Гончие Дзара

Глава 29 Разоблачение

— Полагаю, следующий твой вопрос будет о том, каким образом нам это провернуть, — с ноткой ехидства заметил Затворник, но на этот раз, разнообразия ради, я решил его немного удивить.

Я еще раз осмотрелся, но, как и прежде, не заметил ни малейшего намека на существование хотя бы примитивных рычагов управления и отпустил мысли в полет. Не трудно догадаться, что даже самые уникальные и сложные механизмы, к числу которых, вне всяких сомнений, относилась и Обсерватория, не могли обходиться без определенного набора ключей, способных открыть к ним доступ. Голосовой или генетический, но способ должен был быть, и если он не бросался в глаза, то вполне логично мог оказаться нарочно спрятанным. Я же, всю прежнюю жизнь на Семерке неплохо справляясь с поиском любого рода пропаж, не видел в этом серьезного вызова. Тем более, когда под рукой имелся ихор.

Вспенившаяся темная масса, повинуясь лишь моему желанию, а вовсе не законам физики, устремилась вниз и с тем же успехом, что и в Хранилище юхани на Боиджии, растеклась призрачным слоем по гладкому металлическому полу.

Такая внезапность вспугнула Изму (и, что самое интересное, только Изму), вынудив того негромко вскрикнуть и попытаться приподняться чуть выше.

— Мастер Риши, что вы задумали?

Я не ответил, лишь улыбнулся. Затем, вспомнив, что улыбку мою все равно никто не видит, махнул рукой и сконцентрировался на том, чтобы ихор равномерно рассредоточился в тех местах, где наблюдались тонкие швы соединений панелей.

— Риши? — Судя по тону, Диана озадачилась не меньше мекта.

А вот Затворник продолжал источать азартное нетерпение, словно был приятно удивлен проявленной мной инициативой.

— Смышленый, — благодушно проговорил он. — Очень смышленый.

Очередной ненужный комплимент легче всего было пропустить мимо ушей, а вот мысль, что лейр вдруг превратился в слишком уж любезную версию самого себя в сознании все же засела. Помнится, прежде он никогда не разменивался на банальности и уж тем более не юлил. Что же изменилось? Могла ли Обсерватория так на него повлиять или же суть в чем-то ином? Например, в том, что он, подобно мне, начал догадываться о том, что, а вернее — кто на самом деле привел нас всех сюда.

Прежде, чем конкретный ответ на заданный самому себе вопрос успел сформироваться в голове, манипуляции с ихором дали эффект. Настил, изначально не представлявший собой ничего, кроме покрытия из блестящих черных плит, выложенных в форме правильной окружности, постепенно наливался неким бледным сиянием, а затем вдруг пришел в движение. Разбившись на неровные сегменты, он начал постепенно проваливаться внутрь себя, а из образовавшейся прорехи стало выползать нечто, по форме своей напоминавшее пыточный круг. Черный обруч диаметром в пару метров был посажен на металлическое основание и удерживался под наклоном, тем самым представляя что-то вроде трона… только без конкретного сидения, но зато окруженное множеством малопонятных приспособлений и держателей, действительно придававших ему схожесть с инструментом для крайне жестокого допроса.

Стоило странному агрегату обрести устойчивость и принять рабочее положение, я в то же мгновение безапелляционно заявил:

— Ну нет, сюда не полезу.

Я ждал реакции и Затворник не разочаровал. Недолго думая над ответом, он спокойно махнул рукой:

— Тогда расходимся. Пускай Аргус и дальше тут маринуется. Мне-то какое дело?

Логично было бы предположить, что подобная отповедь меня разозлит, так что я тоже не стал разочаровывать зрителей. Вернее, одного главного зрителя. Даже заставил ихор, до этого успевший практически целиком раствориться, завиваться, принимая причудливо-гротескные формы, и заиграть яркими, прежде невиданными оттенками алого спектра. Для пущего эффекта я предостерегающе рыкнул:

— Вот только не надо играть со мной, Эпине.

Тот, молчаливым кивком приняв правила игры, лихо подбоченился, что в невесомости выглядело слишком уж комично. Он сказал:

— А я не играю. Ты не хочешь довести дело до конца? Ладно. Вернемся на «Шепот», попросим у лорда Орры немного взрывчатки и разнесем это место ко всем чертям. Вместе с твоим другом. Что может быть проще?

