Гончие Дзара

Глава 31 Между кошмаром и явью

Что это было? Ловушка? Хитроумный план Измы? Очередная злокозненная подляна? Или же закономерность, которую попросту невозможно обойти? Я, если честно, понятия не имел, хоть и оставался уверен, что никакого отношения к жуткому пространству, простирающемуся за Гранью, место, куда меня только что втягивало, не имело.

А если все же и имело, то не столь прямое, что уже само по себе не настолько ужасно.

Окончательный переход завершился в прямом смысле в мгновение ока. Я успел моргнуть лишь раз прежде, чем понял, что уже нахожусь не там, где обитают живые. Локус Обсерватории, присутствие друзей и недругов, а также вид на кольцо, все еще трансформирующееся для того, чтобы распахнуть треклятую Дверь, в целом оставались прежними. Разве что перспектива слегка изменилась. Если не брать в расчет крошечное дополнение к общему антуражу в виде полупрозрачной алой дымки, обволакивавшей собой абсолютно все вокруг, то можно было и впрямь сказать, будто ничего не изменилось. Внешней своей структурой дымка чем-то походила на ихор, но, само собой, им не являлась. Из-за ее своеобразного воздействия, окружающий мир казался подозрительно незыблемым, но вместе с тем парадоксально непостоянным. Каждая деталь, каждая линия, каждый изгиб напоминали сверхреалистичный набросок гениального художника. Вот только сам художник как будто не успел избавиться от черновых набросков, что сверхтемными и геометрически правильными пятнами виднелись то тут, то там, залегали в углах, а также разумах тех, кто оставался по ту сторону Преддверия.

Несмотря на всю внезапность перехода, сознание мое, тем не менее, оставалось удивительно спокойным и собранным, что позволяло внимательней относиться к деталям и поддаваться бессмысленной панике. Отчего все так получилось, сказать было невозможно. Кое-какие подозрения, само собой, у меня имелись, но ничего конкретного, чему стоило бы придавать внимание до того, как само это место окажется хоть немного изученным. Я попытался вдохнуть. Вышло без препятствий. Страх неизвестности мелькнул и тут же растворился в любопытстве, моментально возросшем до небывалых прежде высот. Я предположил, что тех, кому прежде удавалось заглянуть сюда, можно пересчитать по пальцам одной руки, и, вдруг почувствовав как учащенно заколотился в груди местный эквивалент сердца, отогнал пытавшийся пробиться в уши настойчивый и подозрительный шепот. Решив оставить разгадку причины на потом, я сосредоточился на своих друзьях и тех, с позволения сказать, личностях, что по-прежнему угрожал их жизням.

Мизансцена не переменилась. Старый слуга, возомнивший себя великим интриганом, все еще с голодной улыбкой маньяка пялился на меня и то, что мой ихор творил с Обсерваторией. С каждым последующим мгновением ее детали постепенно отдалялись друг от друга, тем самым с медленной, но неотвратимой и почти гипнотической грацией образуя кольцо, дважды превосходящее прежние размеры. Диана с Затворником так же никуда не делись и, оставаясь в положении на коленях, казалось, о чем-то негромко переругивались с окружившими их гончими. Никто не выглядел раненым, разве что слегка помятым. И на том спасибо.

Конечно, был еще Ди Аргус. Такой же неподвижный и оттого, похоже, не внушающий прежнего страха, что только что продемонстрировал Изма, ударом ладони наотмашь выместив на собственном хозяине зло.

Я не сдержался и выкрикнул:

— Изма! — Звук моего голоса, однако, разнесся по всему локусу, дробясь на многочисленное глухое эхо. Я попробовал еще раз, но эффект, похожий на крик под толщей воды, остался неизменным — раздробился и исчез.

Тогда я рискнул выбраться из объятий обруча. Но и тут заметил нечто не совсем, можно сказать, обычное.

Сам я, без каких-либо видимых затруднений и даже с определенной долей легкости, ступил на гладкий блестящий настил локуса. А вот мое тело… мое физическое тело, то самое, что все еще тонуло в клубах раскаленного до красна ихора, осталось на прежнем месте, намертво вцепившись в поручни управляющего обруча.

