Гончие Дзара

Глава 18 Коми

Меня с силой вышвырнуло из видения, словно тот, кто его показывал, не хотел, чтобы я наблюдал за происходящим дольше. Очутившись на полу, я первым делом заподозрил Аргуса, решившегося-таки положить конец моему чрезмерному любопытству, но когда поднял голову и осмотрелся, осознал, что его не было рядом. Его вообще не оказалось в склепе. Внутри остались только я и Гия, чьей внутренней силы не хватило, чтобы спокойно воспринимать сотканную из ихора искаженную картинку. Она оперлась рукой о ближайший саркофаг и, прижав свободную ладонь ко рту, изо всех сил сдерживала слезы.

Я поднялся и оправился. Нужных слов, чтобы описать произошедшее и хоть немного успокоить явно потрясенную всем увиденным Гию, не нашлось. Взгляд то и дело сам собою соскальзывал обратно к оторванной голове несчастной Терцепсии Яо, так что пришлось приложить немало усилий, чтобы сосредоточиться на иной задаче. Сделав несколько успокаивающих вдохов, я спросил:

— Куда делся Аргус?

Гия, глянув на меня широко раскрытыми глазами, полными слез, лишь покачала головой и указала на выход.

Понимая, что наверное лучше пока к ней не лезть, я устремился к лестнице. Возможно, в силу потрясения увиденным или же оттого, что слишком много сил вложил в воспроизведение предсмертных воспоминаний госпожи Терцепсии Яо, мои руки и ноги дрожали. Напряжение и усталость сделали их непослушными. И все же невзирая на все это, я упрямо вцепился в ближайшую из перекладин и полез вверх. Нужно было догнать Аргуса и наконец-то разобраться во всем до конца.

С горем пополам выбравшись на поверхность, я был готов свалиться прямо на каменную лестницу и, несмотря на оглушающий грохот молний без дождя, бьющих по равнодушной поверхности океана, мгновенно уснуть. Я глотал холодный влажный воздух, но на бешенный ритм сердца это никак не влияло. Оно упрямо продолжало колотиться о ребра, так что даже звенело в ушах. И мне уже было плевать, кто ответственен за всю эту историю, лишь бы выкроить хоть несколько минут на передышку. И все же, стоило только увидеть высокую фигуру Аргуса, одиноко застывшую у самой кромки воды и с мрачной задумчивостью разглядывающую темный океан, все эти мысли будто ветром сдуло. Взяв себя в руки, я распрямился и парой несмелых шагов сократил разделявшее нас расстояние. Разговор предстоял не из простых.

Несмотря на вновь обретенное желание во всем разобраться, слов у меня не находилось. Казалось, что бы я ни сказал, все прозвучало бы нелепо. Извинения? Кому они нужны? Объяснения? Что тут было объяснять? Аргус ясно дал понять, что не хочет, чтобы я вынюхивал о его прошлом. И пускай я вовсе не знал, что именно покажет голова Терцепсии Яо, оправданием это выглядело крайне нелепым. В итоге протоптавшись на месте с минуту, я так и не придумал, что сказать.

— В кои-то веки не находишь слов? — наконец сам осведомился Аргус, не поворачивая головы. Удивительно, но в его голосе не было злости или раздражения. Только досада и какая-то невыразимая грусть.

Набрав в грудь побольше воздуху я наконец забубнил:

— Я думаю, мне надо… Ну, в общем, я хочу изв…

— Нет!

Вздрогнув от этого выкрика, я уставился на Аргуса в немом изумлении.

Тот посмотрел на меня и напряженно-сдавленным голосом проговорил:

— Даже не думай, слышишь? Раз уж совершил поступок, то не извиняйся за содеянное. По крайней мере не передо мной. Я не хочу этого слышать. Не от тебя.

От столь внезапной отповеди я не нашелся с ответом, по-прежнему молча открывая рот и хлопая глазами. Не от меня? Неужто из-за своего поступка я стал ему настолько неприятен, что он даже не желает выслушать хоть какие-то оправдания?

— Ди, ты?..

— Надеюсь, ты хотя бы получил то, чего хотел, — бросил Аргус, снова не дав мне договорить.

Это разозлило меня. Я резко выпалил:

— Ну и что? Мое мнение о тебе от этого не поменялось.