— Господа, прошу вас, не нужно горячиться и тратить время на споры, — вклинился Изма, изо всех сил воплощая собой искреннее дружелюбие. — Уверен, мы найдем компромисс. И, смею надеяться, обойдемся без взрывчатых веществ.

Я повернул голову в сторону мекта, однако предпочел проигнорировать увещевания, позволив эмоциям взять верх и прикрыть ими некоторую фальшь в набиравшем обороты конфликте между мной и Эпине.

— Ты — лейр, и ты не хуже любого другого управляешься с Тенями, — напомнил я Затворнику. — Можешь и сам сюда пристроиться. Я вовсе не против.

— Риши? — снова предостерегающе вставила Диана. Она, само собой, ничего не понимала, а я пока не мог открыто всего объяснить. К тому же оставалась существенная доля вероятности, что я ошибся в суждениях. Следовало быть крайне осторожным и не напортачить раньше времени.

— Настолько мне доверяешь, Риши? — хохотнул Затворник, умело проигнорировав леди Орру и ее беспокойство. — Интуиционный прогресс или банальная глупость? В любом случае, Риши, когда я говорил, что только тебе сейчас под силу запустить механизмы Обсерватории, я делал это вовсе не ради красного словца. Мы отличаемся. Помни об этом.

А я и не забывал. Но помимо этого, не упускал из виду и тот факт, что при каждом «внезапном» открытии или находке, вроде той же головы хэфу в Хранилище или Терцепсии Яо в склепе, меня не оставляло чувство, будто всех нас вели по кем-то нарочно проложенной тропинке. Да еще и за ручку. Намеки на ответ давно витали в воздухе, но никак не складывались воедино. Я попросил Затворника:

— Тогда ответь на вопрос. Почему все так удобно вышло? Обсерватория создавалась лейрами и для лейров, но вдруг заставить работать ее может лишь нечто, настолько оторванное от потока Теней, что даже умереть как следует не может.

— Вдруг? — Лейр резко оттолкнулся от настила, подплыв ко мне на уровень взгляда. — Я двести лет провел в чаще, перебирая подходящие способы и выжидая удобного случая. И это по-твоему вдруг? Да, я юлил, да, манипулировал и не договаривал многое. Но почему? Если б я действительно мог все это провернуть сам, то неужто не сделал бы этого тогда?

Внезапно совершенно выдуманный конфликт стал превращаться в настоящий.

— Я не знаю, — пожал я плечами, на этот раз воспользовавшись его собственной тактикой — вывести из равновесия. — От тебя чего угодно ждать можно.

— Верно, — со всей серьезностью кивнул он. — Я способен на многое. Но если бы хотел подставить тебя, то выдумал бы что-нибудь похитрее. Я не фаталист и всегда предпочитал перестраховку слепой вере в судьбу. И все же твоя уникальность, Риши, в некотором роде сказалась на моем нынешнем мироощущении. Нынешний ты появился на свет совершенно случайно, но при этом остаешься единственным, кому под силу предотвратить угрозу без преувеличения вселенского масштаба.

От громких слов и красивых поз сводило зубы, но оспаривать сказанное было бессмысленно. Как бы ни бесила меня правда, отмахнуться от нее все равно не получалось.

И все же нашлось кое-что еще, о чем тоже пришлось напомнить:

— Но изначально я должен был эту самую угрозу олицетворять. Не забыл?

— Это самое интересное! Вот скажи теперь, что у Теней нет чувства юмора, а? Тебя создали, чтобы уничтожить весь мир, а в итоге собираются использовать, чтобы спасти его.

Возможно то была лишь игра светотени, но краем глаза я будто бы уловил мимолетное движение со стороны фигуры Аргуса, отчего сразу же потерял всякий интерес к словам лейра. Резко повернув голову к стражу, я некоторое время внимательно всматривался в него, хоть, к сожалению, ни намека на проявление жизни в нем не заметил.

— Что? Мастер Риши, что такое? — всполошился Изма, уловив изменение в моем поведении. Затворник и Диана как будто тоже напряглись.