Я и сам не знаю, как понял это. Быть может неестественная легкость и ощущение парения подтолкнули меня к тому, чтобы обернуться и уставиться в собственное некогда вполне привлекательное лицо.

Несколько судорожных вдохов прежнего спокойствия не вернули, зато слегка прояснили мысли, отчего моментально стали понятны причины странных слов Дианы и ободряющих насмешек Затворника. Я превратился в чудовище. Настоящее. Как в сказках про призраков-висельников.

От гермооплетки уже ничего не осталось. Все растворил ихор. Он же, к счастью, прикрывал некоторые, скажем так, весьма уязвимые места от посторонних взглядов и позора. Прежде просто бледная кожа стала серой, будто пепел, а сквозь нее проступали светящиеся алым ломаные кривые вздувшихся вен. Лицу же досталось сильнее всех. Превратившееся в погребальную маску из закоксовавшейся плоти с распахнутыми и в буквальном смысле сверкавшими темно-красным огнем глазами.

— Чтоб меня… — сокрушенно прошептал я и невольно потянулся к собственной копии, но дымные пальцы лишь скользнули по пустоте. Похоже, правила Преддверия не позволяли напрямую взаимодействовать с реальностью. Что ж, мы это запомним.

Глазеть на себя любимого и сожалеть об утраченной красоте дальше несколько выходило за черту моего характера. Вместо того, чтобы сокрушаться об упущенном, лучше было позаботиться о том, чему еще можно помочь. Как я уже сказал, я был уверен, что мое появление здесь никак нельзя назвать банальной случайностью. Кто бы это ни устроил, у него на то имелись причины, которые мне следовало бы выяснить. И побыстрей.

Я отвернулся, снова оглядев локус, но уже чуть более внимательно. Мир вокруг все еще казался каким-то… полуреальным, зыбким, будто бы состоявшим из множества наложенных друг на друга цветных карандашных набросков и все же оставался во всем идентичен реальному. Кроме, разве что, еле-заметной и определенно подозрительной тропы, ведшей куда за пределы стен локуса. Не к лестнице вниз. А именно, что за физические пределы комнаты, а то и самого пространства. Как будто тоненькие призрачные ручейки отделились от главного русла и побежали вдаль, за пределы картины. Я и увидел-то их лишь краем глаза, когда отворачивался от собственной рожи. Смотреть на струящиеся нити прямо оказалось попросту невозможно.

С чего я взял, что смог бы пройтись по тропе? Да ни с чего. Просто предчувствие подсказало. Тем более, что один из наиболее заметных ручейков пробегал сквозь Аргуса — единственного из тех, кто оставался в реальности, — и как будто недвусмысленно намекал, где мне следует искать потерянное сознание стража. Стоило только подумать об этом, навязчивый шепот, шедший со всех сторон, моментально усилился, будто напутствуя не медлить.

Любой, кто еще не до конца распрощался с остатками разума, предположил бы ловушку и попытался бы выбраться из кошмара. Но я в последнее время, похоже, настолько часто стал полагаться на непонятно откуда берущееся предчувствие, что уже перестал задумываться над тем, чем это все в итоге может обернуться. История жизни Риши Динальта, с самого ее начала, просто изобиловала неверными решениями. К чему изменять уже сложившуюся традицию? Тем более, что и времени на раздумья особо не оставалось.

Я решился. Однако прежде, чем ступить на тропу, заметил кое-что еще. Помимо того, что при каждом моем даже самом малом движении, всякий раз возникало ощущение, будто некто невидимый наблюдает, в реальности, снаружи, за иллюминатором единым махом образовалась невероятная по количеству армада звездолетов Тетисс. Тысячи кораблей, заслонившие собой весь обзор на открытый космос!

Я даже слегка попятился от внезапности. Нет, конечно же, я ждал, что они нагрянут, но не предполагал, что их будет столько. Раз лорду Орре удалось собрать столь огромную армию, возможно у них будет шанс отбиться от подлой атаке риоммцев. Изма-то тоже готовился! И похоже было, что грядущая битва за Обсерваторию возможно даже войдет а анналы истории, как одно из грандиознейших межзвездных сражений.