Аргус, казалось, и вовсе не ожидал такого ответа. Его глаза немного расширились, а брови поползли вверх. И все же он ничего не сказал. Но зато я разразился целой тирадой:

— Похоже, тебе просто нравится делать выводы за других. Думаешь, будто знаешь меня как облупленного, но на деле только все больше убеждаешься в собственных иллюзиях. Я понял, почему ты не хотел, чтобы я увидел день твоего преображения. Тебя вовсе не убийство Яо смущало. Ты боялся, что я стану тебя презирать больше прежнего. Потому что зачем-то вбил себе в голову, что я настолько плохо к тебе отношусь. Так? Отвечай же! Я прав или нет?

Изумление на лице Аргуса снова сменилось прежней досадой. Он отвернулся. Провел белой ладонью по белому же лицу.

— Все не так… однозначно, — проговорил он спустя некоторое время. — Ведь я даже не помню всего произошедшего. Словно то был и вовсе не я. Все что я помню, это жгучее желание уничтожить всех, кто находился в той комнате. Разорвать их на куски и искупаться в их крови. Я даже не знаю, что меня тогда остановило, но скажу, что Яо была не единственной жертвой в тот день.

— Ее сын? — выдохнул я в страхе.

Аргус отрицательно качнул головой.

— Майра сумела меня отвлечь прежде, чем я до него добрался. Я до сих пор помню тот миг, когда мои пальцы медленно сжимались на ее глотке, а сознание постепенно прояснялось… — Аргус замолчал, не договорив, будто слова иссякли, хотя на деле же, как я думал, начал иначе смотреть на прошлое.

Учуяв момент близящегося открытия, я сказал:

— А теперь еще раз все обдумай и реши: не был ли весь этот кровавый спектакль нарочно спланирован? Метара не могла не предвидеть, чем чреват проводимый ею ритуал, а раз так, то не стала бы понапрасну рисковать столь важными гостями. Понимаешь, о чем я?

— Но в чем смысл устранять Терцепсию Яо моими руками?

Я пожал плечами:

— Кто знает, какие безумные идеи была способна породить ее голова? Но вот в чем я совершенно точно уверен: она бы ни за что не совершила столь грубую ошибку, если б только не хотела этого нарочно. И мальчишку она спасла явно не из жалости. Ты вообще знаешь, что с ним потом стало?

— Нет, — Аргус покачал головой, затем, немного подумав, спросил: — Думаешь, он может стоять за всем этим?

Во второй раз пожав плечами, я ответил:

— Кто знает? Но такой вывод напрашивается как бы сам собой. Возмужавший наследник параксанского богатея вполне мог затаить злобу за убитую мать, а деньги и влияние могли бы открыть ему доступ к секретным архивам куатов. Ведь нам неизвестно, что сейчас творится в Ордене и как далеко расползлись щупальца старейшины Шиан И.

— Шиан И мертв.

Я на миг застыл, вспомнив, что Гия и впрямь упоминала об этом в своем рассказе об Ордене, но я тогда не придал значения давности произошедшего, поскольку лично слышал, как предатель-контрабандист Д’юма разговаривал с куатским старейшиной.

— Когда это случилось?

Аргус не медлил с подсчетами.

— За год до того, как ты уничтожил Майру.

От этой новости у меня начал дергаться глаз.

— Ты уверен?

— Абсолютно. Кстати, он участвовал в моем преображении.

Я нахмурился. Запоминанием лиц старейшин, участвовавших в ритуале преображения Аргуса, я, конечно же, пренебрег. Да и как было отличить одного от другого, если все выглядели практически как братья-близнецы!

— Но я сам слышал разговор Д’юмы с Шиан И, когда мы летели на Семерку и… когда Мекет еще был жив. Я же тебе говорил! Или… нет?

— Не говорил, — нахмурившись ответил Аргус. — Д’юма обмолвился о Шиан И перед тем, как я отсек ему голову, но тогда я не придал его словам значения, решив, что у него разум помутился от страха.

— Но он же был одним из прелатов! Он не мог так ошибиться, — заявил я и уже чуть менее уверенно добавил: — Мне кажется.

Аргус меланхолично заявил:

— В любом случае, мы этого теперь не узнаем.