Я не хотел говорить о возможных галлюцинациях, а потому пришлось оправдываться:

— Ничего. Так, показалось.

— Что ж, — заметно расслабившись, проговорил старик, — в таком случае, почему бы нам не продолжить?

— Продолжить убеждать меня в том, что я мессия и избранный? — хмыкнул я. — Думаю, это ни к чему.

— И без того веруешь? — в очередной раз Затворнику каким-то чудом удалось заставить непроницаемый шлем улыбаться.

Я проворчал:

— И без того готов послать тебя куда подальше.

Лейр с притворным страхом чуть отстранился.

— Ах, каков злодей! И все же я еще немного поиспытываю твое терпение, идет? — И не дожидаясь ответа, вновь принялся склонять меня к действию: — Ты можешь сколько угодно отнекиваться от своей исключительности, вот только природы вещей не изменишь. Нравится тебе это или нет, но ты с самого своего появления на свет уже искажал судьбы окружающих. Чаще всего невольно, но иногда и намеренно. Не отрицай, я это знаю.

Честней было бы признаться, что отрицать я и не собирался, но предпочел промолчать. Как бы ни хотелось, чтобы было иначе, все же пришлось согласиться, что в некотором смысле он оставался прав. Хоть это и не добавляло веры в присутствие некоего космического предназначения. В сам поход я ввязался, поскольку понимал, что не смогу жить спокойно, зная, сколько невинных погибло и может погибнуть в будущем, если ничего не предпринять. Все, чего я хотел, это остановить ненужное кровопролитие, а о том, чтобы решать судьбу целой Вселенной речей не велось. Во всяком случае, не мной. И тем не менее… я не мог не понять, что выбора у меня больше не было. Предчувствие шептало, будто я и те, кто все это время шел рядом со мной, оказались в точке пересечения, откуда уже не было возврата к прежней жизни. Вот-вот что-то решится. Вопрос только в какую сторону? Взгляд мой невольно скользнул по Изме.

— Никто не может знать, чем все закончится, — вдруг заявил он увещевательным тоном, — однако любые сомнения только навредят делу, разве я не прав? Сами Тени через вас, мастер Риши, кажется дают нам понять, что они против того, чтобы этот механизм продолжал существовать. Раз уж взялись за это дело, то почему бы не довести его до конца?

То, как он вдруг вольно или нет наделил Тени одушевленностью, заставило меня призадуматься. Ведь я вовсе не был против того, чтобы поскорее разделаться с механизмом Бавкиды и забыть о нем, как о страшном сне. Проблема заключалась в доверии, которым, как показали события, Изма, Затворник и все остальные нередко любили пренебрегать. Присутствие шпиона куатов среди нас — лишнее тому подтверждение. Что же касается самого лейра, его изначальная история и цель, которую он преследовал долгие годы, без сомнения, заслуживали уважения, однако не отвечали на вполне закономерный вопрос: что будет со мной, после того, как я подтолкну Обсерваторию к самоуничтожению?

— Я знаю, тебе страшно, Риши, — вдруг проговорил Затворник, будто прочитав мои мысли. — Нам всем страшно. Но, по-моему, лучше все-таки один раз рискнуть, чем всю оставшуюся жизнь ждать и надеяться, что никто другой не дорвется до мощи Обсерватории.

Он был прав, а я наконец принял решение. Но почему-то не мог дальше заставлять себя смотреть на лейра и уж тем более на Изму. Отвернув голову к Аргусу, я негромко проговорил:

— Я согласен.

Затворник, однако, точно не слышал и говорил, говорил, говорил…

— Ты не всегда верил мне прежде, Риши. Так поверь хотя бы теперь.

Пришлось повысить голос:

— Я сказал, я согласен! — Снова посмотрев на лейра, я процедил каждое из слов: — Я сделаю, как ты хочешь. Но что бы ни случилось, больше просить меня о чем-либо ты не будешь.

— Лично мне кажется, мастер Риши, — вставил Изма, — что этого и не понадобится.

Заставить себя влезть в этот пыточный круг оказалось не так-то легко и все же я пересилил страх и вцепился в гладкие поручни, точно в родную мать, которой никогда не имел.

— Уверен, что справишься? — участливо спросила Диана.

Я решил, что над этим лучше не задумываться.