Впрочем, долой сентиментальность.

Я был вовсе не единственным, кто заметил пришествие флотилии тетийсских догонов. Гончие слегка растерялись, а лицо Измы являло собой подлинный шедевр — гремучая смесь потрясения и уныния, вызванного внезапно нагрянувшим вздутием желудка.

— Где мои акаши? — вяло промямлил он, а затем резко развернулся к Диане и, глянув на Т’анна с просто-таки неестественной злобой, пролаял приказ: — Казнить их. Сейчас же!

Пока я изумлялся тому, что мог слышать их голоса, тогда как они мой — нет, Диана выхватила спрятанный в голенище сапога нож и, полоснув Т’анна по руке, ушла от рубящего удара в перекат. Внезапность отчаянной атаки заставила главного среди гончих отскочить и бессмысленно уставиться на глубокий, но совершенно бескровный порез, оставленный на его запястье. Ему понадобился добрый пяток секунд, чтобы принять случившееся и наконец оскалиться. Диана, тем временем, приняла боевую стойку, выставив нож перед собой.

Ухмылка Т’анна стала шире:

— Поиграть вздумала?

Пока он наслаждался… понятия не имею… самим собой? В общем, пока он кривил губы в подобии улыбки и строил Диане злые глазки, оставшиеся четверо гончих как будто раздумывали, как им подступиться к собственным жертвам. К счастью, Затворник времени не терял. Все еще оставаясь крайне изобретательным, а главное — могущественным повелителем Теней, он послал целую цепь ветвистых энергетических разрядов, сковавшую каждого из пяти. Ясное дело, надолго никого из гончих это бы не задержало, однако позволило бы выиграть хотя бы несколько дополнительных секунд для того, чтобы обдумать простенький план бегства.

Изма, совладавший-таки с собственными эмоциями и то и дело поглядывавший на иллюминаторы, прошипел:

— Что мне ваше нелепое сопротивление? Долго вы против моих гончих не продержитесь, это уж точно. Или ожидаете, что папочка успеет дочку спасти? Ну так я его займу! — Он ткнул пальцем за иллюминатор, где в стену из тетийсских догонов в буквальном смысле воткнулась чуть меньшая по количеству, но все-таки немалая стая кораблей Риомма. Никто толком и сообразить-то ничего не успел. Мгновение — и космическая темнота запылала от развязавшейся битвы. Без проволочек зачастили беззвучные канонады и полчища истребителей расцвели роскошными бардовыми цветками. — Этого достанет, чтобы выиграть время. Ваш Риши вступил в стадию невозврата. Скоро Обсерватория запустится на полную мощность и тогда от всей могучей армады Федерации Тетисс даже целого винтика не останется!

Смотреть на расцветающую за иллюминатором грандиозную битву было завораживающе, но слова мекта напомнили мне о первостепенной задаче. Времени и надежд на то, что Диана с Затворником сумеют продержаться против гончих до моего возвращения, оставалось меньше, чем вначале, однако выбирать было не из чего. Аргуса требовалось найти во что бы то ни стало. Найти и вернуть.

Дальше я рассусоливать не стал и, выцепив краем глаза призрачную тропинку, припустил по ней со всей доступной скоростью.

Путь долгим не казался, однако чем глубже я забирался по этой неведомой и кажущейся живой тропе, тем отчетливее становилось прежнее чувство о постороннем наблюдателе. Затылок едва ли не жгло от пристальности чужого взгляда, но, каждый раз оборачиваясь, я никого и ничего не замечал. Дискомфорт начинал стимулировать чувство тревоги, схожее с тем, что я ощутил, когда впервые ступил на поверхность Боиджии. Жутко хотелось почесаться и поскорее убраться отсюда.

Я не знал, сколько прошло времени, но по прикидкам, весь путь занял не более четверти часа. Когда тропа закончилась, выведя меня к распахнутым дверям огромного черного зала, я сразу понял, что в прямом и переносном смысле забрел далеко за пределы Обсерватории. О самом механизме Бавкиды здесь напоминал разве что такой же блестящий и гладкий пол, да и тот убегал далеко за пределы видимости, так что стен этого странного чертога было не различить.