Судя по тому, что голова Д’юмы находилась в руках Дианы Винтерс и к тому же превратилась в цветочный горшок для минна, слова стража были верны. Нам и впрямь было не выяснить, с кем разговаривал хитрюга-контрабандист, раз уж от свидетеля ничего не осталось. Вот только, помимо Д’юмы, у нынешнего старейшины куатов, кем бы он ни был, осталась масса последователей, через которых мы могли бы попытаться на него выйти. Вопрос оставался лишь в том, зачем нам это было нужно?

— Узнав, что мы вернулись живыми с Шуота, куаты возобновили охоту. Т’анн четко дал понять свои мотивы. Он хочет отомстить тебе, но помимо этого еще и подчиняется приказу прикончить меня. Они все еще уверены, что я опасен, хотя вот например Затворник уверил меня в обратном.

— Что он тебе сказал? — мгновенно напрягшись, спросил Аргус.

Я невесело усмехнулся:

— То, что должен был сказать ты, когда я только очнулся в гостях у пиратов. — Странное дело, но когда я думал об этом разговоре, то полагал, что буду испытывать значительно больше злости и раздражения. Однако в результате ощутил только легкую грусть и недоумение. — Нужно было сразу признаться.

Аргус отвел глаза:

— Я не знал, как ты отреагируешь. Поначалу я даже не был уверен, что ты вообще придешь в сознание, а когда это все же случилось, не смог найти в себе сил открыть правду. Я не хотел, чтобы ты начал ненавидеть меня еще больше.

— Но я тебя и не ненавидел. И почему для тебя вообще так важно, что я о тебе думаю? Кто я тебе?

Аргус надолго замолчал. Когда я уж было решил, что страж вообще не ответит, он сказал:

— Я не знаю. — И похоже было, что эти простые слова дались ему чудовищной ценой. — Когда я увидел на дне каверны твое тело, раздавленное камнями, во мне как будто что-то надломилось. Я решил, что подвел тебя, и внезапно испытал такую боль, что на какой-то миг даже подумал, что мое сердце снова начало биться. Миг беспомощности и отчаяния, который я никогда не забуду, заставил меня спрыгнуть вниз и попытаться вытащить тебя из-под завалов. И вот тогда-то я и увидел сочащуюся из твоих ран темную массу, которая собиралась в сгустки и со временем даже обрела форму. Твою форму. Это был ты, Риши. Слабый, раненый, но дышащий, живой. Как только твое новое тело стало целостным, старая оболочка моментально иссохла, превратившись в пыль. Я вытащил тебя из каверны и несколько дней боялся даже отойти, пока не появился Изма и не забрал нас.

Я ждал, что он еще что-нибудь добавит, но он опять будто воды в рот набрал. Тогда я негромко заметил:

— Ты все-таки не ответил на мой вопрос.

Аргус раздраженно выпустил воздух, в котором, в общем-то, не нуждался. Он заявил:

— И не отвечу. Повторюсь: я не знаю, что сказать тебе. Для меня неважно, кем тебя считать. Ты жив и мне этого достаточно.

Достаточно. Удобное слово, чтобы прятаться за ним как за ширмой, особенно когда не хочешь делиться тем, что на душе. Я неотрывно смотрел на Аргуса и чувствовал, как невыраженные эмоции почти разъедают его изнутри. Я видел, ему неистово хотелось сказать еще что-то, но то ли природное упрямство, то ли подсознательный страх быть непонятым изо всех сил препятствовали этому и он молчал. Отгородился, будто и не было того мига откровения, что я с ним только что разделил. И это немного уязвляло.

Появление Гии разрядило обстановку, позволив мне отвлечься. Подружка Аргуса, выбравшись из склепа, прихватила с собой голову Терцепсии Яо, старательно завернув ее в свой шейный платок.

— Ну не смогла я ее там оставить, хоть режьте, — объяснилась Гия, когда заметила наши чуть удивленные взгляды. — Думаю, эта дама достойна большего, чем изображать из себя экспонат для абсолютно неблагодарной аудитории.

— Что вы с нею сделаете? — спросил я, в душе оставаясь совершенно согласным с действиями Гии.

— Сделаю ночную вазу. — И тут же добавила, правильно расценив новое выражение моего лица. — Да шучу я! Сожгу в печи, а прах развею над океаном. Так-то!

Идея показалась мне вполне приемлемой и даже у Аргуса, казалось, аргументов против не нашлось. Молча кивнув, он лишь развернулся и, заложив одну руку за спину, начал подниматься обратно к жилищу Гии.