— Даже если и нет, то это все равно ничего не изменит. — Принцип действия механизма совершенно не выглядел знакомым, однако со мной был ихор, что значительно упрощало дело.

Вдруг перед самым носом замаячил Изма.

— От вас все зависит, мастер Риши. Не разочаруйте нас, пожалуйста.

Напутствие уверенности не прибавило, и все же я не стал огрызаться, хотя спросить, кто надоумил их возлагать на меня столь большие надежды, хотелось.

Первым делом прикрыв глаза, я постарался расслабиться и успокоить разум, насколько позволяла ситуация, выровнять дыхание. Оплетка сковывала движения, не позволяя в полной мере прочувствовать место, которое я собирался превратить в своеобразный энергетический центр, и все же мне удалось довольно быстро забыть про нее. Кислород поступал равномерно, а ихор, успевший стать для меня такой естественной частью тела, как рука или нога, начал обволакивать кольцо, впитываясь в его сложную и запутанную конструкцию. Постепенно я начал представлять, как сам становлюсь частью механизма управления — ощущение малоприятное и возникшее совершенно против моего желания. Я забеспокоился.

— Риши, слушай меня внимательно, — вклинился уверенный голос Затворника. — Не паникуй, позволь самому себе и механизму привыкнуть к происходящему. Не закрывайся и продолжай дышать. Сейчас вы с теневым ИскИном Обсерватории формируете психическую связь. Пускай это случится. Дай ему понять, что от взаимодействия с тобой гораздо больше пользы, чем вреда.

— Но я не ощущаю никакого ИскИна. Только чувство поглощения. — Я запнулся, пытаясь подобрать правильные слова. — Будто меня хотят съесть.

— Это защитная реакция. Каждого из вас. Как только вы оба привыкнете, все пойдет как по накатанной.

Несмотря на силу увещевающего голоса лейра, сомнения не спешили меня покидать. Особенно после того, как в речи Затворника вклинился подозрительный голос Дианы:

— Тебе-то откуда об этом знать, если ты никогда сам подобного не делал?

Ответил он почти моментально:

— И тем не менее я знаю, как Обсерватория работает. Этого достаточно. Риши, не отвлекайся.

Последовав совету, я постарался снова выбросить из головы все посторонние мысли и сконцентрироваться на взаимопроникновении ихора и того самого неподдающегося определению ИскИна. Долго я не мучался и уже спустя пару-другую минут начал ощущать изменения, происходящие во внутренних системах всего огромного сооружения.

— Кажется, получается! — прокаркал Изма.

Ответом ему послужила легкая дрожь, пробежавшая по всей Обсерватории.

— Похоже на то, — согласился Затворник.

Поскольку внутреннее ощущение дискомфорта так и не прошло, я открыл глаза и увидел, как по периметру комнаты один за другим стали зажигаться сигнальные лампочки. Питание появилось. Обсерватория ожила. Даже несмотря на то, что сам я упадка в собственных силах нисколько не ощутил.

— Отлично, Риши! Просто фантастика! — Затворник чуть не плакал от счастья. — А теперь вруби искусственную гравитацию и атмосферу.

— И как это сделать?

— Да просто представь! Чего ты как маленький?

— Тогда советую всем держаться за что-нибудь, — сказал я прежде, чем приступить к делу. — И придержите Аргуса!

— Не беспокойся, — проворчал лейр. — Не дам я ему расшибиться.

Несколькими мгновениями позже внутри локуса уже можно было свободно дышать и передвигаться при этом на собственных конечностях.

Как только я дал сигнал, что все в полном порядке, Диана первой отстегнула свой шлем и отложила его в сторону. Вопросов, полных сомнений, она, в отличие от чересчур разволновавшегося Измы, не задавала. Тот все переживал, что кислород еще может в любую секунду испариться и потому расстался со шлемом только после того, как Затворник подошел к нему и практически силой заставил избавиться от него. Аргуса, по-прежнему остававшегося в бессознательности, лейр с помощью Теней плавно опустил на пол. Теперь страж еще больше походил на медитирующую со скрещенными на груди серпами статую, что меня совершенно не вдохновляло.

Я, избавившись от собственного шлема, едва успел открыть рот, чтобы поблагодарить Затворника, но он определи меня, деловито проговорив:

— Часть задачи исполнена. Но осталось еще самое главное, так что расслабляться не стоит.