И все же комната пустой не была. В центре ее на возвышении в окружении кристаллических статуй, изображавших то ли воинов, то ли богов, находилось простое черное кресло без украшений, а на нем… Ди Аргус. Одетый в какие-то невообразимые лохмотья, он сидел, в задумчивости подперев лоб кулаком, и, казалось, совершенно ничего вокруг не замечал. Два серпа беспризорно валялись у его ног. От всей сцены так и веяло неизбежностью и тленом.

Я поежился, сделал несколько нерешительных шагов вперед и осторожно позвал его:

— Ди?

Он не услышал.

Тогда я повторил его имя, но уже громче, уверенней.

Поначалу мне показалось, что Аргус и в этот раз не услышал, или сама комната наделена тем же свойством не передавать звуки из Преддверья, но тут он, чуть встрепенувшись, поднял голову. Серебристые глаза стража в окружающем полумраке сияли ярче звезд. Они остановились на моем лице и несколько секунд внимательно вглядывались, будто бы силясь узнать, словно не видел меня тысячу лет. Я тут же понял, что этот взгляд будет пострашнее того, что неотступно преследовал меня всю дорогу сюда, но не попятился. Лишь собрал остатки мужества в кулак и как можно увереннее проговорил:

— Это я. Я пришел за тобой. Идем.

Наконец момент узнавания настал. Черные брови на бескровном лице поползли вверх. Миг изумления, а затем…

— Нет. Нет! НЕТ! — Будто охваченный безумием, он вдруг яростно замотал головой. Я не хотел этого! Убирайся отсюда! ВОН!!!

Я не знал, что мне делать. И первые мгновения только растерянно хлопал глазами, пытаясь подавить волну разочарования и обиды, поднявшуюся из внутренних эмоциональных глубин. Хотелось окрыситься, съязвить, выпалить ему все, что накипело. О том, чего стоило мне это чертово путешествие и о том, что творится снаружи. Об Изме, раскрывшем свою истинную личину и теперь третировавшего Диану с Затворником. О битве, сотрясавшей небеса вокруг Обсерватории. И, разумеется, о том, что я никогда его ни в чем не винил. И что пришел сюда сказать об этом. И что не заслуживаю подобного отношения, пусть даже не понимая, чем оно вызвано.

Но я устоял. Трудно сказать, как это отразилось на мне внешне, но в душе я, после секундного наплыва чувств, испытал странную отстраненность. И не в последнюю очередь потому, что заметил кое-что интересное.

Бешеным воплем пытаясь прогнать меня, Аргус немного привстал с кресла и подался вперед. Лицо стража исказилось от гнева и будто бы боли, рука потянулась ко мне… и вдруг резко упала на колено, а там, где только что находились его пальцы, появилась огромная пасть и со звоном клацнула острыми зубами.

Первой мыслью было, что Аргусу каким-то образом удалось отыскать здесь версии своих питомцев — Ксанта и Асты, — но затем я понял, что это не так. Существо, которому принадлежала пасть, постепенно стало проявляться целиком, — словно все тот же безумный художник в спешке дорисовывал. Сначала сама пасть и голова, будто облитая свежей кровью, с шестью парами сверкающих белым пламенем глаз, а затем и остальное тело — четвероногое и размерами едва ли больше аргусовских домашних любимцев, но нечеткое и будто бы состоящее из черных клубов ихора.

Сначала я подумал, что тварь всего одна и, не дрогнув встречая ее голодный взгляд, приготовился отбиваться. Но затем число увеличилось. Будто черные стены рождали их из собственного нутра. Сначала одна, затем две… четыре… и наконец целый десяток. Кровожадных и злобных. И все отирались вокруг Аргуса и его кресла. Но не защищали его, а не позволяли подняться с места.

— Ди, кто это такие? — невольно выдохнул я, наконец сообразив, откуда взялись драные лохмотья на страже. Похоже, зверушки славно порезвились с ним, вот только Аргус, даже в иллюзорном мире умудрился оставаться бессмертным.

Мой вопрос заставил его снова сморщиться, будто от нестерпимой боли.

— Риши, уходи, пока можешь.