Когда он отошел на достаточное расстояние, чтобы не смог подслушать, Гия, все же значительно понизив тон, спросила:

— Ну как? Выяснили отношения?

— Как сказать, — вздохнул я, невольно бросив в спину Аргусу взгляд. — Вроде бы. Но вопросов у меня от этого появилось только больше.

Скосив на меня глаза, Гия усмехнулась:

— Ничуть не удивлена. Трудно представить себе наименее похожих друг на друга людей. Обычно закадыками такие не становятся.

Я промолчал, почему-то ощутив себя не в своей тарелке.

— Но знаешь, что? — между тем, заметила Гия, ничуть не смущенная отсутствием реакции. — Таких как ты и он вообще обычными назвать нельзя, так что и выводы делать глупо. Я бы посоветовала тебе быть с ним чуточку снисходительнее, но какой в этом смысл?

Смысла не было и в ее словах, однако я не удержался от вопроса:

— Почему?

— Рано или поздно вы разрешите все свои проблемы и что потом? Наверняка разойдетесь, будто незнакомцы. Так чего переживать?

Я понятия не имел, однако поймал себя на том, что и впрямь переживаю. На самом деле я никогда не думал о том, что будет после (и если это вообще случится) того, как вся история с куатами разрешится. Чем займусь и куда подамся. Останусь ли в одиночестве скитаться по Галактике или отыщу себе какое-нибудь более-менее уютное местечко, где никто не будет знать о Тенях, лейрах и куатах. И уж точно никогда не гадал, останется ли кто-то из моих спутников рядом. Слова Гии, разбередив не самые старые раны, заставили меня вспомнить о Мекете и о моей уютной каюте на борту нашей с ним «Ртути».

— Гия, вы, кстати, довольно легко справились с увиденным в склепе, — проговорил я в надежде увести разговор со ставшей вдруг болезненной темы. — Обычно после такого на меня начинают тыкать пальцем и долго недобро смотреть.

Гия сначала посмотрела на меня очень серьезно, немного смутив, а потом вдруг широко-широко улыбнулась, став необычайно красивой:

— Ведь я знала, кто ты такой, так что само собой разумеется догадалась о выкрутасах, которые ты рано или поздно учинишь. Играешься со своими Тенями как дите малое. Тебя бы в надежные руки да под суровый надзор. — Она еще больше понизила голос и, потрепав меня по макушке свободной рукой, проговорила шутливо: — Но знаешь, сдается мне, тот, кому это было бы под силу, больше всего эту твою непосредственность и ценит. Так-то!

Вскоре и мы взобрались вслед за Аргусом на гору, предварительно запечатав склеп, а войдя внутрь дома Гии, рассредоточились по углам. Я, с разрешения хозяйки, с огромным удовольствием опустился в мягкое и удобное кресло и вытянул ноги. Спешить обратно на корабль совсем не хотелось. Да и что было там делать? Делиться с Затворником очередными умозаключениями, от которых и без того уже ум за разум? Нет уж, увольте. После всей той круговерти, что случилась со всеми нами за одни только сутки, я ощущал такую вселенскую усталость, что просто не мог себе отказать в удовольствии и побездельничать немного. И поесть.

Гия скрылась где-то в дальних комнатах вместе с головой Терцепсии Яо, а я все смотрел на Аргуса, точно зверь в клетке мерявшего комнату шагами туда-сюда.

— Чего ты суетишься? Сядь.

Он остановился, повернул ко мне голову, молча обдал ледяным взглядом и под мое же громкое фырканье продолжил замкнутое блуждание по комнате. Словно только оно и помогало ему справляться с эмоциями, которые он не знал, как сдержать. Несмотря на то, что мне было жутко любопытно, о чем страж так переживает, рисковать и спрашивать я все же не стал. Мне захотелось чуть больше внимания уделить жилищу Гии, которое, несмотря на вполне комфортную обстановку, было напрочь лишено хоть каких-то намеков на личность хозяйки. Душой ее дома, как видно, можно было назвать лишь ангар да мастерскую.

Спустя примерно полчаса однообразной картины, я все-таки не выдержал и объявил:

— Я жуть как проголодался. Тут есть какое-нибудь заведение? Таверна или типа того?

— Есть харчевня поблизости, — кивнула Гия, в этот момент вплывая в комнату, словно только того и ждала. Головы при ней уже не было. — Не такая уж и дрянная, между прочим. Я иногда там питаюсь, когда с работой завал и нет времени на готовку. И местные, кстати, тоже захаживают. Выпить, посплетничать.