— Хочешь, чтобы я вывел ее из гипера?

— Так точно. Вот только для начала надо определиться с тем, в какой части Галактики мы вылезем. Хоть приблизительно.

— И как это сделать? — поинтересовался Изма.

— Свяжитесь с Гией, — сказал я, вспомнив один из уроков космической навигации, преподанных мне некогда Мекетом. — Пусть вычислит местоположение «Шепота» относительно ближайшего навигационного буя.

— Неплохо придумано, — одобрил идею Затворник и тут же полез в карман за коммуникатором.

Пока он общался с Гией, к обручу, внутри которого я обосновался, приблизилась Диана и с выражением крайней серьезности на лице, спросила:

— Ты хорошо себя чувствуешь?

Я ненадолго задумался, снова свершившись с собственными ощущениями. Критических осложнений не замечалось. Все еще оставалась легкая скованность, но ее можно было списать на отсутствие привычки, так что в итоге я ответил:

— Пожалуй. — А когда выражение ее лица менее напряженным не стало, задал собственный вопрос: — Почему ты спрашиваешь?

Диана, однако, с ответом не торопилась. Разглядывая меня с той же внимательностью, что и экспонаты, попадавшиеся нам на пути, она все мрачнела, словно опасалась увиденного, но оторваться при этом не могла. В итоге я не выдержал.

— Да что же, черт возьми, ты там увидела?!

Совершенно неожиданно эта моя вспышка заставила Диану отшатнуться, чего прежде я даже и представить себе не мог. Да, случались моменты, когда леди Орра испытывала сомнения по поводу неких изменений в моей внешности, но еще никогда она так откровенно перед этим не трусила.

— По-моему, тебе больше не следует касаться локуса, Риши.

Поскольку Диана и прежде сталкивалась с видимыми последствиями, вызванными взаимодействием с ихором, я понял, что на этот раз речь не о светящихся алым глазах и мертвенно-бледной коже. Вот так новость.

— Почему? Лично я чувствую себя превосходно!

— Может и так, но, говоря по совести, превосходно ты сейчас не выглядишь.

Изма, остановившийся возле Дианы, очевидного отвращения не проявлял, хоть позволил угадать легкое замешательство, скользнувшее по его рептильему лицу.

— Леди Орра, права, мастер Риши. Вы выглядите… пугающе. Еще более пугающе, чем обычно.

Вот уж кто бы говорил. Я предпочел проигнорировать обоих, решив выяснить все, как только подвернется более удобный момент. К тому же в то мгновение Затворник закончил давать указания Гие и, поравнявшись с другими, с неменьшим любопытством уставился на меня. Я думал, он окажется оригинальней других, но ошибся.

— Ну у тебя и видок, парень. — И неожиданно подмигнул. — Впрочем, в этом что-то есть. Будто имеешь дело с призраком старого тетийсского замка.

— Наши призраки так не выглядят, — не преминула заметить Диана.

Но лейр и бровью не повел.

— Со всем уважением, миледи, — сказал он, — сомневаюсь, что вы их в самом деле видели.

Диана в долгу не осталась.

— А вы?

Затворник хихикнул:

— Справедливо. — А потом вновь посмотрел на меня и прибавил: — Можешь выводить Обсерваторию из гипера. Гия утверждает, будто мы сейчас на самом краю Рукава Маса и опасаться столкновения с чем-либо неприятным не стоит. Вы, конечно, как хотите, но лично я склонен ей верить. Опасности нет. Начнем же действовать.

Я молча кивнул, мысленно согласившись с предложением. Уверенность в собственных силах, внезапно появившаяся после удачной попытки «оживить» старинное творение рук Бавкиды, подталкивала к тому, чтобы наконец завершить все мытарства. Интуиция так и кричала, что осталось совсем чуть-чуть, а все эти разговоры об изменениях внешности и прочие опасения казались лишь не более, чем ненужными отвлечениями. А ведь на повестке стояло и кое-что более важное… момент, когда нашему шпиону придется действовать. И быстро.