Бежать? Я бы и рад был бы дернуть назад, но, во-первых, не собирался бросать друга в беде, а во-вторых, интуиция подсказывала, что совершить отступление мне едва ли позволят.

Подозрение укрепилось рыком, раздавшимся со спины. Резко обернувшись, я встретился взглядом еще с несколькими красноголовыми песиками. И все они недвусмысленно подталкивали меня ближе к центру. И к Аргусу.

— Без резких движений, — приказал он.

Смешной. Будто в подобной ситуации у меня еще оставались силы хоть на какую-то резкость. Медленно шагая вперед, я неотрывно смотрел на жутких тварей, заглядывал им прямо в глаза, и на какой-то миг даже заметил проблески разумности, промелькнувшей в них. Внезапность открытия заставила меня споткнуться на ровном месте, но к счастью не упасть. Снова в бешеном темпе забегали мысли и я, наконец, понял, чье присутствие, взгляд и шепот ощущал все это время.

Наконец я доплелся до кресла Аргуса и в ожидании неизвестности замер подле него. Близость стража придавала уверенности в том, что хотя бы без боя мы не сдадимся.

— Я думал, ты будешь чуть более рад меня видеть, — краешком рта проговорил я ему, при этом неизменно глядя перед собой.

Он, кажется, немного опешил, но довольно быстро прорычал в ответ:

— Тебя здесь вообще не должно было быть. Как ты попал сюда?

— Стараниями Измы.

Страж все понял без объяснений.

— Значит Обсерватория открыта.

Обреченность, прозвучавшая в его голосе, стала тем крошечном уколом электрошока, заставившим меня оживиться. Резко повернув голову, я опустил взгляд на все еще восседавшего в кресле, точно уставший от пресности жизни вельможа, стража и прошипел:

— Знаешь, мог бы и сказать, в чем подозреваешь его, а не устраивать весь этот цирк с побегом.

Аргус чуть повернул голову в бок.

— И ты бы просто взял и поверил?

— А когда я тебе, интересно, не верил?

Он не ответил. Не захотел или не нашел слов — не знаю, но настаивать я не стал.

— Что это за трон? Что это за место? Что это за твари?

Аргус опять промолчал, что заставило меня разозлиться по-настоящему. Времени катастрофически не хватало, срочно требовалось действовать — вернуться в реальность и остановить Изму с его приспешниками, пока еще не поздно, — а он сидел, свесив голову на грудь, и даже не пытался сделать вид, что хоть о чем-то или о ком-то волнуется. А еще этот пустой взгляд в темноту… На что он так обреченно смотрел?..

— Быть может, тебе следовало бы обернуться, и тогда увидел бы сам?

Голос, раздавшийся, казалось, над самым ухом, не был ни громким, ни тихими, ни добрым, ни злым. В нем не было ничего живого или человеческого. Только мощь, которая без лишних усилий могла бы скомкать все это Преддверие, будто ненужный черновик.

Изо всех сил надеясь, что это не одна из демонических тварей вдруг заговорила, я медленно повернулся назад и увидел… будто бы сотканную из тех призрачных нитей, по которым я прежде шел, размытую фигуру. Описать ее было непросто, хотя я сразу понял, что именно она-то меня сюда и привела. Вроде бы высокая и худая, но настолько неясная, что даже больно было смотреть. Она парила в нескольких сантиметрах от пола, излучая в пространство вокруг себя струящуюся могучую силу, какую ни у одного лейра даже и представить было нельзя. Красномордые твари, окружавшие нас с Аргусом со всех сторон, при виде ее поспешили поджать свои дымные хвосты и, негромко скуля, чуть попятились.

— Кто вы? — банальный вопрос, который я не смог удержать.

Призрачная фигура пустила по себе едва заметную рябь и как будто бы склонила вытянутую голову на бок. Казалось, она от души забавляется встречей. Спросила:

— Осторожничаешь или впрямь не понимаешь?

Я ненадолго задумался. Но не из-за растерянности, а потому что смутился. Не верилось, будто подобная истина способна таиться на самом виду. Я открыл рот, и несколько секунд пытался подобрать подходящее случаю обращение, и в итоге выдохнул:

— Вы — тот, кто обитает на Той стороне. Антижизнь.