— А мне как раз до смерти хочется познакомиться с местными, — просиял я. — Давненько не разговаривал с нормальными людьми.

Глаза вдруг застывшего на месте Аргуса сузились:

— Прямо-таки до смерти?

— Фигура речи, — ухмыльнулся я. — Ну ты чего такой суровый? Мы же уже все разрешили. Разве нет?

Аргус тут же отвернулся. И это было еще более странно. Потому что именно тогда у меня появилось подозрение, что зол Аргус на меня. Словно я каким-то непостижимым образом не оправдал оказанного доверия. Но что я мог сделать не так?

Нахмурив брови, я спросил:

— Ди?

Но тот будто нарочно не желая отвечать на вопрос, задал свой Гие:

— Что с головой?

— Дело сделано, — Гия демонстративно отряхнула ладони. — Я развеяла прах, как и сказала. Надеюсь, эта несчастная женщина наконец упокоится с миром. Правда… — Она вдруг запнулась, словно подбирая нужные слова.

— В чем дело? — тут же насторожился Аргус.

— Я кое-что нашла внутри, — наконец ответила Гия. — Кое-что не совсем уместное.

Я моментально встрепенулся.

— Внутри? Вы имеете в виду, внутри головы?

Гия кивнула.

— Я и обнаружила-то эту штукенцию лишь после того, как саму голову сожгла. Хорошо, что вещь оказалась из огнестойких…

— Что за вещь?

Гия сунула руку в карман и вынула оттуда почерневший от копоти предмет дисковидной формы.

— Что это такое? — спросил я, невольно протянув руку.

— Сама хотела бы знать. — Она протянула предмет мне, но прежде, будто для разрешения, глянула на Аргуса. Тот не возражал.

Взяв предмет, я тут же принялся так и эдак крутить его перед глазами. Штучка оказалась крайне занятной и за неровный диск могла сойти лишь при беглом взгляде. На деле же она обладала куда более сложной геометрической формой и походила на пару отлитых из красного металла полумесяцев, соединенных друг с другом маленькими сцепками. Искусная резьба, тянущаяся вязью по всему периметру, показалась вдруг странно знакомой. Словно, я где-то уже видел нечто подобное…

— Какое-нибудь украшение? Амулет? — предположила Гия, как и я, склонившись над зажатой в моих руках находкой.

Я отрицательно покачал головой, тщетно пытаясь оттереть гарь:

— Сомневаюсь. Украшения во рту не прячут.

— Это большая Галактика. У разных народов полно своих причуд, — справедливо заметила Гия. И в этом плане была права. Но не в том, что касалось предмета, оказавшегося у меня в руках. От него так и веяло некой зловещей аурой, точь-в-точь как…

Я быстро прикарманил предмет и прежде, чем кто-нибудь успел что-то сказать, улыбнулся во всю ширь:

— Пусть пока штука побудет у меня, ладно? А с тем, что она такое, разберемся позднее. Никто нас, вроде бы, не гонит. А я жуть как есть хочу. Идемте уже! Пожалуйста!

— Ладно, — тут же кивнула Гия, явно купившись на мой беззаботный тон, и указала на противоположный тому, откуда мы заявились, выход: — Нам через эту дверь.

И только Аргус, не переставая, сверлил меня подозрительным взглядом. Но, к счастью, ничего не говорил.

Помимо выхода на ангар, где отдыхал корабль Затворника, и тайного лаза к склепу, у Гии, разумеется, нашелся и вполне обычный выход в поселение. Череда смежных комнат, довольно тесных, и коротких темных коридоров, наконец, вывела нас к тяжелой округлой двери, за которой и расположилась центральная улица городка Коми.

По словам Гии, это небольшое поселение и еще несколько таких же, только на других островах, образовались, когда ввязавшийся в войну с лейрами Риомм из кожи вон лез ради ресурсов и хватался чуть ли не за каждый свободный мир, до которого мог дотянуться. Изначально Саул представлялся как крайне перспективный источник руды для тяжелой промышленности Империи, но счетоводы ошиблись. Недра планеты оказались далеко не так богаты, как всем думалось, и истощились в первые два десятилетия. Шахты довольно скоро прикрыли, ну а местные жители… Местным, не желавшим срываться с насиженных мест, ничего иного не оставалось, кроме как начать осваивать новое для них ремесло. По счастью, в бездонных водах Саула водилось достаточно рыбы, чтобы прокормить скромное население планеты, а кое-что еще и на продажу соседним системам оставить.