Я снова прикрыл глаза, намереваясь дать местному ИскИну толчок к тому, чтобы он сумел вывести Обсерваторию в реальное пространство, но совершенно случайно услышал негромкий голос лейра, обращавшегося, по-видимому, ко всем присутствующим сразу:

— И все же вид у нашего Риши роскошный.

— В чем именно вы здесь видите роскошь, господин-лейр? — не позабыл вставить свои пять копеек Изма.

Я невольно хихикнул, но дальше вслушиваться не стал, в очередной раз мысленно слившись машиной, готовой к гиперпрыжку по первому требованию. Дальнейшее оказалось делом нескольких мгновений, а это ясно намекало на то, что Бавкида не зря считалась одной из величайших лейр своего времени. Несмотря на довольно долгий простой, механизмы Обсерватории до сих пор работали, как хронометр — без единого сбоя. Кожей ощутив очередную волну дрожи, прокатившуюся сквозь исполинский механизм, уже в следующее мгновение я понял, что мы среди космического вакуума, где на сотни световых лет вокруг имелась лишь одна звездная система без обитаемых планет — Крест.

— И снова получилось! — затворник звонко хлопнул в ладоши. — Молодец, Ри… ши… — И вдруг резко замолк.

Я открыл глаза, надеясь выяснить, в чем дело, но как только столкнулся с тремя устремленными на меня взглядами, мигом сообразил, что что-то опять не так.

Лейр, откашлявшись, быстро отвел глаза и проговорил:

— Гия подтверждает — мы на границе Рукава Маса. Теперь можем разворачиваться без оглядки. Осталось-то всего-ничего.

Пока он старательно заговаривал мне зубы, Диана и Изма так же заставили себя потупиться и даже отступили на пару шагов, будто и в самом деле узрели нечто чудовищное в том, что я из себя теперь представлял.

— Смотрите так, будто у меня лишняя пара ушей отросла, — мрачно заметил я.

Троица вздрогнула почти синхронно.

— Ничего такого, мастер Риши, — поспешил заверить Изма, усиленно замотав головой. — И даже ихор вашему юному лицу не мешает. Вот только… вы выглядите так, словно вас всякая жизнь покинула. А еще ваша улыбка… она…

— Стала настолько мрачной, что даже дрожь пробирает, — жестко закончила за него Диана. — Похоже, что тесное взаимодействие с механизмом Обсерватории что-то меняет в тебе, Риши. И если ты по каким-то причинам до сих пор этого не замечаешь, тем хуже. Для всех нас.

— Почему?

— Потому что ты даже не заметишь зла, которое рано или поздно причинишь. Жители Тетисс далеки от Теней и прочей мистики, и никогда не поклонялись лейрам, но даже у нас найдется парочка легенд, суть которых так или иначе сводится к одному — у любого могущества, каким бы притягательным оно ни казалось, всегда есть своя цена.

А вот это уже серьезно напрягло. Тему силы и ответственности прежде не раз пытались влить мне в уши и все с одной и той же целью. Будь осторожен, Риши! Не переусердствуй, Риши! Подумай о последствиях, Риши! И так до бесконечности. Предлагали помощь, наставничество и, разумеется, способы сделаться безвредным хладным трупом. Сколькие пытались прикончить меня? Сколькие пытались использовать в своих целях? Но хоть один в действительности задумывался над тем, чего хочу я? Даже Мекету не хватало мужества быть со мной откровенным до конца! Чего уж говорить о Диане, внезапно загоревшейся беспокойством о моей дальнейшей судьбе. Время, когда я готов был ловить каждое ее слово и взгляд, закончилось внезапно и, кажется, еще до того, как я разбился насмерть на Шуоте.

Понадобилось немало усилий, чтобы голос звучал ровно, а слова — достаточно сдержанными:

— По-моему, о последствиях уже поздновато задумываться. И я не выбирал быть таким, если помнишь.

Ждать сиюминутных возражений, казалось, делом вполне логичным, однако все молчали, будто боялись поспорить. И с чего это вдруг? Но тут в голову пришла мысль, что торчать и дальше в обруче, управлявшем Обсерваторией, смысла нет, так что я постарался поскорей выбраться оттуда и проверить состояние Аргуса, по-прежнему не приходящего в себя. Вот уж кто никогда и никуда не такал носом!