Пауза. Призрак, что завис передо мной, растерялся.

— Прости, анти-что? — То ли слово показалось ему дурацким, то ли сама ситуация. Фигура отстранилась, несколько долгих мгновений еще сверля меня шестью крошечными провалами в бездну, что виднелись вместо глаз, а затем резко запрокинула голову кверху и расхохоталась. Хохот был жутким и вызвал целую лавину мурашек, будто на антигравитационных санях прокатившихся вниз по спине. Несмотря на явно почерпнутую из жизни живых существ эмоцию, ничего кроме пустоты и абсолютной чуждости в ней не ощущалось.

Перебивать было страшно, так что я невольно лишь плотнее прижался к холодному подлокотнику кресла, на котором с прежним выражением покорности судьбе продолжал молча сидеть Аргус.

Приступ веселья оборвался неожиданно резко, а три пары глаз, проступавших на едва различимом лице, неожиданно ярко-ярко засияли. Фигура снова чуть склонилась вперед и произнесла:

— Боюсь, ты по-прежнему бродишь в потемках, Исток. Но мы это исправим. И скоро. — Он, она или оно немного помолчало. — Мы наблюдали за тобой. Мы помогали тебе. Выращивали. И цель наша была проста.

Я пока не понимал, о чем оно говорит, но интуиция работала быстрее, чем мозги.

— Заставить меня прийти сюда?

Фигура улыбнулась. По крайней мере, свет, мельтешащий внутри ее облика, исказился так, чтобы выражение недолица стало похожим на удовлетворенную улыбку.

— О, да. — согласилось оно и сотни голосов вокруг вторили зловещим эхом. — Сейчас ты еще не видишь причин, но поверь, что все встанет на места.

Недоброе предчувствие билось о грудь, точно запертая в клетке птица. Превозмогая страх и волнение, я снова повторил свой самый первый вопрос:

— Кто же вы?

— Предки того, что принято называть разумом. Архитекторы Вселенных. Кровь всего сущего. Величайшее Зло. И Добро. Антижизнь, — на этом слове оно чуть усмехнулось. — Выбирай любое из определений.

Когда я никак не отреагировал, оно заговорило вновь:

— Твой знакомый по имени Изма сослужил нам отличную службу. Я знаю, он поведал тебе о том, что сотворил, но умолчал о главном.

— Струсил? — мгновенно поддел я.

Но меня спокойно поправили:

— Проявил терпение. Потому что именно мы заставили его сделать все, чтобы это в итоге привело тебя сюда, Исток. Именно мы отыскали его слабый и внушаемы разум и навели на скрытое на планете, где он обитал, Хранилище юхани. Мы подсказали ему, как попасть туда и как извлечь Ключ. И голову хэфу, конечно, заставили подбросить. Потому что знали, как все должно обернуться.

Чем дольше оно говорило, тем страшнее мне делалось. Прежде, как только оказался в Преддверии, я ощущал небывалую легкость и представлялся себе не тяжелее дуновения ветерка. Но с каждым произносимым все еще неизвестным, но явно могучим существом словом, как будто становился тяжелее за раз на несколько тонн. Бремя еще неосознанной догадки уже придавливало меня к блестящему настилу. Я будто все знал. С самого начала. Но только не помнил. И не понимал.

До сих пор.

— Значит таков был ваш план с самого начала? Вы подыскали внушаемый разум и постепенно взяли его в оборот. Возможно, наделили его способностью пускать пыль в глаза и убеждать окружающих в том, что выгодно. Вы подсказали ему, где найти жаждущую былого величия и власти лейру Майру Метару, и помогли им двоим внедриться в ряды Ордена куатов.

— Ты начинаешь понимать. Это превосходно, Исток!

Но я не обратил внимания на похвалу, продолжая выплескивать рвущиеся наружу рассуждения. По большей части они не отличались от того, что ранее поведал Изма, однако кое-какие специфические различия все же имелись.

— Несмотря на ваши заверения, вы не кажетесь таким уж всеведущими. Иначе как объяснить, что две подруги Майры чуть не сорвали всю ее затею? И когда Мекет похитил меня, вы тоже это предвидели?