Поэтому богатством здесь и не пахло, а местные, мощеные черным камнем, улочки, хоть и выглядели чистыми и ухоженными, глаз ничуть не радовали. Дома приземистые, угловатые и либо такие же чернокаменные, что и сам остров, либо обыкновенные одноэтажные метало-пластиковые модули, оставленные здесь еще Риоммом. В общем, серость да и только. И народу практически не видно, а те, что слонялись по улице, смотрели на нас так, будто мы позарились на их рыбный запас. Жуть. А я еще по наивности считал, будто беднее Семерки места не найти.

Даже появление тусклого солнца, еле проклюнувшегося сквозь тучи, нисколько не развеяло царящую в округе унылость.

— И все здесь поголовно промышляют рыбной ловлей? — спросил я, с интересом разглядывая ассортимент на лотках местных лавок. Куда ни кинь взгляд, везде одна рыба. И только в редких местах пестрели островки овощей и кое-каких фруктов. И запах стоял соответствующий.

— В основном. — Гия вежливо отделалась от дряхлой зулланши, пытавшейся навязать нам «ну хоть парочку наисвежайших угорьков» и подтолкнула меня вперед. — Хотя есть и фермеры. Ну, те, у кого нашлось достаточно денег, чтобы организовать теплицы с искусственным грунтом. На своей-то земле, да с таким солнышком много не вырастишь, как ни старайся. Кто-то, вроде меня, занимается ремонтом техники, а кому-то все еще кажется, будто, если копнуть поглубже, то можно наткнуться на еще неоткрытое месторождение и разбогатеть.

Я присвистнул:

— И такие есть? Мечтатели.

Гия кивнула.

— Хотя здесь найдется и пара местечек, где можно неплохо скоротать вечер, если уж совсем невмоготу. Местным рыбакам несладко приходится, сам должен понимать. Они порой месяцами твердой земли под ногами не видят, а как возвращаются, тотчас же несутся в кабак. Классика. Так-то.

Блуждать долго по городку Коми было невозможно, даже если очень захотеть, а мне того хотелось не то чтобы сильно. Однотипные улочки, однотипные дома, однотипные, слонявшиеся по закоулкам и недобро зыркавшие в нашу сторону, жители, и это несмотря на заметное расовое разнообразие. Похоже, рано или поздно все здесь становились какими-то одинаковыми: мрачными, голодными и злыми.

Харчевня, о которой упоминала Гия, показалась в поле зрения спустя уже минут десять пешего хода и, по вполне очевидным причинам, ничем особым внешне похвастаться не могла. Простой одноэтажный куб, из тех, что использовались в качестве временных жилищ в годы освоения, с неприметной неоновой вывеской над входом. Вывеска гласила на риоммском: «Обглоданный плавник».

— Прям аж слюнки потекли, — заметил я, чем заставил Аргуса, тенью следовавшего за нами, хмыкнуть.

Но Гия поспешила успокоить:

— Не волнуйся. Готовят здесь лучше, чем рекламируют. Заходи.

Ее слова, однако, утешили меня слабо, но, дабы не показаться сумасбродом, я все же нырнул в раскрывшиеся двери.

Едва оказавшись внутри, я тут же застыл от дивного запаха кушаний, разлившегося в теплом воздухе уютно освещенного зала. Аромат готовящихся рыбных блюд и приправ оказался настолько сильным, что даже чадящие трубки завсегдатаев, расположившихся за небольшими круглыми столиками, был не в силах его перебить. Я не поверил своим глазам и носу! Посмотреть здесь тоже было на что. Совершенно неприметный снаружи модульный куб, изнутри оказался чуть ли не дворцом (в определенном сравнительном смысле, разумеется). Просторный зал, беленые стены и чучела рыб всех вообразимых форм и размеров, развешанные по стенам. Освещение не скудное, однако по глазам не било, что тоже играло на атмосферу. Пласт-металлические форм-стулья и столики явно достались заведению от Риомма, а вот барная стойка совершенно точно была изготовлена из натуральной древесины! Похоже, местный хозяин знал себе цену. И это приятно удивляло.

— Как же здесь здорово!