— Изма, а вас не волнует состояние вашего хозяина? — как будто между прочим поинтересовался я, легко и бесшумно спрыгнув на пол. Из-за непрестанно клубящегося вокруг облака ихора вышло, должно быть, крайне эффектно.

Старик не замедлил отозваться:

— Волнует. Но что же я могу сделать? — И с кислым видом прибавил: — Едва ли он придет в себя только от моих просьб.

— Пожалуй, — сказал я, быстрыми пружинящими шагами направляясь в сторону по-прежнему неподвижного стража. Непонятно откуда взявшаяся энергия так и переполняла меня. Стащив перчатки, я присел рядом и осторожно коснулся ладонью аргусовской щеки. Кожа его ожидаемо оказалась холодной, будто надгробный камень, но хотя бы не столь же твердой. И на том спасибо. Мне не сразу удалось заметить, что прежнее выражение абсолютной безучастности, до этого безраздельно царившее на лице Аргуса, изменилось. Он совершенно четко нахмурился. Как если бы мои прикосновения доставляли ему значительный дискомфорт.

Я поспешил отдернуть руку.

Диана, заметив резкое движение, озабоченно позвала:

— Риши? Как он?

Я решил пока не торопиться с ответом, поскольку в голову практически сразу пришла идея применить ихор, чтобы коснуться разума стража ментально. Мысль была не то чтобы очень уж светлой, но отталкивалась от предположения, что Обсерватория каким-то труднопонимаемым образом действительно захватила его разум.

Но стоило лишь сотворить на ладони достаточно дымки, я тут же услышал предупреждающий голос Затворника:

— Я бы на твоем месте этого сейчас не делал, Риши.

Естественно, это не пришлось мне по нутру. Резко оглянувшись, я вопросил:

— И почему же, интересно знать?

Он не успел ответить, отвлекшись на сигнал коммуникатора. Приняв вызов, лейр позволил голосу Гии звучать на весь локус.

— К Обсерватории пристыковался корабль, — взволнованно сказала она. — И похоже, это кто-то из наших старых-добрых друзей.

Мы с Затворником переглянулись. Кажется, он тоже понял, кого к нам невзначай занесло, поскольку в следующий миг рыкнул в переговорник:

— Скажи, чтобы Чшу’И задраила люк, и сидите так, чтоб вас даже слышно не было.

Судя по недовольному ворчанию, донесшемуся в ответ, Гия такой заботы не оценила.

— Мы могли бы и помочь, — быстро возразила она.

— Нам всем упокоиться с миром? — Затворник себе не изменял. — Нет уж, обойдемся. Спасибо. Серьезного толку от вас все равно не будет. Оставайтесь на месте и будьте готовы рвать когти в случае чего.

— Без вас что ли? Вот уж вряд ли. Так-то. — Гия помолчала, будто нечто иное привлекло ее внимание, а спустя несколько мгновений добавила: — Знакомые все люди. Кто бы подумал! Кстати, ребятки, похоже, нами не шибко-то интересуются.

— Ты их видишь? Сколько их?

— Пятеро. И всей компанией прямиком нацелились к вам.

Меня ее ответ не порадовал. Я хоть и ожидал визитеров, но рассчитывал максимум на двоих, а вовсе не на всю пятерку. Снова остановив взгляд на вдруг обретшим спокойствие Изме, я сложил руки за спину и тяжело вздохнул. Похоже, все усложняется.

— Вот уж везение, — между тем буркнул Затворник, невольно согласившись со мной. — Ладно, будем разбираться по ходу дела. Конец связи.

Лейр, спрятав коммуникатор, снова уставился на меня. Изму и Диану он будто не замечал вовсе.

— Ну? Идеи найдутся?

Я, отведя взгляд от старого мекта, лишь обронил:

— Похоже, мы не зря дурачились. Сработало.

Затворник кивнул, а Диана с Измой, естественно, озадачились.

— О чем речь, можно узнать? — ожидаемо спросил мект.

Мы с Затворником переглянулись.

— Хороший вопрос, Изма, — сказал я, едва ли не утопая в ихоре и разворачиваясь к Аргусу всем корпусом. — Но я бы попросил вас повторить его, когда наши старые знакомые окажутся здесь.