— Мы не провидцы, Исток. Но что касается непредвиденных обстоятельств, мы достаточно терпеливы, чтобы суметь выждать подходящий момент. Что значит несколько лет в сравнении с вечностью? Ведь согласись, что как бы кто ни упорствовал, как бы кто ни вмешивался, итог все равно остался неизменным. Пусть с запозданием, но ты все-таки явился сюда. Разве это не успех?

— Как вы узнали про Обсерваторию?

— Как же иначе, если она была создана для того, чтоб познакомиться с нами?

— Бавкида надеялась открыть Дверь за Грань, чтобы получить безграничное могущество и знание. Хотите сказать, это правда?

— Лейра Бавкида делала то, к чему мы ее подталкивали. И пока ее ученик не вмешался, все шло более чем хорошо.

— Еще один порог, который вы не предвидели?

— Увы.

— Зачем вам это все? Надеетесь уничтожить все сущее?

— О, нет.

— Тогда чего вы хо?.. — я не закончил вопроса, потому что очередное озарение ударило меня по голове точно обухом. — Во имя Создателя, вы просто жаждете поработить всех нас! — И тут же смутился. — Но Хранитель Алого озера… он говорил…

— Он лгал, Исток. Говорил то, что ты должен был услышать.

— Потому что был одним из вас? Одним из тех…

— Кому удалось проскользнуть в твою Вселенную и захватить живое существо, — благородно закончили за меня. — Ему не повезло. Прежде, чем он успел осознать то, что обрел, юхани успели заточить его под толщей воды, а позже лейры на том месте воздвигли свой Храм. Мы крайне могучи, Исток, но существовать в твоей Вселенной не способны. У нас нет оболочки. Будто призраки из тех историй, что вы рассказываете перед сном своим чадам, мы способны лишь нашептывать на ухо, понукать, принуждать, но не влиять на прямую. Мы не предназначены для того, чтобы иметь форму. Мы рассыпаемся.

— Тогда чего вам не сидится там, откуда вы взялись? — справедливо спросил я.

Фигура снова впала в состояние задумчивого молчания. На то, чтобы преодолеть себя ей понадобилось пара-другая секунд.

— Потому что такова наша природа. Нас тянет к тому, чего мы не имеем.

— И так было всегда?

— О, нет. Прежде мы не ведали о существовании иных измерений, кроме своего собственного, разреженного и неподчиняющегося никаким законам. Пока не явились юхани.

И снова подозрения подтвердились. Конфликт, который положил начало всей этой кутерьме, случился многие-многие тысячи лет назад, когда юхани достучались до иного пласта бытия, надеясь познакомиться со своими создателями. Но те их, похоже, сильно разочаровали, в результате чего произошла стычка, спалившая к чертям чуть ли не полгалактики.

— Это была не стычка, — возразили мне довольно быстро. — Мы не понимали, с чем столкнулись и просто защищались, насколько могли.

— Юхани, однако, тоже были не лыком шиты. Они поняли, что вы из себя представляете и поспешили закрыть Дверь, прежде чем не стало слишком поздно. И все же вам удалось захватить разумы нескольких из них и превратить их в своих последователей. Вы поступили с ними так же, как с Измой.

— И это оказалось нетрудно. Чего не скажешь о войне, которая за этим разразилась.

— И все же юхани удалось вас опередить. Они использовали Иглу и создали Тени, — почему-то при этих моих словах оно снова ухмыльнулось, — навсегда, как думалось, запечатавшие Дверь на Ту сторону.

— Что ж, сказанное тобой правда. По больше степени. И все же есть детали, которым бы не помешало некоторое уточнение. Ты, видишь ли, не знаешь всей правды, как есть. Лишь то, что говорили тебе другие.

Разглагольствования заставили меня ощущать себя чуть более расковано, так что сразу за последним замечанием призрачной фигуры я подбоченился:

— И в чем же заключается эта ваша вся правда?

Мне улыбнулись. И на это раз вышло почти по-человечески искренне.

— Юхани сотворили Иглу для защиты от нас, это так. Но они не создавали Тени. Потому что Тени — это мы.