— Я же говорила. — Гия со смехом ткнула меня в бок локтем, потом указала на столик поближе к стойке, за которой высилась приветливая на вид девушка-мекта: — Вон туда проходи. Я всегда там сижу.

Будний день находился в самом разгаре, но несмотря на это, в зале было практически не протолкнуться от народу. Даже тот самый столик, что так нравился Гие, не занят оказался лишь потому, что хозяева харчевни, как выяснилось, нарочно придержали его для постоянной клиентки.

— Венья, а чего народу-то столько? — поинтересовалась Гия у девушки, после того, как та рассадила нас троих по местам, изо всех сил стараясь не пялиться на Аргуса и меня.

— Команда Чибика вернулась из плавания. Отмечают. — Улыбаясь до того заразительно, что я сам не заметил, как начал лыбиться в ответ, девушка указала на компанию рыбаков, занявшую почти половину зала и с хохотом и сальными шутками обсуждающую богатый улов. — А еще к нам тут инопланетники пожаловали. — Венья была явно не дура, а потому, быстро сообразив, что и мы с Аргусом за местных сойти сможем едва ли, смущенно опустила глаза.

Но Гия не дала ей поскромничать в волю. Едва услышав о чужаках, она тут же встрепенулась:

— Да ну? И кто же? — А сама между делом вытянула шею и принялась разглядывать толпу.

Венья не стала ее томить и быстро указала в самый дальний угол у крошечного окошка за противоположной стороной стойки. Там обнаружился еще один столик, а за ним восседала компания из трех знакомых нам персон.

— Вот ведь… — выругался под нос Аргус, и я был с ним солидарен.

— Кто это? — тут же осведомилась Гия, переводя взгляды с его на меня. — Знакомые?

— К несчастью да, — мрачно подтвердил тот и, поднявшись из-за стола, направился к еще не подозревавшим о нашем присутствии Затворнику, его Чшу’И и Изме.

Я понятия не имел, как они умудрились сюда попасть, однако, справедливости ради, решил, что меня это не сильно-то и заботит. В конце концов никто из них не был нам чем-то обязан да и клятву безвылазно торчать на корабле не давал. Что до Аргуса, явно взволнованного их неожиданным появлением, я решил позволить ему самому разбираться. Я-то пришел всего лишь поесть.

Пока Гия по-быстрому заказывала угощение на двоих, а Венья, в перерывах между бросанием в мою сторону заинтересованных взглядов, старательно это все запоминала, я присмотрелся к компашке.

Каждый из троицы сжимал в руках кружку и время от времени прихлебывал оттуда. И вид у них при этом был настолько разнящийся, что со стороны наверняка нельзя было даже представить, что могло связать их между собой. Хлещущий как не в себя Затворник, экзотичная Чшу’И, с любопытством принюхивающаяся к своему напитку, и мрачный насупленный Изма, делавший только короткие глотки. Едва в его поле зрения попала фигура Аргуса, он тотчас же выплюнул все, что успел набрать в рот и, вытаращив глаза, немедленно вскочил с места с сиплым:

— Хозяин!

В харчевне, благо, оказалось достаточно шумно, чтобы никто не обратил на это внимания. Однако от меня не укрылась тень недовольства, скользнувшая по лицу Аргуса. Он жестом заставил Изму плюхнуться обратно, склонился над столиком и что-то шепнул троице, отчего те мгновенно устремили на нас с Гией три пары глаз. Венья к этому моменту уже уплыла в, так сказать, закулисье, и я мог беспрепятственно помахать им рукой. Затворник в ответ отсалютовал кружкой и залпом опрокинул ее в себя, после чего поднялся и вместе со всеми направился к нам.

— Это и есть ваши попутчики? — спросила Гия, понизив голос.

Я едва успел кивнуть и представить каждого, прежде чем за столиком стало тесно. Новички приволокли с собой еще и стулья, благо хозяева харчевни, кажется, были не против. Особенно после того, как Аргус бросил на стойку несколько кредиток, моментально испарившихся по мановению руки мускулистого бармена-динетина. Затворник сиял пуще прежнего и не мигая смотрел на Гию, Чшу’И скромно косилась то на меня, то на Аргуса, а Изма притих и старался сделаться как можно менее заметным.

— Позвольте представиться, — первым же и открыл рот лейр. — Мое имя Затворник.

Гия проигнорировала протянутую ей руку и только фыркнула:

— Что за идиотское имя такое?

