плечами:

— Кто знает. Хотя, еще раз пытаться я бы не стал. — Прицелившись, он, спустя секунду, парил уже около меня. — Но на случай, если кому вдруг подобное все же взбредет в голову, сказал бы: стоит сосредоточиться не на различиях, а на сходстве.

— Ага, — кивнул я со всем свойственным мне сарказмом, — усвою на будущее.

Но Затворник, будто не уловив насмешки, ответил со всей непонятно откуда взявшейся серьезностью:

— Уж, будь любезен. — Затем указал на лестницу и дверь, к которой она вела. — А теперь — вперед, к центру управления.

Звучало как-то уж больно зловеще, но я все-таки решил не придавать тону лейра, явно испытывавшего некий моральный прессинг, особого значения, молча всплыв к указанной высоте. Наплевав на предупреждения Затворника, я позволил тонким нитям ихора заструиться к двери и, окутав ее полупрозрачным облаком, вынудить распахнуться настежь, открыв нам доступ к локусу.

Оставалось только войти. Что мы все четверо и сделали.

Стоило догадываться, что помещение, служившее центром управления всей Обсерваторией не будет похоже на обычную оперативную рубку или крейсерский мостик. Просторная (куда ж без этого) полусферическая комната с огромными изогнутыми иллюминаторами, шедшими по всему ее периметру, скорей напоминала один из тех медитационных пузырей, какие были в ходу у древних лейров еще в эру, когда Риомм не был Империей. Разве что выглядела попросторней да посолидней, при полном отсутствии очевидных терминалов или пультов управления.

Особопрочное поляризационное стекло иллюминаторов пригашало гиперпространственное сияние, бесновавшееся снаружи, отчего весь локус казался погруженным в приятный полумрак. Видимо, это-то и послужило причиной, из-за которой мы не сразу различили темную фигуру, плывущую под самым потолком.

Узнаваемую фигуру, но только лишенную каких-либо очевидных признаков жизни.

Без дыхательной маски или хотя бы простейшего защитного костюма, Ди Аргус неподвижно парил с прямой, будто палка, спиной и скрещенными в позе медитации ногами, отчего напоминал одну из тех скульптур, что мы встретили в коридорах снаружи.

— Хозяин Ди! — сдавленно прошептал Изма, будто боялся потревожить хозяина.

Я ни на секунду не забывал о том, что Аргус мог свободно обходиться без кислорода и выжил бы даже если б его выбросили в открытый космос без скафандра, и все же сердце пару раз пропустило удар. Резко сорвавшись с места, я подплыл к его казавшемуся совершенно одеревеневшим телу и, стараясь не задеть скрещенные в руках и опасно поблескивавшие серпы, развернул лицом к себе. Пробовать нащупать пульс и отыскать признаки дыхания у одного из Гончих Дзара было бы столь же бессмысленно, как реанимировать манекен, однако я не оставлял попыток получить хоть какой-то сигнал, намекавший на присутствие жизни. И чем отчаяннее тормошил бывшего стража, тем стремительней таяли надежды.

— Мастер Риши, он жив?

Я резко дернул головой, надеясь, что Изме этого будет достаточно и он отстанет, сам же не отрываясь продолжал вглядываться в бесстрастное лицо Аргуса. Его глаза были закрыты, а губы плотно сжаты и искривлены в практически неразличимой ухмылке. И только это намекало на то, что он на самом деле жив, но остается в подобии некоего глубокого транса.

Мысли моментально вернулись к началу. Как там говорил Затворник? На каждого Обсерватория действует странным образом и по-своему? Что, если подобный эффект случился как раз из-за такого воздействия?

Резко повернув голову к застывшей внизу троице, я выцепил лейра взглядом и спросил:

— Ты понимаешь, в чем тут дело?

В голосе того послышалась улыбка:

— Это не так уж трудно, однако. Наш серый страж, похоже, вступил в контакт с психическими силами, что сторожили Обсерваторию от чужаков. Я предупреждал о подобном, помнишь? — Лейр приблизился и, осмотрев Аргуса, прибавил: — Окажись он из нормалов, умер бы мгновенно, а так, пожалуй, еще остается шанс все исправить.

Я не стал медлить с вопросом:

— Что для этого надо сделать?

Хитрая рожа лейра, прикрытая шлемом, вне всяких сомнений продолжала скалиться. Нарочно выдержав драматическую паузу, он все же сказал:

— Думаю, ты и сам уже знаешь. Надо оживить это место.