— Старые знакомые? О чем это вы? Кто к нам идет? — дрожь в голосе Измы нельзя было отличить от искренней. А может почуял, как затягивается петля? Хм. — Мастер Риши, что происходит?

Я не сдержался и одарил его такой улыбочкой, что он поперхнулся:

— А вы и впрямь еще не догадались?

Диана, почуяв неладное, поспешила схватиться за бластер, между делом холодно заметив:

— Надеюсь, отсутствие понимания, что тут сейчас творится, хоть как-то компенсируется в будущем.

— Откровенно говоря, миледи, на это уповают абсолютно все, — ответил ей Затворник, пока я пытался подступиться к Аргусу, чтобы привести его в чувство. Если на то пошло, мне следовало бы попросить лейра о помощи. Для человека его способностей подобное психическое трюкачество едва ли отняло бы много сил. Тем не менее, я не исключал, что из-за предвзятого отношения к серым стражам вообще и Аргусу в частности, он скорей согласился бы сражаться голыми руками, чем поступился гордостью.

Тем временем Изма не унимался.

— Мастер Риши, вы в самом деле верите, что сможете вернуть хозяину сознание? И лучшее ли для этого время? Не будет ли разумней нам хотя бы попытаться спрятаться?

С чужим сознанием крайне непросто работать, особенно если опыта гокки наплакал. Удерживая обе ладони у аргусовских висков, я старался сосредоточиться на собственных манипуляциях с ихором. Работа требовала ювелирной тонкости, а старый мект, казалось, из кожи вон лез, лишь бы не дать мне ее закончить. В итоге я оглянулся через плечо и, уже не утруждаясь скрывать собственное презрение, со зловещей ухмылкой осведомился:

— А разве от Гончих Дзара прятки спасут?

Изма, встретив мой взгляд, сперва опять вздрогнул, но вяло, будто бы по привычке, а затем, когда понимание все-таки достигло его ума, вдруг приосанился. До этого сгорбленные лечи расправились, а рептилий прищур сделался холоднее.

— Гончие Дзара! — ахнула Диана, похоже, наконец, проникнув в суть проблемы. — Так вот оно что!

Я, не отрываясь от своего занятия, лишь отвесил ей легкий поклон признательности, а Изма не унимался:

— И все же встречать врага вот так, без какой-либо подготовки, чуточку неосмотрительно, не находите? — Даже голос мекта и тот изменился. Вместо привычного скрипучего блеяния в нем неожиданно проявилась прежде тщательно скрываемая сила.

Пока я размышлял над ответом, в голове вдруг промелькнула любопытная мысль о том, был ли Аргус в курсе, и если да, то насколько? По-прежнему стараясь поскорее пробудить стража от наведенного неизвестно кем или чем сна, я решил подыграть. Я предложил:

— Так почему бы вам, Изма, тогда не попытаться подготовиться?

Всегда несмелая улыбка, слегка изгибавшая чешуйки губ старого мекта, теперь походила на хищный оскал, демонстрировавший ряд желтоватых и похожих на иглы зубов.

— Но разве от меня немощного может быть толк?

В долгу я не остался и тоже разухмылялся.

— Уверен, совсем скоро мы это выясним.

Изма снова оскалился, пока Затворник, очевидно, решивший доверить мне вести ситуацию к ее разрешению, с молчаливым презрением поглядывал на преобразившегося старика. Диана, в выражении чувств к Изме не отставала от лейра.

— Никогда бы не подумала, — негромко выдохнула она.

Ей вторило многозначительное покашливание, раздавшееся со стороны лестницы. И смешок. Всего один, короткий. Но при этом достаточно зловещий, чтобы заставить меня потерять концентрацию и, выпрямившись, чуть отодвинуться от Аргуса.

— Правильный ход, — с улыбкой одобрил Джерик Т’анн мой поступок. — Нам тут лишние руки ни к чему.

Он подступил ближе и стоявшая позади него четверка разодетых в черные глухие доспехи личностей, среди которых не трудно было узнать Шлема, едва ли не синхронно скопировала это действие. Гончие Дзара явились на зов своего хозяина, не иначе.

В следующий миг вся честная братия прошествовала к Изме и, преклонив колено, хором поприветствовала его:

— Верой и правдой служим Старейшине Шиан И.