Я ожидал начала неприятностей, однако улыбка Затворника ничуть не угасла. Слова Гии показались ему удивительно забавными. Он рассмеялся и подмигнул, пожав плечами:

— Такие уж у меня родители были. С немного странной фантазией.

Гия, не зная как реагировать, обратилась взглядом поочередно то ко мне, то к Аргусу. Но поскольку тот, похоже, был не в настроении разговаривать вообще, я решил взять на себя роль эдакого буфера. Изобразив на лице беззаботную ухмылочку, сказал:

— Не обращайте внимания. Он и сам немного того. Засиделся бедолага в боиджийских лесах.

— Где?! — брови Гии моментально поползли вверх.

На лице у Затворника отобразилась гордость за себя любимого.

— Вы не ослышались, миледи. Но, по правде говоря, где я только не бывал. Боиджия — лишь одно из моих прибежишь, хоть и наиболее долгое.

Я демонстративно закатил глаза. К чему был этот высокий штиль?

— Лучше скажи, что вас сюда принесло? — процедил Аргус сквозь зубы. Лицо его темнело с каждой секундой.

Затворник, будто не замечая начавшей портиться атмосферы, скорчил рожу и глянул на меня:

— Риши, твой приятель просто тотальный кайфолом. Мы что, не можем немного выпить и побродить по окрестностям? Планета новая, люди интересные. Зачем сидеть-то взаперти?

— Я сказал вам оставаться на корабле, — прорычал Аргус, отчего несколько хохочущих завсегдатаев оглянулись.

— А ты нам не хозяин, — тут же возразил Затворник. — Во всяком случае, не мне. И ей, — он ткнул в сторону Чшу’И, — тоже. Сами решаем, куда и когда нам идти.

Технически, он был прав, так что я даже не подумал вставать на сторону Аргуса, хоть он, судя по мельком брошенному в мою сторону взгляду, этого и ждал. Я решил поступить иначе.

— Как вы вообще сюда пробрались? Корабль же до сих пор в ангаре. Я видел.

— Через мой дом, ясное дело, — фыркнула Гия. — Пробрались, будто крыски. Без спроса. Какие милые у тебя друзья, Аргус.

Изма еще ниже опустил голову, отчего мне стало казаться, что он вот-вот стукнется лбом о столешницу. Затворнику от слов Гии тоже стало невесело и только Чшу’И продолжала сидеть все с тем же невозмутимым видом, что и вначале.

Затворник, приложив руку к груди, вдруг низко поклонился и произнес:

— От имени всех виновных приношу свои искренние извинения, мадам. — И тут же подмигнул, чем испортил всю нелепую торжественность момента. — На самом деле это я их подбил на эту вылазку. Страсть как хотелось пройтись, да и сплетнями поживиться не помешало бы. Я давненько уже в свет не выбирался. В конце концов Галактика одной ногой в войне и все такое…

Аргус фыркнул:

— Нашел, тоже мне, место.

Затворник же оскалился:

— А между прочим, нашел! Пока вы там шушукались, я кое-что выяснил. Поговаривают, будто хрупкому миру между Риоммом и Тетисс конец.

— Война началась? — вскинул брови Изма. И не понятно, то ли расстроился, то ли обрадовался.

Затворник улыбнулся:

— Мир — штука хрупкая, уважаемый Изма. Достаточно и искорки, чтоб пламя разгорелось. И, сдается мне, пожар воспылал.

— Ты о чем? — напряженно спросил я, сердцем чуя неладное.

— По Инфосети носится сообщение, будто Боиджия подверглась нападению Черной эскадры. Силам леди Дианы удалось уничтожить риоммский крейсер и взять столицу под контроль.

— Иными словами, Тетисс официально переступил черту, — мрачно подытожил Изма. — Зачем они это сделали?

Вопрос этот, похоже, заинтересовал абсолютно всех, и только у меня, казалось, имелось верное предположение. Впрочем, Затворник медлить с ответом не стал. Он сказал:

— Затем, уважаемый Изма, что не смогли удержаться от попытки захватить и уничтожить куда более страшного, чем Риомм, врага. Могучего и ужасающего.

— Кого? — хором спросили мы все.

Затворник умел нагнетать как никто другой. Он выдержал паузу, а потом припечатал:

— Воплощенную Тень, могучего Истока, единственного и неповторимого Риши нашего Динальта!